А ночь была ещё та

      
Дела делами, но я не забывал и о своих женщинах. Пару раз наведывался к Аллочке, в основном, чтобы подержать приятную женщину в руках и дать ей возможность получить удовольствие, а за одно, получить его и самому. Но вот к Марине, после той памятной встречи подойти не решался.
 
   Однако долго тянуть с этим  было неудобно, и вечером я пошел на набережную. Марина была на своём посту – рисовальщиков портретов. Увидев меня, сморщила носик, состроив  детсадовскую рожицу, улыбнулась и спросила:
-Где пропадаешь?

-Да все там же,  в делах и заботах, но вот  немного управился и, как видишь, появился. Ну а ты как?
-Тоже все так же. Народу вроде прибавилось, но с продажами картин пока не очень.  А желающих позировать - сам видишь, конкуренция, один, два за вечер.
-Может, куда-нибудь сходим, посидим, а потерю  клиентов я тебе компенсирую.
-Что, разбогател?
-Ну не то, чтобы очень,  но обещанный гонорар получил и должность в придачу - я теперь администратор отеля, правда, небольшого, но, главное,   неподалёку от набережной.
-Так тебя можно поздравить,  все произошло, как хотел.
-Выходит, что так.
-А предложение где-нибудь посидеть принимается, только стульчики занесем, а за одно, и переоденусь.

  Мы  пришли к Марине на квартиру, она стала переодеваться – сняла с себя почти все, оставив одни трусики, и стояла перед зеркалом. Я смотрел на это совершенство, а потом не выдержал, подошел сзади и обнял.
 
  А затем мои руки пошли  гулять по её телу, а пальцы находили самые потаённые и чувственные места,  играя на них, как на  струнах.  Я трогал языком её уши, целовал  шею, плечи, спину и вот уже легкая дрожь стала пробегать по её телу.
 
  Я наклонил Марину к зеркалу, в которое мы оба смотрели, и  мне вдруг захотелось не только крепко подержать  эту красоту в руках, но и помять, потискать,  ощутить  запах и вкус страсти. А поэтому, не  заботясь о последствиях, жестко, и с силой, практически не раздеваясь,  овладел ею.
 
 Она сначала напряглась, вроде как сопротивлялась, потом расслабилась, застонала, задергалась, и  со всхлипом, шумно втянув воздух, задрожала всем телом, а затем обмякла, распластавшись на столике перед зеркалом. А я, не ослабляя свой натиск, продолжал и не остановился, пока не закончился весь мой запал.
 
 А Марина, не переставая вздрагивать  и всхлипывать,  уткнув лицо в  разбросанные разноцветные принадлежности для макияжа, безвольно лежала на столике.
 
Я отошел, она успокоилась, поднялась, вытерла  ладонями слезы на глазах и щеках, и рассеянно стала собирать и расставлять у зеркала баночки, скляночки и другие туалетные принадлежности.
 
 С самого начала и до окончания всего этого действия ни я, ни она не проронили ни слова.
 Я вернулся на своё место на диване, а Марина, молча,   протёрла лицо ватным тампоном и стала заново наносить макияж. Потом, глядя в глаза своему отражению в зеркале, сказала:

-Похоже, мадам, что  вы сегодня  впервые узнали, что такое настоящий оргазм. - Она  растянула губы, облизнула их, покривила лицо перед зеркалом и добавила. – Вот за это сегодня и выпьем шампанского.
 Затем повернулась  и с каким-то вызовом, глядя в упор, спросила:
 -Угостишь сегодня шампанским?!

 -По такому случаю, хоть французским.
-Да, французское было бы в самый раз. Наши бакалейщики тебе и «Мадам Клико» найдут, только гарантии, что оно действительно французское -  никакой, так что лучше выпьем нашего, крымского, - сказала она уже спокойным тоном. А затем,  на несколько секунд задумавшись,  добавила. - А вообще, мне понравилось. - Постояла, опустив голову, и резко отвернулась к зеркалу.

 В ресторане на набережной мы выбрали лучшее, что было из закусок и горячего, ну а выпить взяли шампанское. После второго бокала и разговора о том, о сём, Марина, помолчав, в раздумье сказала:

 -Похоже, что я влюбилась, а почувствовала это, когда мои  картины стали несколько другими – в них появилось больше желтого и оранжевого цвета, а фиолетовый, которому я отдавала  предпочтение, почти исчез.
 
 Она подвинула свой бокал, я наполнил его, она медленно выпила и продолжала:
 -Последние несколько лет я не позволяла себе никаких влюбленностей. Но вот появился ты, и как-то  все стало меняться; ощущения, восприятия, цвета, а еще я  смотрела на тебя и возбуждалась - не хотела, но это происходило само собой. И я решила, пусть все будет так, как желают  душа и тело, и отпустила их в свободный полет.
 
 Она примолкла, отпила  из бокала и продолжила:
 -И еще, моя влюбленность ни к чему тебя не обязывает, я делаю это для себя, чтобы оживить свое творчество. Кажется, еще Чехов советовал писателю Короленко изменить  жене, чтобы оживить свою прозу. Вот и я решила подсластить себе жизнь и оживить своё  творчество.  Звучит как-то не очень, но это так. И, потом я знаю, рано или поздно ты исчезнешь, как и все, вкусившие любовь в этом городе греха, и любовь на этом закончится.

-А тебя не смущает, что я иногда заворачиваю и к твоей подруге? Ты ведь знаешь об этом?
 -Конечно, знаю, такие довольные бываете после любовных утех. Но и ты знай, если она тебе еще не говорила, что мы с ней об этом с самого начала  договорились.

 И потом это не я, а душа моя так решила - влюбиться.  Я ведь сказала, что отпустила её в свободный полёт, вот она и  втюрилась, а я здесь ни-при-чём, -  по складам сказала Марина.  - Если бы я  включила свои  мозги, то вряд ли  что получилось.

-А хочешь знать, что  я об этом  думаю? – спросил я.
-Хочу! – Марина с любопытством посмотрела на меня.
-Ваша затея мне очень даже понравилась. Признаться, давно мечтал о чем-то подобном. У меня две милых, симпатичных женщины, что может быть лучше, а главное без претензий друг к другу, да и ко мне тоже.
-Вроде  шведской семьи, - сказала Марина.
-Да, что-то в этом роде, только, насколько я понимаю, шведы живут вместе - семьёй, ну а мы раздельно, и съезжаться,  я думаю, мы не будем. Разве что встретиться втроём под  одеялом, ты как на это смотришь?
-К подобному я пока не готова.
-Ну, тогда тему  закрываем.

 И мы дружно рассмеялись и снова выпили и закусили. Подозвали официанта и  попросили еще  шампанского и клубнику с мороженым, а закончив в ресторане, взяли бутылку шампанского с собой  на дорогу.
 
 Погуляли по набережной,  спустились к морю и прошлись по бережку. Марина была весела, шутила и дурачилась - взобралась на камень, присела и окропила море, при этом хохотала и чуть не свалилась. Пришлось  придержать её за плечико, пока она исполняла свой «смертельный» номер.

-Похоже, что я не только влюбилась, но и совсем с катушек съехала! Но ты  не смотри и не осуждай. Я долго была слишком серьёзная, а подобное давно хотелось проделать.
 -Господи! Как же хорошо жить на белом свете! – воскликнула она, зайдя в море. 
-Это точно! –  согласился  я.
 
И мы снова вернулись на набережную, зашли в кафе, заказали мороженое и кофе.
Домой направились за полночь, пришли к Марине, где я и остался ночевать, и где мы выделывали,  что  хотели.
  …В общем, ночь была еще та.
Это ещё одна глава из романа "Однажды в ЯЛТЕ".Кстати, он представлен на электронных площадках интернета, так что можно зайти и познакомиться, набрав в любом поисковике: ЛитРес Виктор Лысых Однажды в Ялте.
На снимке: ночная Ялта, фото из интернета.