Переводы Продолжение

Позволю себе порассуждать о следующем произведении с точки зрения перевода его с общепринятого.
Со следующим произведением дело обстоит сложнее. Все попытки перевести дословно терпят неудачу. Подхожу к проблеме и с этой, и с другой стороны – ничего не выходит. Пытаюсь рассмотреть вопрос то с точки зрения осуждения, то с точки зрения оправдания (что впрочем, одно и то же), нет – дело не клеится.
Нет, смысл-то предельно ясен. Обычное вызывание дождя... Или ещё похоже на приготовление в скороварке. Пока клапанчик держит, – давление нагнетается. Но как только давление пересиливает силу клапана, пар с невыразимой быстротой устремляется во вне. А там – свобода полная, только вот внутри уже совсем пусто. То есть смысл-то ясен. Всё, как дважды два. Но где найти подходящие слова… Дело всё в том, что любое слово, которое не возьми, отправляет смысл к тому же демонизму, который и хочется рассмотреть у лермонтовского «Демона», а более - у самого Лермонтова.
Лучше всего тему демонизма изложил, конечно же, Достоевский в его «Легенде о великом инквизиторе». Уж в чём только не обвиняет инквизитор Иисуса, и главное – всё, что ни говорит, всё абсолютно верно. В каждом, каждом слове демон. И совсем уже кажется, что и сам Христос – демон. Но, ан нет. Иисус, молча выслушав всё то, что вынесено в его адрес, подходит и целует инквизитора в уста. Вот, вот оно Христово – суметь поцеловать того, кто тебя поносит невероятно.
Так вот. Вопрос свелся к тому, мог ли Лермонтов поцеловать того, кто его поносит. Нет, нет, нет и нет. Демонизм? Да. Всё демонизм, что не Христово. А Христово вот только это – молчание и поцелуй… Лермонтов так не мог. Дуэль с Мартышкой (почти с обезьяной) тому подтверждение. А процесс отхода от обезьяны или преобразования обезьяны в человека – с этим уже надо к другому гению отправляться.
Но было, было у Лермантова, было… Самый яркий эпизод в его «Герое…» - Герой ради ВЕРЫ загоняет своего КОНЯ, в том смысле, что, как в песне «и дорога-а-я-а-а не узна-а-а-ет…». Вот, понимание того, что Христово, было, и стремление к тому было. Но… слова… желание облечь в слова… Демонизм.
Итак, перевод лермонтовского «Демона» с общепринятого на общепонятный возможен, но тогда получится такой вавилонский…, что нам и не снилось. А если всё-таки использовать не полностью общепонятный язык, то получится нечто вроде: «Благослови, душе моя, Господа…». Я думаю так.

А вот это – просто стих Он писался в ответ на что-то, уже не помню на что. Но решения опубликовать так и не пришло. Наверно, было не время.

Один на незримом пути ты отныне не будешь.
За эту черту? За неё перетопала я.
А вера? Известно, что были достойные люди,
В погоне за ней своего загоняли КОНЯ.

Твой крест? Да! Тяжел!
Мне такой не под силу.
Война? Град молотит? Саднящие раны?
Но знай, на краю и за краем, и после могилы
Я Свет Твой любить и беречь
Никогда не устану.