Морифер

Глава 1: Несотворенная.

Ночь. Ласковый ветерок колышет недавно пробившуюся траву. Кое где земля еще совсем голая. Стук сердца. Медленные, ритмичные сокращения. Вдох. Еще один. Холод весенней ночи проникает в легкие. Дрожащие веки с трудом приоткрылись и взору предстало необъятное черное небо, усыпанное миллиардами звезд. «Кто я? Где я?» - прозвучал тихий хрустальный голос в ночной тишине. Хрупкая бледная рука приподнялась с травы, на которой лежало хрупкое тело лет восемнадцати на вид. «Как у дочери Евы. Но я не дочь Евы. Я не человек» - сделала вывод особа и, чуть потянувшись, привстала. Холодно на самом деле не было. Ну, точнее, то что это называется «холод» девушка понимала, но это обстоятельство не могло ей навредить. «Кто я? Господь… Зачем Он меня создал? И где я?» - куча вопросов без ответов. Бледное обнаженное тело девушки словно светилось в этой тьме, отражая свет единственного источника света – луны. Белоснежные волосы зеркальным шелком спадали по точеной спине, по оформленной груди, немного торчащим ребрам. Девушка поднялась на ноги. Внешне это создание напоминало дочь Евы, однако было лишено того заветного, куда сыны Адамовы так жаждут присовокупить свои чресла. Ну а для чего, собственно, ей? Страстям она подвержена быть просто не могла. Девушка робко сделала шаг вперед. Навык хождения имеется. Значит, она не ребенок. Мысль о том, что её не творили в голове просто не могла уместиться. Как так?! И на её место быстро вписалась вполне лаконичная концепция – сотворил Господь, а память просто потеряла. Девушка вздохнула. Ветер окутал хрупкое тело и на нем из ниоткуда постепенно создалось подобие длинного серебристого платья с длинным рукавом. Достаточно тонкого, что бы не мешать девушке двигаться и достаточно плотного, что бы никто не разглядел наготы. «Сего день… Его воскресения! Нужно придти к Нему. Я хочу посмотреть на Него» - решила девушка.   По сути своей она была сильнее Святой Троицы. В действительности это означало не самую радостную перспективу. Она могла убить Бога. В прочем, она этого не знала. Наверное, замечательно не знать о себе некоторых вещей. Особенно таких. Еще раз осмотревшись, смотря на мир, сотворенный Господом, распахнутыми синими, как глубины океана, глазами, наша милая леди медленно пошла по тропинке, полагаясь на интуицию. Интуиция была отменная, и девушка бы быстро добралась до православного храма, но…
Но вот Дьявол не мог не заметить появления данной особы. Он отлично понимал, что же она за существо. Точнее, он понимал, какова Её сила. И, конечно же, он жаждал эту силу себе. Он тут же явился девушке. Но, пугать её он не желал. И потому явился в облике прекрасного юноши. Элегантное тело, чуть растрепанные мягкие русые волосы, глаза цвета черного чая, заваренного необычайно крепко. Одет он был в строгий черный костюм с фраком, на голове цилиндр, в руке изящная трость с набалдашником из серебра. Он подошел к девушке и улыбнулся: «Милая леди, позвольте сопровождать Вас. Время опасное нынче». «Будьте так любезны» - улыбнулась девушка, подавая руку. На изысканном, словно работы гениального скульптора, личике отразилось неудовольствие. Мысли этого джентльмена девушке уже были известны. И кто он, она тоже знала. Вот только грубить она не могла. А потому соблюдала какой-то пресловутый этикет, думая о том, как бы все таки избавиться от спутника. «Что же забыла столь прекрасная и юная особа на улице в такой поздний час?» - улыбнулся джентльмен, подав девушке свой локоть. НЕ взять было грубо. Девушка осторожно положила свою изящную ручку на подставленный локоть, и они медленно продолжали путь. «Я знаю, кто Вы, сударъ. Чем заслужила я такое бесчестье лицезреть Вас нынче?» - стараясь не подавать виду, что не рада общению, спросила девушка. «О, Вы так проницательны. Что ж, не буду лгать Вам, сударыня. Я – Дьявол. О, мне так больно видеть, как столь нежный цветок приносится в жертву столь глупой цели. Ну что Вам за радость от скорбей, покуда Рая Вам, как мне известно, увидеть не доведется?» - бархатно произнес мужчина и чуть повернул к собеседнице голову. «Поверьте, меня нисколько не расстраивает то, что сотворена я бессмертной. Если так, я подожду Господа здесь. Ведь Он обещал придти. Я непременно Его дождусь» - улыбнулась девушка. «О леди, что сиянием затмевает свет небесных светил, как можешь Ты говорить такие абсурдные вещи?! Я предлагаю Тебе все, что пожелаешь. Я поставлю тебя на всеми царствами. Все сокровища мира брошу я к твоим ногам. И прошу лишь одного. Попросите меня об этом» - на лице юноши отразилось выражение невыразимой боли, словно он всю жизнь любил эту девушку и вдруг она сообщает, что обручена с другим. Вот только любить он не мог. Девушка чуть поджала тонкие, нежные как лепестки чайной розы, губки и прозвенела хрустальным голоском: «Милостивый сэр, я прошу Вас покинуть меня сейчас, ибо, увы, я не испытываю ни малейшего удовольствия от данного разговора. Я никогда ни о чем не попрошу Вас, об этом можете и не мечтать. Я бы предпочла всю свою жизнь босою ходить по лезвиям ножей, чем поклониться Вам. Я прошу Вас удалиться». Дьявол был взбешен. Но у него оставалось последнее средство. Девушка была довольно чиста и помыслить не могла, что обладает какой-то силой. Не смела помыслить такое. И когда Дьявол решил обмануть девушку. «Прелестная леди, я вынужден покинуть Вас, ибо, увы, Вы не желаете со мною говорить. Но у меня к Вам одна просьба. Она не значит ничего, и вреда Вам это не причинит ни в коей мере. Я прошу позволить отрезать прядь Ваших волос на память о той, кто пленил мое израненное сердце» - трагическим голосом вещал он. Девушка вздохнула: «Если Вы обещаете не докучать мне более и немедленно скрыться с моих глаз, то возьмите локон. И убирайтесь» Это бы ничего не значило, но часть тела девушки несла её силу. И, к сожалению, пока она в неведении, силу можно было обратить против Неё же самой. Дьявол наложил на создание могущественное заклятие. Девушка должна была утратить свой облик и вернуться к состоянию, с которого все сыны и дочери Адама и Евы начинают свое существование. Лишить девушку силы Дьявол был не в силах. Собственно, Господь тоже, но сейчас не о Нем. Тело девушки начало постепенно рассыпаться и ссыхаться. И Дьявол смеялся, смеялся над тем, как обреченно пискнула девушка, смеялся над тем, как легко она повелась, даже зная его помыслы… Смеялся над тем, что отнял у Господа ту, кому хватило бы способностей переманить всех предателей или уничтожить их с концами, если будут докучать Господу. Ну, что уж поделаешь? Дьявол знал, что Господь не пожелает уничтожать. Но потому Дьявол и боялся так эту девчонку, что она могла захотеть. Одна лишь мысль Господа о том, что Он устал от выходок Дьявола, и девчонка без тени сомнения уничтожит. Конечно, Господа это не порадует, и Он может огорчиться. Но, в отличии от непогрешимого Господа, наша юная героиня была способна ошибиться. Едва проклятие вступило в силу, к девушке мгновенно вернулось осознание самой себя. Осознание того, что она правда бессмертна, осознание того, что её сила безгранична. И все же в её сознании просто не могла поместиться мысль, что она хотя бы равна Господу. Ну не могла она такого понять и осмыслить, и потому этот факт напрочь заменился все той же лаконичной концепцией: «Создана Господом, просто еще не знаю, зачем». Теперь значение локона было понятно. И уже ничего невозможно изменить. Ведь по сути, девушка сама себя в это ввергла. Как самоубийца, самовольно лишающий себя жизни….
 
Глава 2: Отвергнутая.

Это был прохладный весенний день. Точнее, ночь. Еще точнее, еще ночь. На момент заклятия было чуть побольше полуночи. Светлое Христово Воскресение. Но радость этой ночи теперь сменилась для девушки отчаянным страхом. Она была бессмертна, погибнуть не могла. Но все же она обратилась в ничтожество. Выход был лишь один – найти дочь Евы, которая воссоздаст тело. На это наша героиня была вполне способна. Разве сложно найти дочь Евы в мире, где таковых большинство? Однако, была одна небольшая проблема. Зло, совершаемое на глазах нашей героини, даже простой незначительный грех, причиняли ей боль. Различной интенсивности но всегда достаточную, что бы проигнорировать было не возможно. А уж самой родиться, неся на себе печать первородного греха означало довольно печальную перспективу. Как сильный яд грех отравлял бы тело, ослабляя и изнуряя, доводя до предсмертной агонии, но… смерти, ставшей бы в этом случае спасением, ей не видать. Даже родившись от дочери Евы, смертной девушка не станет. Нужно было воссоздать свое тело без участия сына Адамова. Выбрать для этой цели девственницу – выход вполне разумный. Но кто же поверит, что та осталась девственницей? В такие чудеса еще со времен Христа верили с трудом. А уж в наше отравленное время и подавно. Рожавшая женщина – хороший вариант. Вот такую и нужно было найти. Но эта женщина не должна успеть впустить в себя семя сына Адама. Естественно, что после 40 дней Великого поста и воздержания от супружеского долга даже самые благочестивые супруги, вернувшись домой, поддадутся томительному чувству и познают друг друга. Для них это будет безгрешно, но для нашей клеточки фатально. То есть действовать нужно было быстро. Вопрос о том, что у дочерей Евы в организме созревают специфические клетки, почти не стоял. Ведь «семенем» называют именно мужскую клетку, а женскую называют «нивой». То есть по сути это всего лишь подобие питательного инкубатора для «семени». И вот, выбрав себе «ниву» наша клеточка должна была поспешить самой стать этим «семенем», пока семя Адамово не проникло туда. И Она избрала себе дочь Евы, находившуюся тогда в одном из храмов неподалеку от места проклятия. Это оказалась немолодая женщина, мать 7-х детей, бабушка 10 внуков. Она была женой настоятеля этого храма, протоирея о.Андрея. Сознание нашей героини даже в состоянии клетки было взрослым и полным. Она все понимала. Глаз еще не было, кожи тоже. На уровне души наша теперь уже клеточка ощутила это тепло и покой. Оказавшись внутри дочери Евы, она ощутила прежде всего непередаваемую радость, тепло и любовь… такую безмерную и всеобъемлющую, что хотелось заплакать. Только нечем. В принципе, это состояние было вполне объяснимо. Ведь данная женщина причастилась крови и плоти Христовой. То есть сейчас она и Он были единым целым. То есть, как бы фантастично это ни звучало, в конкретный момент наша клеточка очутилась в теле Господа и чувствовала Его любовь ко всему сущему. В прочем, данная благодать со временем отступает. Так что довольно быстро наша теперь уже зигота оказалась во вполне земном теле, уже мягко устроилась в стенке матки. И теперь ей оставалось терпеливо ждать. В прочем, в силу непогрешимости мышления, кое-чего ей знать не дано было. В частности, зная все языки мира, она, тем не менее не знала… русского. Постарался, естественно, Дьявол. Однако, мысли других она читала и от части понимала о чем они по эмоциональной окраске. Так наша героиня узнала словосочетание «Искусственное прерывание беременности», а так же быстренько сообразила, что то, что происходит с выбранной дочерью Евы, как раз называется «беременность» на этом непонятном языке. Не очень хотелось, чтобы прерывали. Конечно же, жена священника ну ни при каких обстоятельствах не прервет свою беременность. Это знает любой человек. Но наша героиня этого не знала. Она не знала об этом мире ничего, кроме того Кем он сотворен и еще некоторых вещей о Нем. Зато наша клеточка могла размышлять. И её размышления приводили к такому не утешительному выводу. Соития не было – беременность есть, муж не поверит в то, что жена не изменяла. Хорошенько напуганная женщина могла от страха и отчаяния прервать беременность, а мужу не сказать ничего. Незадачливой нашей героине стало страшно. Она затаилась. У женщины не было ничего, ни тошноты ни изменения вкуса. А полненькая от природы она и не заметила пару лишних килограмм. Первые пара недель показались сном. За это время еще не было ничего присущего человеку, тело только начинало формироваться. По этому мир воспринимался на основе восприятия помыслов и эмоций окружающих матушку людей. Молитвы людей наш эмбрион тоже слышала и улавливала, о чем молятся. Очень часто слышала фразу: «Почему же ты оставил меня, Господи?». Эта фраза вводила в ступор. Да как же они не видят?! Как же они не слышат?! Вот же Он, здесь. Он же отчаянно пытается до них докричаться, утешить или ободрить, поддержать и подсказать. Как же они не слышат?! Но, видимо и правда не слышат. Грустно. Но пока даже горестно вздохнуть нечем. Где-то недели с 4-й в течение 3 недель постепенно появлялись подобия органов. Сердце, голова, ручки и ножки. Правда, еще хвост. Зачем он, интересно. Ну, ладно, не самое важное сейчас для нашего эмбриона. Куда важнее – не выдать себя. Над душой как Дамоклов меч висело страшное сочетание слов «Искусственное прерывание беременности». Вот уже прошло 7 недель, как наша героиня в таком необычном состоянии. У неё уже появились пальчики на ручках, определилось где будет грудная клетка, где животик. Появились зачатки пока еще незрячих глаз. Можно было бы рассмотреть наверно. Хотя, что вы там рассмотрите у человека ростом 12 миллиметров? К этому времени уже появился вестибулярный аппарат, так что уже можно было определить, плаваешь ли ты вниз головой или ли головой вверх. В прочем, эта информация не так важна. Вокруг жидкость и упасть не возможно. К 8-й неделе у нового тела уже были все необходимые органы, хоть пока и не полностью развитые. С такими не выживешь, но уже некоторые функции могут быть доступны. Например осязание. Теперь кожа была чувствительна, в том числе к потокам этой самой жидкости, возникающим при передвижении носителя или изменении положения данного участка тела женщины.
Пошла примерно 10-я неделя, когда наша героиня вновь ощутила удары своего пока еще крошечного сердечка. Очень захотелось расправиться и потянуться и, повинуясь минутному порыву после стольких дней неподвижности, она чуть шевельнулась. Но тут же испуганно сверила ощущение Евиной дочки. Фуф, кажется, не заметила. Наверно какое-то время двигаться можно, не заметит. В прочем, лучше без надобности не ерзать. На маленьких пальчиках уже присутствовали ноготки. Ну, давайте, скажите, что это еще не человек! Так или иначе, можно было попытаться изучать обстановку. Занятие, кстати, весьма интересное с точки зрения того, что сама наша героиня к чадородию способна быть не может. А потому, исследовав для начала свое миниатюрное тельце, будущая малышка занялась изучением внутренней поверхности своего вместилища. В особенности это было приятно, когда данная женщина принимала ванну. Нет, ничего зазорного вообще то. Просто попробуйте вымыться, не прикасаясь к себе руками. Не выйдет. Вот и матушка естественно прикасалась к себе руками и к животу естественно тоже. И все это чувствовал её мелкий паразит. К 11-й неделе малышка уже даже различала вкус. Естественно, она знала, что потребности в пище у неё не будет, но вкус она все равно различала, что делало её почти человеком. Вкус окружающей жидкости менялся в зависимости от того, что ела женщина. Наверно по этой причине беременным иногда чего-нибудь хочется. Но выдать себя такой банальностью малышка позволить себе не могла, а потому никак не влияла на восприятие вкуса своей матери. Следующие несколько недель малышка постепенно развивалась, без резких скачков и без задержек. Вот уже и 20-я неделя. Теперь глазки плода уже видели, и малышка с любопытством рассматривала свое вместилище. В особенности было любопытно смотреть на то, как кровь пробегала по кровеносным сосудам внутри матки. И теперь малышка могла слышать звуки собственными ушами. Слышать помыслы и души своим сознанием это одно, а слышать музыку и голоса людей – другое. Они звучат совершенно иначе. Теперь малышка могла слышать Евангелие и ход богослужения. А её носительница, между прочим, пела на клиросе. Непередаваемое чувство. Хоть ухо к стеночке прикладывай. Но шевелиться было уже нельзя. Слишком крупное тело. Женщина заметит.  Постепенно малышка подучила и язык. Еще несколько недель на совершенствование – все, тело жизнеспособно и с акушерской точки зрения считается зрелым. Со дня на день ожидалось появление на свет. Естественно, что женщина еще не заметила беременности. Казалось бы, все получилось. Ну, не совсем, конечно. Родиться она родится, а вот расти тело все равно не сможет. Но эту проблему Она хотела решать уже после.
И вот, зимней холодной ночью, аккурат через 40 недель после Пасхи, пора было появиться на свет. Но, как стоило бы догадаться, Дьяволу не очень нравилось то, что сие создание нашло способ пересилить его проклятие. Царь тьмы рвал и метал, не находя себе покоя от ярости и… страха. Девчонка могла выбрать любую женщину. Язычницу в коем-то веке! Но она ухитрилась выбрать себе православную, да еще и матушку!!! Не слыхано. Пожалуй, позволять такому могущественному существу воспитываться священником было еще опаснее, чем вовсе не проклинать её. Но на руку Дьяволу было то, что создание, зная о своей силе, все же считало её меньше Господней и считало, что создано Творцом. То есть, надо было лишь убедить новорожденную, что Господь её не любит, а Дьявол желает только добра. Вот только как это сделать? Если родится и будет прижата к материнскому животу, если вкусит молока да еще и услышит в голосе хоть нотку радости о своем рождении, то это будет уже не изменить. Даже в таком беспомощьном теле эта девчонка обладает безграничной силой. И она будет защищаться. А уж, когда малышку крестят, то и ангелы станут её защищать. Конечно, малышка – не человек. Беса, записывающего её грехи, у неё быть не может. И ангела хранителя тоже. Но это не значит, что своих вестников (слово «ангел» переводится как «вестник») Господь к ней не пошлет. Да даже если и не пошлет, она сама способна Его слышать и видеть. Напрямую поговорит. А это еще страшнее. Так как же предотвратить это? Ответ был довольно простым. Мать должна отречься от ребенка, едва родив. Еще лучше – убить. Князь тьмы внушил женщине, что дома как то тесно и замкнуто, что стоит выйти на прогулку, подышать свежим воздухом, что бы лучше спалось ночью. Супруг предлагал женщине пойти с ней, но и тут Дьявол науськал её сказать, что ей хочется прогуляться в одиночестве. Спорить батюшка не стал, лишь перекрестил супругу и отпустил с Богом. Женщина оделась и вышла, отправилась дышать свежим воздухом под темным зимним небом. Выманив матушку из дома, Дьявол не препятствовал рождению малышки. Он лишь собрал рядом достаточный резерв сил на случай, если при рождении малышки вздумают поприсутствовать ангелы. И ждал, наблюдая за появлением на свет своего главного врага или, если его замысел удастся, своего сильнейшего союзника. Рождение было безболезненным, даже ничего неприятного в этом не было. Женщина просто почувствовала, как довольно большой объем жидкости излился из её половых органов, и ощутила слабость, призванную опустить её хотя бы на колени. Здесь была сокрытая от людских глаз роща. Женщина опустилась на снег, облокотившись спиной на ствол дерева. Опустилась она аккурат на копчик, согнув в коленях ноги. В принципе, больше не приятных ощущений не наблюдалось. Тем не менее, это было рождение, т.е. появление на свет всем понятным образом. Женщина чувствовала, как по её родовым путям протискивается нечто изнутри. Больно не было. Родовые пути уже были раскрыты достаточно, и даже при нормальных родах к этому моменту уже доменирует скорее не болевая составляющая, как при раскрывающих родовые пути схватках. Здесь уже должны были присутствовать изгоняющие схватки, более похожие на сильный позыв к дефекации. Собственно, этого тоже не наблюдалось. Безболезненно и почти незаметно родающееся дитя проскальзывало наружу. Все завершилось куда быстрее, чем обычно. Не за 4 часа, а всего за 2. Женщина понимала, что рожает, так что для того, что бы не помешать младенцу, она руками разорвала эластичные колготки и трусики. И вот, дитя появилось на свет. Выдранной из юбки ниткой женщина перетянула пуповину, нашлось и вполне чистенькое стеклышко для того, что бы её перерезать. Она взяла новорожденное дитя на руки. Длинный судорожный вдох младенца вместо пронзительного крика. Легкие раскрылись, малышка задышала и… улыбнулась. На матушку смотрели два бескрайних моря синих глаз. Она поднялась на ноги, послед сам выскользнул из родовых путей, даже потягивать не пришлось. Женщина уже хотела закутать младенца под шубейку и бежать скорее домой. И здесь Дьявол применил банальнейшее средство – страх. Женщину вдруг стали мучить сомнения. Ведь с мужем она не спала. Им обоим было уже за шестой десяток, так что о чадородии они уже не помышляли. А для бушевания страстей у супруга уже не оставалось сил, ведь он крутился как белка в колесе, что бы обеспечить свою семью всем необходимым. Женщине стало очень страшно, что она могла быть обвинена в измене, что муж сочтет себя опороченным и, не дай Бог, потребует развода. И все же, в руках женщины сейчас живое дитя. Да, она о нем не знала до этой ночи. Но все же, это её дитя. Но страх нарастал со скоростью лавины. Встал вопрос, а когда же сие дитя было зачато, раз уж не ясно от кого. Дьявол надоумил женщину подсчитать примерную дату зачатия. Ох уж эти несовершенные таблицы. Подсчет вывел Страстную субботу. Ну, естественно, ведь таблицы не высчитывают зачатие по часам. А календарь штука такая. 23:59 это еще суббота, а 00:01 это уже Воскресение. Вот и вышла такая ошибочка, что для ребенка, зачатого в Воскресение в 01:40 примерно, дата зачатия оказалась предыдущим днем. А зачатие ребенка Великим постом страшный грех. Тем более в самый последний день этого поста. Тут оставалось чуть-чуть дожать, что дитя не от Бога. Все, сделано! Женщина, которая еще минуту назад готова была просто принести дитя домой без разбирательств, а чье же это было семя, теперь на смерть перепугалась, а не от Сатаны ли зачала. Как по инструкции женщина бросила новорожденную в снег и ушла. Ушла быстро, бегом, не оглядываясь назад и закрывая уши. Потому что теперь малышка плакала, истошно плакала и этот детский плачь болезненно бил в душу. Она не просто отказывается от ребенка. Она убивает его! Но женщина, объятая страхом, бежала прочь. А новорожденная девочка осталась в снегу среди зимней ночи. Бессмертная, но по природе своей восприимчивая к боли и холоду малышка чувствовала свое умирание. Она чувствовала, как от пронзающего холода болела кожа и конечности. Чувствовала, как холод тонкими щупальцами проникает в её тело, обволакивая внутренние органы, как ледяной воздух наполняет и сковывает только что раскрывшиеся легкие. Малышка ждала своей смерти, она жаждала её и молила о ней. Но только умереть не могла. Надеяться новорожденная малышка могла только на одного, на Господа, на Его милость и любовь. Больше никто ей в этой ночи не поможет, никто её не спасет. Кроме Господа она в этом мире никому не нужна, даже родившей её дочери Евы. Она отчаянно звала Господа, молила о защите или хотя бы об уничтожении. Но в ответ лишь тишина и холод снега, в котором она оставлена, такая сильная и, в то же время такая беспомощная.
Тем временем в Раю у трона Господнего царил переполох. Шелест перьев, шорох одеяний и сотни голосов с самой разной интонацией. Кто печалился, кто радовался, кто боялся, а кто и вовсе глотал слезы, докладывая о том или ином происшествии. Серафимы и Херувимы спешили с последними отчетами с земли. Там то монах согрешил, а вот там то наоборот заядлый грешник покаялся. Каких только новостей не приносили ангелы всех мастей. Серафимы и Херувимы спешили сообщить о чем то глобальном, ангелы рангом помельче приносили новости более земные. Все переглядывались, перемигивались, делились информацией, если таковой позволительно было делиться. А за одно перешептывались о плоде во чреве матушки. Кто-то испытывал опасения, не станет ли это дитя разрушителем и уничтожителем мира. Другие же полагали, что если прививать ей добро, она может стать очень верной Господу. Никому не было известно, что же это будет за существо. Даже Господу не было известно, на что она способна. Естественно, Всеведающий и Всесильный Господь в лице Святой Троицы знал, что сила этой девочки безгранична и понимал, что не исключено, что сила её чуть выше Господней и она сумеет Его убить. И все же потенциальная возможность не означала стопроцентного будущего. Девчонка могла и не пожелать вредить Господу, а наоборот сделать все возможное во славу Его. Но каждой живой душе было известно, то, что родится – живое. И оно подлежало защите. Правда, в своем решении три ипостаси Господа разделились. Бог Отец вполне справедливо полагал, что оное существо нужно держать постоянно на глазах. Привести её пред очи и пусть растет и развивается под присмотром Господа и святых Его. Святой Дух полагал, что в таких тепличных условиях девочка рано или поздно впадет в уныние. Ведь она ребенок, и конечно же ей захочется пообщаться с земными детьми. Святой Дух справедливо полагал, что силой в раю малышку долго не удержишь, и она все равно сбежит. По этому Он предлагал оставить малышку на земле, но в качестве учителей послать к ней кого-то из святых, отличившихся непогрешимостью веры. Иисус же, имея опыт земной жизни, полагал, что для девочки будет полезнее расти в окружении сестер и братьев под любящим крылом своей матери. Тем более, что это семья священника, и необходимые знания малышка получит. Но вот, один из низших ангелов с печальным видом принес весть. Так мол и так, Господи, женщина от чада своего отказалась. И вот, прорезая хрустальным звоном небеса, отчаянный вопль… мольба… «Спаси меня, Господи! Не оставляй меня!». Господь и не собирался оставлять. И теперь уже колебаться было нельзя. Мать – отказалась и убила по сути девочку, посылать святых тоже уже смысла нет, ведь они станут смертны, а напуганная малышка скорее всего не сразу сможет контролировать силу и, вполне возможно, развеет тело учителя, вернув его на небеса. Это не грех, ведь не убийство, но девочке этого объяснить будет некому. Святая Троица переглянулась, было принято решение поступить так, как желал Отец. Десятерым сильнейшим серафимам было приказано: «Принесите её сюда», и те быстрее света рванули на отчаянный вопль за девочкой. О, если бы все было так просто! Их встретили три сотни бесов по пути. Победить не сложно. Но отнимает время. Этого и нужно было. Когда серафимы достигли поверхности земли, где должна была быть девочка, они увидели лишь… следы серы. Понятное дело, силой её забрать не возможно. Это значило лишь одно. Девочка поверила в то, что Господу она не нужна…
 
Глава 3: И имя ей – Морифер.

Девочка плакала, звала. Небеса были глухи. Лишь холод снега и темнота зимней ночи, не освещаемая даже луной. Малышка уже отчаялась плакать, звать Господа она тоже отчаялась. Вдруг её окутало тепло. Ласковый голос обратился к ней: «Дитя, тебе холодно? Больно?». Малышка слышала этот голос в своей голове, отвечать она тоже могла телепатически: «Уходи, я не звала тебя». Но собеседник не уходил и продолжал: «Да, дитя, я – Дьявол, и все считают меня врагом человечества. Но неужели ты думаешь, что я так бесчувственен и зол? Мне больно видеть твои мучения, милое дитя. Тем более больно от того, почему ты сейчас умираешь в снегу». «И почему же я умираю?» - почти безразлично спросила малышка. Дьявол ласково улыбнулся: «Ты брошена умирать такой мучительной смертью из-за даты своего зачатия. Даже нет, из-за ошибки в этой дате. Женщина сочла, что ты зачата в Страстную субботу, и убила тебя лишь за то, что любименького сыночка Боженьки убили в тот день, когда ты была зачата». Из глаз малышки потекли слезы. Но не чистые и прозрачные, а черные как смола. Это были слезы горечи. А Дьявол словно стремился уколоть малышку побольнее: «Какое тебе дали имя при крещении?». «Я не крещена» - вздохнула малышка. «О, как жаль. Не крещеные покойнечки попадают в Ад. Тебя убили и обрекли на муки. А что сын Адама? Чье ты семя?» - продолжал Дьявол, видя, что от его слов ребенку больнее. С еще большей печалью малышка отвечала: «Нет сына Адама, что назовет меня своим чадом. Я родилась от одной лишь дочери Евы». Дьявол залился смехом: «О, прямо поэзия! Непорочное зачатие и смерть в снегу в первый же час своей жизни!». Смех Дьявола гулко грохотал в сознании малышки, оставляя лишь болезненный осадок. Все верно, зачата в ту самую ночь. Господь просто не примет её никогда. Голос еще раз пообещал позаботиться о девочке. И она вздохнула: «Мне наплевать». Сдаваться Дьяволу хотелось в самую последнюю очередь. Это отказ от спасения. Это вечность в аду. Но раз Богу на неё наплевать, то пускай забирают в ад. Ничего страшного. Девочку подняли на руки и скрылись, спеша убраться до прихода «белокрылого эскорта». В момент ухода девочка непроизвольно допустила мысль о том, что не хочет ада для матери и мужа её. Вот только мысль эта перековеркалась и… их смерть досталась ей. Эти двое стали бессмертными, лишенными старости. А девочка получила возможность повзрослеть. Правда, с её то могуществом двух смертностей мало. Так что после достижения телом возраста 3 лет расти оно перестанет. Но 3 года это уже хоть что-то. Когда новорожденная оказалась в аду, первое что она испытала – неимоверная боль. Но не от самого ада. Просто попав в ад не крещеной, и не являясь человеком, она обращалась в… демона. Не в беса, что носятся на побегушках. А в демона… архи-демона, от силы которого в ужас придут самые бесстрашные войны Господни. Прорезались роскошные белоснежные рога, крылья, что сначала прорвались и были зотого пламени и разгоняли адскую тьму постепенно видоизменились, стали похожими на крылья рукокрылых, затянулись белоснежной кожей. Отрос хлыстообразный хвост с острием на конце, глаза налились чернотой от зрачка до белков. Когда превращение завершилось, и дитя перестало извиваться на полу у ног Дьявола, он поднял её на руки и прижал к груди, ласково шепча: «Отныне ты моя дочь. И имя тебе – Морифер». Это был ангельской красоты демон-альбинос. Тело словно из белейшего дорожавшего фарфора, движения элегантны и царственны, выражение лица всегда невозмутимое и спокойное. И это вселяло в демонов ужас. Она все еще была не подвержена страстям. Ну и как заставить её грешить? А надо, иначе она вроде как и не имеет права находиться в Аду.
Прошло 3 года. К тому времени Морифер выросла в ну очень странного демона. Крылья сильны и изящны, и в 1 взмах она могла бы достичь рая. Рога аккуратные, загнутые назад почти ровно вдоль черепа таким образом, что и в самом узком месте сложно ими зацепиться. Хвост тонкий, быстрый, длинный. Как черканет, плоть до костей могла рассечь. Черные глаза, если смотреть в них внимательно и пристально, представляли собой Вселенную с бесчисленным множеством галактик. Голос мелодичный, струящийся подобно ручью среди камней. Вот только непослушная – жуть. Распоряжения отца не выполнялись, а если и выполнялись, что через пень-колоду. Если посылали убить кого-то, она ухитрялась обернуть это убийство таким образом, что бы жертва перед смертью не только покаяться успела но и еще в добавок чуть ли не мучеником стала. Посылали совратить кого-то, так девчонка нагоняя сильнейшее искушение на человека подсовывала что-нибудь, что не позволило бы этому человеку забыть о спасении. В общем, в Аду Морифер называли белобрысым вредителем. За глаза, естественно. В лоб ей такое сказать никто бы не отважился. Сатану Морифер не особенно то любила и почти не уважала. Называла она его отцом, но никогда не забывала, что он отчим. И ведь хрен кто заставит её подчиниться. Даже демоны шарахались в сторону от одного её недовольного взгляда. Заставить можно было лишь одолев. А одолеть её в поединке было не возможно и вдесятером. А она полагала, что более 5 на одну это уже не равный поединок и его результаты она не считала законными. Единственный, с кем сражаться она бы не стала, был Люцифер. Естественно, она его бы победила. Но поднимать руку на отца она не могла. В прочем, он на неё тоже. Все таки, психануть она могла. И тогда объекту её гнева не поздоровится. Как хорошо, что гнев это страсть. Страстям она была не подвержена. Но вот в силу рождения от смертной она могла испытывать эмоции. А так как от части она не обещала полного послушания, а лишь позволила забрать себя, то лишний раз проверять степень её благодарности Дьявол не решался. В целом, жизнь текла достаточно размеренно, если в Аду вообще применимо такое понятие. Полнейшая тьма, такая густая, что даже адское пламя не могло дать хоть немного света, постоянно окружала малышку Морифер. Только к трем годам она научилась хоть что-нибудь в этой тьме различать. Ходить здесь тоже было больно. Вроде бы ты ступаешь по камням, но одновременно с этим словно ходишь по сотням тысяч отточенных лезвий, пронзающих твои ноги при каждом шаге до колен или даже до самого сердца. Каждый вдох здесь наполнен болью, словно твои легкие изнутри разрываются ручной гранатой. А снаружи бушует незримое пламя, по сравнению с коротым кипящая магма покажется ледяной. Вот в таких условиях жила и воспитывалась Морифер. И это еще мы не упомянули о нравах её дома. Здесь вырвать кому-то глотку за то что тебе наступили на ногу считалось обычным делом. Здесь демон демона мог просто поставить в неудобную позу и сделать что захочет в любое имеющееся отверстие. Здесь отборнейшая брань звучала как возвышенная речь, потому что зачастую то, что на самом деле думали здесь друг про друга не выразимо ни одним из языков когда либо существовавших. И над всем этим вечный не смолкающий вопль грешников, попавших сюда во все времена начиная с времени Адама и Евы и заканчивая нынешним днем. И вот однажды утром, когда Люцифер со свитой патрулировали Ад, раздалось такое мелодичное и ужасающее: «Вельзеву-у-ул, у почему?!». И робкое: «М… Мессир не велел». Дьявол рванул на голоса. Спасать своего главнокомандующего от своей же дочурки. А спасать было необходимо. Дело в том, что Вельзевулу не было известно, почему малышке нельзя покидать ад. Точнее, он знал. Но сказать это вслух, значит оскорбить и предать Дьявола. А не сказать – спровоцировать недовольство Морифер. Это было как между Сциллой и Харибдой. И в первом и во втором случае Вельзевул пожалеет о принятом решении. Морифер тут же просверлила отца взглядом и ошарашила вопросом: «Почему я не могу поиграть с человеками?!». Отказывать дочери было опасно. Нет, с отцом она дурного не сделает. Но она могла убежать самовольно и в добавок где-то что-то узнать. Ведь демоны – величайшие притворщики. Морифер могла принять облик прекраснейшего ребенка или даже взрослого. Никто бы не раскусил в ней демона и кто-нибудь непременно бы осведомил малышку, что для неё не все потеряно. А если она решит крестится?! Во ужас то будет. Нужно было, чтобы она сама не хотела водиться с людьми. Но как? И Дьявола осенило. «Ну почему же, можно. Но ты ведь воспитанный демон? Тогда без подарка не прилично. Может быть, подаришь им свои хрустальные цветочки?» - ласково заговорил он. Конечно, от этих цветочков Дьявола просто выворачивало. Дочурка – демиург, творец. И ладно бы она еще направяла это на что-нибудь полезное, приносящее страдания и боль. Нет же, цветочки создает!!! Что б её черти драли! Вот только черти Принцессу тьмы и пальцем не тронут. Шарахаются как грешник от Святой инквизиции. И Дьявол продолжил – «Но у меня маленькое условие. Не меняй обличия. Крылья можешь убрать, в остальном внешность не меняй. Если согласна, можешь погулять денек или два». Дьявол знал, что от неё цветочек никто не возьмет, и что она расстроенная прибежит к нему уже к полуночи.
Был полдень, когда Морифер покинула дом и отправилась на свою прогулку. Она оделась довольно красиво. Черное платье простенького покроя, сшитое из нежнейшего шелка, алый поясок на талии, украшенный серебряными колокольчиками, от чего при каждом шаге девочки воздух наполнялся еле слышным мелодичным перезвоном. Белоснежный шелк волос до колен был перехвачен в 3-х местах черными атласными лентами. А на заостренных как у эльфа ушках висели горошинки черного жемчуга. В целом, очень симпатичное создание, если бы не хвост и рога и смоляно-черные глаза. Девочка шла по белоснежному хрустящему зимнему снегу совсем босая. Снег непривычно холодил привыкшие к пламени ноги, а то, что ступать совершенно не больно, делало прогулку еще приятнее. Небо было голубым и чистым, без единого облачка. В небе пронзительным светом сияло зимнее солнце. Никогда в жизни Морифер не видела солнца. В день её появления уже была ночь. Из материнской утробы тоже невозможно было видеть окружающий мир. В день её рождения и смерти… это тоже была ночь. Морифер удивленно смотрела по сторонам, восхищаясь этим миром. Таким светлым и таким цветным. Но хотелось и с человеками пообщаться. Морифер пыталась подбежать к кому-нибудь, робко сжимая в бледной ручонке хрустальный цветочек и предлагала свой подарок. Люди кто молча шарахались, кто открещивался. Крест, сотворенный без должного на него упования, был не больше чем плевок. Не приятно, конечно, но даже и не больно вовсе. На таких все чаще возникало желание недовольно фыркнуть: «Показушники». В прочем, от таких желаний Морифер воздерживалась. Она видела помыслы и сердца людей. Но видела она и то, что зачастую видимая ею гадость принадлежала не самим людям, а падшим ангелам. Так что недовольство переакцентировалось на бесов в виде четкого пренебрежительного: «Утомили». Бывали и те, кто попросту терял сознание. Ну еще бы! Увидеть воплощенного демона, который еще и пытается с тобой пообщаться. Крест, сотворенный с должной верой и упованием на Господа – штука была не приятная. В прочем, как и молитва, ладан, мощи, Евангелие и… тело Христово. Вот только если обычного демона этим и убить можно… ну ранить то уж точно, то Морифер, испытывая мучительнейшую боль, могла и причаститься. Ну, если придется человека сыграть. Так или иначе, никто не принимал от девочки подарок. А время шло. Постепенно солнце опускалось к горизонту, уступая место постепенно опускавшимся на землю сумеркам. Морифер перестала предлагать людям свои цветы. Она уже не надеялась, просто шла куда-то, особенно не размышляя, куда идет. Она оказалась в месте своего зачатия. Случайно, конечно. С печалью посмотрела на храм и уже хотела вернуться в ад, когда приятный женский голос её окликнул: «Малышка, ты тут одна?». Морифер оглянулась. Других детей здесь не было. Получается, обращались к ней. Она повернулась на голос и постаралась изобразить приветливую улыбку: «Да». Женщина в длинном платье, укрытая алым покрывалом с головы до почти пояса с теплотой смотрела на Морифер. «Подойди ближе, не бойся» - позвала женщина и протянула малышке руку. Та с опаской подошла. Не обманывает ли незнакомка? Не бросит ли она сейчас в голову камень? Но камней в руках женщины не было. Вообще то, в руках не было ничего, что можно бросить или чем можно ударить. И обе руки женщины были на виду. Так что рукой она скорее всего тоже удара не нанесет. Женщина опустилась на одно колено, чтобы быть хоть примерно одного роста с девочкой. «Красивые цветочки у тебя. Жаль, не живые» - улыбнулась собеседница. Морифер вздохнула: «У нас не растет цветов». Женщина протянула руку и вытащила из хрустального букета один цветочек. Он был по форме похож то ли на лилию то ли на эдельвейс, вот только цветом он был не белый а переливался таким множеством завораживающих тонов и полутонов, что женщина долгое время рассматривала лишь цветок. Чуть позже она заметила, что стебелек и листья были синего цвета. «Где ж ты такие цветочки видела, милая?» - ласково рассмеялась женщина. Но улыбка мгновенно стерлась с её лица при виде страдальческого выражения лица девочки и того, как она испуганно закрылась тоненькими бледными ручонками. Она словно ожидала, что её ударят за несоответствие её цветов настоящим. «Ты никогда не видела цветов? Верно?» - стараясь лишний раз не расстроить вопросом ребенка, спросила женщина. Горестный всхлип свидетельствовал о том, что она угадала. Женщина протянула руки и, притянув ребенка к себе, обняла. Обняла крепко. В этот момент у Морифер не осталось сомнений в том, что это не призрак. У женщины были теплые руки, и билось сердце. Это, несомненно, была живая женщина. Морифер не сопротивлялась. Было странно как-то. Женщина, которая сейчас прижимала её к себе, была очень чистой. Морифер не видела в ней того, что видела в других людях – грехов. В прочем, не оказывая сопротивления, Морифер старалась выскользнуть из рук женщины. Объятия были не приятны по причине своей новизны. Женщина знала, что перед ней демон. Забежим немного вперед. Она знала, что это за демон и какую катастрофу этот демон может устроить. Но сейчас, в данный момент она видела перед собой просто несчастного ребенка, которого, судя робким попыткам высвободиться, раньше никогда не обнимали. «Знаешь,» - ласково проговорила женщина – «Я, наверно, отнесу этот цветочек сыну. Думаю, такое видение цветов его порадует». Девочка удивленно: «Сыну? Вам не стыдно сказать, что Вы приняли такую нелепость в подарок?». Женщина улыбнулась, отпуская ребенка, и заглянула в черные глаза. «Иисусу понравится твое творчество. Или, знаешь, приходи сюда как-нибудь. Мы с сыном подождем тебя. Уверена, вам будет, о чем поговорить». Девочка кивнула и мгновенно исчезла с глаз.
 
Глава 4: Покаяние.

Следующие несколько дней Морифер ходила тише воды ниже травы. Она напрочь игнорировала всех вокруг, что давало им возможность устраивать вокруг неё полное мракобесие, не боясь, что шумом и безудержным хаосом они потревожат темную принцессу. Девочке покоя не давала та женщина. Она что, не заметила рога? Не знала что ли, что жалеет демона? Нет. Она знала. И все равно пожалела. Почему? И она пригласила придти в то же место, обещала быть там… с сыном. Её сын. Как она говорила его зовут? Иисус. Кто же он такой? О чем демону говорить с ним? И все же очень хотелось пойти. Девочка думала и колебалась. И вот Дьявол позвал её к себе. Малышка явилась и подняла на отца задумчивую физиономию: «Чем могу быть полезна, отец?». Дьявол рассмеялась: «Один и тот же вопрос уже три года подряд. И ты каждый раз устраиваешь мне подлость. Вот скажи, где ты научилась такому?». «От Велиара» - невозмутимо ответила девочка. Дьявол еще громче расхохотался: «Ну, тогда понятно! Демон – лжец и притворщик. Если ты с него примерщик взяла, то скорее всего и сейчас мне соврешь». На лице Морифер отобразилась улыбка Чеширского кота: «Может быть совру. А может быть скажу правду. В зависимости от того, что ты спросишь или о чем попросишь, отец». Смех Дьявола прекратился, он серьезно посмотрел на дочь и строго произнес: «А теперь моя милая, нужно поговорить серьезно. Способности демиурга подразумевают не только способность к созиданию, но и способность к разрушению. Но какой смысл разрушать что-либо, пока жив тот, кто это сотворил. Ты понимаешь, о чем я, милая?». Морифер давно привыкла выслушивать волю отца и делать по-своему, так что и сейчас дурочку из себя строить она не собиралась: «Понимаю. Нужно убить в начале Творца». «Умница» - похвалил Люцифер. – «Тебе дано имя Морифер. Несущая смерть. Как думаешь, кому ты должна принести смерть?». «Богу» - холодно ответила девочка. «Правильно! И ты единственная в мире, кто на это способен. По этому я хочу, что бы ты выполнила свое предназначение. Как на счет января? 7-го числа в полночь. Едва часы объявят о наступлении 7-го дня января». «Я сделаю это, отец» - без эмоций ответила девочка. «Отлично. Я надеюсь на тебя. Только, просьба. Сына убей первым. Я хочу, чтобы принесла мне воспоминания о невыразимом страдании Отца и Духа при виде мертвого тела Иисуса!». Морифер чуть не подскочила на месте. Но сдержалась и не подала виду. «Это все, отец?» - чуть нетерпеливо осведомилась девочка. «Да, это все» - улыбнулся довольный Мессир. Морифер покинула покои отца и погрузилась в раздумия. Иисус – сын той женщины, Иисус – один из Троицы. Один ли это человек? И если один, то так ли нужно убивать? Что-то отец темнит. Морифер думала. А между тем был уже первый день января. На следующий день Морифер улизнула из ада и пришла к тому же храму. Знакомая была уже здесь. Такая же чистая и прекрасная, с тем же ласковым взглядом. Сколько она здесь находится? Следов усталости нет. Видимо, пришла она недавно. В прочем, следы в снегу уже заметены, а снег нынче падал не так обильно. Значит, она все таки здесь долгое время ждет. С ней был мужчина лет 30 с темными волосами средней длинны и… пронзительно чистым взглядом. В руках он держал тот самый цветок из хрусталя, то ли лилию то ли эдельвейс. Морифер залюбовалась им, но в то же время подходить было страшно. Страшно потому, что он был еще чище, еще невиннее женщины. Это и изумляло и пугало одновременно. Его душа и помыслы были видны. Морифер была способна видеть сердца всех существ. И то, что в этом мужчине не было ни единого изъяна, казалось очень пугающим. «Матушка передала мне твой цветок. Он красив. Но если ты не видела раньше цветов… ответь мне на один вопрос. Ты демиург?» - ласково спросил мужчина. Девочка дрогнула всем телом. Как правило, когда отец узнавал об очередном акте творчества, девочку могла ждать жестокая расправа. Только страх перед тем, что в какой то момент она решит защищаться, не позволял Дьяволу устроить дочери экзекуцию. Естественно, что если кто-то посторонний знает, то это могло обернуться огромными неприятностями. «Не бойся» - улыбнулся мужчина – «Он не услышит твоего ответа. Он не услышит ничего, что ты скажешь. Пока Я здесь. Ты можешь сказать что угодно. И спросить что угодно». Девочка опустила голову: «Да, я способна созидать. Но отец говорит, что дурная это способность». Мужчина смотрел на ребенка все с той же добротой:
– От чего же? Если правильно ей пользоваться, то это замечательная способность. В прочим, ты ведь и уничтожать можешь? И, полагаю, против этого навыка твой отец ничего против не имеет.
– Да.
– Скажи, если бы тебе предложили поговорить с Господом, ты бы этого хотела?
– Нет. – произнесла Морифер, прикрывая глаза. – Кроме того, мы ведь враги.
– Почему же? Он обидел тебя чем то?
– Не знаю… Просто я умерла по Его вине. Я могу это простить и простила. Но я не хочу с Ним разговаривать.
– Ты умерла не по Его вине. Скажи, ты ведь видишь сердца и помыслы людей и духов… и мои. Скажи, разве честен с тобой твой отец?
– Он лжец!
– Возможно ли, что поступок твоей матери в ту ночь был подстроен и спланирован твоим нынешним отцом? Ты чувствовала её душу. Скажи, тот Бог, которого она призывала, повинен в твоей смерти?
– Полагаю, отцу было выгодно это. Но тем не менее, причина моей смерти – дата моего зачатия. Даже не дата, а ошибка в подсчетах. Меня убили лишь потому, что подумалось, будто я зачата в день крестной смерти Сына Божия. Это так больно… По этому, не важно.
– Можно к тебе прикоснуться? – спросил мужчина, осторожно протягивая руку к малышке. Та кивнула. Мужчина осторожно прикоснулся пальцами к грудной клетке девочки, чуть левее мечевидного отростка грудины. – Твое сердце все еще бьется. Ты все еще жива. И ты это знаешь. – мужчина опустил руку и сделал шаг назад.
– Если бы я была человеком, я бы умерла.
– Мне, правда, очень жаль.
– Я знаю.
– Скажи, желаю ли я тебе зла? И узнаешь ли ты мой голос?
Глаза Морифер внезапно округлились. Голосовые связки просто отказывались работать и что-либо порождать. Дышать тоже стало трудно от непонятного, давящего чувства. Да, она узнала этот голос. Этот голос она так жаждала услышать все эти 3 года. Она так хотела посмотреть хоть издалека на Него, на Того, чей голос слышала в те месяцы. И вот сейчас Он стоит рядом. Он её слышит, видит… И она видит Его тоже. Казалось бы, это должен быть самый счастливый момент её жизни. И, все таки, это тот Бог, во имя которого совершилось убийство. Или не во имя? Что тут вообще происходит? Мир, который Морифер знала, разлетается и рассыпается на осколки, открывая совершенно новый ракурс обзора. Мужчина протянул девочке руку и тихо произнес: «Ты не человек, и ты никогда не будешь человеком. Но и демоном ты не была никогда. Но даже если ты – демон, я все равно люблю тебя. Я хотел бы помочь тебе, но если ты не хочешь видеть Меня больше, я не побеспокою. Обещаю». Морифер торопливо сделала три шага и, поймав маленькими ладошками протянутую ей руку, вдруг споткнулась и упала на колени, уткнулась маленьким носиком в ладонь и, еле касаясь бледными губами Его пальцев пролепетала: «Я так виновата перед Тобой, Господи. Прости меня». Девочка рыдала. Слишком много боли, слишком много отчаяния и страха за это время было пережито и впитано. Слишком долго её глаза видели лишь тьму, слишком долго она слышала лишь вопли обреченных. Три года в аду это очень долго. Три года она даже не знала, что может быть иначе. Ей просто не дали это узнать.  И теперь она просто рыдала. Рыдала как самый настоящий ребенок, которого забыли в супермаркете и потом разыскали в толпе. Она рыдала, повторяю все те же два слова: «Прости меня». Она почти не почувствовала, как на её голову легла вторая рука, как хлыстообразный хвост последний раз свистнул в воздухе и исчез, как рассыпались в мелкую меловую крошку рожки. Не могла она и знать, что в этот момент её глаза из черных стали живыми и синими, как бескрайние моря, как, трепыхнувшись, обросли золотыми огненными перьями её крылья. Девочка ничего этого не знала. Господь поднял плачущее дитя на руки и медленно пошел вперед. Вверх. И уже проходя через золотые ворота рая, он тихо произнес: «Я прощаю тебя. Прощаю и безмерно рад, что ты вернулась ко Мне». Иисус опустил золотокрылое создание на мягкую траву и, снисходительно потрепав по волосам, отошел. Сотни тысяч ангелов окружили девочку. Всем не терпелось познакомиться с новой сестричкой. Да, это не человек. Но кому уже какая разница? Она же ведь…. БОЖИЯ!!!!!

Конец!