Ночные откровения - отрывок из романа Игра

Среди ночи Ольга проснулась от какой-то внутренней тревоги. Она прислушалась в темноте: тихо, в подушку, плакала Вера.

- Верочка, что с тобой? Тебе плохо?
- Нет, ничего. Извини, что разбудила.
- А почему плачешь?
- Да так …, не волнуйся. Как Коля умер, я часто плачу. Моя врач говорит, что слезы у меня недалеко лежат в кармане,  - ответила Вера, шмыгая носом.

- Ну, так он же давно умер, - попыталась утешить ее Ольга.
- Десять лет, как. А мне его не хватает. Никому я не нужна. Не живу, а мучаюсь.
- Ты сильно его любила?
- Да не знаю. Когда вместе жили, не думала об этом.  … А он-то меня любил. Ни разу даже слова мне грубого не сказал, а все ласково так: Веруня, Верунька  моя.… Все мне прощал…
Вера опять залилась слезами.

- Ну, а детей, почему не завели?
- Не получалось…
- Он болел, что ли?
- Нет, не болел. Пил только, и то не в запой. Шофером работал в стройтресте. Вот курил много, папиросу изо рта не вынимал.
- А умер отчего так рано? Несчастный случай?

- Нет. Простудился зимой, воспаление легких получил. В бОльнице лежал. Потом поправился, на работу вышел, да с работы на «скорой» в реанимацию привезли. Меня к нему не пускали. А бОльница у нас в соседней деревне, за восемь километров. Приду бывало, а меня не пускают. Стою, плачу в коридоре. Как-то раз главврач мимо шел, сказал, чтоб пустили. Я зашла в ту реанимацию, а его не нахожу. Ищу, ищу глазами по палате, а он говорит: «Веруня, я здесь!» Представляешь, не узнала его!
Вера вновь затряслась в рыданиях.
«Бедная Вера, бедная, - сжимаясь от жалости, думала Ольга Ивановна. – У мужа, видно, злокачественный рак легких был, скоротечный. Чем ему помочь было?»

- И долго он мучился?
- Нет, через пару дней позвонили в сельсовет, сказали забрать … покойника. Мне как сказали, так я и побежала в лес без памяти. Не знаю, что со мной и было. Похорон не помню …, его брат с женой  хоронили …, а я в свой дом не могла зайти …, не ночевала дома …, по деревне ходила, где кто приютит…. Потом в больницу отправили, в район. С тех пор у психиатра лечусь. Ты ничего по мне не заметила?

- Нет, Верочка. Только ты спишь беспокойно, во сне часто разговариваешь, кричишь.
- Это я еще таблетки пью на ночь, успокоительные.
- Ничего, дорогая, даст Бог, это пройдет. В нашем возрасте много таких, жизнью побитых и горем придавленных.  Надо надеяться на лучшее впереди, и оно придет.

- Да что там лучшего у меня впереди? – вздохнула  успокоившаяся Вера. – Старость в психбольнице или в доме престарелых.
- Разве у тебя родных нет?
- Есть. В соседней деревне мать живет и сестра моя со своей семьей в ее хате. Только они меня к себе не возьмут. Они мать досматривают. А помрет мать, и меня забудут. У сестры свои дети есть и внуки, уже два.

- А Колины родные?
У него брат только, мы на одной улице живем. Жена у него злая, не дружим мы с ней.  А ихние дети – ничего так. Старший, когда еще до армии был, приходил даже мне помогать: там,  дрова порубить, или забор поправить. А после армии, как женился, так и носа не кажет. Никому я не нужна! – заключила Вера. – Только и живу, когда на работу хожу. Да и то, как дали пенсию, с работы сживают.

- Да кто же?
- Ну, в  селе работы нет -  молодые дома сидят. А я в сельсовете за уборщицу и дворника работаю, на одну зарплату.  Что скажут, все без ропота делаю. Председатель меня в обиду не даст. Говорит, где вы еще такую Веру найдете? Але и он на пенсию через год уйдет. Что будет? Вот теперь набегаюсь на работе до упада, приду в хату, повалюсь кУлем на диван – и плачу.

- Вер, тебе бы замуж выйти: все веселее будет.
- За кого? Нэма у нас в деревне мужиков. А с соседнего села почтальонка одного сватать до меня приводила, такого «метар з шапкай», так я так смеялась, ох-ох-ох! Обиделся. Больше не приходит.
- А тебе какого бы хотелось?
- Нормального. Вот тут рядом за столом у нас в столовой один мужик сидит и три женщины. Так он всем троим купил билеты на концерт.

- На какой концерт?
- Ну, что завтра из филармонии приезжают.
- Да я на такой концерт не пошла бы, даже если бы мне за него приплатили: немощное убожество.
- Ну почему ты так говоришь? На афише написано «мастера эстрады».
- И ты веришь, что мастера? На заборе, Вера, тоже много чего написано. Но не слушай меня, прости. Это только мое мнение, оно сугубо индивидуально, на всеобщность не претендует, – тут же извинилась за свои слова Ольга. – Понимаешь, я уже много лет из-за отсутствия денег на концерты не хожу, довольствуюсь телевизором. А там смотрю лучших мировых исполнителей. И, сама понимаешь,  наши «мастера эстрады» с ними ни в какое сравнение не идут. Да ладно об этом. Мужик-то за соседним столиком тебе понравился потому, что богатый?

- Потому что внимательный. Приятный такой, интеллигентный. Столько всего интересного знает!
Ольга вспомнила обладателя командного баритона. Да-а уж! Сидит девица в темнице, а коса на улице. Так и Веруня наша: сидит за одним столом, а ушки греет за другим. Наш пострел везде поспел, - улыбнулась в темноте Ольга Ивановна.