Жизнь удалась

Жизнь удалась. Эта мысль ликовала во мне весь день. Ведь я добился своего. Двушка в Питере. Хоть и на Парнасе, на двадцатом этаже, но всё же. Напряжение последних лет схлынуло. На улице было по питерским меркам тепло и я, накинув курточку, выскочил. Надо было накупить в квартирку мебели. Но сначала решил проехать в центр. Спустившись из своей чёрно-желтой башни к метро, я вновь поймал себя на мысли что счастье так и льётся из меня. На глаза попались витражи в метро, всадник на колеснице. Надо узнать кто это, а то совсем утонул в работе. Выскочил из метро на Восстания. Пойду-ка я как петербуржец по Невскому. Хотя нет, это как слишком по туристически банально выглядит. Свернул на Лиговку. Голова гудит мыслями, что аж хочется кричать. Ведь совсем недавно я был тут чужой, приезжий. Надо успокоить голову. Забежать что ли в Дикси. Тут рядом, на Пушкинской есть как раз. Я ж там работал. Взяв пивка и рыбки, я уже готов был стартовать, как меня как холодным душем окатил окрик:
- Ле, красавчик.
Вот так прошлое, от которого бежишь, догоняет тебя и пинком возвращает на исходные. Ко мне, улыбаясь, шел небритый парень.
- Ассаламу алейкум брат, - чуть ли не прокричал он на весь магазин.
- Алейкум ассалам, -  ответил я, сбрасывая с себя весь блеск жителя северной столицы и вновь становясь тем, кем был.
- Как ты, где ты, не видно тебя, - продолжал радушно расспрашивать меня Мага, работавший охранником в этом магазине и о существовании которого я и забыл. Разговорились. Рассказал, что работаю в рекламной фирме, неплохо устроился. Мага продолжал:
- Базару нет, базару нет. А я вот всё здесь. Ездил недавно домой, вот видишь, как загорел. Теперь по-настоящему, чёрный ))) А ты, когда?
Я замялся в ответ. Как приехал я и действительно ни разу не ездил в город, в котором вырос. Так был рад тому, что вырвался. Но Маге сказал, что как раз взял отпуск и собираюсь. Дав ему обещание больше не пропадать и записав номер, я отправился дальше. Слова были полуправдой. Отпуск я действительно взял. Но ехать не собирался. А может поехать: мелькнула у меня мысль. И тут подняв глаза, я увидел перед глазами Московский вокзал. С девушкой я расстался, друзья в разъезде, квартира оплачена, деньги есть, думал я, стоя в очереди к кассе. 
Из полузадумчивого состояния меня вывел ответ кассирши за стеклом: "На ваше направление ближайший поезд только через три дня". Три дня, за эти три дня я наверняка остыну и уже не поеду. Жизнь затянет. 
- На «Сапсан» ближайший до Москвы, - выпалил я.
- С вас 7898, - был ответ.
Что со мной, ностальгия? Или же меня тянет попрощаться с городом, где вырос. Ведь я так привык к этому часто хмурому небу и сырому городу. Ну да ладно, авантюры иногда полезны.  До поезда ещё полтора часа. И я пошел в «Галерею» Благо она тут же, за углом. Надо сменить свой вольный, хипстерский почти наряд, на что-то более строгое. Хорошо, что не отрастил волосы и не покрасил их в лиловый цвет. А ведь хотел. Как хотел! Время в этом многоэтажном магазине пролетело неожиданно стремительно. Я едва успел засунуть свои вещи в камеру хранения вокзала, и в новых джинсах и майке плюхнутся в сиденье скоростного поезда. Ни разу не ездил. Ну, хоть опробую. Дальнейший план действий был прост. Выскочить из поезда в Москве и заскочить в автобус. Дороги правда я не знал, но Интернет это наша палочка выручалочка. С Ленинградского вокзала до метро Выхино а там, на маршрутку до Садовода. Выйдя из маршрутки, я понял, что Азия обступила меня со всех сторон. Вокруг были таджики, узбеки, индусы, вьетнамцы, азери. Это тебе не питерские толпы туристов. Эти были здесь хозяева. Порасспросив, довольно таки быстро нашел стоянку автобусов. Потрепанные они ждали меня.
- Ассаламу алейкум, - поздоровался я с двумя стоящими у автобуса парнями. Почём?
- 2500, - ответили они.
- Лежачие? - Поинтересовался я.
- Нет, не разрешают же - улыбчиво ответил более молодой парень, - раньше были хорошие лежачие места. Теперь только кресла разложить. 
- Идем, покажу, - сказал другой, тот, что постарше, и я пошел, следом огибая ящики и сумки, которыми было забито всё.
Автобус встретил меня какофонией запахов солярки, пота, еды и разогретого металла.
- А кондиционер есть? - Робко спросил я.
- Есть, - улыбаясь, ответил водитель. Но не работает.
Ну и фиг с ним подумал я и сел в кресло. Закрыл глаза и заснул.
- Паспорта, сдаём паспорта, - проснулся я от громкого требования, вокруг все суетились, передавая документы.
«Ну, прям как за границу еду» - подумал я.
Автобус гудел разговорами. Какофония запахов и звуков обступила меня. Автобус был забит под завязку и медленно полз по пробкам. Я понял, что теперь я точно еду домой. По проходу бегали дети. Все ехали домой. Это был другой мир. От которого я отвык.  Рядом сидел, какой то небритый пацан.  Увидев, что я проснулся, он обрадовался.
- Как жизнь братуха - воскликнул он, - такой шум, а ты спишь. Запарился да?
- Судя по всему, нам ещё предстоит запариться, - улыбаясь, ответил я.
- Базару нет, - заулыбался он, - покайфу будет.
Весь следующий день мы ехали всё ближе к жаре. Автобус летел, обгоняя всех, кого мог. Я поймал себя на мысли что нравится весь этот беспредел. Эта забитая товаром и пропахшая чем угодно старенькая Сетра, этот гул горячего ветра и запах солярки. Да, это другая жизнь. Очередной сбор паспортов напомнил мне об этом. Полицейский с собакой облазил салон. Все были спокойны. А я поймал себя на мысли что смотрю на всё это как турист на сафари. Сказал соседу что, мол, несколько лет тому назад не проверяли так.
- Ты давно не ездил что ли, - удивился он, - скоро вообще таможню воткнут и визы введут.
- Визы, - улыбнулся я, восприняв это как шутку.
- Наши ещё кипиш какой ни будь, замутят и всё, стопудово введут - уверенно сказал он. Ночью автобус сломался, кругом была степь, и оба водилы уверенно чинили, что-то в моторе. Подъехали полицейские, поинтересовались, что да как.
- Да ваши автобусы все рассыпаются, вон, впереди ещё один стоит, - сказал узкоглазый майор.
- Твоя приора уже рассыплется, когда эта тачка ещё спокойно будет тут летать, - беззлобно рассмеялся молодой водитель.
- Тут не поспоришь, - согласился майор, - немец он всегда немец.
Водилам это явно было не впервой и они за пару часов всё исправив, поехали дальше. Подъезжали к нашей границе под рассказы соседа о строгих и придирчивых узкоглазых местных гайцах и о том, как он однажды застрял в сломавшемся автобусе зимой под Тамбовом и кипятил чай в баклажке на костре. Перед городом, на предпоследнем посту, от которых я уже устал, опять собрали паспорта. Жаль, электронные браслеты не выдают для отслеживания. Я стоял на втором этаже автобуса перед лобовым стеклом и проплывал мимо улиц засыпанных горами горящего мусора.
«Ну, прям как в Париже», подумалось мне. Только там жгут машины. Наверное, пора уже выйти и пройтись.
Выскочив на кольце, я решил пройтись по родному городу. Пойду-ка я мимо Нархоза, как раз туда дорога есть через баню. Кольцо было не узнать. Дома и магазины были построены уже впритык к дороге. Вокруг кипела жизнь, гайцы стояли на посту, выискивая жертву. Во все стороны была пробка, рычавшая чёрной гарью КамАЗов и урчащая газовыми выхлопами легковушек. Посмотрев во все стороны и не найдя нигде перехода я вспомнил что я всё же уроженец этих краев и спокойно пошёл между десятками авто. Инспекторы дорожного движения не обратили на меня ни малейшего внимания. Мелькнула мысль: «а в Питере я всегда терпеливо жду зелёный свет»
Ну, ничего, нельзя быть белой вороной. Тем более что я был не одинок, между КамАЗов и Приор привычно бегало немало народу. Отвык, да отвык я от местного весьма живого движения. Но вот в чём этот город стремительно приближается к Питеру так это в строительстве, я, конечно, ещё только приехал, но того, что увидел мне, хватило, дабы сделать вывод, что очень скоро это будет город дворов колодцев, да-да, таких же, как в Питере. Сырых и  тёмных. Окно в окно. Дааа. Всё же и  этот город основал Пётр. Влияет видимо. Особой остроты восприятия добавляли свалки, что были везде и были раздольем для кошек с любопытством, разрывающих пакеты в поисках деликатесов. Запах был отменный. Мне он даже чем-то понравился. В Питере я привык видеть баки, но не видеть мусор. Здесь же видно мусор, но не видно баков. Что-то в этом есть. Можно даже нарисовать этюд. Хотя о чём я это. Разыгралась фантазия. Какофония запахов была отменная.
Но вот вечер и я сижу в родном дворе и потею с кружкой холодного пива. 35 градусов в ночи. Это всё же звучит.  Брат ворчит: «Даа, отвык ты от нашей парилки». Тишину ночи разрывали лишь взвизги шин авто, чьи владельцы вообразили себя Шумахерами. Но и они постепенно утихли. И лишь сверчки убаюкивали блудного сына.
Утром я проснулся от шума и смеха. Вернее это было уже не утро. Полдень. Из открытого окна в комнату плыл зной, из-за неплотно прикрытой двери слышались радостные возгласы. Из того, что я услышал, стало понятно, что родственнички узнали о моём приезде, и главное, узнали о квартире и о моём холостом статусе. Естественно немедленно появилось непреодолимое желание навестить блудного родственничка. Так им не терпелось, что пришли в полдень. Хотя в моём понимании в гости ходят вечером. Наверное, это моё не местное понимание. А от исконно своего понимания я отвык и теперь должен привыкать. В течение пары часов прибыли три партии родичей и что интересно, в обязательном порядке в сопровождении своих дочерей. Помнится, когда я уезжал, они были ещё совсем подростки. Теперь же созрели, наштукатурены, и в модных шмотках. Хотя нет, четвёртая партия родичей привела закутанную в какой-то новомодный платок дочурку. Решили взять нахрапом. Пока не нагрянули последующие соискатели моей питерской квартиры, я решил слинять. Как часто делал это и ранее. В окно. Улучив момент, я ушёл в дальнюю комнату и нырнул в жару. Как же давно я не гулял по пыльным улицам, погруженным в сорокоградусную жару. Зной обступил всё вокруг. У меня не было ни денег, ни телефона. Я вновь был тем беззаботным пацаном, чухнувшим с хаты, подальше от суеты. Ведь именно за этим я и приехал сюда. Жаль, нет больше моей школы, которую украли у детей, превратив в какую то контору. Да и одноклассников толком нет в городе, все разбежались. Городские все рванули в Москву да в Питер, а кто и дальше. В землю обетованную. А город заполнило село. Может это  хорошо. Спускаясь к морю, я заметил, что точка, где пацаны регулировали пожизненно движение машин в узком проезде под железнодорожными путями, пуста. Свято место пусто не бывает, решил я. И занял хлебное место. По детству я не раз зарабатывал тут себе на мороженое, а порой и на пивко. Пока не появились мелкие пацаны, я пару сотен мелочью набрал. Радости были полные штаны. Позвякивая мелочью в кармане, я отправился на пляж. Жаль пришел не утром. Раньше я знал всю местную утреннюю публику. Вот чего не хватает в Питере. Тёплого моря. Как же убаюкивает, расслабляет этот шум прибоя, перемешанный с гвалтом отдыхающих. И заснул смотря в синее-синее небо…
Разбудило меня солнышко. Да это было уже то самое, ласковое вечернее солнышко. Уставшее жарить за день. Тень передвинулась и солнышко, пощекотав меня своими лучами, таки разбудило. Расслабленно и не спеша, двинулся я в направлении дома, где меня наверняка ждал гром и молнии. Ну а пока я лениво взбирался на мост. Подо мной неспешно полз товарняк, парк шелестел листвой, а филармония смотрела на всю эту гармонию, нахмурившись отваливающейся штукатуркой.  У подножия лестницы меня встречал дом, в котором когда-то жила моя девушка. Эх, сколько времени я провёл тут. Набережная дом 43. Прикольная улица кстати. От которой, осталось три дома. Один в начале улицы, один посередине и один в конце. Не помню, сколько я шел, но ног я не чувствовал, я парил по закатным улицам перегретого за день города. Глядел в окна и разговаривал с кошками. Дома меня как это ни удивительно ждали…. гости. Это надо же, крепкие орешки. Ну, ничего, подумал я. Я  крепче. Сыграю и я в ваши игры. И ринулся в круговорот родственной любви и надежд. Как же это мило, болтая с одной соискательниц наблюдать, как глаза другой наливаются ненавистью. Какой же я гад. Своему утреннему побегу я придал неплохую мотивацию. Я соскучился по родному городу, сказал я. Вот и сбежал. Ностальжи. Вот подумываю, не вернутся ли. Более того, я пошел дальше. Сказал, что рассматриваю возможность продажи квартиры и покупки на эти деньги дома здесь. Как я заметил, данная перспектива особой радости и энтузиазма у моей родни не вызвала. Я сразу потерял все свои козыри. Парней с домом в городе хватает. Посыпались рассказы о том, что Родина это конечно хорошо, но неродина лучше и даже круче. Даже если там сыро и часто дождит. Вот так наступила моя вторая ночь в родном городе. Выпроводив гостей, я вновь в полумраке ночи. Сидим с соседом, он теперь таксист. Я уже успевший изрядно офигеть от нашего движения слушаю его рассказы. Вспоминаем своих соседей, таксистов. Интересно, что почти все они были евреи. Да, были времена.
- Мага, - говорю я соседу, - я считаю, что таксист в нашем городе должен быть покруче летчика истребителя. Во все стороны надо голову крутить, что бы не сбили.
- Идём, к нам работать, - звонко смеётся он в ответ, - как раз сезон. Набирают водителей.
- Не, не. Меня точно собьют, - смеюсь я, - хотя идея. Будет что вспомнить.
Мага уезжает в визжащую резиной и рычащую коленвалами ночь, оставив меня наедине с неумолкающим сверчком.
Проснулся я опять в полдень. Эдак я в привычку войду, подумалось мне. Потом на работу просыпать буду. Дома не было никого. Все на работе. Один я тунеядствую. В саманном домике с толстенными стенами было прохладно, с улицы как обычно веяло зноем. Белые занавесочки покачивались в волнах горячего воздуха. Со двора доносилось журчание, кран неплотно закрыли видать. Решил сгонять к однокласснику, он и сам рвался увидеть мою пропавшую рожу, но вчерашний мой побег как-то не способствовал этому. Решил наверстать. Арсен жил в Семендере. Поэтому я решил сам съездить к нему. Никогда я там не был, вот и возможность подвернулась. Сосед Мага оказался плотно занят, и я вызвал такси, номер которого он мне дал. Не прошло и пары минут, как зазвонил телефон. Подъехало такси. Классно, быстрее, чем в Питере. Перед домом стояла белая приора. Ничего что б говорило о том, что это такси на ней нарисовано не было. Плюхнувшись на переднее сиденье, я лениво произнес:
- Семендер, Театральная 33, - плюхнувшись на переднее сиденье лениво произнес я.
- Дорогу покажешь? – Сникшим и грустным голосом произнёс таксист, молоденький парнишка и посмотрел на меня как на маньяка и убийцу.
- Какие проблему, - улыбнулся я, - покажу.
О дааа. Наш город всё-таки стал столицей. И тут таксисты просят показать дорогу как в Москве и Питере. Это тебе не сосед дядя Миша, прожжённый грач. Который знал не только каждый дом по номеру, но и каждого жителя этих самых домов. Парнишке повезло, хоть в Семендере я  не был, но где он находится, я знал. Я этот город вообще отлично знал. И поехали. Парниша не знал вообще ничего. Он не знал где улица Оржоникидзе. Когда же мы на неё выехали, он воскликнул:
- Так это ж Кадырова, - воскликнул он, когда мы выехали на неё, и ему попалась первая же табличка
- А мой дед её иначе как Вторая Приморская не называл, - усмехнулся я. Осмыслить мою фразу он явно не смог и замолк. Далее следовала улица, название которой вообще повергло водителя в шок.
- Шоссе Аэропорта. Аэропорт же не здесь, - буквально прокричал он, - это я точно знаю.
- Теперь и здесь построили, - успокоил его я.
- Второй? – Он был сильно удивлён.
- Вот видишь, уже парочка самолётов приземлилась, - сказал ему я показывая на парочку кукурузников оставшихся от былого авиапарка. Измываться над ним мне доставляло удовольствие, признаю, грешен.
- А на Театральной театр строят да? –  Спросил меня он, когда мы проезжали мимо очередной свалки. Даже корова, оторвалась от поисков съестного в мусоре, вместе со мной удивлённо посмотрела на него. Всё вокруг заволакивала пыль от машин, ветер тоже не оставался в стороне и гонял тучи пыли. Пыль, зной, ветер. Ни на одном доме, ни одного номера. И только позвонив Арсену мы, нашли его, он выскочил из дома радостно махал нам.
- И как мне отсюда дорогу обратно найти, - жалобно спросил таксист.
- Езжай обратно пока асфальт не увидишь, - ехидно посоветовал я ему, - асфальт тут только на одной, центральной дороге. 
- Первый же поворот налево и газуй, пока в трассу не упрешься, - Арсен дал более дельный совет.
Даа. Семендер, столица Хазарского каганата. С тех пор видать ничего не изменилось, подумал я. Но хинкал, приготовленный к моему приезду смягчил моё ехидство и мы, раскупорив бутылочку беленькой утонули в воспоминаниях. Поздним вечером, трясясь на ухабах Театральной улицы, я ехал домой и думал, а не устроить ли мне спектакль для окружающих. Этакий трагифарс.
Утром я проснулся раньше всех. И объявил родным, что решил остаться в городе, продать квартиру, и купить участок в Семендере. И уже устроился работать таксистом. По правде, говоря, ещё не устроился, но Мага сказал, что у них на фирме завал и берут всех. Так же у него была машина, он купил новую, а эту свою старую Приору ещё не продал. Мага и был единственным кого я посвятил в свой план. Он с радостью согласился отдать мне в аренду свою машину и устроить к себе на фирму. Он, как и я любил весёлые истории, а в том, что после этого ему будет, что рассказать сомнений не было. Что бы устроится на работу, нужны были, телефон, машина и права. Всё это у меня теперь наличествовало. Забежали в офис, закачали программу и всего делов. Никаких тебе заморочек с документами. Что бы понять любой город надо поработать там таксистом, у меня был почти месяц, и я готов был вновь понять это мой  одновременно чужой город. Работа оказалась лёгкая. Город я знал, в пробках почти не стоял. Кого только не побывало у меня салоне за день. Калейдоскоп. Всё-таки когда ты просто ходишь по улицам это одно, а когда ты кого-то куда-то везёшь это другое. Люди любят поговорить с таксистом.  Город тонул в мареве сорокоградусной жары. Аромат гниющих свалок перемешанных с выхлопами авто, вот он твой запах, город моего детства. Я проехал везде. От центра, до самых до окраин. Устав заехал на «Ленина голову» и прилёг на землю, прям перед бампером. Бампер был мне подушкой. Вечерело, над городом висела дымка, надо же, подумал я, город приморский, а дымка не продувается. Здесь наверху зной был не так могуч. Ветерок смягчал его нрав. Безоблачное синее небо, почти сливаясь, переходило в бирюзу моря, а после следовало это дымное домино, и лишь гора останавливала этот хаос. Со стороны моря появился самолётик, лихо развернувшись над городом, он полетел к аэропорту, он был прям передо мной, Он был так недалеко, казалось он не летел а парил около меня. Разбежаться бы и прыгнуть ему на крыло. Остановило меня лишь то, что он всё равно садился, вот если бы он взлетал…
Бытиё определяет сознание, теперь я в полной мере ощутил правдивость этого выражения. Когда вокруг хаос и в голове у тебя тоже непорядок. Обратно я ехал грустный, неторопливо подпрыгивая на лежачих полицейских и проскакивая мимо стоячих полицейских. Дома меня ждала хмурая тишина. Обрадовавшая моих родных новость о том, что я остаюсь здесь, совсем не обрадовала моих невест. Моя уловка сработала, кому нужен грач с участком в Семендере. Ночь, выехать что ли, думал я, сидя на лавочке перед домом. Ощутить на себе ночную жизнь кричащих моторами улиц. Ночная жизнь бьёт ключом, как я слышал. Но сверчок уговорил меня остаться, всё-таки в ритм такого города надо входить постепенно.
Утром меня разбудил крик будильника. Семь утра, сонный я почапал на кухню, порезал себе колбаски и, позавтракав таким нехитрым способом, выскочил навстречу приключениям. Да, я воспринимал всё это как приключение. Как познание иного мира. Персонажи, ох сколько их. Любой таксист я думаю, может написать интереснейшую книгу воспоминаний. Надо сказать, что я никогда с известным предубеждением не относился к таксистам. Вокруг жило немало таксистов. Тот же дядя Миша, хитрый еврей. Знающий всех и вся. Он знал, какому человеку что сказать. Сильнейший был психолог. Не чета нынешним, с дипломами. Надо съездить к нему в Израиль. Обязательно. Села ко мне девушка, завёрнутая в чёрное по самое немогу. Почему именно она вспомнилась? Да просто тема такая острая в наши дни. Честно сказать я даже напрягся. Мало ли. Но успокоило меня одно интересное обстоятельство, я человек некурящий. И запах духов смешанный с запахом табака ни с чем не перепутаю. Я даже повеселел.
- Молодой человек, - прервала мои раздумья моя пассажирка, - вы не могли бы остановится, у магазинчика.
- Никаких проблем, - притормозил я.
- Нет, нет. Не у этого. Вооон у того. Этот не нужен, - улыбнулась она.
В чём разница я понял позже.
- Можно вас попросить, - ещё ярче улыбнулась она, - купите мне сигареты  и страйк.
Я от удивления обернулся, и мой взгляд упёрся в протянутые мне тысячу рублей. Предупреждая мой возглас, она, очаровательно улыбнувшись, произнесла:
- Сдачу оставьте себе. Клубничка kiss сигареты. И страйки, чёрный и синий, - произнесла она мне вдогонку. 
- Так вам же нельзя это, - спросил её я, вернувшись из магазина.
- Ничего, - ответила она, затягиваясь сигаретой, - я отмолю этот грех.
И я возил ее, пока не закончилась выпивка. Недокуренные сигареты она оставила мне. Я был под впечатлением. Мой учитель в данной профессии, сосед Мага услышав мой рассказ о пассажирке рассмеялся:
- Чё ты удивляешься братуха. Ничё, скоро привыкнешь.
- Я уже ничему не удивляюсь, - улыбнулся я, - но хотелось рассказать.
Зато следующая запомнившаяся пассажирка была весёлая студентка в джинсах и майке. Глаза ее были весёлые, веселые. В ней не было пафоса, на ней не было косметики.
- А вы русский? - Спросила меня она.
Надо сказать, что я всегда говорил без акцента, сказалось то, что вырос я в районе, где жило много русских и евреев. А уж за время отъезда остатки чисто нашего городского акцента выветрились окончательно. Мы разговорились, она училась на дизайнера, что было мне близко. Всё же я работал в рекламном агентстве.
- Вот закончу, чуть тут опыта наберу и уеду, - весело прощебетала она.
- А вообще кто нибудь тут хочет остаться, - спросил я ее немного грустно.
- Нормальные нет, - категорично ответила она. Вырасти тут, тебе не дадут. Надо уезжать, на моём курсе почти все кто учится, планируют свалить. Остаться хотят лишь те, кто просто учится ради диплома, и ищут только жениха себе.
Как мудро я поступил, что отвадил от себя невест, думал я вечером, осмысливая увиденное за день. Город тонул во тьме и свете фонарей. Но тишины не было. Большой город исполнял свою симфонию. 
Работая день за днем, я втянулся в сумасшедший ритм города. Мне честно было интересно, ведь я познавал новое лицо своего города. Но меня всё равно тянуло к тем остаткам старого, что ещё существовали. Будь то старушка автоматически сказавшая:
»Мне на Мопровскую к травматологии»
И удивившаяся тому, что я отвёз ее молча, не переспросив, что это за адрес. Или дочь старого перса, я не помнил ни его имени, ни ее. Просто помнил ее лицо. Она меня конечно не узнала. А я часто слушал байки ее отца о жизни города, которые он травил, играя в шеш-беш с соседями. Она ехала на кладбище. Только она хотела объяснить, что в центре города, на Седова есть кладбище, про которое никто не знает как я, улыбнувшись, сказал ей, что маленьким мальчиком ходил хоронить ее отца.
- Ах, как хорошо, - обрадовалась она, - а то я устаю этим не местным таксистам объяснять, как туда проехать. Как они удивляются. 
Увидев заказ: «Ермошкина 111,Синагога», я обрадовался и принял этот заказ с удовольствием. Интересно, каков же будет пассажир. Учитывая весь окружающий антураж. Я узнал его, этого старичка с орденскими планками нельзя было не узнать. Это был Шими, отчества я не знал, так как старшие, его ровесники так называли его всегда. Всю дорогу он рассказывал мне свои старинные истории, а я был просто счастлив. Узнав от него что, его сын Эдик открыл таки кафе я даже зашёл пообедать. Готовил он всегда вкусно, не пропадать же таланту. Кафе без вывески, но зачем нужна вывеска, если так свободных мест почти никогда нет.  Выйдя вечером уже, на улицу я посмотрел в небо, оттуда доносился гул самолета. Светя зелёным  и красным светом, на посадку шёл лайнер. Ээх улететь бы, мелькнула мысль. Я уже как-то заглянул в расписание самолетов. Но никаких рейсов в Питер не было. Отменили зимой и пока ещё не ввели. Грустный, но сытый я принял заказ, здесь же, на пятом посёлке. Пассажирка меня ошарашила, но она не была виновата. Она весело говорила что завтра, двадцать первого июля летит первый рейс в Питер. И что билетов почти не осталось. Победа летит. Таких совпадений не бывает, да, это победа, моя победа, подумал я, и, выполнив заказ, схватился за телефон. Через несколько минут я был счастливым обладателем билета. Оплатив и билет, и выбор места у левой стороны дабы видеть город, откуда я вновь убегаю. Утром я проснулся счастливый. Вылет был в 11,20. Дома никого не было. Как хорошо. Быстро покидал свои вещички в сумку. И вскоре уже наблюдал, как растворяется в море город моего детства. Да, он остался там, в детстве. В настоящем он другой. А в мыслях была уже другая жизнь, от которой я сбежал немного потешить свою ностальгию. Прилечу, сяду в 39 автобус. Метро Московская и оттуда без пересадок до конечной…  Хотя нет, надо же и сумку из камеры хранения на вокзале забрать. Впереди было три с половиной часа полёта. Я был счастлив. Я вновь сбежал.