Сентябрьское

 Небывалый летний зной (да, не было такого жаркого августа на протяжении всей истории наблюдений – так, по крайней мере, утверждают метеорологи) резко, как по сигналу, прекратился с приходом календарной осени. Прогнозы и тут не оправдались – Гисметео предсказывало жару на весь сентябрь. И температура понизилась, и дождики завыпадали. Но от них в первую декаду толку было мало. Копаю картошку, земля как и была сухая, ссохшиеся комья с трудом отделяются от клубней. А свежевыкопанный овощ  даже и просушивать не надо, как это испокон века делается. 
Но дальше – больше. Сколько-то дней затем небо являло живописную картину, не забывай только смотреть на необъятную сферу небесного экрана и любоваться, переживать и восхищаться бушующими там страстями: разорванные хулиганским ветром грязно-серые нищенские лохмотья бесформенной мрачной суровой тучи изо всех сил пытаются закрыть солнечное сияние, но кудрявые белые облака чуть поодаль, как стая лебедей, подсвечиваются из-под их темной плотной бахромы особым светом, золотящим края сказочной обводкой, превращая их в небесные перламутры. А в разрывах между тучами и облаками – нестерпимо яркая лазурь, чистые краски осеннего неба. И дождь, повинуясь  очередной победе темных туч, в течение дня принимается по несколько раз.
Цветочные клумбы, обычно несущие потери уже с начала сентября, пестрят яркими летними красками. Сиреневые и белые петунии в союзе с желтыми и алыми настурциями обвили все, за что можно зацепиться: стойки качелей, малиновые шпалеры, пушистыми охапками свисают из вазонов, лезут на кусты жимолости. Бордово-красные циннии, достигшие роста георгинов, могучей кучкой отвоевали место у розовых кустов, а белые их собратья так неотразимы и сказочны вечером, в темноте ранних осенних сумерек. Цветки георгинов, правда, подзавяли – несмотря на мой усердный полив, этим гигантам  цветочного мира не хватало влаги в знойные месяцы. Поэтому выкопала их корни без сожаления, вместе с картошкой. Будут зимовать вместе с ней в погребе, в Сибири зимы суровые.
А сегодня, в середине сентября, дождь льет с утра без перерыва, безжалостно круша мои садово-огородные планы на  день. Тяжелые капли бренчат по наружным отливам-подоконникам, в квартире мрачно и весь день включено освещение, кошки ищут теплые места и,  если зазеваешься закрыть шкаф, забиваются на полки, в самые углы, спят без задних ног и не отзываются, мы сходим с ума, киская, не находя их и считая, что они сбежали и где-то теперь мокнут, бедняжки, под дождем. И когда уже обреченно сбегаешь пешком с восьмого до первого этажа, а потом до верхнего девятого и своего восьмого, заглянешь за углы мусоропровода на каждом этаже, призывая любимцев вернуться, мы все простим, в изнеможении опустишься на стул у дверей в прихожей, в это время важной неспешной походкой манекенщицы, высоко и гордо держа красивый хвост, зевая во всю глотку,  из какой-либо двери появляется черная кошка Анфиса, спрашивая, кого мы потеряли. 
Уже совсем вечер, скоро вернется с работы муж. Лениво плетусь на кухню, дождь и осенняя хандра утомляют не хуже трудодня на дачной ниве. Ужин никто не отменял, обязанности кухарки – тоже. Привычно смотрю во двор из окна, стоя у плиты. Дождевые капли бренчат, но несильно. Внизу к подъездам плывут зонтики. На детской площадке, где все лето (да и во всем городе и его окрестностях) и воробью было не напиться, разлились моря-океаны в масштабе детства.  Одна отважная мама решилась-таки выгулять свое чадо, по виду двухлетнее. И дитя, одетое в пестрый комбинезончик с натянутым на голову капюшоном, радостно шлепает по водным просторам нашего двора, для пущего удовольствия наклоняясь  и блямкая ручонками по краю лужи, выпрямляясь и решительно устремляясь прямо в середину разливанной огромадины, бесстрашно одолевая ее вброд.