взращивай добро

Мне открывается впечатляющий вид на материк, за зубчатой линией которого каждый вечер садится солнце, выстилая золотистую дорожку для подкрадывающихся сумерек.
В состоянии отсутствия мыслей я часами сижу, наблюдая, как изумрудные волны Малого моря, накатываются на берег Сарайского залива. Несколько колоритных местных персонажей, внешне похожих на не самых добрых героев бурятского эпоса, слоняются по прибрежной кромке, зазывая группы "диких" туристов в походную баню, организованную неподалёку.
Нарезкой стоп-кадров, накладывающейся на живописную панораму, вспоминаются эпизоды первой поездки, но вид шумных китайцев, группками снующих по полосе прибоя, увешенных рюкзаками и оптикой, которыми здесь не пахло пять лет назад, возвращают в действительность. "Да, я же планировал изучать китайский, - приходит на ум. - Вот, пожалуйста, получите, распишитесь!"
Чуть левее и ниже места моей медитации я замечаю женщину, сидящую ко мне спиной на обрезке бревна, так же поглощённую созерцанием волн. Светловолосая девочка лет пяти-шести подбегает и обнимает женщину за шею. "Мама и дочь", - предполагаю я. Женщина снимает с себя жилет-безрукавку и одевает его ребёнку. "Заботливая мама", - дополняю своё наблюдение.
Так я впервые вижу Её.
В тот день особенно чисто на горизонте. Горы на материке как будто стали ближе, позволяя рассмотреть не доступные от дымки последних дней детали: перекаты, холмы, прорисованный контур, поверх которого накладывается белой линией ещё одно небесное начертание высот.
Она моет копчёный котелок в набегающей воде, поправляя спадающую прядь волос запястьем, улыбаясь уголками рта. Бродячие собаки едят с её рук, чайки без опаски прогуливаются рядом, а подвыпившие рыбаки избегают встречаться с ней глазами, мгновенно трезвея, если взгляд спрятать не удалось. Обходят по широкой дуге осторожно и стараются вести себя приличнее в меру сил.
На самом деле детей оказалось трое, хотя из подсознания несколько раз высвечивало числом пять. Старший - Денис, двенадцати лет, средняя София, на три года младше - уже ведут себя по-взрослому, старательно хмуря брови, взвешивая слова и делая многозначительные паузы в узнаваемом стиле, и только Любаша, большая любительница сгущёнки, с вечно чумазыми щеками ведёт себя легко и непринуждённо. Мы играем в качели и в лошадку. Учу Дениса правильно работать ножом, открывая банки. Чувствую себя отцом в многодетной семье. Она внимательно наблюдает за нами.
А ближе к полуночи они гуськом идут со своей стоянки, продираясь в темноте сквозь кустарник, как лоси через бурелом. Возле жаркого костра места хватает всем, и они рассаживаются чинно, рядком по старшинству.
У них с собой пакетик с вафлями к чаю. А вафли, если вы не знаете, на берегу Сарайского пляжа из ниоткуда не берутся. Их надо либо принести из Хужира, либо с Харанцов, а значит переставлять ноги по щиколотку в горячем песке, в течении полутора часов в первом случае и около часа во втором.
И это роскошные дары. Поистине царское подношение. Мы не спеша беседуем обо всём на свете. Дым щиплет глаза и клочьями оседает в распадке.
Если смотреть на берег залива ночью в темноте, можно увидеть множество костров. Люди приезжают сюда, чтобы прикоснуться к первобытному ощущению изначальной Чистоты, запредельному чувству Слияния с Бытиём, завораживающему Растворению всех надуманных границ. Она знает мои мысли, читает меня, а я читаю Её.
Сидя возле живого Огня, слушая треск дров, плеск волн, вглядываясь в звёздное небо накануне полнолуния, я рождаюсь вновь каждую ночь. Её присутствие наэлектризовывает, намагничивает пространство и резонируя создаёт намётки-каркасы будущих событий и обстоятельств.
Беря в руки инструмент, оживляя ритмы Вселенной, с каждым ударом джамбе*, я вижу, как меняются лица, как вырастает мост между небом и землёй, и как потоки Силы, вплетаясь в ритм, нисходят в слушающих, и как благость пропитывает и утоляет жажду Познания.
В какой-то момент кажется, вдруг кто-то сейчас хотел бы тишины, прямо в этот момент. И слова: "По башке своей побарабань!" - может готовы вот-вот сорваться с чьих-то губ? И тогда я останавливаюсь и слушаю ночь. И молчит темнота. И волшебство продолжается. Рассказами без слов: о Силе, о Духе, о Предназначении. Ей знакомы эти истории.
Быть на полнолуние на Ольхоне - большая удача. Это тот момент, когда открываются все двери, и каждый ищущий может завершить свой поиск.
Если выберет. Я смотрю в Её глаза и переплетаю свои и Её пальцы.
Так мы и заходим по грудь, до уровня сердца в эту священную воду и кричим во всю мощь лёгких. До хрипоты. В унисон. "Я люблю Байкал! Я люблю Ольхон! Я люблю Жизнь!" И маленькие фигурки с берега кричат в ответ.
В каждый свой приезд я думаю про вход в пещеру на скале Шаманке. Мне хочется его найти. Для меня это, как найти вход в свою Душу...
Уложив детей спать, Она приходит на мою стоянку. Шуршит палаткой, вжикает молниями. В тусклом свете налобного фонаря, подвешенного к потолку, медленно и осторожно освобождает свою суть, и я получаю ответы на все свои вопросы...
Мне открывается впечатляющий вид...

Между Харанцами и Хужиром
Точными, точёными мазками...
Рисую картину Мира...
Ворошу прошлое,
Ворожу...
Разрешаю ножу
Чертить по коже
Спирали, линии, круги...
От себя куда ни беги,
Всюду весь набор
Заморочек с собой.
Чайка кричит в небе,
Улетая на Хобой,
Роняя на волны перо.
Зла и так хватает-
Взращивай Добро!

*Джамбе - вид барабана.