2 гота, медведь и балалайка. Трагифарс

18+

   Деревня Ахриповка. Где-то на Севере.
   — Тило, опять стучат в дверь! Посмотри в окно тихонько, кто приперся.
   — Амеба, это местные пришли, опять нас сжигать хотят!
   — Ах-ах (зевает), иди, отбери у них факелов побольше — греться будем. Еще спроси, нет ли соляры. 
   Тило выходит во двор. Выглядит он колоритно: на груди кулон-пентаграмма, волосы черные, длиною до пупа, падают на бледное лицо, огромные синяки под глазами (результат не умело нанесенного грима, но выпитой накануне солярки), черный кожаный плащ надет прямо на овчинный тулуп, шапку-ушанку из собаки украшает шипастый ошейник (который, вероятно, принадлежал той же собаке, что и шкура). Местные, завидев его, отступают. Один из них, видимо, самый главный, размахивает впереди себя факелом, присутствующие читают заговоры для изгнания бесов.
   — Убирайтесь отсюда, два нетрадиционных! Это наша земля!
   — Во-первых, мы — натуралы, — начал манерно Тило, про себя подумав, что он вообще еще не определился, ибо девственник, а, не попробовав и того, и другого, не может пока распознать свою ориентацию.
   И они на него, на такого ангела безгрешного покушаются! От этих мыслей он рассвирепел.
   — Что вам от нас надо?
   — Ну, вы, это, колдуны проклятущие, душегубы подколодные, вон все в черном, дьявольщину носите, поди, моетесь еще али грамоту знаете, а медведь ваш полдеревни…
   — Так, вот медвежьи делишки с ним и обсуждайте. 
   — А нету медведя, сгорел он!
   — Опять, сволочь, машину нашел! — зарычал Тило.
   — Что? Опять? — из двери высунулся заспанный Амеба. — Где он только эти Жигули старые находит? Прикатит, сволочь, во двор, подожжет, сам сядет за руль и балдеет.
   Гот зарыдал. Некоторым в толпе его даже стало жалко.
   — Мама, может, пойдем? — потянул родительницу за подол неумытый мальчик лет семи.
   — Подожди, дуралей, вот скальпируют нетрадиционных окаянных, и пойдем домой мультики смотреть.
   — Про черепашек-ниндзя?
   — Ты что, там же насилие! Никаких тебе черепушек. Гляди лучше, что сейчас будет. И не расти таким, как эти два паразита.
   Между тем, обстановка накалялась.
   Люди с факелами, рыча, надвигались на двух истощенных пьянством и рефлексией готов.
   — Назад! – закричал истерично Амеба. Он вообще в этой паре ололошей отличался большей экспрессией. – Назад!
   — Ну и что ты сделаешь?
   Амебе нельзя было задавать такой вопрос. Он мог сделать все, что угодно. Но чаще просто плакал. Еще мог убежать за угол и назвать обидчиков нетрадиционными. Но тихонько, чтобы они не услышали. Однако сейчас настало время решительных действий.
   Амеба загнул кожаную штанину, закатал две пары подштанников, спустил шерстяные гетры (кто-то в толпе от такого стриптиза морщился, кто-то начал зевать, и одна лишь пара глаз смотрела с вожделением на стройную готическую ножку).
   — Ну, давай уже, - зевнул главарь.
   — А НА тебе! — взвизгнул амеба, и, с рыком отколупнув коросту с ноги (покусала крыса), швырнул ее в обидчика.
   (В этом месте автор, пережевывающая свой ужин, отставила тарелку с салатом, и есть ей напрочь расхотелось.)
   Мужик взвизгнул и отпрыгнул, а потом уже задумался: почему он, собственно, испугался?
   — Ты чего? — спросил он Амебу.
   Тот сделал злые глаза, испачкал палец в вытекающей из ранки крови и намазал на лоб главарю. Тот, мягко говоря, охренел. Упал на колени и захрипел.
   — Что это, колдун? Ты меня проклял? Не надо! Не надо, колдун! Отмени все!
   — ШАЗ! — радостно возопил Амеба.
   Затем он добавил для острастки:
   — Теперь у тебя  сифилис будет. Я тебя заразил!
   — Секунду! — главный поднялся с колен, отряхнулся и дал Амебе пинка.
   Тот немного отлетел от толпы. Тило бросился к нему.
   — У меня  и так сифилис, у нас целая деревня с этим живет, и ничего.
   — Я не знал, — промямлил Амеба.
 «Иначе придумал бы что получше!»
   — Мам, мам, а можно мне  тоже сихирис? — малолетка опять потянул родительницу за подол.
   — Подрасти, тогда посмотрим! — грубо одернула его мать, разрушив наивную детскую мечту быть, как все. Но ее можно понять – она была зла, так как уже догадывалась, что скальпирования не будет, и собравшиеся всего лишь попинаются немножко и разойдутся. А дома  на столе уже начинала нагреваться водка!
   — Я тебе вот! — между тем, замахивался на Амебу главарь.
   — Стоять! — раздался голос сзади.
   Даже не голос, а рев.
   Все оглянулись и увидели медведя. Выглядел он странно: морда опаленная, лапы задраны кверху, а на туловище надет белый комбинезон.
   — Мишка, ты что, под полярного косишь? — покатился со смеху Тило.
   — Р-р-р, еще хоть слово, детеныш "Лакримозы" и "Рамштайна"…
   — Понял-понял.
   Тило сделал вид, что его здесь нет, и одними губами спросил у Амебы:
   — Твоя работа?
   — А что? Третьего медведя я приручать не хочу, дорого это и опасно. А они, сволочи, как с нами поживут, в интернете полазают, у них лапы кверху поднимаются, а потом они начинают поджигать машины, садятся в них и горят, дряни! Хоть этого спас…
   — Не спас, падла, я за ножницами пришел! — рявкнул медведь. — Щас костюм твой сниму и все равно сгорю. В кайф мне!
   — Да как ты ножницы держать будешь, у тебя, вон, лапы кверху, — хихикнул Тило.   
   — Правильно мыслишь, — задумался медведь и повернулся к публике. — Расходитесь!
   Толпа зароптала.
   — А то головы пооткусываю.
   Эта фраза была более понятна пейзанам, и они несолоно хлебавши побрели по домам. Разозленная мать пару раз по дороге давала подзатыльники своему дитяте, но  ее все равно немного успокаивала мысль о водке.
   Готы же пошли в свою готичную избушку. Амеба, плача, начал срезать с медведя остатки асбестового комбинезона.
   — Не дрейфь, ты же мужик! – сказал медведь и гордо задрал лапы еще выше. 
   В это время в дверь тихонько постучали. Амеба выглянул в окно, глаза его расширились. Он накинул тулуп, взял со стола пластиковый цветочек и, буркнув, что быстро вернется, ушел в ночь.
   — Одни мы остались, медведушка! – завыл Тило.
   — Одни, Тилушка. Давай, я попляшу, а ты достань балалайку и спой мне песню нашу, готичную!
   — Да ну тебя, я лучше в "Твиттере" напишу, что жизнь говно! 
   — Тебе, может, голову откусить?  - игриво подмигнул медведь.
   — Да зачем, медведушка, я намеки-то понимаю, — ласково проскрежетал сквозь зубы гот и достал черную-черную балалайку.
   Ею, вообще-то, печь хотели истопить, да Тило ее вовремя вытащил. Струны сделал из своих выпавших волос. Получилась они черные, готичные, правда, с перхотью.   
   Запел  гот жалобно, гроулингом с оттенком скриминга:
   — Черный готичный "Ворон", часть вторая… Что ж ты въешься… Над моею готичною хайрастой головой? Моей смерти не дождешься, потому что те, кто тебя убил в предыдущей части фильма, живут в соседнем подъезде, вот с ними и разбирайся, падла…
   — Хорошо ты поешь, Тилушка! Аж повеситься захотелось. Но я буду мужиком — сгорю.
   — Спасибо на добром слове, медведушка… — начал было гот, покраснев сквозь грим от удовольствия.
   И понятно стало, что это не грим никакой, а белая штукатурка. Откуда гриму в деревне взяться? Однако закончим стыдить бедолагу, ибо в готичную избушку рвется наш второй главный герой – гот Амеба.
   — У меня было! У меня было, было, было! — радостно заорал он.
   — Что у тебя было, Амеба? — насторожился Тило.
   — Секс! — без прикрас ответил гот и плюхнулся на кровать.
   Стоит сказать, что на кровати лежали одна на другой семь подушек, а верхняя из них стояла уголком и была покрыта кружевной салфеточкой. Амеба сказал, что такой дизайн больше гармонирует с красным ковром, висящим на стене у кровати. Он даже сфоткался на его фоне и вывесил снимок в "Инстраграмм", но его почему-то осмеяли. «Ковер надо было черный покупать!» — догаладся тогда гот, но было поздно.
    — С кем ты смог тут переспать? — уронил челюсть на пол Тило.
   Хорошая такая челюсть. Он шел по кладбищу, она валялась — так и нашли друг друга.
   У медведя от такой новости опустились лапы. Он хотел поднести их хотя бы ко рту, но они больше не поднимались! Огорченный мишка выскочил из избушки, на ходу обливаясь соляркой. Но подходящих машин поблизости не было. Готы совсем не обратили на него внимания.
   — Ну, как это было, расскажи, кто твоя единственная? Надеюсь, она лежала тихо и была невинной, как мумия?
   — Ну, это Женя из коровника.
   — Кто? Доярка? Ты дошел до ручки, — фыркнул Тило.
   — Зато я понял, что я натурал, — довольно потянулся Амеба.
   — А вот я никогда не пойму. В этом мире нет никого, достойного моей девственности. Разве что...
   Тило странно посмотрел на Амебу и продолжил:
   — Смотри, Амебушка, я уверен, что я – натурал. Но я сам никогда не пробовал с женщиной. И это для меня не важно. Мне кажется, знаешь что важно? — прошептал он, подходя к другу.
   — Что? – пискнул Амеба. — В зад не дам! И так почему-то все болит.
   — Да и не нужно! — рявкнул Тило, и вкрадчиво добавил. — Я тебя сам порадую. Другим способом. Мне не понравится, и я тут же все пойму касательно своей ориентации. 
   — Туи и понимать нечего! — взвыл Амеба. — Ты нетрадиционный!   
   — Ну братуха, просто сними штаны. А на тебя посмотрю, и мне сразу расхочется. Так я пойму, что я не гей, и смогу всю жизнь прожить без девушки!
   — А, ну если ты в этом смысле, - подозрительно сдался Амеба. – То есть в губы целоваться не будем?
   В его тоне скользнуло разочарование.
   — Не бойся, не будем! Давай, штаны снимай!
   — Хорошо. Но, если что, ты меня изнасиловал, я не сам на такое пошел, - он бодро стянул кожаные штаны, две пары подштанников и шерстяные гетры…
   Однако, когда черные нестираные трусы были кокетливым жестом заброшены на печку, и гот торжественно сказал: «Смотри!», с уст Тило сорвался закономерный вопрос:
   — На что именно?
   Амеба, который с 5 лет писал сидя, потому что так приучила воспитательница, а мылся в темноте, потому что так готичнее, задумчиво посмотрел вниз и тоже ничего особенного не увидел.
   — Я не понял, такой маленький? – шмыгнул он носом. 
   — Ты не понял, ты баба! – заорал Тило.
   — Да? Это что, я зря в армии отслужил? А ведь и верно, теперь я вспомнил, девушка я. От этой солярки еще не то забудешь, а, учитывая, что выглядим мы одинаково, запутаться не сложно.
   — Знаешь что, Амеба, можно спросить?
   — Да.
   — Как же у тебя был секс с дояркой? Если тебе в пору с нею рядом работать. В юбке и с косынкой на голове?
   — А вот так был. Замечательно. Женя повалила меня на сеновал, а потом мы и так, и эдак…
   — А как выглядит Женя из коровника?
   — Ну, как андрогин.
   — То есть, стройная, с маленькой грудью, одевается в стиле унисекс, и не понять, парень это или девушка?
   — Все почти так, только весу в ней 200 кг, грудь огромная, живот тоже, такой мог бы быть и мужика. Поэтому и андрогинная. Еще голос хриплый, и щетина.
   — Так, Амеба. Поимел тебя Женя из коровника. И лечиться тебе теперь очень долго.
   — Печалька, — всплеснула руками Амеба. — Но зато, похоже, я нашла свою любовь. Иди сюда, Тило…
   Через час стараний Амеба задумчиво произнесла:
   — Знаешь, у тебя такой небольшой инструмент, что я его даже не чувствую. Кстати, я, по-моему, уже когда-то пыталась заниматься с тобой любовью. Сейчас припоминаю. Меня тогда звали Таня. Я была чистой и невинной, работала на скотобойне. Ты обратил меня в готы и привез сюда. Потом у нас была первая ночь, и я сказала эту фразу про размер. А потом… Удар по голове… И я уже парень. Дальше не помню.
   Удар по голове бутылкой из под абсента прекратил тираду. Тило вздохнул:
   — И в самом деле, как я-то мог все это забыть? Теперь припоминаю, я привез Амебу сюда, потом была первая ночь, я ее вырубил. Но потом… Потом был удар по голове. Проснулся — рядом парень лежит готичного вида с нарисованными усами и бородой. Дальше не помню.
   Удар по голове бутылкой из-под абсента свалил второго гота на пол.
   Конечно же, над Тило стоял и коварно улыбался медведь.
   — Как же мне нравится вас каждую неделю так разыгрывать, — ухмыльнулся он, пририсовывая Амебе брови, бороду и усы в стиле «гастарбайтер-пати» маркером. — Да еще зоотехник Женя из Коровника мне приплачивает, не жизнь, а малина!
   Медведь сел в кресло, поставил нижние лапы на бесчувственного Тило и закурил сигару.
   — Каждый день бы так их вырубал, потому что… — начал фразу медведь, но не закончил, потому что чиркнул зажигалкой, и солярка, которой он сам себя недавно облил, вспыхнула на нем.
   Тут и сказочке конец, а мораль такова: гот, всегда помни свой пол! 

2013