Глава 3. Лаборатория Гериуса Вира

Лучший учёный-астрофизик Фаэтона находился на шестьдесят первом году жизни в самом расцвете своей научной деятельности.
Когда создавалась эта лаборатория, Гериус не помышлял о том, какого масштаба достигнет его работа. Сорок лет назад, будучи инициативным студен-том, подающим надежды, он начал практиковаться в лаборатории своего наставника Бергонна Стерна, на тот момент лучшего учёного мира. Стерн занимался, в основном, молекулярной физикой. Гериус же интересовался астрономией. Защитив диссертацию, где он представил проект будущего звездолёта, Гериус тут же оказался принятым в научное сообщество астрофизиков. В лаборатории ему также нашлось место. Так началась его практическая деятельность.
Уже через два года звездолёт Гериуса был сконструирован и, спустя не-сколько месяцев, был запущен в открытый космос. Первый полёт прошёл успешно. Звездолёт, названный в честь своего создателя «Гериус-1» облетел Фаэтон, исследовал его атмосферу и спутники. Аарон  и Террос  оказались лишены атмосферы и были совершенно непригодны для жизни. Мощность «Гериуса-1» была невелика, и длительное время находиться в открытом космосе он не мог. Тогда астрофизик задумался о путешествиях, которые позволили бы добраться до соседних планет с наименьшими временными затратами.
Эту задумку удалось воплотить в реальность спустя десять лет. Были созданы планнеры , на которых совершила первый межпланетный полёт группа астронавтов. Так с лёгкой руки Гериуса Вира (на тот момент – главного астрофизика лаборатории) фаэтонцы исследовали свою галактику. Следующим пунктом стали полёты в соседние галактики. Стали разрабатываться мощнейшие межгалактические звездолёты. Проект был готов претвориться в жизнь, когда вдруг… Фаэтонцы стали ощущать нехватку кислорода. Тогда началась эпоха великого разделения. И деятельность лабораторий была приостановлена.
Много времени прошло, прежде чем фаэтонцы научились существовать в тех условиях, которые создались на планете. Были выстроены новые лаборатории, и Гериуса единогласно избрали главным астрофизиком планеты. В его лаборатории объединились учёные различных направлений. За короткое время было создано всё возможное снаряжение, чтобы фаэтонцы могли выживать в этом «новом» мире. К сожалению, полностью адаптироваться никому не удавалось, поэтому никто из жителей планеты уже не мог представить себе дня, проведённого без книпса, который, по сути, стал второй кожей для любого фаэтонца. Книпс полностью облегал тело. На лицо опускалась защитная полупрозрачная сетка, особенно незаменимая при ходьбе в очередную снежную бурю. Не все фаэтонцы могли позволить себе передвигаться на мобиленах  или бипланах.
Обувь была сделана из сверхпрочной подошвы, не пропускала холод и при этом позволяла достаточно легко и быстро перемещаться.
Сверяне привыкли к холоду, поэтому их жилища практически не подверглись изменениям, чего нельзя сказать об адваирах. На территории их новой столицы были выстроены крепкие высотные здания с массивными оградами. Адваиры всегда любили высокие здания, своими шпилями тянущиеся к небу. Птица с расправленными крыльями и гордо посаженной головой, поднятой вверх – то был символ их государства. И флаг – небесно-голубой, как цвет свободы. Сверяне же изображали большого белого сенкена , а цвет их флага был чёрно-белый. «Там, где кончается ночь, да будет новый рассвет!» - девиз всего народа. И чёрно-белое покрывало означало непрекращающийся переход из царства тьмы в царство света и наоборот. Адваиры порою посмеивались над странным северным народом, так чтившим традиции предков и при этом так далеко продвинувшимся в области научного знания. В «новом» мире переход из тьмы в свет несколько затянулся. Ночь длилась почти год, и столько же день, но уже в южных широтах. Поэтому на территории севера царил полумрак. И многие уже канули в небытие, так и не увидев напоследок солнечного света…

***
Гериус занимал всего одну комнату на верхнем этаже. Его аскетичный образ жизни не позволял желать большего. Вся его жизнь была посвящена науке, и вот теперь, когда цель стала смыслом существования не только его, но и всего населения планеты, он с удвоенным рвением взялся за работу.
Гериус мало спал – по три – по четыре часа в сутки. Редко, когда кому-либо из учеников удавалось уговорить его немного отдохнуть. Нет, будущее планеты в его руках, и лучший астрофизик мира не мог себе позволить забыться даже коротким отдыхом. Непрестанный труд давал о себе знать. Учёный сильно изменился за последний год – волосы поседели, и редкими прядями спадали на плечи. Ухудшилось зрение, и очки стали просто необходимым атрибутом. В том возрасте, когда любой сверянин, закалённый с детства, чувствовал бодрость и силу духа, Гериус уже не мог похвастаться отменным здоровьем. Но всё это было ничто по сравнению с теми успехами, которых удалось достигнуть в его лаборатории. И Гериус не прекращал научные поиски. Он верил в то, что удастся создать сверхмощные планнеры, и любой фаэтонец сможет совершать на них длительные полёты. Только бы хватило времени!.. А оно так неумолимо бежало вперёд, почти не оставляя им шансов на жизнь!..
Их последний разговор с Аваром встревожил его. Сознавшись ему в том, что меньше года у них в запасе, Гериус будто бы сам, наконец, осознал это.
И так, меньше года. Но планер уже готов. И под видом исследования внутригалактического пространства меньше, чем через две недели, на нём со-вершат полёт астронавты. Подготовка их идёт полным ходом. В части лаборатории, расположенной ниже уровня моря и потому недоступной глазу обывателя, в обширных помещениях десять космопилотов круглосуточно проходили комплексную подготовку к предстоящему им полёту. Это были молодые ученики Гериуса, но достаточно опытные в сфере исследования космического пространства. Подготовкой руководил опытный наставник, кандидат медицинских и биологических наук Актон Рии, старший сын самого Сиона Берта, правителя сверян. Гериус полностью доверял ему. На счету Актона было руководство более десятью полётами, он прекрасно знал своё дело и так же, как и главный астрофизик, большую часть времени он проводил в лаборатории на вершине утёса Серены.
Актон был ещё молод, но мудрость его и жизненный опыт были гораздо старше. Актон желал посвятить всю жизнь науке, но отец видел его исключительно своим последователем. Сверяне уважали и любили Сиона Берта и так же, он был уверен, будут любить и уважать его сына.
А пока будни Актона проходили в лаборатории Гериуса. В свободное время (которого было крайне мало) он вёл беседы со своими друзьями, которые так же, как и он, были заняты в лаборатории. Лучшим другом был Аргон – любимый ученик Гериуса. Поначалу Актон не понимал выбор своего наставника. Почему именно Аргон стал его любимцем? Недостаточно дисциплинированный, зачастую несобранный. Его рабочее место представляло собой сплошной беспорядок, где кучей валялись бумаги, схемы, чертежи, и разобраться в этом хаосе было просто невозможно. Аргон часто опаздывал, иногда пропадал на неопределённый срок, и никто в лаборатории не знал, где он. Никто, кроме Гериуса.
Почему же именно этот молодой повеса стал лучшим учеником великого астрофизика, фактически его правопреемником? Постепенно Актон разобрался в этом. Он стал наблюдать за Аргоном, беседовать с ним и понял, что за взбалмошной на первый взгляд натурой скрывается целая бездна – душа и разум.
Аргону достаточно было взглянуть на схему, чтобы понять, как работает то или иное устройство. И уже без труда он мог воспроизвести его подобие. Прочитав книгу один раз, Аргон мог пересказать её от начала и до конца. При разработке планеров Аргону не было равных. Только он, изучив внутреннее устройство проекта «Гериус-6» сумел впоследствии приспособить его к современным условиям с учётом требований внутригалактического пространства.
Аргон был незаменим в лаборатории. Гериус же говорил, что «на этом парне отпечаток самого Сириуса».
Аргон был родом из необыкновенной семьи. Его прадед Амари Лотор считался старейшиной рода и был главным шанталом  сверян. Не тех, что посвятили жизнь науке, а тех, кто всецело был предан своему роду и чтил знания своих предков. Амари Лотор давно похоронил своих детей, а внуки (включая родителей Аргона) погибли во время сошествия снежной лавины. Аргон в это время находился в лаборатории. Видимо, это и спасло ему жизнь. Прадед же вместе с младшей сестрой Аргона Иверией каким-то чудом остался жив, укрывшись в старом подземном ходе, известном лишь ему одному. Позже, когда его просили показать этот ход, он не мог ничего вспомнить. Иверия же была настолько испугана, что не запомнила ничего. Тогда словам прадедушки не предали значения. Аргон выстроил небольшой ут , и они втроём переселились под его крышу.
Амари Лотору на тот момент было 102 года. И он до сих пор хранил знания своих предков. Знал наизусть все религиозные гимны, молитвы. Амари мог разговаривать со снегом, с дождём, с ветром, с каждым предметом мебели в уте. Выглядело это так, словно он разговаривал с самим собой. Каждый сверянин знал Амари Лотора. Его почитали, уважали и очень бережно к нему относились, хотя многие и считали, что старик давно выжил из ума.
Амари Лотор был прекрасным врачевателем. До Великого разделения он много путешествовал, собирал различные травы, заваривал отвары, которыми лечил фаэтонцев. После его лекарств больной быстро поправлялся. Амари Лотор мог победить практически любую болезнь. Но не только этим он славился. Поговаривали, будто бы шантал сохранил в себе необыкновенные способности древних сверян – посылать мысли на расстоянии. Он мог предугадывать будущее, он мог слышать голос природы и посылать свои мысли самому Фаэтону !
Было ли это истиной? Доподлинно не знал никто. Ведь свои способности сверяне давно утратили, когда отдали дань науке, забыв о своём изначальном происхождении. Так более старое уступает место более новому, современному, и постепенно стирается из памяти. Возможно, Амари Лотор был последним из сверян того, старого мира, кто помнил ещё, как было раньше. Но свои знания ему было некому передать.
Аргон любил прадеда и старался проводить с ним то недолгое время, что ему было отпущено. Старость давала о себе знать. Амари практически не выходил из ута. Его неизменной сиделкой была правнучка Иверия Ката, и она же была его неизменным слушателем. С самого детства любимыми сказками Иверии были рассказы прадедушки о мистических обрядах, проводимых в заснеженных лесах Сверении, о таинственных богах и о сообществе шанталов. Родители Аргона и Иверии не вмешивались. В доме Амари Лотора традиции чтили и уважали. Пока жив старший представитель рода, его слово – закон, и препятствовать ему никто не имеет права.
Такова была семья лучшего ученика астрофизика. Необычная семья не-обыкновенно одарённого фаэтонца. Актон понял это, когда узнал его поближе и стал лучшим другом. Он был вхож в семью, вежлив в обращении с шанталом и предупредителен с Иверией. Актону нравилась эта юная фаэтонка. Она была совсем не похожа на своего брата. Наука её мало интересовала. Но когда к ним приходил Актон, она принимала участие в беседах, внимательно слушала и задавала вопросы. Иногда Актон наблюдал её задумчивый взгляд, обращённый куда-то в неизвестную даль. О чём она думала тогда?.. Но Ика (так сокращённо называли её в семье) быстро возвращалась из своих мыслей в реальность и вновь продолжала разговор.
Как-то между Аргоном и Актоном состоялся разговор.
- Если бы мы жили в другое время, я бы сразу, как стал вхож в твою семью, просил бы руки Иверии, - несколько смущаясь, признался Актон.
- Но мы уже не будем жить, как раньше, - возразил Аргон.
- Вот это меня и останавливает. Неизвестность… Что нас ждёт в будущем? Быть может, завтра никого из нас не станет. Сейчас мы все боремся за существование, и это уже стало обыденным. А всё, что было раньше, я имею в виду, упорядоченность нашего образа жизни, почти ушла в небытие.
- Ты взаимоотношения между фаэтонцами считаешь чем-то упорядоченным?
- Конечно. Из века в век мы заводим знакомства, строим отношения, создаём семьи, чтобы продолжить свой род…
- Мы и сейчас это делаем.
- Но это уже не дело привычки! – горячо убеждал Актон. – Сейчас на первом месте – сама жизнь и возможность её сохранения!..
- Но и создание семьи – это тоже часть жизни и тоже возможность её сохранения.
Лучшие друзья часто дискутировали, убеждая другого в логичности собственных убеждений. При этом каждый оставался при своём мнении, и дружба их от этого становилась лишь крепче. Актон не понимал, как можно думать о таких простых чувствах, как любовь, когда на кону сама жизнь. Аргон же был убеждён, что любовь – часть жизни, и спасение одной невозможно без другой.
- Ты так рассуждаешь, потому что не обременён властью, - подытожил Актон. – У тебя больше свободы, чем у любого другого фаэтонца в лаборатории. Только пойми меня правильно, Аргон, - поспешил добавить, - это не упрёк. Твоя семья всегда жила по собственным законам. Мой же отец – правитель Сверении, и это накладывает определённые ограничения, в том числе, и на меня, как на его сына. Отец видит во мне последователя своих идей, и я не в силах отказать ему.
- Значит, ты убеждён, что внешние законы определяют наше поведение? – уточнил Аргон. – А как же наши внутренние законы?
- Ты не совсем верно понял мою мысль, друг мой, - Актон был очень добр, даже когда Аргон с ним не соглашался (а так чаще всего и происходило). – Внутренний закон, что живёт во мне, не позволяет мне думать о собственных чувствах, когда так дорога становится каждая минута, прожитая нами. Поэтому, в душе держа любовь к твоей сестре, я не могу сейчас открыться ей и взять её руку в свою, чтобы пройти с ней этот путь до конца. Ведь я не знаю, каким будет конец и, что самое страшное, я не знаю, когда он наступит! Сейчас мне остаётся лишь созерцать её задумчивую красоту и наслаждаться её обществом.
Так обычно заканчивались их разговоры. Они пожимали друг другу руки, и каждый отправлялся на своё рабочее место.

***
Фарон Гео внимательно следил за показаниями приборов. Поступили новые данные с экваториальной зоны, где под руководством Авиена Бера группа сейсмологов изучала неизвестного происхождения активность фаэтонной коры. Информация удручала: трещины в коре увеличивались. На экране появилось лицо Авиена, где он в записи докладывал результаты последних исследований:
- За прошедшую неделю наблюдаются изменения в коре. Разлом явно увеличивается. Пробы фаэтона показали, что он содержит активное вещество, напоминающее модифицированный грон . Ранее грон залегал глубоко, что позволяло коре удерживать его на безопасном расстоянии. Но в результате глобальных климатических изменений магнетическая сила грона увеличилась, что, в свою очередь, послужило причиной, вначале, расслоения коры, затем её разлома. Должен констатировать, что данный процесс… необратим.
Сзади подошёл Гериус.
- Вы всё слышали? – не оборачиваясь, спросил Фарон.
- Да. Как я и думал, - вздохнул Гериус. – Разлом неизбежен.
- Авиен планирует пробыть там ещё какое-то время. Необходимо отследить динамику и понять, с какой скоростью он увеличивается.
На экране появилась рябь. Слишком высокая температура экваториальной зоны создавала помехи в видеотрансляции. На заднем фоне появился пилот, который что-то пытался сказать Авиену, но тот не обращал на него внимания.
- Процесс необратим… - повторил Гериус. – Фарон, сколько времени они уже там находятся?
- Две недели.
- А сколько у них запасов кислорода?
- Должно хватить, - Фарон пожал плечами. – Об этом ничего не сказано.
Гериуса внезапно пронзила мысль. Он придвинулся к экрану и нажал кнопку перемотки назад. И вновь пилот пытался сообщить Авиену какую-то информацию, что-то очень важное, иначе, он не стал бы прерывать его видеоотчёт. Кажется, прозвучали слова «кислород» и «топливо».
- С каким отставанием идёт сигнал с экваториальной зоны? – быстро спросил Гериус.
- Восемь часов, - Фарон начал прозревать. – Необходимо срочно связаться с ними! - Пальцы Фарона быстро забегали по клавиатуре. – Почему я раньше не сообразил?
- Не время сокрушаться. Нужно действовать. Здесь каждая минута на счету, - Гериус был твёрд. – Я попробую связаться с ними через радиорубку.
Прошло десять минут. Гериус был в радиорубке, когда вбежал Фарон и сообщил, что ответ получен.
- Кислород на исходе! Необходимо выслать подкрепление!
Гериус быстро соображал.
- Им, наверняка, нужен врач. И кто-то должен их сменить. Так же понадобится пара крепких ребят. Фарон, пригласи Сиона Берта. Он посоветует, кого лучше взять. А я пока свяжусь с Аваром.
Фарон вопросительно взглянул на учёного.
- Мы должны держаться все вместе. Только так можно на что-то рассчитывать, - пояснил Гериус Вир.

***
Через полтора часа в лаборатории Гериуса Вира вновь был собран Совет. Не тратя время на приветствия, Гериус заговорил:
- Необходим экстренный вылет на место разлома. Запасы кислорода у группы сейсмологов на исходе. Так же им понадобится медицинская помощь.
- Я готов вылететь сию же минуту, - вызвался Актон. Но Гериус покачал головой.
- Актон, ты больше нужен здесь, - и многозначительно взглянул на него. Сион Берт наблюдал обращённый к его сыну взгляд, но истинной природы его не понял. А Актон никому, даже собственному отцу не разглашал секреты лаборатории.
- Уважаемый Гериус, я отправлюсь на место разлома сам, - спокойно произнёс Сион.
- Отец, а как же… народ? – осторожно просил Актон.
- Но ведь, насколько я понимаю, мы живём в мирное время. Не правда ли?
Сион развёл руками, давая понять, что его вопрос обращён ко всем присутствующим и как такового ответа не требует. Но сидевший напротив Авар Рукх заметно напрягся, и на его скулах заиграли желваки, а руки непроизвольно сжались в кулаки. От Гериуса не укрылась подобная реакция, и он, как всегда, поспешил вмешаться.
- Вы правы, уважаемый Сион. У вас богатый опыт участия в подобных экспедициях. Ваша помощь будет необходима. К тому же им понадобятся врачи. Я знаю, что в вашем лагере есть хорошие специалисты.
- Верно, - кивнул Сион. – Со мной полетят Харум Вери и его помощник.
- Отлично. – Гериус повернулся к руководителю адваиров. – Авар, от твоего лагеря понадобится несколько сильных, выносливых ребят. Неизвестно, какая помощь может понадобиться в этой экспедиции.
- Я немедленно сообщу в лагерь, - Авар встал. – Да, и можно я не буду употреблять слово «уважаемый»? – а этот сарказм был направлен в ответ на предыдущее высказывание его вечного оппонента, который в обращении к Гериусу неизменно употреблял это слово. Сион побелел. А на лице Авара Рукха появилась лёгкая ухмылка.
- Давайте уже прекратим это безрассудное препирательство! – потребовал Гериус. – Медлить – значит, подвергать экспедицию ещё большей опасности. Флаер  готов. Вылет необходим как можно скорее. Прошу вас немедленно собраться.

***
Внезапно началась буря. Порывистый снежный вихрь практически сбивал с ног. В лаборатории забеспокоились.
- В такую погоду нельзя лететь, - Актон был категоричен. – Флаер не выдержит полёта.
- Но если мы не доставим кислород, экспедиция может не выжить! – воскликнул Сион.
- Да, чёрт возьми, неужели вы ветра испугались? – Авар решил вмешаться.
- Дело не в этом, Авар, - Гериус начал объяснять. – Внутреннее устройство флаера не рассчитано на такие полёты.
Разговор происходил на взлётной площадке. Вбежавший Фарон подтвердил слова Гериуса.
- К ночи буря усилится. Пока точных данных нет, но по предварительной информации продлится она несколько дней.
- Сама природа против… - усмехнулся Гериус.
- В лаборатории есть другие летательные аппараты с более мощной конструкцией?
Голос Авара словно бы отрезвил. Гериуса внезапно пронзила догадка.
- Аргон… - и главный учёный скрылся в стенах лаборатории.
Около месяца назад под руководством Аргона была разработана модель нового летательного аппарата «Курс-1». Необходимость разработки была вызвана постоянно меняющимися погодными условиями. «Курс-1» был предназначен для перелётов в снежные бури и способен был выдержать даже торнадо. Скорость его была ниже, чем у обычного флаера, зато эта конструкция была намного прочнее. «Курс-1» был полностью оснащён, но одна мысль не давала Гериусу покоя… Летательный аппарат не успел пройти проверку. Да, конечно, в лаборатории его испытывали, но в реальном воздушном пространстве Фаэтона опробовать возможности «Курса-1» ещё не успели.
Необходимо переговорить с Аргоном. Он, как разработчик, должен дать совет, возможно ли сейчас осуществить полёт на этом аппарате.
А вот и он. Гериус нашёл Аргона в его каморке среди вороха бумаг и чертежей.
- Аргон, - позвал он.
- Учитель? – увидев Гериуса, Аргон быстро поднялся. – Что-то случилось?
- «Курс-1» готов к полёту?
- Теоретически – да…
- А практически?
Аргон задумался.
- В воздушном пространстве Фаэтона «Курс-1» не проходил проверку.
- Я думаю, настало время испытать твоё изобретение, - Гериус присел на пододвинутый Аргоном стул. – Ты знаешь, что две недели назад в экваториальную зону была выслан экспедиция под руководством Авиена Бера. Запасы кислорода уже на исходе. Своими силами они не смогут оттуда выбраться. Необходимо срочно вылететь к месту их стоянки, доставить кислород и необходимые материалы. Лететь на флаере невозможно. Началась снежная буря, и по предварительным подсчётам, она продлится не менее трёх дней.
- Я понял вас, - Аргон встал и подошёл к своему учителю. – Я готов вылететь немедленно.
- Ты?! Аргон, ты не можешь подвергать себя такой опасности!
- А кто может?
Гериус нервно заходил по кабинету. Аргон хорошо знал своего учителя. В такие минуты он обдумывал и принимал важные для себя решения.
- Я не могу рисковать своим лучшим учеником!
- Кто ещё полетит?
- Сион Берт вызвался лететь. И с ним два медика. И ещё двое или трое адваиров из лагеря Авара.
- Если даже наш правитель, рискуя собой, отправляется в это путешествие, что говорить обо мне? – Аргон развёл руками. – Учитель, ведь я сам создавал «Курс-1», а значит, сам должен нести ответственность за него. Я обязан лететь.
Гериус посмотрел ему в глаза, и Аргон понял, что его услышали.
- Мой дорогой ученик, - тон Гериуса сразу сменился. В его голосе появились отеческие нотки. – Ты знаешь, как я дорожу тобой. Здесь, в лаборатории, ты незаменим. Но если ты считаешь необходимым лететь, я не буду тебе препятствовать. Я лишь прошу об одном: береги себя.
- Я буду осторожен, - пообещал Аргон.
- И обещай мне, что ты обязательно вернёшься!..
- Я вернусь!
Учитель и ученик крепко обнялись.
- Я иду готовить «Курс-1» к вылету! – Аргон направился к выходу.
- Будь осторожен, мальчик мой, - прошептал ему вслед Гериус. Но Аргон этого уже не слышал.

***
На взлётной площадке собрались все члены «малого» совета. Трое адваиров из лагеря Авара Рукха несли баллоны с кислородом и медикаменты. Сион Берт был уже внутри летательного аппарата. Кабина была достаточно просторной. В ней вполне могли поместиться десять фаэтонцев.
- Мы взяли всё самое необходимое, что может понадобиться, - доложил Сиону врач Харум Вери.
- Благодарю вас, Харум.
Авар же в это время давал указания своим подчиненным.
- Проследите, чтобы все члены экспедиции вернулись в целости и сохранности! Ответственность за их безопасность лежит на вас.
- Мы поняли, командир.   
Последним в кабину влез пилот Аргон Лотор. Перед этим он подошёл к своему лучшему другу и, слегка наклонившись к нему, прошептал:
- Присмотри за моей сестрой. Она остаётся одна, а дедушка, боюсь, не дотянет до моего возвращения.
- Конечно, Аргон, - как всегда, мягко ответил Актон. – Я буду навещать её.
- Скажи, что я не успел предупредить её о своём вылете. Но я её очень люблю!
- Я тоже, Аргон… очень люблю её.
- Тогда будь с ней рядом! Не оставляй!
- Аргон, как только ты вернёшься… Я обещаю, что сделаю её своей женой!
Аргон широко улыбнулся.
- В таком случае я вернусь непременно! Не могу же я пропустить такое важное событие, как свадьбу младшей сестры и лучшего друга! – с этими словами Аргон почти впрыгнул в кабину.
Перед отлётом он нашёл глазами своего наставника. Гериус помахал ему рукой. С рёвом мотора «Курс» взмыл вверх. Порывы шквального ветра нещадно хлестали его по бокам, но сверхмощная обшивка внешнего корпуса смягчала каждый новый удар.
«Курс-1» - проект будущего, разработанный лучшим учеником Гериуса специально для перелётов по новому Фаэтону. Никто не знал, сколько продлится эта эпоха и что грядет после неё. Гериус старался мыслить реалиями. А Аргон, подхватив его идеи, стал первым разработчиком уникального летательного аппарата. 
И так, на борту Сион Берт – правитель сверян, врач Харум Вери со своим помощником, трое адваиров из числа личной охраны Авара Рукха. В кабине пилота – Аргон Лотор. Гериус долго смотрел им вслед. Это первая экспедиция, в которую он отправил Аргона. Гериус чувствовал себя ответственным за него. Авар Рукх, так хорошо его знавший, заметил волнение, с каким Гериус смотрел вслед «Курсу».      
- Нам нужно идти, - напомнил Фарон Гео. – Скоро начнётся сильная буря, и находиться здесь становится опасным.
- Учитель, я возвращаюсь в лабораторию, - осторожно произнёс Актон, памятуя, что никто из присутствующих не осведомлён об истинной цели его нахождения здесь.
- Да, конечно.
Войдя в помещение, Фарон тут же включил радиолокатор.
- На «Курсе» установлен радиопередатчик. Мы будем круглосуточно иметь с ними связь, - объяснил он.
- Это тоже новая разработка Аргона? – улыбнулся Гериус.
- Да, он решил, что так будет безопаснее. Экран может легко разбиться или, что ещё хуже, воспламениться. А радио работает почти бесперебойно.
- Да, я тоже всегда считал этот способ наиболее экологичным.
Часто Гериус ловил себя на том, что они с Аргоном мыслят в одном на-правлении. Вот кто станет хорошим преемником, когда ему уже будет не под силу управлять всей лабораторией.

***
Ветер тем временем усилился и достиг того порога опасности, когда любое нахождение на открытой поверхности грозит гибелью. Снежные вихри образовывали воронки, вокруг которых в водовороте кружились ледяные глыбы, увлекая за собой всё в радиусе 15 метров. Сверяне называли такие воронки эхлемами. Длились они, как правило, в течение нескольких часов. Но в связи с глобальными климатическими изменениями мощность эхлем увеличилась, как и их продолжительность.
- Авар, тебе придётся остаться здесь, - Гериус повернулся к нему. – В такую погоду ты не сумеешь добраться даже до подножия утёса.
- Интересная перспектива, - усмехнулся Авар. – Но ты же знаешь, я не могу оставить мой народ без правителя.
- Если ты сейчас отправишься в город, то шансы оставить свой народ без правителя резко вырастут! – Гериус знал, как нужно с ним говорить. Авар тот ещё упрямец, поэтому в разговоре с ним нужно оперировать исключительно фактами, против которых он будет бессилен. – В такую погоду передвижение по фаэтону невозможно! К тому же, твоя охрана улетела вместе с экспедицией.
- Я вполне способен сам управлять бипланом, - настаивал Авар. – А снежные бури давно уже не редкость.
- Буря вызвала эхлемы! Они увлекут тебя в свой водоворот!
- Гериус, почему ты так негативно настроен? Эхлемы отступят через несколько часов, и затем я отправлюсь в город. Такой вариант ты допускаешь?
Гериус махнул рукой. Авар знал, что делает. На то он и правитель.
- Пойдём ко мне в кабинет, - предложил учёный. – Надо поговорить.