Копилка

           Дима Березкин Светочку выносил и вырастил. Не в том, конечно, смысле выносил, что в утробе, он же не мать, а в том, что выходил во время всех детских, валившихся на нее щедро болезней, и вообще. За этим «вообще» столько всего, лучше не вспоминать. То малокровие припишут, то остеохондроз, то еще чего похлеще.
           Они со Светочкиной матерью, с Ниной, то есть, познакомились, когда Светочке было без году неделя, а именно – два и полтора месяца. Два года и сорок три дня. Дима точно знает, он про нее все очень точно знает и помнит. Про Нину неточно, а про Светочку сверхточно. Некоторые считают, до болезненного точно. Собирать детские каракули, это нормально на определенном этапе, а делать из них празднично оформленные альбомы – чересчур.
           Как дембельские.
           Загляденье.
           Буквально такой у Димы был в армии изготовлен. Обложка шинельным сукном обтянута, название объемными буквами из золотой жестянки сделано способом чеканки и приклеено намертво, страницы раскрашены с помощью коротко остриженной зубной щетки. Методом напыления. На зубную щетку набирается нужная краска, устройство наводится на страницу и, проводя пальцем по щетине, краска разбрызгивается в виде произвольных точек.
           Очень красиво.
           На такой раскрашенный лист, желательно двумя красками – синей и красной, клеятся: в армии – фотографии бойца, в Диминой семье – Светочкины каляки-маляки. Цветными карандашами на слегка помятых, Светочка когда рисует – увлекается, листках из альбома для рисования. Тоже Дима купил. Он ее подарками заваливает. 
           Весит такой альбом, кстати, килограмма три. Почти. И их в семье накопилось штук восемь.   
           Вручается всем приходящим в гости, предлагается восхищаться. Что гости и делают. Правда гостей немного, в основном Нинкина сестра Лера с мужем Мишей Зубрицким и Димин армейский же дружок-земляк Ерема.
           Они с Еремой в армии искренне дружили, и что необычно, скорешились в госпитале. Дима там с каким-то фурункулом не проходящим месяцами лежал, на удаление, а Ереме палец сломанный лечили – они оба в автобате служили и травмы случались. До этого госпиталя видели друг друга, бывало, но не разговаривали ни разу. А как из госпиталя вышли, так старались всегда вместе держаться. Не считая командировок, конечно.
           Он, Ерема, и на свадьбе у Димы свидетелем был.
           У Нины – подруга Зеленина, а у Димы – Ерема.
           Подарил детский велосипедик. Это его Дима попросил. Для Светочки. Вообще-то он хотел попросить новую кроватку, но потом постеснялся почему-то и заказал велик. Трехколесный. Даже не то чтобы трехколесный, а такое довольно сложное устройство – он и трехколесный и двух и вообще – четырех. Да еще с кузовом и ручкой сзади для родителей, чтобы контролировать процесс. Долго объяснять, а на пальцах показать вообще невозможно.
           В армии они огромные машины ремонтировали – МАЗы «Ураганы», а тут, считай, детская игрушка, а объяснить трудно.
           Чудеса.
           И на все дни рождения Светочки Ерема дарил то, что Дима просил заранее. Он дни рождения дочери справлял шире и обильнее своих или Нининых. Или матери своей, которая ни с невесткой, ни с внучкой не ладила, хоть и делала вид, мол, все как у людей. Сразу у нее как-то душа не легла, с первого знакомства, когда еще отец был жив. А Нинины родители в другом городе живут. Далеко. Дима их фактически не знает, видел два раза, на свадьбе и в отпуск еще все вместе ездили на неделю. Не понравилось ему там – пыльно и скучно.
           И к свадьбе Светочкиной Дима начал загодя готовиться. Сервиз купил чайный чешский на шесть персон, и на однокомнатную квартиру копил.
           А женихи не заставляли себя ждать.
           Появился какой-то Подшипник.
           Что за прозвище такое? удивлялся Дима. Всех как людей зовут: Серегуня, Вован, Хилый и Мурзик, а этого Подшипник, он что, с техникой сильно дружит? Пусть придет, обсудим. Я не знаю, отвечала Светочка и норовила побыстрее смотаться, как она это называла, «гулять».
           А что там за гулянье, ерунда одна. У подъезда терлась с Подшипником, и даже не столько с ним, сколько со своим новым роскошным телефоном, естественно, Диминым подарком. В белом чехольчике. Хорошеньком.
           А он, Дима, терпел-терпел, но однажды не выдержал, выскочил в домашних тапочках и трениках на улицу, хотя точно знал, что ничего страшного – постоят и разойдутся. И наподдал Подшипнику по ушам. Не сильно, умел вовремя останавливаться, не перебарщивать, хотя взбешен был дико. А Светочка истерику закатила, дескать, он ее реноме уронил и при всех опустил ниже плинтуса. И вообще, ты мне не отец, понял?!
           Понял, ответил Дима. Потому что формально она была права.
           А Нина тут же врубилась и почти заорала в голос, точнее завыла. Она знала, что Дима не умнее ситуации, что любовь, прижатая к бетонной стене, если не находит выхода – отскакивает рикошетом. Когда она только копилка собственных радостей любящего, то разбитую, ее по новой собирать не станешь.
           И Дима развернулся и ушел.
           Насовсем.
           Больше не видел их. Никогда. Светочку-то точно, а с Ниной еще, может, когда разводиться придется.
           Мало ли чего в жизни бывает.