Проклятый строитель

Аню терзала бессонница.
Третью ночь подряд она сидела напротив кровати, пожимая колени к подбородку и посасывала распухший от голода язык. Сейчас она сильно отличалась от милой, приветливой девушки, заехавшей в комнату общежития месяц назад. Сперва все казалось сказкой – до института рукой подать, соседи тихие,  четвертый этаж – не низко, и не высоко, рядом кухня и собственный балкон. Сперва Ане скучно жилось одной, ее соседка Женя Афанасьева заявила, что перебирается к парню, формально она числилась, но фактически – комната осталась в Анином распоряжении.
«Ну и хорошо» - подумала тогда Аня, опрометчиво радуясь своему положению – «Женя слишком высокомерна, наверняка ее все раздражает, уже на вступительных экзаменах стало ясно Женино отношение к ребятам из области».
Теперь, сидя на голом полу, немея от холода и усталости, Аня готова была кинуться вслед за Афанасьевой.
Странности начались почти сразу. 
Когда Аня, в сопровождении интенданта, пришла осматривать комнату, то заметила на двери листочек с предупреждением «Не спите возле розеток!». Тогда это казалось глупостью – здание общежития хоть и старое, но пару лет назад испытало капитальный ремонт.
Интендант сорвал листок и, нервно скомкав, засунул в задний карман.
- Здесь бывают проблемы с электричеством? – уточнила Аня, осматривая комнату, которая понравилась ей с первого взгляда.
- Нет… Точнее, редко бывают.
Что-то взволновало интенданта. Тогда Аня пропустила это мимо ушей, её поразили красивые, гофрированные обои, ровные деревянные полки, почти новые кровати с упругими матрасами, стол, нежно хранящий на себе отпечаток дневного света. Ну, подумаешь, если розетка заискрит, Аня в любой момент спустится к консьержке, благо этаж позволяет не ждать вечно занятый лифт. 
Через две недели состоялось заседание студсовета, на котором Аня представляла интересы своей группы. Первый раз все получилось долго, и домой девушка попала лишь к девяти вечера. Обмыв лицо и руки, Аня предалась сладкой дреме, как вдруг её чуткий слух зафиксировал движение.
 «Да брось, - прошептала Аня во сне, - слева глухая стена, кто в ней может двигаться?»
На следующий день девушка обнаружила на лице порезы. Один – над губой, второй возле скулы, третий – рядышком с ухом. Словно кто-то небрежно касался лица ногтями. С помощью косметики Аня привела себя в порядок и отправилась на учебу.
Было уже поздно, Аня сидела над тетрадью, списывая лекцию, которую пропустила из-за студсовета. За спиной раздался короткий скрежет, словно вилку выдернули из сети. Аня обернулась, хотя прекрасно знала, что розетку рядом с кроватью она не использует, да и отверстие не сквозное, как иногда бывает в общежитиях. Звук повторился три раза, Аня захлопнула тетрадку и села на кровать. Черные точки на сером полотне привлекали внимание. Гипнотическая пустота, среди клемм и проводов, среди тока и бетонной крошки.
«Глупости» - подумала Аня перед сном, а проснулась уже через три часа когда шершавая, жесткая рука трогала лицо. Мальчики жили в противоположенном крыле, такие же новички, и пока еще не настолько смелые, чтобы заглядывать к девушкам без спроса. Может, Женя с парнем поругалась и внезапно вернулась сюда? Но ладонь была слишком грубой, и пахла отвратительно. Тухлым, аммиаковым запахом. Аня потеряла контроль, даже когда ногти впивались в кожу, то ли царапая, то ли лаская. Сердце девушки выпрыгивало из груди, внутри она кричала так, как только могла, но в реальности лишь шевелила парализованными губами.
- Кто… ты…?
- Я строю чёрный дворец, - донеслось из стены.
Аня ждала, когда паралич отступит. Как только к мышцам вернется сила, она мигом выскочит в коридор и завопит на всю общагу. Пусть считают её безумной, крутят у виска, вызывают полицию или завхоза института. Но, стоило руке отпрянуть, Аня погрузилась в тревожный сон. Утро принесло телу разбитость, а разуму – сомнения и страх. Умывшись, девушка стояла на кухне с чашкой кофе, когда на пороге возникла Марина.
- Что с лицом?
- Ничего.   
Пусть лучше думают, что у Ани агрессивный парень или драка с соперницей. Но сказать о том, что рука из розетки сжимала её лицо пол ночи – девушка не решилась. Она втянула голову в капюшон, и хотела покинуть кухню, как вдруг…   
- Чёрный строитель выбрал тебя своей невестой!
По коже пронесся вихрь мурашек, ноги похолодели, в шее почувствовались разряды паники.
- Чёрный? – переспросила Аня. Кружка задрожала в руках, на пол упали несколько капель кофе.
- Не в смысле цвета кожи, - пояснила Марина. – Он чёрный от греха и проклятий. Собственно, я эту историю лишь понаслышке знаю…
Преодолев кухню одним прыжком, Аня схватила Марину за плечи.
- Прошу, расскажи! Расскажи все, что знаешь.
Марина опешила.
- Да брось! Обычные студенческие страшилки. Ну?
- Может, и не совсем обычные.
Марина налила себе чай и разогрела в микроволновке парочку бутербродов. Ей стало жалко несчастную, и тогда она решила поведать историю, услышанную от пятикурсников.
-  В общем, когда-то над возведением общежития трудилась одна бригада. И был там строитель – замкнутый и агрессивный мужчина. Целыми днями молчал, а ночью садился за тетрадь и почти до рассвета наносил на бумагу какие-то чертежи. Другие рабочие не раз хотели свиснуть тетрадь и взглянуть, что такого в ней рисует их нелюдимый товарищ. Но тетрадь всегда оказывалась при нем. Люди молодые, безбашенные, в шутку вырвали эту тетрадь, но тут же отбросили в сторону. Что там было начерчено – не знает никто, однако строитель рассвирепел и избил нападающих. Конфликт замяли, оставив всех на своих местах, только вскоре был найден труп с расцарапанным лицом.
- Другого рабочего?
- Нет, девушки-студентки. Её нашли в роще неподалеку, сейчас там автостоянка. Следователи опрашивали всех, кто-то даже указал на подозрительного строителя, но улик против него не нашлось. Девушки пропадали чаще, их находили, причина смерти всегда оказывалась разной – удушение, прелом черепа. Одно оставалось постоянным – изодранные в клочья лица. Подошел конец смены, рабочие вычислили преступника. Им оказался тот самый строитель. В гневе мужики избили его до полусмерти, а потом замуровали в стену. На следующий день бригада в полном составе покинула стройку, объект сдали, а бригадиру сказали, будто тот самый рабочий отправился домой своим ходом.
- И? Дальше? – белая от ужаса Аня едва подбирала слова.
- А что дальше? Ничего. Я вообще сомневаюсь в правдивости этой истории. Только вот, «старички» говорят, будто некоторые девушки просыпаются здесь с царапинами на лице…
На дрожащих ногах Аня поплелась в свою комнату.
Вечером она попыталась отодвинуть спальное место на противоположенную сторону, но ножки увязли. Их не фиксировали, однако кровать будто застряла в воздухе, или ее держали крепкие невидимые руки. В припадке отчаяния Аня отломила с балкона доску и просунула ее между матрасом и стеной. В этот момент из розетки донесся утробный рык. Девушка потеряла равновесие, больно упав на пол.
- Ты будешь спать здесь… В чёрном дворце. Среди камня, что был их матерью. Среди червей, что были их отцами. Здесь так темно и тихо. Их жизнь – мои кирпичи.
 Двое суток Аня была не в себе. Плакала, смеялась, бродила по комнате, смотрела с балкона вниз. Когда в понедельник пришли одногрупницы, голос из розетки, точь-в-точь похожий на Анин, громко выкрикнул:
- Уходите, я заболела.
Иногда наступало беспамятство, словно блуждаешь в чужом бесконечном сне. Мерещились разломы в почве, там, куда стекают сточные воды и случайные дождевые потоки, глубоко под кожурой асфальта, в недрах вечной, воняющей плесенью тьмы. Среди них стоит черный дворец, перевернутый вверх тормашками, проклятый всеми законами физики. А в запутанных коридорах идёт вечное строительство, изгнанные души кладут на фундамент грехов кирпичи из душ своих жертв.
Аня поднялась с пола и бросилась на балкон. Влажный воздух хлестал по щекам, свет от фонаря бил в глаза.
- Я не буду твоей женой, не буду жить во дворце, - шептала девушка, перебрасывая ногу через перила.
Карниз держал её не больше пяти секунд. Внизу раскинулась бетонная площадка, если упасть головой вниз – смерть наступит немедленно. Пальцы еще держали, и Аня подумала, что все убитые им девушке выглядели также, как она. «Одно оставалось постоянным – изодранные в клочья лица».
- Так надо, милая, потому что смотреть на дворец нельзя! Нельзя стать красивей смерти.
Аня услышала, как корпус розетки вывалился на пол, и что-то больше, аморфное потянулось за ней сквозь утренний сумрак.
- Не бывать этому, - прошептала Аня и разжала пальцы…