7. Карательная Психиатрия

7.55 Сон. Мама вывезла меня из палаты, мы выехали в коридор, я  увидел, там ничего не изменилось… как и в день прибытия в больничку…. Тусклые желтые стены, которые уже окончательно все сплелись в мутное ядовито – желтое громадное пятно, то ли из-за испорченной старой краски, то ли из-за недостатка освещения. С потолка свисает оголенная проводка, концы проводов то и дело сверкают синенькими огоньками. Видимо, сильно экономят и не торопятся с ремонтом, всё спустили на наркотики.
Поблуждав по коридорам минут 20, мы с радостью обнаружили дверь лифта, нажали кнопку, стали ждать. Ой напрасно  - не хотел меня везти к нормальной жизни. И тут случилось маленькое чудо – двери открылись, но из-за большого количества, мы не могли протиснуться и без того неправдоподобно узкую дверь, в которую даже детская коляска  не  войдет. И лифт уехал без меня, а я провалился в сероватую пустоту. Через секунду я заметил, что ко мне навстречу идет красивая девушка в белой кофте и  в синих джинсах…..     И  тут я открыл глаза.
- А НУ-КА встать – надрывался  Летов. Я разочаровано  вздохнул: «Эх, как всегда -   на самом интересном месте, ну, ладно».   
***
Передо мной две  двери, из одной из них я вчера вышел на волю. Вторая с  надписью «Дневной стационар», именно туда мне и надо. Мы влезли в довольно узкий дверной проем, преодолев неестественно и неоправданно высокий порог. Заехав в поликлинику, мою душу поразил стойкий запах    формальдегида, перемешенного с классической хлоркой. Я огляделся, было вполне сносно и чистенько, я ждал худшего, да по сравнению со стационаром – небо и земля. Вот только коридорчики узковаты. Мы проехали   в самый дальний конец всех  коридоров.
Меня Вольдемар Борисович вызвал свой в фешенебельный кабинет, похожий скорее на кабинет знатного помещика, а никак уж на главврача. На большом дубовой столе разбросаны разношерстные книги  всех светил психиатрии  всех веков. Драгин листал свою знаменитую книгу с жизнеутверждающим названием «Карательная психиатрия. Практическое применение. Как вырасти послушного члена общества?».
- Ба, ну здравствуйте, Александр! НУ ЧТО ПРИСТУПИМ?
Я скромно промолчал.
 - Давайте поразмышляем – вдохновенно начал Драгин, тупо уставившись в свою книжонку, которая более напоминала трактат о фашизме в домашних условиях (Смеха  ради, представляю, что в одной параллельной  реальности это учебник по обществознанию, к примеру, класса  восьмого. Я не пойму этого, если это правда.). –  Представьте себе человека, с раннего детства страдающего серьезным психическим заболеванием. Он не способен к учению, к труду, к созданию семьи, ко всему тому, что образует духовный мир личности. Перед нами, конечно, человек, но каких-то важных сторон человеческой сущности он лишен. Каких? Ответ очевиден: тех, которые связывают его с обществом; которые делают его общественным, социальным существом.
Говоря иначе, он не является личностью. Личность — это человек, наделенный рядом важных социальных свойств: способностью учиться, трудиться, общаться с себе подобными, заботиться о них, участвовать в жизни общества, иметь духовные интересы, заниматься творчеством.  Человек  — это гражданин. Отметим, что гражданин обязательно является личностью, существом сознательным, деятельным и общественным.
- Постойте, а я-то тут при чем? Я с образованием и с головой у меня всё хорошо.
 -Ты – вольнодумец, а это тоже отклонение психическое, Сталина на тебя  нет, очень доброй души был человек. Эх, времена были……. 
Вот   тебе и доступные среды, то есть можно инвалидность трактовать по-всякому и при желании и у меня система найдет психические отклонения то есть я уже не буду личностью, в советском прошлом ведь инакомыслящих сажали в дурдом. В общем открывается охота на ведьм, век XXVI – передовой. Мне надоело деление, обществу надо начать проходить другую тему – сложение, например. У нас гражданское общество изучает математику начальной школы, чтобы Россия встала с  надо дойти до высшей математики. От вселенской несправедливости у меня потемнело в глазах и я  упал во мрак.
«Эй, шизик, очнись, я с тобой еще не закончил!» - проворчал Драгин и ударил меня со всего размаху по щекам так, что мне пришлось прийти в себя. «То-то же» - довольно  хмыкнул доктор    и продолжил свою душеспасительную речь:
- Обществу и тем более государству не нужны инвалиды, тем более не спортсмены, тем более вольнодумцы, которые думает, что они умнее всех. Я вижу, мой мальчик, мы сбили с тебя спесь, но чтобы завершить этот процесс, прочитай роман «Me before you» - эта книга кладезь неисчерпаемый идей.   Обыватели думают, что книга – любовный роман, ха, она ж дает новое направление, куда вести доступные среды. «Доступная среда – Каждому инвалиду по эвтаназии» - я прямо вижу такой социальный плакат. Нечего инвалидам заселять планету, они влачат ничтожное существование. Адольф Ильич, уведите Александра для последней проверки.
Я опять упал во мрак. Когда я снова смог видеть, перед моими глазами предстала Надежда…
23 октября 2015 г. – 15 сентября 2016 г.