Опята. Пятки - пяточки

 
            Погожий выдался денек. Безоблачное оконце в осенней непогодице. Вдобавок – воскресенье, – продолжал историю приятель, и мы махнули с благоверной в тайгу, за опятами.
В одном месте ухватили, в другом…
            Светке моей все неймется: «Поглубже давай заберемся, или слабо?». Забрались
Вот уже и проезжая колея едва проглядывать стала. Ручей поперек, а дальше заболоченная прогалина и вроде как тупик – дорога исчезает.
Кругом глухая тайга. Красотища, сам знаешь, бесподобная. Лепота, одним словом. Вылезли из машины, пустыми корзинами помахиваем. За дорожной колеей – рукой подать- Светка так и ахнула: «Да тут их тьма-тьмущая!». И ну грибочки пластать.
            Хотел было ей прибауткой ответить, да на полуслове с открытым ртом и замер. На глинистом скользком после вчерашнего дождя склоне следочки с коготочками увидел. Медвежонок недавно прошел. Значит, маманя рядом.
Пошнырял глазами туда-сюда и повыше, у самой кромки, отпечаток обнаружил. Пяткой, видно, соскользнула. Вот это лапища!
            А жена игриво зовет меня, кличет: «Степка, и где ты, окаянная твоя душа! Грибов тута море-окиян!».
            Я к ней. Хватаю вместе с корзиной в охапку и к машине. Она упирается. Брыкается, ярится, будто медведица. Вдобавок визжит, осердясь.
Когда на том склоне, подскользнувшись, носами в след ткнулись, усекла мгновенно.                Прытчей меня в машине оказалась.
            Пришла в себя и так жалостливо просит: «Степа, можа из ружья жахнешь. Отпугнешь. Грибов-то море-окиян!». Я зыркнул на нее, она и примолкла. Развернул машину. И ходу. И веришь, всю дорогу приговаривал: «Опята-пятки, пяточки!»
         – Что ж ружье-то? – спросил я.
         – Да дома оставил.