02. Перевертыш

2012 г.

Старые больничные коридоры перепутывались в бесконечные лабиринты и комнаты.
Иногда даже казалось, что меж проемов дверей проскальзывало что-то еле уловимое, подобно тени.
От холодного бетонного пола веяло холодком.
Серые мозаичные узоры в виде ромбов и прямоугольников переплетались в бесконечную тропинку.
Обшарпанные стены уже пожелтели то ли от времени, то ли от бесконечных прорывов труб.
Последний раз эта больница ремонтировалась еще в эпоху застоя и канувшего в лету социализма.
Пузатые меценаты сразу подметили эту больницу, и это не случайно. 
Ведь она была лучшей в нашем крае. Дальше последовали расформирование и сокращение рабочих мест.
Именно тогда и уволили друга нашей семьи, врача Виктора Андреевича.
И почти сразу из темных уголков памяти накатывали теплым бризом, воспоминания.
Вкусный сладкий гематоген и душистый чай с бергамотом.
Теперь снова, восстановившись и набравшись сил, Виктор Андреевич занял пост главного врача.
 Увы, это далось ему непростой ценой. После долгих судебных тяжб жена ушла к молоденькому врачу из нейрохирургического отделения.
Детей общих не было, вот так и до сих пор живет холостяцкой жизнью. 
Это был мужчина в возрасте, среднего роста и с густыми усами, которому давно ударил «бес в ребро». Веселый нрав изрядно его молодил и даже сбрасывал тройку-другую лет.
Наверно именно так выглядел «среднестатистический» врач в наших больницах.
Сейчас медленной, почти вальяжной походкой я направлялся в его кабинет, чтобы забрать результаты анализов.
Угрюмые доктора в белых халатах не спеша брели по закоулкам своих отделений.
Суетливые пациенты о чем-то разгорячённо спорили в очереди.
Не обращая внимания на дебаты, я спокойно занял очередь и сел на свободное место.
Ожидать пришлось недолго. 
Виктор Андреевич вышел из своего кабинета и сразу устремил свой взор в мою сторону.
И растянулся в довольной улыбке. 
Значит, узнал. И этот факт не мог не радовать.

– Алексей, сколько лет, сколько зим, – протараторил Врач.
– Здравствуйте, Виктор Андреевич, – сдержанно пожав руку, ответил я.
– Пойдем в кабинет, там твои анализы пришли – нервно поправив ворот халата и немного ковыляя, он направился обратно в свои «апартаменты»
Кабинет был маленьким, но уютным. Посреди комнаты стоял старый дубовый стол.
На нем, как принято, небрежно валялась  куча бумаг и личных дел пациентов.
В золотистой рамке находилось фото, где Виктор Андреевич стоял с каким-то важным чиновником.
Лицо мне показалось смутно знакомым, может, это видный политический деятель. 
Комната была вполне светлой, но сейчас окна были задвинуты плотными темными шторами из грубого ситца.
Пахло свежезаваренным кофе. 
Я давно научился различать марки кофе, знал их названия и откуда они родом.
Этому меня научил дед, и в возрасте шести лет я в первый раз попробовал этот напиток.
Сейчас это был терпкий насыщенный кофе с мягким хлебным привкусом.  Мое воображение уже разыгралось. 
Это точно зерновое Суматра Манделин.
– Вкусно пахнет у вас, – с улыбкой произнес я.
– Да, этот кофе привез мой друг из Индонезии, – в его голосе прозвучала нотка гордости.
Молчание. 
«Значит, моя интуиция меня не подвела» – подумал я.
Стоило мне перевести взгляд, как в глаза бросился небольшой деревянный шкаф с медицинской литературой. 
– Алексей, – перехватив мой любопытный взгляд, он продолжил. – У меня есть новости, и тебе лучше послушать внимательно, – договорил Виктор Андреевич, открыв какие-то бумаги с еле понятным почерком.
– Да слушаю вас, – выдавил я, с ноткой опасения.
– Есть две новости, – как-то «по-врачебному» произнес он.
– Хорошая и плохая? – я пытался  иронизировать, но, по-моему, неудачно.
– С какой начнем? – в его взгляде читался холод и опасение. Это немного угнетало обстановку.
– С хорошей, думаю, сейчас это будет приемлемо, – пробормотал я.
– Нас заинтересовало ваше МРТ, у вас избыточное скопление цереброспинальной жидкости в желудочковой системе головного мозга, в результате чего происходит затруднение её перемещения от места секреции к месту абсорбции в кровеносную систему, – словно заученным текстом из учебников по анатомии вылетело из уст Виктора Андреевича.
– Это опасно? – в этот момент, мой голос будто заново сломался.
– Нет, это небольшие отклонения, и они встречаются у каждого второго, – произнес врач.
– У  тебя есть другие проблемы. Кардиомиопатия в сопровождении с изменением формы и размера сердечной мышцы, что вызывает перебои в функционировании сердца, сердечную недостаточность и нарушение ритма. Тебе осталось жить пару месяцев. Мне жаль, – Виктор Андреевич отвел взгляд.
В этот момент мой мир рухнул, цвета поблекли, внешние звуки уже не имели никакого значения.
Казалось, что окружающий мир уже не будет таким как раньше.
Нечто внутри меня умерло. Бесшумно, но в страшной, неумолимой, адской агонии. 
Зрачки расширились. Между сильными, дыхательными спазмами, если прислушаться, можно было услышать стук моего поврежденного сердца. 
Сухость во рту была не столь заметна сейчас, в данный момент меня волновали рвотные позывы.
Сходив в уборную и приведя себя в порядок, я вернулся обратно в кабинет. Хуже уже не будет.
– С тобой все в порядке? – с заботой в голосе произнес Виктор Андреевич.
– Да, спасибо. Можно стакан воды? –  попросил я, застегивая рукава рубашки.
Налив воду, он объяснил, что, к сожалению, многое происходит в жизни не так, как хотелось бы нам.
Что мне нужно с пользой потратить последние месяцы жизни, и сделать то, чего не успел сделать раньше. 
И, конечно же, самое плохое – попрощаться с родными и близкими.
Но сейчас это не имело никакого значения. 
 Я был погружен в собственные мысли, и не слушал болтовню доктора.
И меня посетила безумнейшая, дичайшая идея. Он нее меня переполнили смешанные чувства:
Скрытый гнев и эйфория от осознания того, что эта болезнь дала мне свободу в Абсолюте.
Поздравляю тебя, ты вытянул «счастливый» лотерейный билет. Твой приз: «Перевертыш».