Спирт и радиация. III

Любите ли вы "Сталкер" так же, как люблю его я?.. Шутка. Не люблю я его. Но посмеяться всегда полезно, не правда ли?.. Мир пародийный, капитан Селиванов неизменен, всерьез не воспринимать. ;)


Команда собралась подозрительно быстро: все участники недавней драки, плюс похожий на слегка заматеревшего кабанчика парень с короткой щетинкой светлых волос и мрачный бугай, похожий на бывшего спецназовца – он методично глушил водку и в разговоре почти не участвовал.
— Вот это – Клозет, – представил своего товарища сосед по парте.
— Как? – удивился Владимир. Паренек старательно пережевывал кильку, глядя прямо перед собой, и на длинной тощей шее тяжело ворочался кадык. На слова старшего он не обратил никакого внимания, только посмотрел на него с почти фанатичным обожающим блеском в горохово-зеленых, больших, как у девушки, глазах.
— Клозет, – невозмутимо повторил мужик, зачерпывая вилкой килечный соус с черным хлебом и походя опрокидывая стопарик. Его уже изрядно повело, но мужик героически держался, с достойной уважения стойкостью истинного самурая.
— Странное имя, – сказал Владимир просто, чтобы хоть что-нибудь сказать. Ощущение психбольницы усиливалось с каждой новой репликой окружающих. Растрепанная Анка ловким наработанным движением сменила пепельницу и хотела забрать банку.
— Эй! – возмутился друг Клозета. – Я доем. – Он смачно рыгнул, хватил разносчицу за едва прикрытый зад и продолжил. – Он – мясо. Вот, поднимется немного – получит хорошее имя.
— Кличку, – уточнил Владимир.
— Имя, – строго повторил мужик и налил себе водки. – Это тебе не цивильная зона.
— Да и вы – не военные.
Мужик расхохотался. Он долго смеялся, хлопал себя по внушительным ляжкам и дышал парами этанола.
— Это так, – гордо согласился он, отсмеявшись. – Мы не какие-нибудь солдатики с автоматиками. Мы – сталкеры!
— Чего-чего?!.. – окончательно ошалевший от дыма, перегара и всего происходящего абсурда Владимир поперхнулся упомянутым дымом и захлопал глазами, принимаясь откашливаться. – Как у Стругацких, что ли? – Он принялся рефлекторно махать рукой, отгоняя жирную смолистую завесу. Глаза слезились. Окружающие зависли. Собеседник задумчиво поскреб затылок.
— Таких сталкеров я не знаю, – наконец, сообщил он. – Они знаменитые?
— Очень, – едва не засмеялся Владимир, вовремя прикрыв лицо ладонью и пряча улыбку. – Самые крутые сталкеры. Даже круче Андрея.
— Какого Андрея?
— Тарковского. Великий сталкер был, да затянуло его в зеркало, – убийственно-серьезно поведал Владимир. – А из Соляриса так просто не возвращаются… и вот, живет он теперь в маленьком домике на острове посреди океана.
В тяжком дымном мареве блестели несколько пар широко распахнутых глаз.
— Один? – уточнила разносчица Анка.
— Нет. С собакой. А его жена каждый день смотрит на проезжающие мимо поезда и ждет его возвращения… пока дочь двигает стаканы силой мысли. Так и живут, – грустно завершил Владимир, тяжелым взглядом гипнотизируя стол и глубоко вздыхая. – А по выходным они устраивают пикник. На обочине.
Повисла торжественная пауза.
— За Андрюху Тарковского! – прогудел Хвост, как боевое знамя выставляя стакан.
— За Андрюху!.. – подхватили остальные и выпили сразу по две. Владимир переводил изумленный взгляд с одного на другого.
— Ребята… – слабеющим голосом выговорил он. – Ребята, вы это что… серьезно?!..
— Ты сталкера-то уважай, – грозно протрубил недавний собеседник, сунув ему стакан. – Пить надо. За Ходорковского.
— Тарковского… – обреченно поправил Владимир, послушно прикладываясь к сивухе.
— Ты давай ближе к делу, – сказал кто-то, но бородач предпочел выдержать паузу, почтив сталкера Ходорковского минутой молчания. Он насупился и поднял палец вверх.
— А ты не гони. Ладно, мы еще не познакомились. Он Клозет, я Акелла, это (бородач указал грязным пальцем на Хвоста) Генерал, он Кабан (предположения Владимира полностью оправдались), а вон тот Мастер.
— А Маргарита где? – не удержался Владимир, и тут же пожалел об этом. Бугай прищурил на него и без того маленькие глазки, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Мою девушку зовут Машей! – не очень уверенно возразил он.
— А тебя?
— А я Мастер, сказано же!
— Понял. А фамилия у тебя, случаем, не Грановский?
— Митяев…
— Ну, хоть не Визбор.
— А тебя как звать? – проникновенно спросил фанат Киплинга, наклонившись и явно предвкушая новую жертву.
— Владимир, – сказал Владимир.
— Вовка, значит? – воодушевился Кабанчик.
— Ну, можно и так, – пожал плечами Владимир, который не любил сокращений. Честно говоря, ему было все равно, лишь бы свалить отсюда поскорей.
— Вова… – смачно протянул трактирщик. – Во-ва… Боба! Бобой будешь.
— Еще одно слово – и ты будешь инвалидом, – любезно уведомил «Боба», откинувшись на стуле и закидывая ногу на ногу. Позволить коверкать свое имя – тотчас обнаглеют. Он это почти нутром чуял, да и гадать не приходилось.
Остальные заржали.
— Значит, так, Тобаки, слушай сюда. Остальных это тоже касается! – повысил голос Владимир, и хохот смолк, будто выключили. Он умел рявкнуть должным образом – все-таки, офицер высокого ранга – это не только звание, но и мастерство. – Я терпеливо наблюдаю это цирковое представление лишь потому, что хочу найти свою дочь. Не можете толково и внятно объяснить все – вы мне не нужны. И идите, граждане, лесом. Можно Зоной. Кто понял – поднимите руки.
Сталкеры набычились, но, памятуя прошлый раз, в драку не поперли. И только «Тобаки», рыгнув еще разок, мрачно прогундосил:
— Одному в Зоне опасно. Так что, не блатуй.
— Угу, – согласился Владимир. – Как я понял, ты сделал этот вывод, руководствуясь личным опытом. Коль скоро вас всех тут по коре головного мозга радиацией прихлопнуло, вам просто необходим опытный и, что немаловажно, трезвый боец. – Он поднялся. – Ребятушки, у нас с вами одна дорога, но разные пути. Прошу это учесть. Я иду за своей дочерью – и я ни за какие коврижки не буду помогать вам обогатиться здешним хламом.
Бородач вскочил, опрокинув стул, и загудел грозно:
— Хламом?!.. Хламом?!.. Да ты, мясо радиоактивное…
— Все, – тихонько сообщил Владимир потолку. – Конец моему терпению. Довольно с меня этого кретинизма, граждане, счастливо оставаться.
Охранник шарахнулся от него, как от чумы, и рефлекторно прикрыл область гениталий. Владимир же, не удержавшись, развернулся, широким жестом сеятеля вытряхнул на заплеванный пол содержимое бумажника, отчего купюры порхнули под ближайшие столы, а монеты со звоном раскатились во все стороны, и отвесил присутствующим глубокий земной поклон.
— Пока!
И только взявшись за дверную ручку, почти физически ощутил на спине жалобные взгляды.
Пожал плечами и потянул тяжелую дверь.
— Стой! – разом завопили стрелок, бородач и Кабанчик. – Первый артефакт твой!
— Первый артефакт – самый слабый, – полушепотом сообщил охранник. Владимир остановился, улыбаясь.
— Дураки… – одними губами резюмировал он. Грех было не поиздеваться. – Последние три!
Анка уронила поднос. Бородач опрокинул кильку. И повисла гробовая тишина. Только слышно было, как жужжит муха, судя по времени года – тоже радиоактивная. А судя по габаритам – мясная. Мясная радиоактивная муха.
— Это грабеж!.. – почти жалобно оповестил общество бородач, пока Анка, матерясь, собирала осколки из водочно-килечной лужи.
Владимир мысленно сосчитал до трех.
— Чем дальше в Зону – тем сильнее артефакты, так? Я полагаю, мое общество того стоит. – Он обернулся. – А теперь слушай сюда. Мне ваши артефакты нужны как буржую честь и совесть и полярному медведю крем для загара. Забирайте себе любой мусор, который найдете, хоть фуру нагрузите, мне плевать. Только прошу запомнить кое-что хорошенько: это не вы берете меня в свою команду – а я вас беру с собой, в качестве проводников. Я нужен вам в качестве охранника? Прекрасно. Я ищу свою дочь, вы по дороге ищете свои артефакты и ведете меня к Монолиту. Идем быстро, с дороги никуда не сворачиваем, один дневной привал и два перехода. Меня не интересует ваше физическое состояние. Я иду быстро. Кто отстал – ждать не стану. Выходим завтра в шесть часов утра, общий сбор команды во дворе. Опоздавших не ждем. Кто попытается меня удержать, должен вначале подумать, а так ли уж ему помешали зубы? Плату за комнату можете найти под столом, она где-то там валяется.
В полной тишине Владимир закинул рюкзак на плечо и поднялся по ступеням на второй этаж. Здесь он быстро нашел свободную комнату, которую и закрыл изнутри на щеколду. Критически оглядев кишащий клопами матрас, Владимир стащил его на пол и, щелчком согнав заплутавшего клопа, кинул сверху свою куртку. Затем устроился на неоструганных шершавых досках, не снимая ботинок. От досок тянуло запахом застарелой плесени, под потолком жужжали три-четыре крупные мухи. В целом – неплохо. Владимир сунул под голову рюкзак в качестве подушки, и только начал засыпать, как в дверь постучали.
Нехотя поднявшись, он открыл дверь, и не сразу признал в темноте силуэт Стрелка.
— Слышь… – просипел ночной гость. – Ты, это… про долг-то не забудь, если че…
— Если – «чё»?.. – зевая, уточнил Владимир. – Если я случайно не вернусь из этой вашей Зоны? Так и говори: хочу денег, дай мне их, пожалуйста. Нечего выдумывать несуществующие долги. Я денег выпишу, мне не жалко.
— Ты, это…
— Спокойной ночи, – отрезал Владимир, захлопывая дверь у него перед носом. Не прошло и минуты, как в нее снова забарабанили.
— Кто там?! – как можно более грозно, рявкнул он, рывком распахивая несчастную дверь. На этот раз на пороге топталась Анка. Судя по запаху, успевшая помыться, и переодеться в джинсы и мужскую тельняшку, которая была ей явно велика.
— Что еще? – терпеливо осведомился Владимир. – Миллион за аренду водочной стопки? Все дела до завтра.
— А…
— Извини, – попытался захлопнуть дверь вторично Владимир, но в щель немедленно протиснулась рука с бутылкой.
— Это тебе.
Владимир мысленно сосчитал до пяти.
— Спасибо, не хочется.
— Возьми. Я войду?
— Послушай, милая…
— Я ненадолго! – пообещала разносчица, активно протискиваясь в дверь. Владимир застонал и покорно отступил внутрь, давая ей дорогу.
— Вы от меня отстанете, или проще сразу застрелиться? – поинтересовался он, зубами открывая пробку. Водка резко пахла спиртом и еще чем-то, какой-то пряностью, похожей на анис.
— Это хорошая… – промямлила Анка, перетаптываясь. – Радиацию надо выводить…
— Я недолго был в Зоне, – сказал Владимир. Водка оказалась вполне приличной, на удивление. – Степан передал?
— Он самый. – Анка кивнула, все еще глядя на пол. В слабеньком ночном свете из окна она казалась синей, как утопленница. Черты лица без грубо намалеванной косметики выглядели вполне человеческими, даже приятными.
— Будешь? – смилостивился Владимир и протянул ей бутылку. Девушку внезапно сделалось отчего-то жалко. Она кивнула и, последовав его примеру, глотнула из горла. – А большая она, эта ваша Зона?
Анка шагнула ближе. На ногах у нее были обыкновенные кирзовые сапоги. Если бы она не сняла свои туфли на немыслимой «платформе», то была бы Владимиру по плечо. А теперь казалась маленькой.
— Большая.
— Интересно. Ты откуда?
— Винница…
— А тут что забыла?
Девушка пожала плечами.
— Угу, понял. Приключения, опасность, романтика.
Он не успел сообразить, когда Анка шагнула вперед и приникла к его губам. Владимир от неожиданности едва не выронил бутылку, а руки девушки уже сноровисто расстегивали его ремень.
— Эй… – начал, было, он.
— Молчи, – шепотом приказала разносчица, языком размыкая его губы. Рука ее, успев справиться с ремнем, нырнула в штаны и уже вовсю там хозяйничала. Владимир задохнулся.
— Тебе мужиков не хватает? – выговорил он, когда Анка, покончив с поцелуями, опустилась на колени. Владимир невольно ухватился за край столешницы.
— Я же тебе сказала: молчи, – резко повторила девушка, и замолчала сама, поскольку ее речевой аппарат далее задействовался другим делом. Владимир сопротивляться не стал – да и зачем бы?..