Старая

         Старуха ёжилась от  ветра, топая  в сторону шоссе по полю, неся в руке  сумку, наполненную собранной здесь свеклой. Не первый уже год подбирала она с бедняками  на частном поле  кое-где оставленный овощ. Ступив на дорогу, она медленно направилась  к силуэтам пятиэтажек,   рассуждая про себя о том, что  приходит всему конец   - и дороге, и  жизни.
       Тяжело живётся ей: бедность, одиночество. А была ли другой её жизнь? Была ли она вообще молодой?  Память говорит:  была.  Насколько услужлива, настолько же  и безжалостна память её. И не отстаёт ни на шаг.  Уносит далеко-далеко, в юность, совпавшую с военным тяжёлым временем, когда, ещё школьница,  стала  работать она в ламповой, на ближней  шахте.   Проклятая война  отняла парней у девчонок.  И отцветали, грустя, они. А вот её приметил  крепыш- забойщик. И она приметила его, и  у них получилась  добрая семья!  Жили в любви, согласии, и  ничего, что с трудностями. 
      Старуха, остановившись, опустила на край дороги сумку.  Отдыхая,  стала  вспоминать  мгновенья радости, вспомнила и другое...  Проклятый  день!  Она  стряпала, ожидала супруга с работы, и  вдруг ослабели  ноги её: подумала о плохом...   В то время аварии в шахте постоянно случались: работали шахтёры  полуголодными.  Вот мысль нехорошая и пришла, сердце как будто что-то почувствовало. Швырнула стряпню она, платок  накинула  на голову и поспешила к шахте.  А там  мужики, бабы.  Слышит:  авария в забое. Тяжёлая авария... 
      Чувство горя  держало её долго с того  дня  - и когда, родив сынка, вернулась она в свою ламповую, и когда,  душевное равновесие  утратив  окончательно, стала опору искать в мужиках, каруселью крутя романы под насмешки женщин, ей завидовавших и по ночам воющих в  холодных  постелях. Ох, зря ей завидовало бабьё: она была те дни не в себе...    
       Но вот что произошло  на Троицу. Она пошла  на кладбище. Поправила  могильный холмик, склонила  голову на него и горько заплакала. И вдруг слышит:   « Тосенька,  что с тобой?  Ты себя  потеряла... Опомнись!  Я помочь  не могу. Постарайся  сама. Ради  сына».
        И ведь опомнилась.  В церковь зачастила, успокаиваться стала.  Чтобы не голодал сынок, замуж вышла. Маленький, дорогой сыночек! Все думки, все волнения отдала ему. Да и как же иначе: глянет ему в личико, а перед глазами встаёт муж молодой, незабвенный. Когда подрос сын и в армию ушёл, одним  жила -  ожиданием.  Минуты считала,  невесту - добрую дивчину приглядела, о внуках будущих думать начала.
      Но в гробу цинковом сына привезли...  Как выдержала горе? До старости  как дожила?  Не помнит: слёзы застлали  ей белый свет.
       Второго  мужа  уже семь лет как похоронила. Его парализовало,    ухаживала, а  умер, не заплакала:  и сил-то плакать не было.
       Видно, лишнего нагрузила: ноженьки задрожали от усталости. И отдых, она это уж знает, не помощник: не те годы.  «Жадность, бабушка, подвела?» - насмешливый голос из толпы молодых людей, обгоняющих её.  Не  обиделась, а вот что подумала: «Это внуки чьи-то.  А у меня   никогошеньки ..».   Сердце  сдавило. 
      Тут от толпы  парней один отстал. Старуха сквозь туман, стоящий в глазах, увидела паренька и на миг остолбенела: паренёк этот - вылитый сынок её... Перекрестилась.  А молодой человек подошёл  и потянул сумку старухину к себе.  «Пошли, бабушка, помогу», - тепло сказал.
     Она  старалась  не отставать.  Божественный свет в душу усталую её полился,  и захотелось ей, чтобы  потянулись   минуты эти, подарившие ей ощущение отсутствия одиночества. Проехала мимо легковая машина. Мелькнули глаза, на старуху и молодого человека  посмотревшие.  "  Наверное, в машине подумали, что с внучком иду", -  решила старуха. А паренёк,  замедлив шаг,  всё посматривал на неё,   именно на неё,  ставшую  невидимкой для окружающих.