Мина - она и в море мина

                ОПАСНО!  МИНЫ!
В конце прошлого года на ходовые испытания вышел новейший американский эскадренный миноносец «Замуолт» («Zumwalt»). Это чудо заморской техники имеет водоизмещение около 15000тонн, больше, чем имели таковое линейные корабли-броненосцы времен русско-японской войны, в 10 раз больше, чем миноносцы в ту войну, в 7 раз больше, чем лучшие эскадренные миноносцы  Второй мировой войны. А начинались эсминцы от бочек с порохом и маленьких суденышек, о которых бывалые моряки говорили, что они моря боятся
                МИНА – ОНА И В МОРЕ МИНА
   Как только люди стали применять порох в военном деле, как только увидели, что можно, закладывая бочки с порохом под могучие стены сухопутных крепостей, взрывать их, облегчая штурм, так и стали думать: а нельзя ли таким же образом поражать и корабли неприятеля в море? В то время, когда они этого меньше всего ожидают? В днище, место корпуса, наиболее уязвимое? И чтобы при этом самому оставаться вне досягаемости ответного огня?
   В 1769 году, во время очередной войны с Турцией, русские пустили вниз по Днестру плот с бочками с порохом, и взорвали турецкий наплавной мост. Великолепно! Но мост стоял, как вкопанный, а как применить мину против корабля, который движется? Наверное, можно: ведь корабль — это тоже крепость. У него есть стены — борта, и пол — днище. Вот только как под днище «подкопаться»? Стали думать…
…В 1807 году, преподаватель Морского корпуса Иван Иванович Фитцум сконструировал взрывное устройство, которое можно было устанавливать на дне водоема, а в нужное время подрывать при помощи специального механизма со станции управления на берегу. «Мина» Фитцума была первой в мире. Дальше – больше. В 1812 году известный русский ученый-электротехник П.Л. Шиллинг, плодотворно работавший на ниве телеграфной связи, взорвал на Неве созданные им подводные мины. Тоже с берега, но уже с помощью электрического тока.
   Начало положено, устраивать взрывы под водой научились. Но как угадать, где и когда будут проплывать корабли неприятеля? Как совместить момент подрыва мины с прохождением над ней корабля? Ведь, чтобы определить расположение кораблей по отношению к заложенным на дне минам, нужно оставлять над местом их закладки какие-то ориентиры, которые надо бы как-то маскировать. А какие в море могут быть средства маскировки? Ни кусты на его поверхности не растут, ни стога сена не лежат...
   Если заложить мину на самом дне, то при ее подрыве толку будет немного: толща воды ослабит действие заряда на днище корабля. Надо устанавливать «адские машины» на расстоянии от поверхности воды не большем, чем глубина погружения подводной части корабля, и снабжать их устройствами, которые бы сами определяли самый выгодный момент подрыва. Как решить эти задачи с несколькими неизвестными? Русские решили их первыми.
   В 1840-м году, за 13 лет до начала Крымской войны, академик Российской академии наук Борис Семенович Якоби испытал в море опытную “дежурившую” мину. Она представляла собою специальный железный бак, начиненный взрывчаткой, который имел положительную плавучесть, т.е. мог плавать на поверхности воды. Но этого не позволял трос – «минреп», крепившийся к якорю, брошенному на дно. Длина минрепа выбиралась такой, чтобы мина находилась на глубине нескольких метров под поверхностью воды. На ее корпусе были установлены два уса - взрывателя, торчавших в противоположные стороны. При задевании кораблем любого из «усов» освобождались пружины, запускавшие в действие подрывные механизмы «адской машины».
   Уже во время Крымской войны мины Якоби были установлены на подходах к Кронштадту, Ревелю, Свеаборгу, Керчи, устью Дуная, к Днестровскому и Бугскому лиманам. 8 июня 1855 года, когда англо-французская эскадра направлялась обстреливать Кронштадт, несколько кораблей из ее состава подорвалось на русских минах. К счастью для интервентов, заряд в них был слабоват против железных корпусов кораблей интервентов, повреждения удалось устранить. Но англо-французы все равно решили не рисковать, и повернули назад. Обстрел Кронштадта не состоялся...
                ПЕРВЫЕ МИНОНОСЦЫ
   Ну, а что, если не ждать, пока корабль случайно наткнется на „рогатую ловушку”, а помочь ей встретиться с ним, сознательно подводя «адскую машину» под днище корабля противника? Примерно по той схеме, по которой использовались в парусном флоте специальные суда – «брандеры»? Их, предварительно зажженные, направляли на таран корабля противника, чтобы после столковения и он превратился в пылающий факел.
    В 1862 году на вооружение русского флота приняли шестовые мины. Это “чудо-оружие” представляло собой бочонок с порохом, устанавливавшийся на конце семиметрового шеста, который крепился на носу маленького, водоизмещением всего 15-20 тонн, катера. Чтобы привести шестовую мину в действие, такой «миноносец», под ураганным огнем неприятеля, нужно было вплотную подвести к кораблю противника, и ударить тем бочонком в борт ниже уровня воды. Срабатывал механический взрыватель, и…
   Понятно, что вести атакующий кораблик почти на верную гибель было занятием не для трусов. Только сумасшедшей отвагой и невероятным везением можно объяснить тот факт, что 25 мая 1877 года в устье Дуная четырем русским катерам, вооруженным шестовыми минами, удалось утопить турецкий корабль. Командовал «миноносцами» будущий знаменитый русский адмирал, тогда — капитан-лейтенант, Степан Осипович Макаров. По вполне понятным причинам, боекомплект «шестового убийцы» состоял всего лишь из одной «взрывающейся единицы».
   Под командованием Макарова 14 января 1878 года, недалеко от Батуми, два других минных катера, спущенные с парохода «Великий князь Константин», потопили еще один турецкий корабль - «Интибах». Но потопили они его уже не шестовыми, а самодвижущимися, скрытно идущими под водой минами, закупленными в Англии. Это была первая в мире успешная атака «самодвижущимися минами». Каждый катер выпустил по одной такой смертоносной «сигаре».
             ЭТО ГРОЗНОЕ СЛОВО «ТОРПЕДА»
   По сходству метода атаки «самодвижущимися минами» корабля, с атакой своей жертвы рыбой - электрическим скатом, называемым по латыни “torpedo”, это новое оружие и окрестили «торпедами». Скат, у которого на хвосте расположена большая игла, ждет, пока жертва не подплывет к ней поближе, или сам незаметно подкрадывается к ней. Затем следует резкий удар иглой, электрический разряд, и жертва безвольно опускается на дно…
   Но катера, вооруженные торпедами, назвали не «торпедоносцами», а «миноносками», отнеся к женскому роду. Наверное, из-за их малости. Победы минных катеров-миноносок дали толчок усиленному строительству таковых в России, и к 1880-му году их в русском флоте было уже 100 единиц, тогда как в английском — всего 70. Эти кораблики, несмотря на их малость, если в бою их «оставляли без присмотра», могли потопить и броненосец.
   Первым «в натуре» представил торпеду англичанин Роберт Уайтхед в 1866 году. Это была крутолобая труба диаметром около 0,4 и длиной 3,5 метра, весившая примерно 140 кГ. Она приводилась в движение винтом, вращавшимся от двигателя, работавшего на сжатом воздухе. Управлялась торпеда рулями, расположенными крест-накрест, вертикально и горизонтально. Вертикальные рули закреплялись жестко. После пуска они стабилизировали курс торпеды в горизонтальной плоскости, «по азимуту». Направление же ее движения задавалось соответствующим выбором курса атакующего миноносца. Горизонтальный руль, отклонявшийся вверх-вниз с помощью «гидростата Лупписа—Уайтхеда», управлял глубиной, на которой двигалась торпеда, поддерживая ее в течение всего времени движения такой, какую задали перед пуском.
   Первые торпеды Уайтхеда двигались со скоростью около 20 км/час, запас их хода составлял всего 600 метров, но эту дистанцию они проходили под водой, оставаясь неуязвимыми. Боезаряд составлял всего 8 кГ, но эти килограммы могли быть взорваны возле борта корабля под водой, ниже уровня брони, которой в те времена уже покрывали борта. Тогда еще не делали ни двойных бортов, ни двойных днищ, да и корпуса кораблей зачастую были не сплошь железными, а деревянными, железом лишь обитыми, и эти 8 килограммов представляли для кораблей грозную опасность.
    Надо сказать, что самодвижущимися минами занимались не только англичане. Первым идею самодвижущегося морского снаряда высказал итальянец Джованни да Фонтана еще в начале ХV века. А первым слово «торпедо» для обозначения морского оружия использовал Роберт Фултон, изобретатель парохода. В 19 веке предлагались и проекты «гибридных торпед», двигавшихся под водой с использованием тяги пороховых ракет.
       Вполне понятно, что «законодателем торпедной моды» вначале выступал англичанин Уайтхед, открывший в хорватском городе Фиуме (ныне Риеке) завод по производству торпед. К Уайтхеду приезжали разные люди, клиенты и партнеры. Как-то раз на заводе «гостил» Луи Виктор Роберт Шварцкопф, владелец немецкой фирмы «Berliner Mashinenbau». Погостил – и уехал, вот только как раз перед его отъездом исчез комплект чертежей торпед. Почему-то Уайтхед был уверен, что Шварцкопф не причастен к этому делу. Но через несколько месяцев немецкая компания явила миру «свою» торпеду Schwartzkopff, которая как две капли воды была похожа на уайтхедовское «изделие», да еще и имела систему управления, которая считалась главным секретом торпед Уайтхеда. Чтобы его не обвинили в воровстве, Шварцкопф полностью засекретил «свою» торпеду.
    В 1865 году проект своей торпеды в Морское министерство России представил отставной капитан 2-го ранга Иван Федорович Александровский, примерно в то же время разработавший и подводную лодку, также приводившуюся в движение запасом сжатого воздуха. «В 1865 году, - писал он, - мною был представлен…адмиралу Н.К. Краббе (управлявшему Морским министерством, Авт.) проект изобретенного мной самодвижущегося торпедо. Как в моей подводной лодке, так и в торпедо, главный двигатель – сжатый воздух, те же горизонтальные рули для направления на желаемой глубине…с той лишь разницей, что подводная лодка управляется людьми, а самодвижущееся торпедо….автоматическим механизмом. Мое торпедо Н.К. Краббе нашел преждевременным, ибо в то время моя подводная лодка только строилась».
   И все же, Александровский сделал свою торпеду «в железе», уже где-то к 1876 году. Но при сравнительных испытаниях она показала худшие результаты, чем торпеда Уайтхеда. Тогда российское Морское министерство направило изобретателя на завод Уайтхеда для ознакомления с его «изделиями». Русский офицер, удостоверившись, что торпеды Уайтхеда по своим характеристикам значительно превосходят его собственные, признал это, и рекомендовал флоту закупить торпеды конкурентов.
   Ко времени сравнительных испытаний российской и английской торпед с момента доклада русского офицера об изобретении им нового оружия прошло 12 лет. Российские адмиралы не разглядели изначально большого будущего у конструкции Александровского, упустили время, и удача улыбнулась англичанину, получившему множество заказов и разбогатевшему. Александровский же в конце 19-го века умер в нищете…
   Торпеды непрерывно совершенствовались, их размеры и вес росли. Совершенствовались и их двигательные установки. Росла мощность боезаряда, соответственно росли боевые возможности. Если в 1891 году торпеды имели дальность поражения до 600 метров, и несли порядка 45 килограммов взрывчатки, то уже в 1910 году дальность поражения возросла почти до 9 километров, а вес боевой части возрос почти до 200 килограммов.
                МИННЫЕ КАТЕРА «ПОШЛИ В РОСТ»
   К началу Первой мировой войны несколькими удачно выпущенными торпедами можно было потопить уже линкор – «дредноут», «главную убойную силу», борта которой были обшиты толстой броней. Создание маленьких кораблей, быстрых, проворных и относительно дешевых, способных нести и применять торпеды, стало заманчивой идеей, охватившей кораблестроителей всех стран.
   Такие корабли стали строиться на верфях морских европейских держав уже с начала 1870-х годов. Так как запас хода у торпед был мал, то корабли, носители их, должны были для нанесения удара подходить к цели достаточно  близко, в пределах дальности заградительного огня корабельной артиллерии. Чтобы не быть потопленными ею, миноносцы, как стали называть вооруженные торпедами корабли, должны были обладать высокой скоростью и малыми размерами.
   До конца 19-го века строили кораблики водоизмещением по 90-150 тонн, основное вооружение которых составлял неподвижный торпедный аппарат в носовой части корабля для пуска торпеды прямо по курсу, и один-два поворотных аппарата на палубе для стрельбы с бортов.
   Первыми, крупными сериями, такие корабли стали строить англичане, для себя и на экспорт. Типичным представителем первых миноносцев можно считать заложенные в 1879 году на заводах Ярроу, для Италии, корабли типа «Авволтойо», водоизмещением всего…25 тонн, но с двумя торпедными аппаратами.
   Как видим, изначально миноносцы не сильно отличались от тех катеров, на которых сражался адмирал Макаров. Далеко в море на них выходить было невозможно. Однако прогресс в развитии торпед, и желание увеличить дальность действия миноносцев привели к созданию еще более крупных кораблей. Через 10 лет те же англичане для Италии построили миноносец «Авволтойо-II», водоизмещением в 6 раз больший. Он уже мог пройти 2200 километров, обладая максимальной скоростью 26,6 узла (около 45 км/час), больше любого из броненосцев того времени.
    Заказывала подобные корабли и Россия. Для нее в 1886 году в Шотландии построили «Выборг», прослуживший в русском флоте 15 лет. Строила миноносцы Россия и самостоятельно. Первым был построенный в 1877 году в Петербурге «Взрыв», за ними последовали «Батум» и «Сухум». Ко времени русско-японской войны водоизмещение миноносцев уже достигало 500 тонн, число мелких пушек на них достигло пяти-шести, но число торпедных аппаратов оставалось то же — два. - три Тот же был и двигатель — паровая машина, скорость более 27 узлов не обеспечивавшая.
                СЭР ЧАРЛЬЗ ПАРСОНС, ВОЗМУТИТЕЛЬ СПОКОЙСТВИЯ
   В 1897 году, во время празднования на Спитхэдском рейде 60-ти летия правления Королевы Виктории, состоялось «явление морской общественности» маленького суденышка «Турбинии», построенного инженером-теплотехником Сэром Чарльзом Парсонсом. «Турбинию», буквально летевшую по волнам не с помощью привычной паровой машины, а турбины, не смог догнать ни один из патрульных миноносцев. «Ага, вот какой двигатель нам нужен!», - моментально решили маститые флотоводцы, присутствовавшие на рейде. Началась «всеобщая корабельная турбинизация». Уже через два года был спущен на воду английский миноносец «Вайпер», ставший первым в мире боевым кораблем с паровой турбиной. «Вайпер» был на 10 км/час быстрее всех миноносцев в мире.
   Маневренные и скоростные, турбинные миноносцы получили возможность догнать любой военный корабль и атаковать его с наиболее выгодных направлений. Для борьбы с ними стали строить контрминоносцы. Их размеры, водоизмещение и вооружение возросли вдвое, они стали называться «эскадренными миноносцами», или эсминцами. Эти корабли получили возможность нести службу в открытом море в составе эскадры, на значительном удалении от своих баз.
   Помимо торпедного и артиллерийского вооружения, эсминцы могли нести до сотни якорных мин, а к 1917 году – и глубинные бомбы для борьбы с подводными лодками. Одним из лучших кораблей этого класса был русский эсминец «НовИк», построенный в 1913 году. На нем впервые в мире установили трехтрубные торпедные аппараты. «НовИк», ставший в 1926-м году «Яковом Свердловым», прослужил до 1941 года, когда подорвался на немецкой якорной мине и затонул
                «ПОДВОДНЫЕ МИНОНОСЦЫ»
   С полным основанием таковыми можно считать подводные лодки, к началу Первой мировой получившие возможность выпускать торпеды по противнику под водой, не всплывая на поверхность. «Пытливая человеческая мысль» задумалась: а нельзя ли и мины выставлять под водой, чтобы  неприятель не заметил корабль-минопостановщик?
   И вот в 1905 году находившийся в Порт-Артуре техник путей сообщения М.П. Налетов начал разрабатывать первый вариант своего «подводного минного заградителя», названного им «Крабом». При оставлении Порт-Артура «Краб» пришлось уничтожить, но талантливый изобретатель Налетов своей идеи не оставил и, уже в Петербурге, до 1909 года представил в Морской технический комитет 3 варианта своего «подминзага». К тому времени подводные лодки еще не получили всеобщего признания, к ним относились недоверчиво, но мысли Налетова вызвали большой интерес, и в конце 1909 года постройка «Краба» началась, причем, как ни странно, изобретатель, не морской инженер, был назначен консультантом. «Краб» строился на верфи «Наваль» в Николаеве.
   Корабль Налетова стал первым в мире подводным минным заградителем. В 1913 году начались уже его заводские испытания. В строй корабль вступил в 1915 году. В двух негерметичных туннелях, устроенных под верхней палубой, он транспортировал до 60 якорных мин, которые могли быть установлены  при погружении лодки на глубину до 50 метров. За время войны «Краб» выполнил три постановки мин у берегов Турции. На одной из них подорвался небольшой турецкий корабль.
   В ВМФ СССР для целей скрытных минных постановок были разработаны специальные подводные лодки типа «Л», «Ленинец». Их построили 25 единиц. Помимо 6-ти подводных торпедных аппаратов, каждая могла транспортировать до 20 якорных мин, Сколько, и каких кораблей немцев погибло от мин «ленинцев» - не установлено, всего же от «ленинских» и мин, и торпед – около 40.
    До 20 мин могли выставить советские большие подводные лодки типа «К» - «Крейсерские». В войну вступили 6 из предполагавшейся серии в 52 единицы. Вот только минно-постановочные устройства этих лодок оказались ненадежными, и постановками минных заграждений они не занимались. Четыре «подводных крейсера» пропали без вести. Предположительно, подорвавшись на немецких минах, которых немцы в одном Балтийском море выставили несколько десятков тысяч. Так, в 1942 году в Финском заливе немцы установили 21 тысячу мин, образовав заграждение глубиной около 150 миль (почти 270 километров). В 1943 году немцы, большие изобретатели по части конструкции мин и минных постановок, добавили к ним еще 8,5 тысяч «изделий». Из них 560 штук, с магнитными взрывателями, были уложены на дне, чтобы не дать советским лодкам «проползти» под якорными «рогатыми смертями» «на брюхе». Затем добавили еще 1360 якорных мин с неконтактными магнитными взрывателями, реагирующими на прохождение лодки на некотором отдалении от затаившейся смерти, и 6500 «обычных, с рогульками». Т.е. немецких мин в акватории только Финского залива было выставлено около 40 тысяч! А ведь минные заграждения ставили еще и Финляндия, и СССР. Можно только с ужасом думать о той работе по разминированию, которая была проведена на Балтике после окончания Второй мировой! А всего за 2-ю Мировую на всех морях и океанах было выставлено около 700000 мин, от которых погибло примерно 40% всех судов, потопленных за время войны.
                МИНЫ ПАДАЮТ С ВОЗДУХА
   Как только самолеты-бомбардировщики обрели более-менее прочную конструкцию и подходящую грузоподъемность, военные задумались: а нельзя ли использовать авиацию для торпедных атак и минных постановок? Эксперименты показали, что можно, и первые атаки торпедами с воздуха стали возможными уже где-то в 1918 году. К началу Второй мировой техника воздушного торпедометания была доведена до широкого боевого применения. Появились «изделия», которые можно было сбрасывать не только с горизонтального, «бреющего полета», но и с высоты, на парашюте. Такая торпеда после приводнения начинала двигаться по кругу, настигая свою цель. Самолеты – торпедоносцы могли брать уже две торпеды.
   Ну, а как поставить с воздуха мины? Пожалуй, самых больших успехов в разработке адских машин, падающих с воздуха, добились немцы. За годы войны они занимались исследованиями по созданию пятнадцати образцов мин со взрывателями неконтактного действия, которые после сбрасывания с самолета ждали своего часа, мирно «отдыхая» на дне. К счастью, «до ума» было доведено только четыре типа авиационных мин. Это были достаточно грозные «изделия» весом в 9 центнеров, из которых семь составляла взрывчатка. Много беды они наделали на Черном море, где уже с первого дня войны немцы сбрасывали их в районе Севастополя, чтобы заблокировать выход кораблей ЧФ из главной базы.
                КОНЦА НЕ ВИДНО…
   После войны «передовой немецкий опыт» стали быстро перенимать бывшие союзники по антигитлеровской коалиции. Кое-какие сведения попадают в прессу, но понятно, что основные «сюрпризы» спрятаны за семью печатями. И только те образцы, которые сняты с вооружения, или «засветились» после продажи за рубеж, становятся известными широкому кругу читателей, вызывая изумление: насколько же изобретателен человек, чего только не придумает, чтобы утопить корабль противника! И не только корабль…
   Ну, кто мог предполагать, что уже для первой советской атомной подводной лодки К-3, она же «Ленинский комсомол», с подачи академика Сахарова разрабатывалась гигантская торпеда Т-15 с ядерной боеголовкой? Диаметром 1,55 метра, длиной 24 метра и дальностью хода 40-50 километров она должна была обеспечить нанесение упреждающих ядерных ударов по военно-морским базам и объектам военной инфраструктуры США, расположенным на побережье. К счастью, академику не удалось создать ядерную боеголовку, которая помещалась бы в чреве этого «торпедо», поэтому Т-15 не была принята на вооружение…
   Только после трагедии с атомной подлодкой «Курск» стало известно о наличии у ВМФ России противолодочного комплекса «Шквал». А ведь комплекс «Шквал» был принят на вооружение еще в конце 70-х годов! Основная ударная часть его – подводная ракета М-5 – развивает под водой невообразимую скорость, более 300 км/час и, на своей предельной дальности в 11 километров, является «абсолютным оружием, т.е. таким, от которого нет защиты.
   Пока нет. Сегодня нет. А завтра, может быть, появится. Тогда может появиться и праправнук Уайтхеда, который придумает что-то, еще похлеще «Шквала». Еще страшнее, чем современные донные мины, которые, начиненные современной электроникой, могут, затаившись на дне, год и более ждать своего «звездного часа», во время которого оторвутся от дна и начнут самостоятельную погоню за целью. Соблазн у «созидателей» велик: при современной технике уже примерно 98% акватории Мирового океана может быть использовано для минных постановок. Дай-то Бог, чтобы новые изобретения не попали в руки какому-нибудь «государству отморозков»…
                Виктор НОВИЦКИЙ      18 июля 2016 года