1. Почти медовый месяц

Март месяц был в разгаре. Вода океана всё ещё холодила тело, небо казалось кристально-высоким. А  дневное светило с каждым днём расточало всё больше тепла.

Весь февраль у нас шли дожди. Но они нисколько не походили на противные ливни или мелкую морось, известные мне с детства. Нет, под словом дождь здесь подразумевалась пьянящая парная влага, крупными радужными каплями падающая с небес.

Её приносили те самые тучи, что весь месяц кружили вокруг острова, но так и не сумели его перемахнуть. Они наплывали своими пушистыми боками на линию побережья, упорно пытались просочиться к центру, но, подвластные неизвестной силе, снова уносились за горизонт.

Лёжа целыми днями на балконе и подставляя лицо нежным поцелуям солнца, я сначала с интересом, а потом и с любопытством наблюдала эти облачные эскапады. Внимательно следила за странными танцами облаков и пыталась понять, что вынуждает их уходить и снова возвращаться.

Уж точно — не ветер, так как на острове он был редким гостем.

Ну а бриз наведывался часто. Он играл моими одеждами, когда на рассвете бродила по кромке воды у подножия скал, шевелил волосы и остужал кожу. Повинуясь термическим законам, он уходил и возвращался, внося ту же ритмичность и в мою жизнь.

В ней тоже всё менялось, но оставалось прежним. Какая разница, дневное светило или ночное, прозрачная голубизна  или исколотая звёздами чернильная муть, рассветы или закаты? Когда всё уходит, чтобы завтра снова вернуться назад.

Между тем незаметно подходили к концу первые девяносто дней на сказочном острове, в искусственно созданном мире магических существ. Девяносто дней, как стала эльфой, девяносто дней, как познала магию. Три месяца вдали от настоящего дома, родных и самых близких. Одна в закрытом мире.

Как они там? Ведь это не просто — научиться жить с мыслью о том, что твоя дочь, сестра, подруга, внучка пропала без вести. Ушла, не оставив ничего, кроме крошечной надежды на возвращение. Но процент вернувшихся так невелик, а долгие годы ожидания бессмысленно иссушают душу.

Я тоже страшилась и за себя, и за родных. Но страх — не самый лучший советчик в планировании побега. Он не усиливает волю, а притупляет.

Не скажу, что желание вернуться в знакомый мир, утратило насущность. Но в свете романтических, магических и прочих событий, оно как-то поугасло, смазалось, потеряло формы и цвет.

Эмоциональная и чувственная привязанность, страстные ночи и расслабленные дни не способствовали построению каких-то спасительных планов. По крайней мере так случилось со мной.

Если в первые недели медового месяца, увидев океан вблизи и почти ощутив ветер свободы, я потирала руки и готовилась к осуществлению побега, нарезая по гальке беспокойные круги. То, спустя некоторое время, изорванная бурунами линия горизонта больше не манила. Наоборот, иногда даже казалось, что это именно океан усыпляет, укачивает и как-то размагничивает душу.

Что, вам не приходилось слышать про размагничивание души? Когда она, будто стрелка компаса, прекращает движение, залипает и никуда не стремится?

Казалось, меня минует такая судьба. Но то ли счастье во всём было виновато, то ли солнце, то ли на сушу наплывающий океан.

Можно было найти сотню объяснений моей внезапной пассивности. Но это не меняло того факта, что c некоторых пор стало казаться, будто остров, демон, поместье и даже галечный пляж внизу под нашим балконом — всё это и есть моя судьба.

Счастье укачивало на волнах и требовало только отдаться. Остальное случится само. Вот это и пугало.

Повинуясь внезапному порыву, начала вести дневник, в глубине души опасаясь, что когда-нибудь забуду окончательно, кто я, когда и зачем здесь появилась. Вот проснусь так однажды утром и не вспомню себя вчерашнюю.

Никита моему порыву вроде бы обрадовался. Ну чем не прекрасная возможность отвлечься и отвлечь? Тут же направился прямиком в кабинет, и через минуту у меня на коленях лежали самая настоящая чернильная ручка и какая-то странная средних размеров книжица. Некое подобие старинного альбома, в котором люди обычно хранят семейные выцветшие фотографии. Его твёрдые страницы были скреплены обычной ленточкой, протянутой в круглые, будто дыроколом пробитые отверстия, а на титульном листе красовались аккуратный узелок и бантик.

— Откуда? — изумилась, разглядывая неожиданные сокровища и радуясь, будто ребёнок новогоднему подарку.

— Что значит, откуда? Неужели думаешь, демоны настолько тупы, чтобы деревянной письменностью заморачиваться? Это, правда, только копия, оригиналы сберегаются в хранилище совета. Но, если тебя интересует происхождения предметов, то могу рассказать. Автоматическое перо попало, конечно же, из человеческого мира и уже довольно давно. Сам не помню точно, когда такие выпускали. Завалялось случайно у кого-то из похищенных, при проверке и обыске обнаружено не было. Может, под подкладкой спряталось или в нагрудном кармане затаилось. Ручку-то размножить — проблема. Тяжелее оказалось с чернилами. Так как тот прототип, что в хранилище находился, быстро высох. Но и с этим учёные справились. Вот, гляди.

Под моим изумлённым взглядом Никита аккуратно перевернул первую страницу книжицы и провел остриём пера по ней. И — о чудо! — на белой поверхности листа, имеющего какую-то странно знакомую структуру, появилась первая буква, затем вторая, третья, превратившись в витиеватые закорючки имени. "Алия" — гласила надпись, исполненная изумрудным цветом. При всём при этом чернила не впитывались бумагой полностью, а будто выпукло застывали на ней. Хотя, бумага ли это вообще?

Любопытствуя, протянула руку и провела по шероховатой странице, сквозь структуру которой проглядывало знакомое плетение.

— Не можешь догадаться, что за материал такой? — загадочно улыбнулся демон. — Ткань обычная хлопковая, только хорошо выделанная. Так называемая дорогая рубашечная.

— Но как им это удалось? Она же должна быть мягкой.

— Не должна, — хитро зыркнул этот проныра.

И когда, спрашивается, успел всё разузнать, всё разведать. Ведь одновременно же с ним островитянами стали. Но пока я тут дурью маялась и преступления раскрывала, он ещё и общие знания в темпе осваивал.

— Вот как голову отрубленную стазировать — так для этого и у тебя, и у гнома мозгов хватило, — заёрничал в процессе объяснений этот задира, — А по делу стазис применить никто из простейших, включая эльфов, так и не додумался.

— Что значит, не додумался? — обиделась не на шутку. — Им ещё продукты замораживать можно.

— Точно! И что происходит с замороженными продуктами? — задал явно наводящий вопрос демон вумный.

— Они долго не портятся в мире, где ещё никто не придумал холодильники, а жара за тридцать, — выдала бойкий ответ отличницы.

— Нет, — поморщился Никита. — Ну подумай сама, какими предметы становятся? Были мягкими, а стали...

— Твёрдыми, — сама догадалась, но на всякий случай решила подробности разузнать. — Так это просто стазированный кусок ткани?

— Ну, конечно, — подвёл он итоги нашего урока. — А теперь идем, покажу, как нужно чернила добывать.

И мы отправились к океану. Оказалось — "ох, ах и куда бы потошнить, чтобы противность процесса навсегда позабыть"  — для замены чернил демоны приспособили природу. А именно особый вид моллюсков, обитающих у побережья. С приходом отлива их многочисленные раковины усеивали пляж — только ходи и собирай. Много набирать не имело смысла, так как на второй день этот самый использованный моллюск начинал страшно смердить, в попытках посмертно разложиться. А вот в момент свежего использования запах был вполне терпим.

Явно наслаждаясь возможностью показать недюжинные знания, Никита лично взломал раковину одного из несчастных созданий, потом растолок содержимое специальным пестиком, затем втянул густую тягучую массу пером. Получилось что-то вроде поршневого эффекта с последующим противным "плюмпс". И вот тебе ручка, пиши — не хочу.

Да, такой он, комби-прогресс, основанный на использовании старого опыта в новых условиях. Извратились демоны, всех переплюнули, обошли, объехали.

Может, сообразительность у них вообще генетически заложена и мозговая деятельность прямо с момента превращения усиливается? Так что не просто они ненасытные, а ещё в придачу и смекалистые.

То-то гляжу, разнообразие в постели у нас стало образом жизни. И зачем несчастной беременной эльфе эта зловредная демоническая смекалка? Не пойму, хоть убей.

Но всё равно, возвращаясь к истокам письменности и способам добывания чернил — несчастного мягкотелого моллюска было до слёз жалко. Жил бы себе в безграмотном обществе, а среди образованных был в момент употреблён.

Я ещё понимаю, пасть жертвой голодного туземца. Хоть радует, что послужил выживанию более разумного существа, ну, или более сильного, или более крупного, или склонного к пищевым извращениям.

Но погибнуть просто для того, чтобы кто-то накропал в дневнике: " День пролетел отлично, три раза пыталась сбежать из постели и столько же была насильно в неё возвращена, семь раз отлюблена, дважды удалось отговориться головной болью". Ну и за что погибло несчастное недоживотное, вас спрашиваю?

Но совсем уж отказаться от выражения чувств на ткани я была не согласна, потому царапала кратко и через день, остальное же время дневник проводил на балконе, чтобы выветрился запах убийственных чернил.


В демоническом поместьи время текло медленно и приятно. При этом сначала ничуть не раздражало то, что демон слишком часто оставлял меня одну. А у Никиты постоянно находились какие-то дела, встречи, советы и собрания, на которые женщин не то, чтобы не приглашали. Но по словам демоняши, это были скучнейшие мероприятия, где можно только слушать, зевать и решения принимать.

— Ну и зачем тебе всё это? — нежно выражал он глубокую заботу. — Вот возьму с собой — ты там заскучаешь. А я делами занят. Когда мне тебя развлекать? Опять же,  в совете ещё не забыты твои выступления с эльфийской головой. А магическая драка в демоническом собрании? Да, успела ты начудить. Это же додуматься нужно — нашему президенту преступницу в жёны подсунуть. Правда, он не в обиде. Когда бы ещё себе персональную демонессу достал? А так пусть эльфа, но зато индивидуальная. Ни с кем делиться не нужно. Наслаждайся и пой. Но всё равно, рановато нам ещё по гостям ходить. Подождать немного нужно. Ну, совсем чуть-чуть. А там, глядишь — и начнём светскую жизнь.

Странно, но рассуждения Никиты постоянно вызывали скрытый протест в душе. Ну вот, как же такое может быть, чтобы человек, тьфу ты, демон, настолько быстро изменился?

Ещё недавно вместе приключались, не обращая внимания на чины и сословия, дурака валяли, сыскное агентство организовывали, пировали с гномами, воевали с магами. А теперь всё по-другому. Этого нельзя, того нельзя. Ни жизнь, а тюрьма, правда решётка позолочена, камера цветами уставлена, постель лепестками усыпана. Пёстрая, страстная, за душу берущая, тюрьма.

И ведь не сидела же, не молчала, пыталась с Никитой поговорить, объяснить, растолковать, что тесно, что задыхаюсь, домой хочу, в замок кривобашенный. Зря что ли его покупала? Долотом противным мозоли натирала пока зарубками расплачивалась. Трудилась-возилась — и всё напрасно? Нет, не быть такому. Или я не эльфа? Или магия не при мне?

Но для начала решила на конфликт с любимым не идти, а поработать тонко и мягко, по-бабски издалека подъезжая. Попыталась — не помогло ничуть. Так как любая попытка сделать лёгкий намёк на скорое возвращение к эльфийскому двору тут же вызывала демонические страсти и нежности.

Меня хватали, тащили, быстро раздевали и окунали с головой в океан любви. По ходу объясняли и внушали, что ни с кем и нигде лучше уже не будет, чем здесь, сейчас и с присутствующим демоном. В чём-то клялись и чем-то божились, по ходу крутили и так, и эдак, извращаясь в упорных попытках неотразимость и незаменимость доказать.

От показательных выступлений становилось тошно. От затяжного приступа демонических чувств и эмоций даже слегка подташнивало. А сумасшедшие ночи выматывали настолько, что хотелось уйти медведем в спячку и до следующей весны миру не показываться. И плевать, что бесполезно год пройдёт. Зато силы восстановятся.

Покой безумия или безумие покоя? Я не понимала, что происходило со мной, осознавая только одно — любимый демон незаметно забирал жизненные силы. А я не решалась спросить, для чего ему это нужно.

Жизнь стояла на месте, наполненная дурманом. Будущее не предвещало ничего, так как уже в настоящем всё свершилось. Вроде бы счастлива, вроде бы живу, вроде бы люблю. А как оно там на самом деле — одним богам известно.


Был март. И как-то утром в момент очередного выхода из-под гипноза страсти, я снова отправилась на бесконечную прогулку по прибрежной полосе.

Сама дорога была уже наизусть известна, а крутая тропинка знакома так досконально, что, казалось, могу её и по памяти преодолеть.

Для проверки предположений, даже как-то попыталась в одну из лунных ночей сей подвиг совершить, поднялась, оделась и выдвинулась. Но уйти не дали.

— С ума сошла, что ли? —  набросился у дверей Никита и силой поволок обратно в постель.

Ну, кто же знал, что сон у демона чуткий, а на дверях сигнализация повешена? Чтобы, значит, не ушла и не сбежала? Пуще ока бережёт. Неужели действительно любит? Или просто терять не хочет? Уж лучше хоть никудышная, но своя, чем распрекрасная, но на троих. А то и на четверых. Кто знает, какой у них процент соотношения между бабским полом и мужским. Сижу тут, уши грею, ничего-то толком не знаю. Куда ни глянь — вода и скалы, скалы и вода.

Поместье Никиты было одним из многих однотипных сооружений, ничуть не украшавших собою скалистое побережье. Обычное одноэтажное каменное жилище, построенное на самой кромке обрыва скал. Каждый дом располагался на своём участке земли, обнесенный невысокой каменной оградой.

Я знала точно, что у нас есть соседи. Но ни разу, проводя время на свежем воздухе, не видела их. Как, впрочем, и не слышала голосов. При этом недоумевала, как такое может быть. Пока однажды Никита не рассказал, что при строительстве их ограждений использовалась особая магия.

— Ну, вот подумай сама, — снизошёл до объяснений демон в одну из наших прогулок по поместью. — Высокие стены в человеческий рост не делают окружающий мир прекраснее. А, находясь под пристальным вниманием соседей, даже на своём участке не чувствуешь себя, как дома. В придачу, мы ведь недаром — ненасытные. Ни в чём себя ограничивать не хотим и не можем. А, допустим, захочу я с тобой уединиться? Ну, не бежать же в дом, честное слово, когда вокруг всё пахнет и цветёт, а каждый кустик уединению способствует.

В тот раз природа, действительно, поспособствовала. Правда, в основном тому, что спину я себе до безобразия стёрла, да ягодицы до бесчувствия отбила. Ну а что удивляться-то? Ведь по сравнению с миром других магических существ, мир демонов природой скуден. По крайней мере та небольшая его часть, в которой располагалось поместье.

Ни тебе деревьев, ни кустов раскидистых, ни лугов травянистых — ничего. Только какая-то сплошная карликовая растительность, да жёсткая иссушенная трава, до полусмерти зацелованная солнцем.

И, кстати, сама мысль поваляться на ней ещё раз, постукивая копчиком или отбивая коленки, не радовала абсолютно. Ну, неужели же соседские бабы, пусть и демонессы, такие полные дуры, что жёсткую землю мягкой кроватке предпочитают? Позвольте не поверить ничуть.

Признаюсь, Никите о своих мыслях тогда не сказала. Но зато про себя ехидно подумала, что эта магическая звуковая и зрительная изоляция только для того и необходима, чтобы дур, подобных мне, от внешнего мира оградить. Известно же, что многомужие у них. Вот личную жизнь от завистливых соседей и оберегают, чтобы ненароком не сглазили.

В тот день я, кстати, находилась в душевно бодром состоянии, что в последнее время случалось не слишком уж и часто. Так как попеременно то демон силы забирал, то — беременность.

А так хотелось снова себя настоящей и живой ощутить — совершить что-нибудь сумасшедшее, нырнуть в океан с головой или, на крайний случай, в столицу демоническую отправиться. Других посмотреть, себя показать, хоть встряхнуться — и то исполнение желания.

Но ничего из предложенного Никита не одобрил. То вода ему холодная, то океан глубокий, то погода для поездки не годна, то времени нет, то сам отсутствует. И дальше те же объяснения по списку. Хоть ты оборотнем взвой. Хотя, была бы двуипостасной, давно бы перекинулась и на всех четырёх прочь побежала. Но любовь удерживает, а ноги от демона уходить отказываются. Трагедия.

Потому, отринув глупые мысли и невозможные надежды, оправила юбку, вытащила лишние колючки из волос и принялась демоняшу расспрашивать. Нужно же хоть для общего саморазвития принцип  магической ограды понять. Ведь интересно, каким таким манером люди невидимы становятся.

Но всё оказалось довольно просто и плоско.

Как Никита объяснил, в каменную кладку стены был вплетён магический экран, не только отзеркаливающий звуки и изображения, но и их поглощающий. Эдакая перпетум-магия поместного масштаба.

Так что ни о каких нелюдях-невидимках речь не шла. Ну, да не больно-то и хотелось. Банальная магия. Привыкла уже.  

Вспомнив тот случай, прогулочным шагом завернула за угол ближайшего строения и начала спуск по каменистой тропинке, серпантином скользящей к воде. Солнце светило, погода радовала, горизонт был чист и безоблачен.

Внезапно слух как будто что-то уловил. Привыкшая уже к прогулкам в спасительном одиночестве и к полному отсутствию чего бы то ни было возбуждающе-неожиданного, вначале даже не поверила. Отнесла к проявлениям галлюцинации.

Тем более и ночка последняя к удачным в плане стонов и воплей относилась. А Никита постонать страсть, как любил, и мне наказывал. Вот и завывали дуэтом, на пару и по очереди. Может, оттого и шумит в ушах, что среднее ухо от воплей оглохло?

Но странный звук вдруг снова повторился.

Прислушиваясь, повернула голову, стараясь направление определить, а заодно и получше разглядеть, что за существо такое на этих скалах неприступных в криках извращается. И, о ужас, слева на небольшом треугольном выступе, метрах в пяти от крутой тропинки и без всяких шансов к отступлению, сидело существо, кого-то отдалённо напоминающее.

Стараясь подойти поближе, чтобы разглядеть извазюканную и сильно поцарапанную личность, на цыпочках просочилась к самому краю, вытянула шею и сфокусировала глаза.

Изображение получило, наконец, необходимые резкость и контраст. И в тот же миг я чуть не нырнула безумной ласточкой со скалы. Так как в этом оборванном и измученном жизнью аборигене признала лучшего друга-гнома. Который, кстати, по словам Никиты, уже несколько недель развлекался в городе демонов и ни в какую не желал отвлекаться на визит к подруге и коллеге по сыску.

— Ах, ты, сволочь бородатая! — злобно погрозила кулаком, в надежде, что вся экспрессия до туда точно долетит . — Значит бросил, предал, забыл? А теперь ещё и на скале загнездился! Тоже мне, орёл подвида гномов!

И друг мой зов услышал, но, что характерно ничего не понял. Так как ответом на все мои вышеперечисленные оскорбления было:

— Это ты, Алия? Наконец-то, пришла! Спасай меня отсюда, не то загнусь на радость парнокопытным!

Он всё ещё кричал и даже подвывал, махал, будто мельница руками, но старался телом не шевелиться. Видно, маловатая территория для гнездовья оказалась. Вон, как камни сыпятся. Того гляди и гнома с собой заберут. А высота-то не хорошая. Хоронить точно будет нечего. Проще дождаться, когда океан останки сливом смоет.

Да, приключился кошмар в раю. А как всё славно начиналось! Ночка сладкая, утро сонное, бриз таинственный, глубокое забвение без края и границ.

И вот она — эта самая граница бородатая, сидит на корточках, руки в молитвенном жесте сложив, и чего-то ждёт. Взгляд преданный, поза трагическая. В общем, друг в беде.

А солнце грело, небо голубело. Без дополнительных рассуждений становилось понятно, что гнома придётся спасать, а то к обеду поджарится до полной готовности на каменном противне. А друга хотелось получить в руки живым, чтобы душу вытрясти и лично узнать, по какой такой причине меня и наше дело предал.

Но рассуждать-то хорошо. Ими, рассуждениями, ещё никто не спасся. А в голове, прибитой страстью, идей сегодня не водилось. Потому и решила подключить к спасению саму жертву. А что? Поскольку сумел забраться, пусть теперь и придумывает, как из гнезда вылететь, да на землю приземлиться.

— Петро, — начала издалека, стараясь не расстраивать друга тем фактом, что плана не было и даже не намечалось. — А как ты вообще на такую верхотень забрался? Может, проще тем же путём и обратно двинуться?

— Тем же путём не получится, — грустно и как-то заунывно вздохнул он, опершись подбородком бородатым на свои в молитве сложенные руки. — Меня сюда телепортировали.

— Что, прямо сюда? Насильно? Кто посмел? Или сам место выбирал?

Гнома злобно плюнул, стараясь опять же телом особо не раскачиваться. Сочная капля слюны ушла в минутный полёт, при этом на второй секунде пропала из виду.

Вот, интересно, на гальку приземлится или на нижние скальные карнизы угодит? Отсюда же ничего толком не видно. Выбрал, называется, место для встречи. Теперь спасай встречающего.

Но додумать не удалось, так как Петро соизволил на вопрос ответить, причём весьма оригинальным способом.

— Это всё Тиммонариэль виноват, бездарь ушастый!

— А он тут каким боком?

Ну а что? Само собой, мне любопытно, как въедливый эльфёныш, в Эльфийске оставленный, мог ко всему этому приключению руку приложить.

— Да таким, — ощерился клыками гном и даже звучно зубами заскрипел. — Тебе как? Прямо сейчас все подробности выкладывать, включая те, как твой полюбовник меня из дому выставил? Или сначала ограничимся кратким содержанием?

— Давай кратко и чисто по делу, — велела сквозь зубы. — А то скоро поджаришься на припёке, подванивать начнёшь... Тут, знаешь, какие стервятники летают. Так просто не отбиться. А на твоей стартовой площадке  для замаха места маловато. Быстро они тебя из гнезда-то вытянут.

Петро кивнул и описал в двух словах.

Оказалось, пронырливый эльфёнок не долго один горевал. На момент нашего спешного отъезда он где-то гостевал, но регулярно на пост подходил и нас поджидал. А потом, встретился ему эльфийский секретарь, который всё и выболтал. Узнав, куда внезапно хозяева подались, нахальный подросток взял секретаря в оборот. Уж чего он только не выдумывал, но убедил Романа в том, что без посыльного и лучшего помощника нам в демоническом мире точно не обойтись.

— Ну, а чтобы сразу на глаза не попадаться, этот проныра велел его в столицу демонов перенести. Вот там мы друг на друга и наткнулись. И уж не знаю, кому больше повезло — мне или ему. Потому как ученик отшельника — всё-таки эльф и с магией, хоть плохо, но умеет управляться. А я-то оказался прямо на улице, без друзей, без гроша, магией обделённый. А всё твой демон виноват! — снова принялся бородатый на совесть давить.

— Стоп! — прервала я друга на самом важном. — А ну не отвлекайся! Позже поплакаться успеешь. Говори, как на скале-то оказался. А то всё про Тимку, да про Тимку. Но что-то я его рядом с тобой не наблюдаю.

— Увидишь ты его здесь, как же! — взбеленился гном, внепланово махнув-таки рукой, отчего с десяток быстрых камешков покинули крошечное гномское плато и ушли в полёт к центру земли. — Эта сволочь убедила меня, что науку магии под руководством отшельника он досконально освоил. И я в это поверил!

— Ага, — поддержала я друга морально, уже заранее догадываясь, на что такое его малец уговорил.

— Вот тебе и " ага". А я, дурак, обрадовался. Вот, думаю, идти пешком не придётся. За две секунды телепортом перебросит.

— А что? Разве отсюда до столицы далеко? — решила дополнительно разузнать-разведать.

Нужно же понять, какое расстояние показалось гному настолько запредельным, что он решился жизнь недоучке доверить.

— Ну, часа четыре пешком будет.

Понятно. Гном живучий, оптимист по жизни, для любых лабораторных опытов учёными рекомендован.

— Да! — подвела итоги, пытаясь примерно определить расстояние от никитиной усадьбы до точки приземления. — Если учесть дальность стрельбы, то погрешность получилась небольшая.

— Ничего себе — не большая! — не желал Петро мириться с практически удавшимся экспериментом. — Да этот эльфийский недоучка меня на самый конёк скалы посадил. Я руками-ногами замельтешил. Но поздно цепляться, если сила притяжения уже волочёт. Вон! — и гном осторожно указал куда-то на самую верхотуру над головой. — Оттуда и ухнул вниз. Слава Богам, за выступ зацепился, назад подтянулся, залез и теперь сижу.

— И давно сидишь? — захотелось выяснить чисто для статистики.

— Со вчерашнего вечера, — тяжело вздохнул друг, прислонился спиной к каменному костяку земли и на минуту глаза прикрыл. — Так ничего, жить можно. По нужде далеко не надо ходить. Но вот жрать уже отчаянно хочется. Желудок тревогу бьёт, урчит и о скорой потере сознания предупреждает.

Гном словословил, а солнце поднималось всё выше и выше, плавно начиная доставать моего боевого товарища. И никакого хоть самого простенького плана в моей пустой голове пока не выкристаллизовалось. Абсолютно. Потому я решила предупредительным выстрелом огорчить приятеля. Пусть уж лучше знает, к чему готовиться.

— Понимаешь, Петя, — принялась подходить к цели обходными путями, — это хорошо, что я теперь в курсе, как твоя проблема образовалась. Но вот, поверишь ли, даже при наличии этого знания, способа извлечь тебя из твоего гнезда я не вижу. Можно, конечно, сходить за верёвкой, если есть такая в демоническом хозяйстве. Но, вот добросить её до цели я точно не смогу. Ну, какой из меня лассо-кидатель? А тебе шевелиться нельзя. Значит лассо-хвататель из тебя — тоже никакой. Так что придётся нам Никиту вызывать. Авось, он что придумает.

— Нет, — взвился блондинистый сокол, даже крыльями захлопать попытался.

Вот же неугомонный какой! Того гляди, вывалится из гнезда.

И я оказалась права. Как следствие его приложенных усилий, пятачок скального выступа на хорошую четверть уменьшился и с шумом обрушился на пляж.

Но гнома это не слишком страшило. Наоборот, он так упирался и сопротивлялся, будто собственная жизнь была ему уже не очень дорога.

Хм, и вот теперь два вопроса на засыпку: чем мой демон гному насолил и как под таким рассолом с первым дальше жить, а второго —  спасать. Задачка.

Хотя, может, это просто обычные мужские заморочки — облажался с неудачной телепортацией, теперь не хочет, чтобы соперник об этом знал. Да, а как же в такой ситуации поступить мне?

Собственная беспомощность давила и душила, друга было жалко до слёз, но ещё больше злила глупость его крупномасштабная.

Потому по традиции всех баб, я решила на пострадавшего морально навалиться, чтобы к нужному мне спасительному решению подтолкнуть.

— Вот же гном неумный! — прикрикнула на этого образину бородатого. — Ну как ты не понимаешь! Нет у меня возможности вытянуть тебя оттуда. Крыльев боги не дали!

— Какие крылья? А магия на что? — убил злодей своей простотой.

И в тот же миг я осознала, что друг окончательно свихнулся. Нет, ну а что? Кем назвать-то ещё, если не идиотом того, кто сначала ученику-недоучке собственное тело телепортировать позволяет, а потом для успешного окончания эксперимента мне, незнайке не умной, предлагает себя со скалы снять.

Ну ладно, эльфёныш, тот хоть время от времени, порой и чему-то учился. Но я-то — натуральный чистый лист лопуха без всякого намёка на высшую материю. Не стоит таким доверяться и себя доверять. Как говорится, лучше убейтесь сами, но не отягощайте чужую совесть лишним убийством. Не хочу!

Полчаса. Полчаса я взывала к состраданию, но злодей гномьего подвида сострадать отказывался.

Парой минут позже "на понюхать и на пожрать" поналетели стервятники, принялись хлопать крыльями и усиленно друга с насеста сгонять.

И тут я сдалась.

— Хорошо, бородатый самоубийца, — обратилась к нему похоронным голосом. — Рассказывай уже, каким магическим способом тебя нужно прикончить, чтобы и мне — не марко, и тебе — не больно, и птичкам — без несварения.

— Уф! — радостно расслабился Петро и даже осенил себя каким-то знамением.

Видно, ко встрече с богами готовится, раз до такого дошёл. Вот хоть убей, не припоминаю, когда это Петро в последний раз высшим силам поклоны бил. Но гном уже не дожидался и скоренько к делу перешёл.

— Слушай сюда! — велел этот полоумный самоубийца и принялся объяснять.

Причём по ходу повествования пришлось убедиться в полной несостоятельности моих предположений и вменяемости блондинистого чуда.