Ч. 35 Мрачная тайна штолен

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2016/10/04/1561

В журнале "Отечественные архивы" № 3 (2002 г.) под заголовком "Все пережитое должно быть записано..." опубликованы выдержки из записок воспоминаний молодого офицера Г.П. Чумакова, который, прибыв туда в составе пополнения, не успел принять участия в обороне Севастополя, потому что был тяжело ранен при бомбёжке. Они имеются и в интернете http://ricolor.org/history/rs/memory/4/.

Его принесли в медсанбат, находившийся в инкерманских штольнях, где он находился до 20-го июня. В штольнях располагались два медсанбата - № 47 и 427.

Записки Чумакова ценны тем, что они позволяют ощутить ту обстановку, оценить подвиг медиков: «Севастопольская операционная - комната в скале, горит электрический свет. Вдоль стен - шкафы с инструментами. В комнате три стола, на которых лежат раненые. На носилках внизу несколько человек ждут своей очереди.

Хирурги не отходят от столов с самого утра. Лишь только одного снимают со стола, с другой стороны подносят следующего. Меня положили на средний стол. <...> Хирург в белом халате, накинутом прямо на морскую тельняшку, в черных флотских брюках навыпуск, не успевал менять стерильные перчатки.
 
Он командовал сестрам и санитарам. Носилки с ранеными двигались к столам, а прооперированных уносили в палаты. <...> Снаружи продолжал доноситься беспрерывный грохот. Гаснет свет. Его быстро восстанавливают…. После операции носилки перенесли в палату».

Палатой называли огромное помещение, выдолбленное в скале. По стенам стекали капельки воды. Освещала помещение только одна свеча. Раненые лежали по несколько человек на койке, на носилках, сидели на табуретках.

«В помещении, - писал Чусаков, - стоит страшный запах, в котором смешалось все. Это запах крови, гноя, испражнений, всевозможных медикаментов. И гул, несмолкаемый гул. Одни стонут, другие разговаривают, третьи командуют, ругаются. Ругаются страшно, с отчаянием, ищут гранаты, патроны. Сначала это кажется страшным. Но вскоре привыкаешь, привыкаешь ко всему».

Рядом с ранеными бойцами и командирами лежали и раненые гражданские: женщины, дети, старики. На всю огромную палату – только одна сестра. Для медсестёр день отличался от ночи только рабочей сменой.

«Но, - как писал Чумаков, - и эта смена была относительной. Они работали по двенадцать часов, затем, после смены, помогали выносить раненых, назначенных на эвакуацию. Это продолжалось почти до утра, а там - снова дежурство.

Иногда они падали в обморок, потом приходили в себя и снова брались за работу».  Дневной рацион составляли банка рыбных консервов и бутылка неготового  кислого шампанского. 18-го июня вечером стали вывозить раненых. Те, кто мог ходить, шли десять километров пешком сами, держа свою историю болезни.

Полевой госпиталь находился на мысе Фиолент, считавшимся тогда глубоким тылом. Оттуда по ночам раненых вывозили на Кавказ. Легкораненых и тяжелораненых оставляли.
 Одних, чтобы продолжали воевать, а других считали безнадёжными. Вывозили только тех, кто не мог воевать, но кого можно было вылечить и отправить на фронт. Не зря кто-то из полководцев заметил, что войну выиграли раненые.

Несмотря на яростное сопротивление советских войск в Севастополе, неприятельское кольцо вокруг них продолжало неумолимо сжиматься. Под натиском противника части 25-й стрелковой дивизии и 3-го полка морской пехоты отошли к посёлку Инкерман.

В сутки около двадцати тысяч крупнокалиберных снарядов, не считая бомб, падали на позиции советских войск. Никогда раньше немецкие войска так массировано не применяли артиллерию. Военврач И.С. Ятманов в своих воспоминаниях «Такое не забывается», 1971 г., Йошкар-Ола, написал, что 47-й медсанбат эвакуировали, а 427-й и тысячи раненых попали в плен.

Однако Манштейн утверждал иное: «28 июня 50 дивизии удалось форсировать реку Черная в нижнем течении и занять Инкерман. Здесь произошла трагедия, показавшая, с каким фанатизмом боролись большевики.

 Высоко над Инкерманом поднималась длинная, уходящая далеко на юг скалистая стена. В этой стене находились огромные галереи, служившие в Крыму винными погребами для заводов шампанских вин.

Наряду с большими запасами этого напитка большевики создали здесь склады боеприпасов; кроме того, эти помещения использовались ими для размещения тысяч раненых и бежавшего гражданского населения. Когда наши войска ворвались в населенный пункт Инкерман, вся скала за населенным пунктом задрожала от чудовищной силы взрыва. Стена высотой примерно 30 м обрушилась на протяжении около 300 м».

Чтобы произвести такой взрыв требовалось большое количество взрывчатки или боезапаса. Но если там были, как утверждают некоторые исследователи, сотни вагонов боеприпасов, то, остаётся непонятным, почему защитники крепости страдали от их нехватки? Эту обрушившуюся скалу и её гигантские обломки видит каждый, кто приезжает поездом в Севастополь.

После войны ходили всякие слухи, что в многокилометровых штольнях, прорубленных в мягком камне, оставались люди, раненые и гражданское население. Эти слухи муссируются в интернете, но как там было на самом деле, никто точно не знает.
Те, кто знали, в советское время молчали, а потом ушли из жизни со своей тайной.

 Я хорошо помню, как ходила легенда о пяти матросах, которые уцелели во время взрыва, питались консервами, пили шампанское и прорубали выход из штольни, а когда Севастополь освободили, то вышли на поверхность.

Один шустрый писатель даже издал в Крымском издательстве детскую книгу о пяти матросах из инкерманских штолен, об их подвиге, и о том, что их наградили. Мама купила мне эту книгу, она была большого формата с иллюстрациями на весь лист.

Но откуда-то сверху поступила команда, книгу мгновенно изъяли из продажи, а в газете «Слава Севастополя», или во «Флаге Родины», сейчас уже точно не помню, появилась статья, в которой разъяснялось, что всё это чушь, и соответственно были охарактеризованы люди, распускающие такие слухи, в том числе и автор злополучной книги. Осторожная мама, хорошо помнившая 37-й год, немедленно книгу ликвидировала.

Продолжение http://www.proza.ru/2016/10/06/1928

Снимок взят из интернета. Хорошо видны каменные глыбы от взрыва