Цицеронообильный Цезарь

- Семь бобров дом не украсят. Марк Туллий Цицерон. – сказал Цезарь.
- Какой ещё Марк Туллий Цицерон?! – крикнул Цицерон и отвесил Гаю Юлию Цезарю подзатыльник.

Цезарю невероятно нравился этот набор слов – Марк Туллий Цицерон. Он частенько выдавал сказанное за цитаты из цицероновых сочинений. И произносил его имя по поводу и без повода. Бывало проснётся с утра пораньше и спрашивает: «А интересно, каково сегодня ночью спалось Марку Туллию Цицерону? А что, интересно, будут подавать Марку Туллию Цицерону на завтрак»? Когда же Цезарь непосредственно сталкивался с Цицероном, то хватал его в свои цезарские объятия и тискал, как какого-нибудь плюшевого щенка, которыми была завалена его спальня. «Марк Туллий Цицерон собственной персоной! Это же Марк Туллий Цицерон» - говорил Цезарь окружающим, призывая разделить их его радость. «Да все это уже поняли. Отцепись, Ирод несчастный», – пытался вырваться Цицерон. А если рядом был Ирод, то он надувался, уходил в угол куда-нибудь и ни с кем не разговаривал, а всё обижено твердил: «Я – Ирод Великий, а не несчастный». Если у Цицерона долго не получалось вырваться, тогда он прибегал к крайней мере – шептал зло Цезарю: «Я на тебя Сталину пожалуюсь». Хватка Цезаря ослабевала, и двое рабов тянувших Цезаря в одну сторону, а Цицерона в другую, разъединяли их. Цицерон приведя в порядок внешний вид, уходил с гордо поднятой головой, но поспешно. А Цезарь с отчаяньем, глядя на уходящего Цицерона, думал про себя: «Кто знает этого усатого варвара, поди ещё расстреляет к квиритовой матери».