И богатые плачут...

День своего сорокалетия Светлана встречала одна. За окном вьюжило. Наполовину застекленный балкон заметало мокрыми снежными хлопьями. А в столешнице журнального столика, накрытого на двоих, отражались хрустальные бокалы с вином, ваза с экзотическими фруктами, две погасшие свечи, и ее заплаканное лицо. Достав сигарету из брошенной мужем пачки, она неумело затянулась и зашлась в глухом кашле. Слезы, которые, казалось, уже совсем высохли, хлынули вновь, и она разрыдалась. Рыдания мешались с кашлем, кашель со слезами, а слезы, скатываясь по пылающим щекам – с ярко-красным вином. Пытаясь успокоиться, Светлана отхлебнула из бокала и рухнула в кресло.

 Все… Закончилась жизнь… Разбилась любовная лодка… А ведь еще вчера все говорили, какая это чудесная, красивая пара… Да, была пара… Красивая… Была, да вся вышла. И вот теперь она одна. Без мужа, без детей, без работы и даже без друзей. Разве можно поделить друзей? Девочки – налево. Мальчики – направо. Смешно… Не делятся друзья, не делятся. Либо со мной, либо с Димкой, - вслух произнесла заплаканная именинница. Мысли путались, в голове шумело и ухало... 
Зазвонил телефон. Мама. Сейчас начнутся нравоучения. Мне и так тошно, а здесь она, со своими причитаниями, ахами и охами…

 – Говорила я тебе, говорила, – без предисловий заверещала мамуля, – сразу рожать надо было, сразу… А у тебя все учеба на уме: английский, психология, семинары, тренинги… Ну, и где она, твоя психология? Помогла тебе? Помогла?

 Светлана отложила трубку в сторону и снова затянулась. В горле запершило, защипало, голова закружилась. А мама все говорила и говорила. Ее голос то врывался в больную Светкину голову глухими молоточными ударами, то прерывался, теряясь где-то в пустой, тупеющей голове, а потом снова громким дискантом возникал в трубке и все окликал и окликал Свету по имени. В какой-то момент  показалось, что она умирает, и во весь свой слабеющий голос непокорная дочь прокричала: «Мама, вызывай скорую».

 Очнулась она в больнице. Уколы, капельницы, таблетки. Мама приходила каждый день. Вздыхала. Поправляла подушку, одеяло. Говорила шепотом. Димка не появлялся, не звонил. Притихшая и какая-то потерянная Светлана терпеливо сносила мамины вздохи и заботу, и прокручивала в голове события своей счастливой, несчастливой жизни…

…День их свадьбы выдался пасмурным. Накрапывал дождик.

 – Хорошая примета, – веселились родственники, – в дождь и жениться, и умирать сподручно.

 Счастливая Светка смотрела на Диму и чувствовала себя если не английской королевой, то леди Дианой точно. Димка – один из самых завидных женихов  города. Молодой, красивый, образованный. С квартирой и машиной. Его отец – Глава администрации, дед – известный профессор, специалист по нефти и газу. Правда, сам жених, хоть и окончил институт с отличием и состоял на завидной должности, был с небольшой ленцой и несколько, как бы это правильнее сказать, не собран. К тому же Светлана была на пять лет старше Димки, что заставляло острее чувствовать свою ответственность за молодого мужа.

 Ничего страшного, – думала она, – мы вмиг все исправим, поднатужимся, соберемся, избавимся от лени и станем счастливейшей парой на свете.

Светлана всегда была натурой деятельной: любила учиться и учить. Читала запоем. Увлекалась психологией. Хорошо знала английский. Ее второе высшее открывало  широкие перспективы, но она решила посвятить себя Димке, его продвижению по службе, его карьере. Ведь потенциал у него был огромный.

Однако был у Димки  один недостаток, который сводил на нет все достижения молодого специалиста. Он не умел говорить. Нет, говорить-то он говорил. И много, но почему-то постоянно терял нить разговора, отвлекался, перескакивал с одной мысли на другую. А уж слов-паразитов в его лексиконе было не счесть. Странно, как со своим косноязычием он смог получить красный диплом. Хотя, чего скрывать, умен был  Светкин жених, умен и талантлив.
 
Начали с простого: новоявленная жена каждый вечер после работы садилась с Димкой перед магнитофоном и  заставляла слушать и учить наизусть скороговорки. Муж сопротивлялся, пытался обманом или лаской утащить Светлану в спальню, но она была терпелива и непреклонна.

- Повторяй за мной, - строго, как настоящий учитель, наставляла она Димку, - Карл у Клары украл кораллы, Клара у Карла украла кларнет.

 Димке оставалось только подчиниться. Правда, он был способным учеником. Прилежным. А с его ленью они вообще справились запросто. Всего лишь маленькие женские хитрости и уловки. Каждая победа над несобранностью «оплачивалась» внеочередной порцией любви.

 Светлане, чтобы поддерживать и себя, и мужа в тонусе, пришлось уйти с работы и всецело заняться Димкиной карьерой. Она стала его настоящим имиджмейкером. Заказывала костюмы по каталогу, подбирала галстуки, моделировала прическу, манеру поведения, заставляла посещать тренинги и семинары личностного роста, даже походку корректировала. Но и про себя, конечно, не забывала: продолжала заниматься психологией, английским, а фитнесклуб и косметический салон стали для молодых супругов привычной средой обитания.

 Муж радовал доморощенного имиджмейкера все больше и больше. На работе Димку ценили, замечали, продвигали. Дед ли профессор помог или  усилия жены по «выращиванию» молодого таланта, но вскоре его пригласили на работу в региональное отделение Газпрома, начальником солидного отдела. Зарплату предложили – закачаешься…

 Да и в обычной жизни, в быту Димка неузнаваемо изменился, даже научился не разбрасывать вещи по квартире. Аккуратно развешивал на плечиках костюмы и свитера, грязные носки и рубашки складывал в корзину для белья, до блеска начищал и свою обувь, и обувь жены. Вообще, стал паинькой. Бросил курить, поправился на несколько килограммов, но не растолстел, а лишь накачал мышцы. Возмужал. И вот постепенно из молодого розовощекого специалиста Дмитрий превратился в степенного, делового, уверенного в себе руководителя.

Они стали часто ездить за границу. В служебных командировках Светлана всегда сопровождала мужа. Да и просто так, отдохнуть они отправлялись не на родительскую дачу, а куда-нибудь в Венецию, Вену, солнечную Испанию или на Багамские острова.

 О ребенке речь не заводили. По обоюдному молчаливому согласию проблему детей не затрагивали. Ясно же – не время ещё рожать. Нужно и для себя пожить, жизнью насладиться, свободой. Наглядеться друг на друга, надышаться. Да и карьера у мужа стремительно взлетала вверх. Не до детей им было, не до детей… Правда,  иногда Светлана замечала, как менялось выражение лица ее любимогою когда он видел какую-нибудь молодую мамочку, везущую перед собой коляску с малышом. А уж если двойню – глаза Димки влажнели от умиления.

 Жизнь продолжалась, шла своим чередом. Димку, как перспективного специалиста, вызвали в Москву, а когда, спустя год, часть Газпрома перевели в Питер, то и Светлана отправилась  следом за мужем. Здесь ли у них начался разлад или еще в Москве, Света и не заметила. Занималась Димкиным имиджем, обустройством дома. Пироги научилась печь...

 И вот теперь, лежа на больничной койке, Светлана  все чаще и чаще вспоминала поздние Димкины возвращения с работы, его задумчивость, нежелание общаться, раздражение. Светка обманывала себя, объясняя все это переездами, неустроенностью: ведь в Москве они прожили всего четыре года, только-только взяли Ипотеку, и вдруг опять – новое назначение, новый город, новый коллектив...

 Однако все оказалось гораздо слоднее и проще. Смазливая белобрысая девица, Димкина подчиненная, обычный офисный планктон, которую Светлана никогда всерьез и не воспринимала, так, мелкая сошка увела Светкиного мужа. Измученная бессонницей память подбрасывала все новые и новые подробности из их совместной жизни. Света, ворочаясь на жестком больничном матрасе, вспоминала, как еще в Москве, на Новогоднем корпоративе, эта белобрысая Галочка с назойливым упорством все пыталась обратить на себя Димкино внимание.

- Давайте, Дмитрий Александрович, - выпьем на брудершафт, - заплетающимся языком щебетала Галочка.

 Муж улыбался, как чеширский кот, и, трогая белобрысый локон молодой прелестницы, нашептывал ей что-то на ушко.

- Что это за странная девица кокетничала с тобой весь вечер? – спросила Светлана мужа, когда они вернулись домой.
- Галочка? Да это же наш менеджер, она со всеми кокетничает. Не бери в голову, – ответил муж и легонько подтолкнул Светку к спальне.

 Она и не брала. Наслаждалась жизнью. Строила планы. Знакомые помогли удачно сдать московскую квартиру, питерскую – обживали. Ждали в гости Димкиных родителей. А для Светиной мамы купили небольшую квартирку с видом на Финский залив. Тоскливо ей было оставаться в далеком городе одной, без любимой дочери. Вот и перебралась к ним.

 Майские праздники  встречали в Риме. Светлана влюбилась в этот вечный город с его площадями и фонтанами, величественными церквями и соборами, атмосферой всеобъемлющей любви и благости. Остановившись как-то возле Ворот святого Себастьяна, она вдруг неожиданна для себя произнесла: "Дим, а давай купим недвижимость в Италии. Обоснуемся здесь в старости, будем жить в любви и согласии… Нарожаем детишек…"

- Детишек? – перебил  Димка. – Что это ты вдруг про детей заговорила, - с вызовом отозвался он.

 Света замолчала. Стыд и неосознанная вина заползли в  сердце. Обида притаилась, скреблась где-то за грудиной, тяжелыми ударами отдавала в левом виске и еще долго, долго не отпускала. Обратная дорога домой вспоминалась с трудом: не дружно летели, не весело, как чужие. Плохо закончились римские каникулы. Плохо…

 Спасением от дурного настроения стало приглашение  московской подруги приехать к ней на день рождение. «Сапсан» стремительно мчал Светлану в полюбившуюся ей за четыре года Москву. За окном белым кипением цветущих вишен и яблонь бушевали подмосковные сады, вовсю полыхали клумбы с ярко-красными тюльпанами, нарядные нарциссы, склоняясь  в дружеском  приветствии, поворачивали к Светке свои желто-белые головки. Тяжелые мысли отступили, и она снова радовалась жизни и пребывала в нетерпеливом ожидании скорой встречи с  московскими друзьями.

 Неделя пролетела незаметно. Шашлыки на природе, легкое вино и старые друзья - что может быть лучше! Светлана возвращалась в Питер в отличном, приподнятом настроении, с подарками для Димки и мамы, новыми планами по обустройству питерской квартиры. Планы были грандиозные!

 Выходя на своем этаже из лифта, она нос к носу столкнулась с Галочкой.

- Привет, – прощебетала хваткая офисная мышь и скрылась за стальной дверью лифта.
Света еще и дверь не успела открыть, как услышала Димкин радостный возглас:
- Галочка, ты что-то забыла?
- Что здесь делала эта девица? – с порога закричала Света куда-то вглубь квартиры. - И почему ты не на работе?
- О, Светик, привет! Уже вернулась? – пробасил, выходя ей навстречу, Димка. -  А я приболел немного… Ну, иди же ко мне… Как же я соскучился…
- Что эта девица делала в нашем доме? – медленно, по слогам, с трудом сдерживая себя, повторила Светка. Щеки ее пылали, с губ готовы были сорваться злые слова, крик. Руки мелко дрожали.

 Димка отобрал у жены сумки и притянул Свету к себе.

- Да это же Галка, - без тени смущения проговорил он, - документы привозила на подпись. А ты что подумала?

В приоткрытую дверь спальни, сквозь набежавшие слезы Светлана разглядела разобранную кровать, смятое одеяло, разбросанные подушки. Щеки обманутой жены запылали еще сильнее.

- Какая же ты красивая в гневе, – ворковал муж, торопливо снимая с нее одежду. – Ну, иди же ко мне скорее, я, правда, ужасно соскучился.

 Димка не дал ей возможность опомниться, оглядеться, и, преодолевая ее неуклюжее сопротивление, утащил, безвольную, в спальню. Муж был в ударе: такого наслаждения Светка не испытывала давно. Это было что-то особенное, потрясающее, совсем как в первые дни медового месяца. Светлана лежала обессиленная, притихшая, а Димка, такой необыкновенно ласковый и нежный, шептал, едва касаясь ее уха, что-то сокровенное, важное. Он гладил жену по голове, целовал и баюкал, как маленькую.

 И она тут же забыла о серой мышке Галочке, о документах, которые почему-то непременно нужно было подписывать у них дома, и о периодически возникающих в последнее время подозрениях. «Какой же у меня замечательный муж, – думала Светка, стоя под прохладным, освежающим душем, – какая я все-таки счастливая..."

 Все лето Светлана  пребывала в радостно-приподнятом настроении. Занималась дизайном квартиры, бегала по магазинам, ходила в бассейн. Димка задерживался на работе допоздна. Похудел, осунулся. Снова начал курить. Но с женой был ласков и предупредителен. Баловал. Купил новую роскошную шубу, симпатичное колечко с бриллиантом, модные сапожки.

 Иногда, за бесконечной суетой, домашними делами Светлана вдруг замечала настороженный, изучающий взгляд мужа. Будто он хотел что-то сказать, но либо не решался, либо не считал нужным. И вот в день ее сорокалетия, наконец, решился. Да, лучшего времени для объявления о разрыве придумать было сложно…

- Понимаешь, это любовь… Я даже не думал, что так бывает… Не могу без нее, не могу… Она молодая, беззащитная…

 До Светланы с трудом доходил смысл происходящего. Какая любовь? С кем? С этой белобрысой молью? С Галочкой?

- Дима, опомнись… Что за глупости…
- Ей рожать через три месяца, - прервал ее Димка, - на УЗИ сказали – мальчик.
- Что??? – заорала Светка. – Какой мальчик? Ты что, с ума сошел? А я? Как же я?
 Димка хотел еще что-то сказать, потом махнул рукой и выскочил из квартиры…

                ***

 …Дверь в палату со скрипом отворилась. Светлана, с трудом оторвав голову от подушки, пыталась рассмотреть вошедшего.   - Мам, кто там, Димка?

 Ответом  было  мамино молчание…