Совсем другой - Глава 3

       – С добрым утром! – поприветствовала Глеба жена, заходя на кухню. – Чего хмурый такой?

       Он оторвался от созерцания водоворота чая в кружке и, не отвечая, смерил её долгим взглядом.

       – Да что с тобой? – она подошла поближе. – Не выспался что ли? Или опять что-то снилось?

       – Снилось! – с вызовом подтвердил он. – Ерунда разная снилась, гадости какие-то.

       – Надеюсь, не про меня? – она кокетливо прижалась к нему бедром.

       – Про тебя, – буркнул Глеб и уткнулся обратно в кружку.

       Ирина сразу отодвинулась:

       – Что это значит, Иволгин? Я для тебя уже ерунда?!

       – Ничего это не значит, – разозлился Глеб и вышел с кухни, отодвинув жену. – Вот пристала!

       Он успел накинуть куртку, и шнуровал высокие ботинки, когда она вышла в прихожую:

       – Глеб! – негромко позвала она. – Может, нам надо отдохнуть друг от друга?

       Шнурки остались не завязанными, он поднял голову и по её лицу понял, что это не шутка.

       – Я чувствую, что ты устал от меня, – продолжала Ирина. – Дело не в тебе, и не во мне, но с каждым днём ты отдаляешься от меня всё дальше, отгораживаясь стеной. Я уже скоро физически буду ощущать этот барьер.

       – Давай, обсудим это вечером, – выдавил из себя опешивший Глеб.

       Вся злость куда-то испарилась, оставив ноющую пустоту, такого поворота событий он никак не ожидал. Быстрый взгляд на часы, – времени осталось в обрез.

       – Вечером, ладно? – повторил он суетливо и поспешил выйти из квартиры.

       Спускаясь вниз, прыгая через две ступеньки, едва не столкнулся с девушкой, бредущей навстречу с опущенной головой. Извинившись, он поспешил дальше и на пролёт ниже услышал:

       – Эй! Шнурки завяжи, а то вообще никуда не успеешь!

       Глеб задрал голову и увидел через перила лицо незнакомки, один раз он уже встречал её в компании Пашки. Кивком поблагодарил и, зашнуровав высокие берцы, негромко крикнул вверх:

       – Спасибо!

       – Не за что! – донеслось издалека.

       Глеб улыбнулся и покачал головой, беспричинная тоска немного отпустила. Шагая по тёмной аллее, он подумал, что надо основательно подготовиться к вечернему разговору, найти нужные слова. Может, стоит изменить что-то в жизни, чтобы осенняя хандра не добила их отношения окончательно? Например, отпроситься с работы пораньше и сходить в кино или кафе. А что, неплохая мысль!

* * *

       После обеда тучи вопреки прогнозу метеорологов уплыли за крыши многоэтажек, уступив небо ласково-тёплому осеннему солнцу. Автоматические прозрачные двери с лёгким шорохом разошлись в стороны, выпустив Глеба наружу из царства бытовой техники, насквозь пропахшего бездушными полимерами.

       Глубоко вдохнув свежий воздух, он задержался на мгновение на крыльце, и лёгкой походкой сбежал по пандусу, – душа пела в унисон с природой. Немногочисленные люди на улицах сняли хмурые маски, подставив лица солнцу. До часа пик оставалось ещё пара часов, и Глеб с наслаждением растянулся на сиденье в вагоне метро. Никто на ногу не наступит, старуха желчная клюкою не пихнёт, мужик не нависнет сверху, дыша вчерашним перегаром с лёгким оттенком принятого с утра.

       От станции он не сразу направился домой, заглянул сначала в супермаркет – прикупить коробку любимых конфет Ирины, фруктов и бутылку вина. Махнув рукой, прихватил ещё фляжку коньяка и сыр. Подсохшие листья под ногами приятно шуршали, как и увесистый пакет в руке.

       Замерев на лестничной площадке, он осторожно достал ключи, стараясь не звякнуть, и неслышно отпер дверь. Проклятый пакет! Казалось, его шуршание разносилось по всей квартире. Чертыхаясь про себя, скинул ботинки, набросил куртку на вешалку и на цыпочках прошёл на кухню. Губы сами растягивались в улыбке, когда сервировал широкий поднос, ему даже удалось открыть без хлопка бутылку вина. Настоящий натюрморт получился, хоть сейчас ложи его на холст, – два бокала с рубиновой жидкостью в обрамлении ломтиков сыра и фруктов.

       Аккуратно неся перед собой это великолепие, Глеб на цыпочках подошёл к комнате и постучал в закрытую дверь, но вместо голоса жены он услышал непонятный шум, шорох ткани, стук мебели. Уже не церемонясь и не таясь, полный дурных предчувствий, пнул ногой дверь и ворвался внутрь.

       У окна, запутавшись в шторах, метался здоровенный рыжий кот в безуспешных попытках добраться до открытой форточки, через которую, судя по всему, он и проник в квартиру. "Ах ты, домушник! – с облегчением выдохнул Глеб. – Шаурма ходячая, мать твою кошачью!". Он опустил чудом не опрокинувшийся поднос на диван и, подойдя к окну, мощным пинком помог бедолаге выбраться из кокона ткани.

       Рыжая молния метнулась на подоконник, в одно движения вылетела через форточку на перила крошечного балкона и лишь там замерла, обернувшись меланхоличным котом. Глеб невольно рассмеялся, когда наглец демонстративно медленно прошёлся к краю и подарил ему полный презрения взгляд, прежде чем прыгнуть на соседний балкон.

       "Наверно, в магазин ушла, – подумал Глеб, поправляя шторы. – Теперь можно нормально, без спешки сервировать стол на кухне". Подняв поднос, залитый расплескавшимся вином, он заметил лежавший под ним лист бумаги, не замеченный им сразу. Сложенный вдвое стандартный лист формата А4. Почерк Ирины.

       "Глеб! Извини, но я не верю, что мы сможем что-нибудь решить разговорами, слова ничего не изменят. Я очень люблю тебя, люблю, как и прежде, поверь! Дай мне, пожалуйста, время, прошу тебя. Я уехала к маме, вернусь через месяц.
       Целую!
       Твоя Ирина!"

       Глеб отстранённо опустился на диван, поприветствовавший его привычным скрипом, отпил из полупустого бокала. Лист выпал из руки на поднос и медленно менял окраску под цвет пролитого вина. В голове возникла такая глухая пустота, что невольно хотелось проверить, не торчит ли из ушей вата, которая заменила мозг.

       – Иней? – с надеждой позвал он пустоту. – Это ведь сон?

       Как отличить сон от яви, он уже более-менее понял. Но как отличить явь ото сна? С нервным смешком пришла мысль, что чем больше узнаёт, тем больше запутывается.

       – Иней! – со злостью выкрикнул он, расплескав вино. – Вытащи меня отсюда!

       Пронзительная  и противная трель дверного звонка, которая всегда раздражала его, на этот раз прозвучала победными фанфарами, разрезая сгустившийся кисель тишины. Глеб поспешил в прихожую, скользя на поворотах по гладкому линолеуму коридора. Открыл дверь и не смог сдержать улыбку:

       – Привет! А я тебя чуть не потерял!

       – Мне уж и в магазин нельзя выйти?! – шутливо возмутилась Ирина. – Ну, ты и сатрап, Глеб! А что это мы с бокалом бегаем, какой у нас праздник?

       – Разве обязательно нужен повод, чтобы устроить себе небольшой праздник? – ввернул Глеб обратный вопрос. – Неужели нельзя сделать что-то просто так?! Потому что захотелось?!

       – Можно, конечно, – Ирина опустилась на тумбочку, внимательно глядя на мужа. – Это так неожиданно с твоей стороны. Какой-то ты сегодня странный. Совсем другой.

       – Ничего не другой. Обычный, – смутился Глеб и метнулся обратно в комнату. – Раздевайся, я сейчас быстренько всё организую!

       Уже на пороге комнаты в глаза бросился наполовину красный лист бумаги на подносе. "А зачем она в дверь позвонила, если меня не должно быть дома?" – запоздало ударило в голову. Проклиная изгиб коридора, он вылетел обратно в прихожую и замер в растерянности, – никого не было.

       – Ирина! – он озирался по сторонам.

       – Ирина!!! – на кухне тоже никого.

       – Ирина!!!!! – ростовые зеркала трельяжа в прихожей разлетелись от удара на мелкие осколки, полосуя руки.

       Глеб присел на тумбочку и спрятал лицо в окровавленных ладонях. С шумом втянул воздух носом и нервно хихикнул, опуская руки,  – кровь на них даже выглядела как-то неправдоподобно. Осторожно слизнул каплю и почувствовал терпкий вкус хорошего вина. Оглянувшись вокруг, равнодушно осознал, – он снова сидел в комнате на старом диване. На полу лежал разбитый бокал, содержимое которого и находилось на его ладонях.

       "Сон? Или не сон? Уже проснулся или ещё нет?" – монотонно билось в голове. Как в тумане, он встал и, отодвинув шторы, вышел на балкон. Четвёртый этаж, метров двенадцать до кустов акации под окнами, на скамейках никого. Навалившись на перила, Глеб вяло размышлял, достаточно этой высоты или лучше подняться на крышу.

       – Эй! Ты чего там высматриваешь? – окликнули его с верхнего балкона.

       Вывернув голову, он увидел наверху улыбающееся лицо в обрамлении чёрной копны волос.

       – Ты мне не снишься? – недоверчиво спросил он.

       – Я тебе тоже! – ответила девушка словами старой песни. – Что там увидел интересного?

       – Ничего, – смутился Глеб. – Так, воздухом дышу свежим.

       – Тоже неплохо, – одобрила она и скрылась из виду.

       Глеб осмотрелся по сторонам, – мир снова обрёл краски и звуки, внутреннее напряжение немного ослабло. Судя по всему, соседка оставила дверь балкона открытой, и на улицу вырвались ритмичные удары колонок мощной аудиосистемы.

Закрою глаза, имитируя страх,
Имитируя стон на застывших губах.
Имитируя битву своих и чужих,
Я читаю молитву одну на двоих.

       Невольно вслушиваясь в слова, он незаметно для себя отбивал ритм ладонью по облезлым перилам балкона.

Когда я вернусь, будь рядом со мной.
Я смерти учусь, я буду другой!

       Ладонь застыла, не нанеся очередного удара. Эту песню он слышал когда-то, на одной из популярных ныне ретро-дискотек, но именно сейчас слова обрели для него новый смысл.

Я вижу сон, я вижу свет,
Я жгу костёр больших побед.
Я вижу сон, где я – герой,
Где всё – моё, где ты со мной!

        Трек вскоре закончился, и Величковский с Рябцевым завёли следующую песню, предлагая нажать на кнопку. Под впечатлением от услышанного Глеб вернулся в комнату. Осколки бокала на полу и залитый вином поднос, однозначно определили нерадостную реальность. По крайней мере, другие мысли он старательно гнал от себя, чтобы окончательно не сойти с ума.

       Следующие полчаса Глеб провёл, бесцельно сидя на кухне перед телевизором с бокалом коньяка в руке. Методично щёлкая пультом, он прокручивал каналы один за другим, не всматриваясь в изображение. На кухонном столе лежали два телефона, – при попытке позвонить жене её "Самсунг" обнаружился на полке в шкафу. Следовательно, следующий сеанс связи будет возможен только утром, именно тогда Ирина должна прибыть на свою малую родину, небольшой городок, один из множества районных центров. Надо будет только найти в её телефоне номер тёщи.

       Потянувшись в очередной раз за фляжкой, он с удивлением обнаружил отсутствие в ней тёмно-янтарной жидкости. Алкоголь растворился в крови, практически не оказав своего должного воздействия. Так, может, он до сих пор спит? Тогда, следующий вопрос – можно ли во сне напиться? Ухмыльнувшись, Глеб вышел в прихожую и начал одеваться. Этот способ проверки реальности показался ему довольно неплохим решением вопроса, куда лучшим, чем прыжок с большой высоты.

* * *

       Осенние сумерки коварны и всегда подкрадываются незаметно. Вроде, когда заходил в магазин, ещё солнышко слегка выглядывало в просвете между домами. А обратно пришлось идти чуть ли не в темноте, лавируя между лужами, так и не высохшими за день. Около своего подъезда Глеб заметил на лавке ссутулившуюся фигуру, яростно чиркающую зажигалкой.

       – Бросай курить! – поприветствовал он соседа, старательно отгоняя некстати всплывшие воспоминания о его присутствии во сне жены.

       – Сейчас, только лыжи достану, – хмуро отозвался Пашка, мусоливший в зубах незажжённую сигарету. – С работы никак идёшь? Что-то рановато отстрелялся!

       – Нет, я на отгуле сегодня, – протянул Глеб.

       – Повезло тебе с погодой, – равнодушно отметил Пашка, снова пытаясь прикурить.

       – Ага, – также безразлично кивнул Глеб и неожиданно для себя спросил. – Пить будешь?

       Сосед вытащил сигарету изо рта и почесал затылок:

       – Случилось чего?

       – Ага, – снова кивнул Глеб.

       – Ну, пошли, – решительно поднялся с лавки сосед. – Проведём сеанс лечебной терапии, я как раз сегодня с ночи. А твоя-то не будет шуметь потом?

       – Не будет, – грустно усмехнулся Глеб. – Да вообще, можно и у меня посидеть.

       – Замётано! Я только до себя слетаю, у меня где-то ещё вискаря чуток оставалось...

* * *

       Очень плохой человек, очень. Изобретатель чёртов! Не сосчитать, сколько проклятий ежедневно посылается в его адрес. В сравнении с ним, меркнут самые злобные гении человечества. Сколько ж надо иметь ненависти к людям, замаскированной под заботу, чтобы удумать такое! Вы только вслушайтесь в это слово – "Будильник"!  Квинтэссенция зла! Особенно, если забыть отключить его в пятницу вечером.

       Глеб с трудом разлепил глаза и попытался осознать своё положение в пространстве. Скрип пружин помог ему опознать свой диван. Похлопал руками вокруг. Пусто. Значит, вчерашние события ему не приснились. Ну, или он спал во сне. Глупо хихикнул от этой мысли и тут же пожалел об этом. Любая попытка пошевелить головой приводила к чудовищным последствиям, – мозги, похоже, свободно плавали в черепной коробке и при движении ударялись о твёрдые кости. Пришлось на ощупь дотягиваться до электронного негодяя и ублажать его нажатием кнопки.

       Плавно, очень плавно Глеб повернул голову и увидел стакан с водой. С удивлением он заметил руку, тянущуюся к живительной влаге, и ещё с большим удивлением узнал в этой руке свою. Опустошив ёмкость чуть ли не одним глотком, он откинулся обратно на подушку. Состояние заметно улучшилось, но для закрепления эффекта следовало сначала добраться до кухни, а потом снова воссоединиться со скрипучим другом.

       Из коридора донёсся шум спускаемой в туалете воды, а затем поступь лёгких женских шагов в сторону кухни. Глеб ещё раз с недоумением похлопал рядом с собой по одеялу и расплылся в глупой улыбке. Всё-таки сон! Превозмогая головную боль, резво поднялся с дивана и на цыпочках, с трудом соблюдая координацию, пошёл на кухню. Он крался, как мышь, неслышно переставляя ладони по стене и сжимая зубы.

       Только около кухни Глеб почувствовал, наконец, дурманящий запах кофе и жареного хлеба. Попытался сглотнуть вязкую слюну, но не смог, затаил дыхание и высунулся из-за угла. От удивления он икнул, поперхнулся и закашлялся, нещадно сотрясая свои многострадальные мозги.

       Темноволосая девушка испуганно отпрянула от плиты и уставилась на Глеба:

       – Тьфу, Глеб! Ты чего пугаешь так?!

       – Ты кто? – прохрипел Глеб, с трудом прокашлявшись.

       – Я?! Софья! Ты что, забыл? – она с искренним сочувствием смотрела на Глеба.

       Что-то невнятно булькнув, он кое-как уселся за стол, приняв, наконец, устойчивое положение.

       – Вот! Вы вчера себе приготовили на утро, – девушка достала из холодильника бутылку и банку. – Есть пиво, есть рассол. Ты чем лечиться будешь?

       – То есть? – не понял Глеб.

       – То пить! – передразнила его Софья, теряя терпение. – Откуда мне знать, чем вы, мужики, с утра решите похмеляться? Сами вчера засунули в холодильник, типа, пригодится, когда оклемаемся.

       Пиво? От одной мысли ему чуть не стало ещё хуже. Ухватив банку с рассолом, Глеб через край несколькими глотками опустошил её. Да, солоноватая, пряная жидкость пришлась впору.

       – Спасибо! – поблагодарил он, возвращая банку, и предупредил. – У тебя кофе закипает.

       Глядя на хлопочущую девушку, которая из-за него едва не упустила кофе на плите, Глеб безуспешно пытался восстановить в памяти события вчерашнего вечера. То, как Пашка притащил "чуток вискаря" он ещё помнил. Три четверти литровой бутыли. Что же было дальше?

       – А где сейчас Паша? – невинно поинтересовался Глеб.

       – Придёт скоро, пиво-то здесь оставили, куда он без него! – неожиданно резко ответила девушка и, разливая кофе, добавила уже мягче. – Ладно, хоть ты рассол предпочёл.

       – Угу, – кивнул Глеб и тут же пожалел об этом.

       – Держи! – она подвинула ему чашку. – Это тебе быстро мозги прочистит!

       Поблагодарив взглядом, Глеб вдохнул густой аромат и блаженно выдохнул. После первого же глотка голова прояснилась.

       – Что это? – он удивлённо посмотрел на Софью.

       – Кофе, коньяк, сахар и две щепотки тайны, – улыбнулась она. – Пей, пока не остыл.

       Выцедив всё до последней капли, Глеб откинулся к стене, ощущая себя совсем другим человеком.

       – Ты моя спасительница! – сообщил он довольной Софье.

       – Не за что! – усмехнулась она. – Это тебе спасибо!

       Яростное почёсывание щетины никоим образом не способствовало появлению воспоминаний. Она-то его за что благодарит? Глеб смотрел в спину девушки, моющей посуду на его кухне и чувствовал, как сознание опять начинает плыть, но уже не от алкогольной интоксикации, а от нереальности сложившейся ситуации.

       – Пойми меня правильно, – осторожно начал он. – Пашка всё-таки хороший человек…

       – Я знаю, – хмыкнула она. – Только останавливаться не умеет. Что с выпивкой, что с бабами.

       Очередные слова застряли у Глеба в горле, и он закашлялся.

       – Только не надо никого защищать, – повернулась к нему Софья. – Я, конечно, люблю его, но кобель, он и есть кобель! Что трезвый, что пьяный, в любом состоянии.

       Вконец запутавшийся Глеб так жалостно посмотрел на девушку, что та не выдержала и рассмеялась:

       – Неужели совсем ничего не помнишь? Значит, не врал, когда вчера предупреждал. Кстати, раз двадцать повторил!

       Глеб сокрушённо покачал головой.

       – Ну, ладно, расскажу, – она присела рядом. – Мы вчера договорились, что я у тебя поживу, пока не вернётся твоя жена.

       Глеб нервно всхлипнул и потянулся к бутылке с пивом.

Продолжение - Глава 4 http://www.proza.ru/2016/10/13/287