Ч. 37 Командный состав и высшие политработники

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2016/10/06/1928

Утром 30-го июня командующий СОРа Октябрьский и член военного совета Кулаков, не ставя в известность остальных членов совета флота, отправили наркому ВМФ Н.Г. Кузнецову телеграмму следующего содержания:

«Противник прорвался с Северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия протекали в характере уличных боёв. Оставшиеся войска устали (дрогнули), хотя большинство продолжает героически драться. Противник усилил нажим авиацией, танками.

Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, в таком положении мы продержимся максимум 2 – 3 дня. Исходя из данной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолётами 200 – 500 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова».

В воспоминаниях Н.Г. Кузнецова говорится, что после доклада Сталину он послал телеграмму военному совету: «Эвакуация ответственных работников и Ваш выезд разрешены». Кузнецов в мемуарах объяснил своё согласие тем, что в Севастополе оставался руководить обороной генерал-майор Петров со своим штабом.

Командующий Северо-Кавказским фронтом также обратился в Ставку с объяснением, что скорой помощи с воздуха и с моря оказать защитникам Севастополя не может. Он предлагал подтвердить задачу войскам СОРа вести борьбу до конца, чтобы вывезти из базы всё возможное, а также прекратить подвоз пополнения и продовольствия.

Организацию эвакуации раненых самолётами и боевыми кораблями С.М. Будённый возлагал на вице-адмирала Октябрьского и просил ставку выделить в распоряжение командующего фронтом самолёты дальней бомбардировочной авиации, чтобы облегчить положение севастопольцев и дать возможность прорваться к ним боевым кораблям.

Но события развивались не так, как предлагал маршал Будённый, предложения которого Ставка немедленно принялась реализовывать. Военный совет Севастопольского оборонительного района (СОРа) решил помимо ответственных работников города и высшего командного состава армии и флота вывезти старший командный состав.

Никто не сомневается в том, что жизнь каждого человека бесценна. Но не во время войны. Обязанности солдата и матроса достаточно просты, чтобы их освоил человек в результате короткого обучения и практики.

Командира, от которого зависит успех выполнения боевой задачи и жизнь его подчинённых, обучить гораздо сложнее и дольше. Чем выше занимаемая им должность, тем большими знаниями он обладает и тем труднее его заменить.

Исключения из общей практики я не рассматриваю, вроде назначения министром обороны бывшего заведующего секцией в мебельном магазине. За рубежом эту должность исполняют иногда даже многодетные матери, но в нашей стране всегда была иная традиция.

Краснофлотцы, красноармейцы, командиры и рядовые политработники, сражавшиеся в Севастополе, были одними из лучших в Красной Армии и в Рабоче-Крестянском Красном флоте. У них имелся огромный боевой опыт, накопленный с начала войны. Это были грамотные в военном деле, закалённые и убеждённые воины.

Ими решили пожертвовать, эвакуировать только высший и старший комсостав.
Умом я это понимаю, но сердцем – нет. Есть много общего, когда рассматриваешь действия и обстановку осаждённых советских войск в Севастополе и немецко-фашистских войск  в  Сталинграде, но и очень большая разница, читатель сам сообразит, в чём.

Октябрьский и Кулаков рассчитывали на быстроту исполнения и скрытность проведения операции по эвакуации командного состава, опасаясь не только противодействия противника, но и возмущения остающихся бойцов и командиров.

На чём строился их план? В районе 35-й береговой батареи дожидались приказа две подводные лодки, Л-25 и Щ-209. Они доставили 29-го июня последний груз боеприпасов.

Один из «Дугласов», доставивших боезапас, после разгрузки поставили в капонир, а его экипаж находился в самолёте в состоянии боевой готовности. Капонир охраняли  бойцы группы особого назначения  "017".

В Казачьей бухте стояли замаскированные в камышах два сторожевых катера СКА-021 и СКА – 0101, которые тоже ждали команды. Высший командный состав и высшие чины из политработников продумали заранее возможность своей эвакуации.

Остальной комсостав предполагалось эвакуировать на малых кораблях, типа тральщиков, и морских охотников. Но детально этот план не прорабатывался из-за нехватки времени.

Ничего этого не знали бойцы и командиры, продолжавшие отражать атаки фашистов. Им и в голову не приходило, что они останутся без командования. Между тем в штабе СОР шла тайная работа по составлению списков на эвакуацию и готовились посадочные талон, которые вручались эвакуируемым.
Талоны готовили связисты, немудрено, что их оказалось с этими талонами больше всех.

Утром 30-го июня группа особого назначения Черноморского флота, которой командовал старший лейтенант В.К. Квариани, выставила из помещений 35-й батареи всех военных и гражданских лиц, находившихся в них, в ожидании талонов на посадку. Среди этих людей были адъютанты, и ординарцы.

Вечером, в 19.50 в одном из казематов началось заседание военного совета. На нём вице-адмирал Октябрьский сообщил о разрешении комсоставу и ответственным работникам эвакуироваться, и о том, что его собственный отъезд также санкционирован.

Для руководства обороной и прикрытия эвакуации Октябрьский предложил оставить генералов Петрова и Моргунова с разрешением через три дня эвакуироваться. При этом он сослался на телеграммы Кузнецову и Будённому.

Продолжение http://www.proza.ru/2016/10/08/988

На фотографии: генерал-майор П.А. Моргунов, дивизионный комиссар Н.М. Кулаков,
вице-адмирал  Ф.С. Октябрьский