Розовые очки. Рассказ. Ужастик. Комедия

18+

   — Милая моя, сладенькая... Опять тебя на работе задержали, изверги, — чирикал в трубку Воробьев.
   — Котик, ну я извиняюсь. Завтра все компенсирую.
   Клавочка у него была такая умница, они встречались уже три года и планировали пожениться. Родители Ивана думали подарить им двухкомнатную квартиру в центре, но этим планам было не суждено сбыться. Однако они с Клавой не расстраивались, остались в однокомнатной хрущевке и радовались жизни.
   Счастливый Иван (он всегда был рад слышать голос своей любимой) убрал в карман  смартфон и тут наткнулся (в буквальном смысле) на старичка неопрятного вида.    
И ничего удивительного - над городом уже сгущались сумерки, а старик почему-то стоял на четвереньках.
   — Простите, давайте я вам помогу! — любезно предложил Иван. — Могу вас на остановку отвести.
   — Я тебя сейчас к чертовой матери отведу, если не уберешься, — процедил старик и продолжил стоять на четвереньках.
   "У него приступ!" — все понял Иван и схватил пожилого человека за руки. — Вставайте! Я сейчас скорую вызову, вам помогут.
   — Твою же мать, — мирно сказал старичок, доставая нож из-за пазухи. — Отойди, хуже будет.
   "Боже, голод толкнул пожилого человека на преступную дорожку, к тому же он вообще не понимает, что говорит!" — сделал выводы Воробьев и ловким движением руки выбил у бедняги столовый нож.
   — Блин, ну все! — рассвирепел старик. — Из-за тебя я...
   Тут он вытащил из кармана старинные часы, которые издали противный звук, и понял, что его время вышло. Придурок не только сорвал обряд, но и, фактически, украл его жизнь. Он ведь много лет уже проводил на этом месте силы ритуалы, исцелил смертельную немочь в тридцать лет и с тех пор каждый Самхейн губил по душе. За себя. Вместо себя. И таким образом прожил сто двенадцать годочков. И прожил бы еще. Ритуальный (а не столовый) нож наточен, готовый к смерти человек лежит в трех метрах отсюда, за углом новостройки. И только он собрался начертить магический круг, как этот мерзавец схватил его за подмышки. Старик осознал, что настало время его последнего поступка на Земле. Он просканировал парня и понял, что именно хочет сделать.   
   — Тварь, — утвердительно произнес  старый мужчина, вздохнул и затрясся. — За то, что ты нарушил мои планы...
   Он закашлялся, и тут Воробьеву стало дурно - старичок начал выдыхать клубы черного дыма.
   — Да я помочь хотел, я люблю всем помогать, тем более — пожилым людям....
   — Добренький, значит, — он посмотрел в одухотворенное лицо парня и вдруг плюнул ему в глаза. — Свадьба, значит скоро. Ну-ну! Теперь с тебя спадут розовые очки и ты увидишь мир таким, какой он есть, если...
   Старик не договорил и рассыпался в прах на глазах у изумленного юноши.
   — А, чертов Хэллоуин, - почему-то хмыкнул Воробьев и провалился в пустоту.
   Он не помнил, как дошел до дома.
   А утром дворник обнаружил  перепуганного до полусмерти связанного бомжа ровно там, где того оставил старик.

   *** 

   — ААААААА!
   — Да что с тобой? — Клава поворочалась с боку на бок.
   Черт, как же из-за нее жарко в постели! А еще она иногда портит воздух, и как же воняет ее дезодорант за пять копеек!
   — Что ты орешь? — тормошила его за плечо сожительница.
   — Завтра купим тебе новый дезодорант, фак! Как же болят глаза.
   — Ты чего? — Клава учила немецкий, поэтому не знала, что такое "фак", но инстинктивно поняла, что это что-то плохое.
   Женщины чувствуют такие вещи. Ей безумно хотелось новую шубку и апельсинов. Если с первым ей мог помочь Гиви, как и еще кое с чем, то с придурком-парнем ей помочь никто не мог. Поэтому она заботливо начала гладить Ванечку по голове.
   — Спи, мой маленький Гивяша, засыпай...
   — Чего? — вылупился на нее в темноте Воробьев.
   — Ну, это мама меня так ласково в детстве называла, ну, знаешь — Гивяша, там, Дуняша...
   — Говняша! — выругался Воробьев и упал в обморок.
   Не от собственной грубости, конечно. Скорее, от невыносимой боли, которая раскраивала черепушку пополам. Перед внутренним взором застыл образ ухмыляющегося старика. Но теперь на вид ему было тридцать лет. И он уверенно резал столовым ножиком кошку.
   — Это твоя кошка Мурка, помнишь, которая убежала, когда ты был в третьем классе, дорогой? Я нашел ее, и у меня сегодня будет гуляш, — сказал старик и рассмеялся.
   Воробьев проснулся в холодном поту и тут же разбудил диким криком свою девушку. Ему казалось, что глаза горят. Он зажмурился — веки начало что-то царапать. Тогда он вытаращил глаза и тут — о чудо — на подушку что-то выпало. Потом еще раз. Парень нечеловеческим голосом заорал:
   — Включи свет!
   Когда девушка исполнила его просьбу, Ваня, превозмогая боль, начал рассматривать то, что непостижимым образом выпало из его глаз. Это были осколки розового стекла.
   Клава задумчиво собрала несколько кусочков, получились очень маленькие розовые линзы, как будто от очков.
   — Розовые очки? — хихикнула девушка. — Как ты их раздавил?
   — Не было у меня таких, — пробормотал Иван.
   Про себя же он подумал: "Если следом наружу полезет оправа - мне конец".

   ***

   — Ну, чего копаешься, хрен с горы? — дружески улыбнулся шеф.
   Ванин приятель со школы, между прочим. Он всегда называл Ваню своим другом, хлопал его по плечу прямо перед секретаршами и даже брал на важные переговоры, то в качестве переводчика, то в качестве советника по финансам. Два высших образования позволяли Ивану совмещать эти функции, но денег совершенно не приносили. Шеф даже одалживал ему костюм на важные совещания. Встречи проходили блестяще, а потом друга детства кидали те самые партнеры, для которых переводил Ваня и составлял документы. А если прибыль от таких сделок и поступала, то шеф  всю ее пускал на  развитие бизнеса — на зарплату многочисленным ассистенткам (для престижа!) и на обустройство офиса, третьего в городе. Для себя лично шеф ничего не оставлял. Машина принадлежала фирме, то есть, акционерам, шофер тоже был на пайке в организации. Да что там, Иван работал тут два с лишним  года по дружбе, а не ради  зарплаты. Он знал, что у Бори (или Бени, как его называли со школы) не лучшие времена, и сам ему чинил автомобиль на прошлых выходных - старую страшную "Волгу". Разве тут шла речь о прибыли...
   — Шевелись, обалдуй! — весело подмигнул Беня. — А я тебе десятку на пиво дам.
   "Опять дурацкая привычка, оставшаяся с лихих 90-х девяностых — везде и всюду сорить долларами! " - почему-то подумал Ваня.
   — Слушай, Беня. Я конечно знаю, мы с тобой с начальной школы Беня и Веня. Но... Во-первых, мне некогда искать обменник! Во-вторых, курс сейчас просто ужасный! Так что, дорогой, выплати мне зарплату в рублях.  По документам ты мне должен девяносто тысяч, дорогой.
   — У нас совещание, — строго напомнил Беня и положил на стол другу...
   — Двадцать баксов? — хихикнул Иван, приходя в неописуемо гадкое и одновременно приятное состояние духа. - Эх, ты не ценишь нашу дружбу.
   — Опять на тебя Клавка-дрянь наехала? Я знаю, когда ты клянчишь деньги и плюешь на нашу дружбу, это не спроста. Два года назад ты тоже пытался, ей тогда нужна была шуба, но старая дубленка моей Зои все быстро устаканила.
   — Во-во, а мне ты суешь свой старый пиджак, из которого давно выросло твое пузцо. А ей, значит, дубленку. А вот я слышал, нормальные люди получают деньги. Они называются ЗАРПЛАТА. Знаешь такое слово? Она зафиксирована в моем трудовом договоре. А получаю я что-то вроде ее трети.
   — Тебе передался ПМС твоей девушки! — утвердительно сказал шеф, промокнул лысину платком и оставил Воробьева пребывать в состоянии транса.
   Какой-то внутренний голос подсказал ему залезть в базы данных, пока что от него не закрытые. Посмотреть пару отчетов, цифры из реальной бухгалтерии, а не из официальной. От него ведь ничего не прятали, он же дурачок.
   Через полчаса в дверь вошла видавшая виды секретарша Маша, даже в прохладный ноябрь она надела только юбку и лифчик, кокетливо прикрыв все это прозрачным кружевным топом.
   "Порнография какая!" — плотоядно покосился на нее хищник Воробьев.
   — Вань, а давай я тебя расслаблю, или поедем ко мне. Ты успокоишься и поймешь, что с Борисом Генадьевичем ссориться не надо, он всех нас кормит, поит, а кому-то (она поправила бюст) как отец родной.
   Тут Ваня присмотрелся получше к смазанной помаде и все понял. А даже если не понял, то две скрученные десятки баксов, засунутые поглубже в порнографический лифчик, но все же не спрятанные до конца, красноречиво указывали на причину интереса секретарши.
   — Ну, и много сейчас получает проститутша? Ой, прости, секретарша?
   — Ты чего? — Маша поймал его взгляд и вытащила деньги на свет божий.
   Когда Воробьев увидел, что это две сотенные бумажки, он вскочил со стула, да так резво, что тот шмякнулся об стенку. Что было дальше, он не помнил. Кого-то бил по роже, кто-то бил его. Покусанная секретарша, ошпаренный кофе элитный кот шефа (элитный кот? да эта скотина стоила трех его зарплат!) покромсанный пиджак, разбитый аквариум, слетевший ботинок.
   Дальше не так весело.
   Дом, зеленка, справка из дурки и тридцать тысяч рублей на руках. Все, на что им придется жить с Клавой ближайшее неопределенное время, потому что уволенных по статье... Ай, да что там, показанных в местных новостях (покусал шефа) героев никто на приличную работу не возьмет. Конечно, журналисты постарались на славу, выставили его борцом за права трудящихся, благодаря которому в фирмочку нагрянет налоговая. Да и свои деньги он получил только благодаря репортерам. Надо бы их поблагодарить...
   У двери послышалось копошение, Воробьев привстал с кровати.
   — Клавонька?
   — Чегой?
   — Что с голосом?
   — Нормально усе, иду я! — пробасил кто-то.
   (Опять галлюцинации?)
   Когда в комнату вплыла необъятная бабища лет пятидесяти, одетая в цветастую юбку и замотанная в платок, он свалился с кровати и прошептал:
   — Я что, так долго был без сознания? 
   — А, это ты? — неучтиво осведомилась женщина.
   Она зачем-то пошла в ванную и включила воду. Когда вернулась, то поставила перед Иваном ведро и протянула ему грязную тряпку.
   — Раз ты дома, мой пол, будущий зятек.
   — Слава богу, мама, это вы! Не узнал вас, — выдохнул Воробьев. — Когда уезжаете? Впрочем, что это я. Чаю сначала выпейте, я смотрю, воды вы себе уже налили.
   — Да уж, — задрала нос будущая теща.
   У Воробьева и Варвары Михайловны была не то чтобы неприязнь. Она уничтожила его ноутбук - он выпустил ее коз, когда она позвала его чинить сарай. Она приезжала каждые пару месяцев — он воровал ее деньги. Она постирала его белые рубашки с красной китайской кофтой, местами перекрасив их в гламурный розовый. (Тогда Беня даже всплакнул и дал ему пятьдесят(!) баксов на поход в секонд-хенд.) Он оплавил ее резиновые сапоги. Она сделала его галстукам обрезание под корень, он подарил ей на день рождения презервативы из аптеки - с дракончиком, собачкой и головой негра, уверив, что это всего лишь сувениры из Штатов. Сначала женщина колебалась, но голова афроамериканца ее убедила, Михайловна положила резиновые изделия в сервант на видное место и теперь регулярно пугала более просвещенных гостей, показывая свою коллекцию и приговаривая, что у ее будущего тестя таких много. Воробьев каждый раз хихикал над ловко придуманной шуткой, и вот Варвара нанесла ответный ход.
   — Слушайте, мама, бросьте швабру, шабаш прошел пару дней назад! Клава придет с работы и все вымоет.
   — С какой еще работы? - скривилась Михайловна. — Будущую жену поперли полгода назад, а он... Ой ...!
   Тут Варвара, преподаватель русского языка и литературы в своей деревенской школе, сказала то, что от нее никто не ждал. Ну разве что кроме учеников, регулярно подкладывавших ей кнопки на стул.
   — То есть, "Не говори этому нетрадиционному" — это про Ваньку было? — вслух подумала будущая теща и очень сильно пожалела, что на самом деле не может улететь на метле или хотя бы швабре — погода в ноябре не летная.

   ***

   Иван вышел на улицу. С пробитой головой, в осенней куртешке. Варвара засела дома. Ему стало жалко самого себя. Воробьев пошел в ближайший ларек и выпил бутылку пива. Потом еще одну, а потом он бы предпочел выпить водки, запить все это духами и полезть в петлю. Он ведь решил, что нет ничего такого в том, что Клава не работает. Значит, проводит время у подруг или в магазинах. Да где угодно, не хочет его огорчать, ищет новую работу. Но после того, что он увидел, можно было сделать лишь один вывод — Клава решила спасти их семью от вымирания, выбрав для себя другую профессию - древнейшую .
   — Проститутка, значит? — взревел Воробьев. — Он бросился к Клавке, вылезающей из огромного джипа, которую на прощание тискал какой-то грузин.
   — Сволочь! — кинулся на них Иван.
   — Что такое, генацвале? — уточнил невозмутимый владелец джипа и, как бы невзначай, отогнул полу дорогой дубленки.
   Вид пистолета произвел на Виктора крайне неприятное впечатление. Конечно, в мыслях этот пистолет был уже у него в руках, он проломил им череп водителю, угнал его джип, изнасиловал напоследок и закапал живьем Клавку-предательницу. Потом вернулся и изнасиловал ее любовника. Вместо этого он сгорбился, прищурил глаз и запищал тоненьким голосом:
   — Бутылочки не найдется? — и потряс для убедительности своей тарой из под недопитой "Балтики-тройки".
   — Убирайся отсюда, да. Бог подаст, — фыркнул тип, сперва решивший, по недоразумению, что этого парня наняли его конкуренты.
   — Ладно, ладно.
   "Спасибо что не пришибли."
   Как только Клавка неуверенным шагом вошла в подъезд, на нее обрушился удар возмездия. Он все же попытался ее обесчестить на дорожку. Ну, не получилось, в конце концов, она сама всегда говорила :"С кем не случается. По пять раз за ночь..."

   ***

   Он сидел на лавочке, уже припорошенной снегом, и не знал, что делать. Пару раз звонила Варвара. Он отлично знал, что позвонит она и завтра, а потом, когда в доме не останется съестного, бывшая будущая теща покинет его лагерь. Навсегда. Потому что он скоро поменяет замок, или переедет. Или... Он обнял новую бутылку пива и крепко задумался.

   ***

   — Эй, хмырь, курить есть? — к нему подошла девочка лет тридцати с огромным кадыком и ужасно прокуренным голосом.
   Собственно, особь женского пола угадывалась в этом человеческом существе только по длинным черным лохмам и сильно накрашенным глазам. Парню он бы уже звезданул в глаз, благо сегодня приобрел отличный опыт.
   — Держи, детка, — он протянул созданию пачку дешевого курева.
   — Понятно, — костлявой, обмотанной сеткой лапкой с длинными черными ногтями, существо отодвинуло предложенную пачку так, будто Ваня протягивал разложившегося воробья, после чего новая знакомая извлекла из кармана сильно початую упаковку "Парламента".
   — О чем думаешь? — недовольно поинтересовалась она.
   В пачке оставалось две сигареты.
   — О смерти, — таинственно изрек Ваня, вспомним лицо Клавы.
   — А, так ты из наших, — пробасила девушка, откинула с лица волосы и продемонстрировала щетину. — На, держи, последние, у гламурок каких-то стрельнул. Ну как стрельнул, они в меня сиги кинули, когда убегали.
   Неожиданный собеседник хихикнул и снова откинул волосы. Ваню передернуло.
   — Я только что будущую жену убил. Жалею...
   — Ее? — спокойно спросил парень.
   — Да нет, жалею, что не ее мать, которая теперь пукает в моей кровати, ест мои булки весь день и всю ночь. По-мому, она крепко жульничала, когда на небесах мне выбирали тещу.
   — А труп где?
   — Не знаю, может лежит...
   — Слушай, не подумай, что я того, но я очень люблю всякие страсти. Потом будет, что девчонкам рассказать. И мне хоть кто-нибудь даст. Покажи мне твою жену. Тебе и так, и эдак кранты, а я хоть девственности лишусь, когда о ней кому-нибудь расскажу.
   — Слушай, а тебя как зовут?
   — Каннибал, — ответил гордо Каннибал и сгорбился под взглядом нового знакомого. — Можно просто Вася.
   — Слушай, Каннибал, ты голодный? — ухмыльнулся Воробьев.

   ***

   В квартире было темно.
   Никого не застав на лестнице, Ваня решил, что его супругу увезли. Ну и ладно. Они решили теперь выжить тещу из квартиры. А потом... А потом у него возник наглый план. Он решил, что Каннибал станет его алиби. Вот сейчас они войдут в квартиру, нет, ворвутся. Он будет спрашивать, где его жена, а заодно расскажет, что весь день провел в компании нового знакомого. Кто такой этот мальчик-девочка? А сын приятеля, какая разница. 
   В темноте что-то хрюкало и портило воздух. "Теща!" — догадался Воробьев. "И как есть, сволочь, в моей кровати пукает!"
   — Гиви! Гиви! — хрипло прокаркала Варвара.
   "И эта туда же! Ну ничего, я тебе еще отомщу!" — хихикнул про себя Воробьев.
    Однако, руки его похолодели. Сейчас предстояло разыграть самую важную сцену в его жизни. А ведь он даже на школьном спектакле описался. Правда, что было в одиннадцатом классе, там и осталось бы... Если бы не эти проклятущие фото.
Теща воняла и хрюкала уже пятнадцать минут, а ее отношения с Гиви стали развиваться самым похабным образом.
   "Только не сзади!" — пока стойко держалась теща.
   Отказывала она неизвестному любовнику голосом, до боли похожим на Клавкин. И даже фразу ту же использовала. Яблоко от яблони, как говорится.
   Поняв, что от аромата у него слезятся глаза, Ваня решил не медлить. 
   — Варвара, слышите, а где ваша дочка? Уже час ночи, между прочим, - дрожащим голосом пролепетал Воробьев.
   Ноль эмоций. Только залп в воздух. Тут Ваню выручил Каннибал.
   — Эй, свекровь, вставай! — загробным голосом завыл он.
   — Теща, идиот, теща, да еще и бывшая! — заорал на него Иван.
   — Это почему еще бывшая? — раздался сонный голос из постели. 
   Через мгновение щелкнул выключатель и мертвенный свет ночника осветил лицо Клавдии.
   — Ой-ё! — вымолвил Ваня и сел на пол. — Пощади, дорогая, я не хотел! Не забирай!!!
   Он заревел.
   — Молодая теща какая, — прошептал Каннибал.
   — Идиот,  это жена!
   — ...! Иди ты! Живая!
   — Нет! Ты не видишь? она за нами пришла! Пощади! Не убивай!
   — Погоди ты.
   Каннибал совершенно спокойно, с видом знатока, подошел к бешено вращающей глазами Клавке и потрогал ее за грудь. После этого он подтянул штаны, медленно подошел к двери и тут заорал:
   — Бежим!
   От этого крика Воробьеву стало совсем нехорошо. Он вскочил на ноги и побежал. Они миновали подъезд и в кромешной темноте по скользкой от таявшего снега дороге бросились в никуда.
   Через полчаса Каннибал остановился.
   — Я это, когда ее щупал, немного сикнул со страху, — признался он. — Теперь мне холодно.
   — Понимаю, - ответил чистую правду Ваня. — Но в живых оставить не могу. С тещей и призраком жены я как-нибудь разберусь. А вот с тобой...
   Он развернулся и резко ударил парня по голове. Приемы рукопашного боя он уже отработал на секретарше. Парень ничком свалился в грязный снег. Что-то выпало у него из кармана и звякнуло. Воробьев машинально протянул руку. Линза! Такая же, как была у него самого на подушке. Только черная.
   Он припомнил слова старика... И все встало на свои места. Розовые очки с него спали сегодня рано утром. И тут же он увидел истинные лица своих любимых. Раньше они его не особо раздражали, зато стоило выпасть розовой перегородке, и он увидел всю мерзость людскую! Ваня сгреб остатки черных стекол  и положил их в карман. Так больше жить нельзя. Иначе он спятит. Ему нужны теперь новые очки, вместо розовых. Розовые обнажили его душу, черные же прикроют навсегда.

   ***

   Он ворвался в комнату, и страхом пахнуло из его штанов, когда он пробегал мимо призрака жены. Тот глумился, как мог - для острастки намазал рожу зеленым и положил на глаза огурчики. Укорял своим видом, значит. Воробьев пошел в ванну с твердым намерением стать Антихристом или этим, как его, готом. С таким мировоззрением и жить веселее, потому что жизнь от смерти не слишком отличима.
   Он застрял перед зеркалом, решая, что сначала сделать, вставить "линзы боли" или нанести легкий готический мэйк-ап. Для этой цели он уже притащил банку гуталина из прихожей.(Слышал в какой-то песне уважаемой группы, зачем бы им врать?) Гуталин на губы мазаться не хотел, тогда Ваня достал из кармана готическую линзу. "Так будет легче!" - догадался он и воткнул себе осколок острым концом. Ванную наполнил нечеловеческий крик. Сидевшая на унитазе теща (как он ее сразу не заметил, чертов совместный узел) поседела еще больше. Остальное было как в тумане. В клозет ворвалась полуголая Клавка, на вид вполне живая. Она что-то говорила, он не слышал, продолжая орать. Потом было такси, травмпункт...
   Уже забинтованный Воробьев, согретый изрядным количеством спирта, трогал Клавку за грудь.
   — Я т-тебя убил, к-к-как ты снова живая? — проскрипел он.
   — Убил?
   — Ну, бутылкой дал по голове!
   — По плечу, идиот, а потом еще и не смог. Я вообще-то думала, ты решил поиграть со мной, обрадовалась. Но я сегодня увидела, на кого ты меня променял, тварь!
   — На кого?
   — На девку черную бесстыжую, она меня еще за грудь потрогала, мол, у меня обвисшая, и я ей не соперница!
   — Дура, это парень был, Каннибал! — от оглушительного удара Воробьев слетел со скамейки.
   — Не бейте больного! — пробасил медбрат. — Завтра обязательно покажитесь психиатру вот по этому адресу, иначе данные о вас сообщим, куда следует.
   И добавил шепотом:
   — Суицидники чертовы.
   Парень, который решил выколоть себе глаза в присутствии тещи, сидящей на толчке, конечно, вызывает подозрения, но чтобы такие?
   — А это не тебя я в новостях видел? Ты укусил секретаршу за...
   — Так, нам пора! — Клава взяла своего малохольного под руку и поволокла к выходу.
   А дальше все было, как в сказке. Клавка сбагрила тещу обратно в деревню и предложила ему расписаться. На возражение о том, что он теперь безработный, Клавдия повела его (насильно) в офис Бени, и тот взял его обратно на работу, сказав, что погорячился. Каннибал нашелся сам, мерзавец оказался почти Ваниным соседом, оклемался на ноябрьском холодке и пришел домой описанный, а на следующий день нашел своего обидчика. В качестве сатисфакции за попытку убийства Ваня был вынужден взять его на работу. К тому же Каннибал выбил себе право ковыряться в косметичке Клавдии в ее отсутствие и донашивать ее дырявые колготки. В качестве минуса можно было рассматривать факт пропажи гематогена и томатного сока из всех окрестных торговых точек.

   ***

   Итак, прошло полгода. Ваня поднялся на ноги, для пущей крутизны ему даже пришлось оформить свою квартирку на Клаву, а машинку — пусть не новую, но иномарку — на тещу. Как объяснил Беня, так должны были делать все серьезные деловые люди.
   Цок... Цок... Цок...
   Ваня задумчиво покрутил в руках кружку кофе. Зачем? Зачем он все-таки переоформил квартиру на жену? Ему рисовался в мыслях тот самый владелец джипа, обнимавший его жену. А что, если он навещал Клавдию дома? Самодовольно раскидывался каждый будний день на его новой кровати. Ваня надеялся, что хоть у него-то с пищеварением все в порядке, в отличие от жены и тещи.
   Цок... Цок... Цок...
    Потный палец уткнулся в кнопку селектора.
   — Вася, еще раз придешь на каблуках, я тебя к едреням уволю!
   — Хм-кхм! — был ответ.
   Чертов упырь жрал гематоген на рабочем месте.
   Секунду! Кто же тогда издает эти звуки?
   Ваня вдруг почувствовал приступ ярости, он вскочил со своего места и хотел уже разобраться, в чем дело, но судьба его опередила.
   В кабинет ввалился Каннибал в платье японской горничной, с забинтованным глазом, прикрывающий щетину и шоколадку веером. За ним — пара здоровых ребят в масках. И наконец - тот, кто издавал эти звуки, "цок-цок-цок".
   Человек, который заставил Ивана поперхнуться кофе — этот был тот самый старик, который повстречался ему в Хэллуин. Только теперь он был лет на 40 моложе. Но глаза и мерзкая улыбка остались теми же.
   — Иван Воробьев? - поинтересовался мужчина до боли знакомым голосом.
   — Да.
   — Вы имеете право подписи в данной фирме?
   — Последние полгода — только я и имею, — сказал Иван и все понял.
   Квартирка отойдет Гиви, Беня не сядет за финансовые махинации, а теща будет ездить на автомобиле... Но как они узнали? Тут его взгляд упал на хитрую мордашку Каннибала-Васи.
   — Прости, шеф. Но ты же хотел меня убить.
   Чертово отродье.
   "Да я ... Да я тебя... Я тебя сейчас... Сейчас ему все скажу!"
   Воробьев набрал воздуху в грудь и выпалил со всей страстью обреченного на гибель:
   — Да чтоб ты своим гематогеном подавился! — его указующий перст был направлен на несчастного Васю.
   После этого Воробьев упал лицом на стол и заплакал...