Под чужим именем

                Рассказ

У матроса Андрея Кожемякина имелись все основания быть довольным своей судьбой. Вчерашним субботним утром командир дивизиона вызвал старшину расчета Виктора Кузовлева, его и Васю Сбитнева к себе. Он отдал им приказ отправиться в командировку в Ригу, чтобы участвовать в испытании новой радиолокационной станции.
 
Приятный сюрприз случился и сегодня. Сразу после обеда к Андрею в дивизион пришел его двоюродный брат Митька Славинский. Он только что возвратился из отпуска, который проводил в родном селе и привез оттуда бутылку водки. Как объяснил Митька, он заходил проведать мать Андрея и та спросила, что Андрею передать в гостинец. Митька горячо заверил ее, что самый лучший гостинец – бутылка водки. Из продуктов ничего не требуется. Моряков кормят на убой.
Теперь предстояло продумать, где эту бутылку можно безопасно выпить в узком кругу. Андрей прикинул, что лучший вариант  – баталерка. Он отозвал баталера в сторонку и изложил ему суть дела. Тот сначала замялся. Попадемся, мол, лишусь своего теплого места. Андрей настоятельно просил. Больше ведь негде.

Не в кубрике же пить на глазах у всех. Команду одолеет зависть. Баталер наконец, сдался. По  одному в баталерку пробрались  Витька Кузовлев, Вася Сбитнев, сам Андрей и его двоюродный брат Митька. Вышло как раз по «наркомовской норме» на нос. На правах хозяина разливал баталер. Видать, парень тренированный, получилось тютелька в тютельку. Слегка закусили и немного поговорили. Благо водка развязала всем языки. Митька сжато изложил новости с родины. Кто на ком женился, кто с кем развелся, кого похоронили. Потом он вдруг спохватился:

–А у меня  рижские адреса есть. Может, вам понадобятся?

Андрей сначала не понял:

–Какие адреса?

– Брат Митька посмотрел на него оторопело:

–Ну ты даешь! Девчат адреса. Какие еще адреса нужны нашему брату.

Митька служил на большом десантном корабле и часто посещал все большие порты нашей страны на Балтике. Он вынул свою затертую и измятую записную книжку и начал диктовать:

–Катя Зимина, Надька Клишина и Соня Кудянова. Живут все на одной улице. Только сразу предупреждаю: Соня Кудянова – моя. Так что  к ней на квартиру только в том случае, если на двух других вас постигнет неудача. Мало ли что. Может, дома не окажутся.Отъезжающие в Ригу горячо заверили, что никакого захвата чужой акватории не будет. Митьке нечего беспокоиться.
Водки больше не было. Да и такое скопление матросов в баталерке, если сюда заглянет кто из офицеров, может вызвать подозрение. Надо было расходиться. Беседовать теперь можно и в кубрике. Только долгого разговора не получилось. Митька исполнил поручение матери Андрея и посчитал, что задерживаться ему больше нет смысла. Он быстро покинул своего двоюродного брата.

Октябрь в этом году был «сопливым». Постоянно, как сквозь сито, сыпал мелкий дождик. Воздух был до предела насыщен влагой. Отбывающие в командировку за двадцать минут ожидания на пирсе основательно продрогли. Наконец капитан–лейтенант от штаба флота прибыл. Он приехал на легковом «газике». Кое–как в багажник поместили радиолокационную переносную станцию. Все трое командированных разместились на заднем сиденье. Впереди сидели капитан–лейтенант с водителем.

У капитан–лейтенанта все было рассчитано. В Калининград приехали ровно за двадцать минут до отхода поезда. Он завел ребят в вагон, показал проводнице проездные документы. Командированные с удивлением узнали, что они едут в купейном вагоне. И у них троих будет четырехместное купе. Причем капитан–лейтенант строго предупредил проводницу, что к матросам подселять никого категорически нельзя. У них секретная аппаратура. В знак согласия проводница испуганно кивала головой. Ребята с веселыми искрами в глазах переглянулись. Это их–то РПС – секретная аппаратура? Но не знакомый им капитан–лейтенант был официален и строг. Распространяться по поводу секретности аппаратуры было опасно. Можно получить взбучку.

Оставшись в купе с моряками один на один, капитан–лейтенант и им строго наказал: купе постоянно должно быть закрытым. Никого  к себе не пускать. В Риге их встретит на вокзале старший лейтенант Копейкин.
Для моряков предупреждение о том, чтобы ни с кем шашни не заводить были излишними. Они закрыли купе и тут же завалились на полки.  В их службе редко такое бывает, когда можно выспаться до отвала. Грех такую возможность не использовать.

На рижском вокзале их действительно встретил старший лейтенант Копейкин. Как только поезд остановился, он постучался к ним в купе, представился и скомандовал следовать за ним. Вокзал ребятам разглядеть, как следует,  не удалось. Стояли сумерки. Да и старший лейтенант их постоянно поторапливал. Он подвел их к грузовой машине с крытым брезентом кузовом и приказал грузиться. Сам сел в кабину к шоферу. Ребята начали гадать, куда их везут, но ни на чем определенном не остановились. Когда машина резко затормозила и мотор заглох, они, выглянув за обшивку, определили, что их привезли в какую–то воинскую часть. Старший лейтенант Копейкин тут же пояснил, что им сейчас надо пойти на камбуз и поужинать. Для них там специально оставлено. А завтра он их заберет и отвезет  на тральщик.

–Товарищ старший лейтенант! Разрешите обраться?– спросил старшина  второй статьи Кузовлев.

–Обращайтесь, – разрешил старший лейтенант.
–Где мы сейчам находимся?

–На флотских складах.

Кузовлев не удовлетворился одним вопросом и задал другой:

–Какая работа нам предстоит на тральщике?

–На тральщике все узнаете.

И старший лейтенант передал их под опеку дежурному по части. Тот отвел моряков на камбуз. Там действительно из окна раздачи им передали бачки с первым, вторым и кружки с чаем. По камбузу ходили матросы, которые дежурили здеть понаряду. Одеты  они были в морскую форму, но норма питания у них оказалась солдатская. В этом приехавшие убедились, заглянув в бачки. Но деваться было некуда. Никаких сухих пайков им в дорогу не дали. Так что пришлось есть, что было в бачках.

Впрочем, Андрей был не привередлив. Примерно так он питался, когда учился в ремесленном училище. Да и особым знатоком и ценителем вкусовых качеств продуктов никогда не был. А потому машинально поглотал, что Васька Сбитнев, взявший на себя обязанности бачкового, налил ему в тарелку и пошел на улицу покурить.

Их отвели в казарму, указали свободные койки. Помещение почему–то было пустое. И они, не дожидаясь времени отбоя, улеглись спать. Особого комфорта и тут не наблюдалось. Время отопительного сезона еще не пришло и в помещении было сыро и холодно. Поэтому они на обычные солдатские одеяла бросили свои бушлаты. Постепенно угрелись и в казарме стало слышно посапывание и легкий храп, который обычно издавал старшина второй статьи Кузовлев.

Утром встали по подъему хорошо выспавшиеся и бодрые. На зарядку вместе с матросами флотских складов их не позвали. А потому они сразу пошли  в умывальник приводить себя в порядок. Не спеша и без обычной толчеи умылись, побрились, почистили зубы. На завтрак их тоже повели отдельно. Полагающегося плавсоставу сливочного масла к чаю не было. Довольствовались пшенной кашей и чаем. Сразу после завтрака за ними приехал старший лейтенант Копейкин. Он усадил ребят в кузов крытой грузовой машины. И они поехали, не зная, не ведая – куда. Когда после остановки машины они выпрыгнули из кузова, поняли, что прибыли в порт. У стенки стоял тральщик. Судя по его внешнему виду тральщик, только вернулся  из моря. Палуба и настройки были мокрыми от брызг и волн. Стало быть, в море штормило.
Старший лейтенант Копейкин завел их на тральщик, передал вахтенному офицеру  и сказал, прощаясь:

–Как только закончите работу, я вас заберу.

И тут же сошел на берег. Вахтенный офицер провел их на корму, указал на отдраенный люк и сказал:

–Пока опускайтесь в кубрик, отдыхайте. Когда понадобитесь, вас позовут.
В кубрик по вертикальному трапу опустились с аппаратурой. В полумраке трудно было ориентироваться. Но никто из троих раньше на тральщике не был, и где тут врубается свет, не знал. Стали присматриваться в полутьме. Свет из открытого люка поступал скудный. Но люк открытым оставался недолго. По гулу двигателей и начавшейся качке определили, что вышли в море. И тут же внезапно тральщик накрыла мощная волна. Она прокатилась по палубе и вода попала в люк. Матросов основательно облило. Люк немедленно пришлось закрыть.

В кубрике Андрей чувствовал неуютно из–за своего роста. В дивизионе за глаза его погоняли длиннобудылым. Он на это прозвище не обижался. Поскольку и сам часто проклинал свой рост. Высота помещений на малых кораблях была низкой и ему приходилось ходить чуть ли не на четвереньках. Вот и на этот раз он нащупал рундук и немедленно на него уселся. И немедленно почувствовал, что сел на что–то липкое.

Витька Кузовлев сразу отреагировал на происшедшее:

–Что там у тебя. Андрюха?

Тот потерянно ответил:

–Я во что–то вляпался.

Витька начал искать выключатель и, к счастью, быстро его нашел. Свет осветил кубрик и сразу стало понятно, что Андрей сел в чью–то блевотину. Видать, здорово качало ребят в ночном походе. Витька и Васька вооружились платочками и начали отчищать брюки в области филейной части. Кубрик заполнил резкий запах одеколона. Ребята старались вовсю и достигли приемлемого результата. Остальное, как заверили чистильщики, можно привести в полный порядок в дивизионе. Андрею пришлось согласиться. Поскольку другого варианта просто не было. Но потом, сколько он ни бился, следы его неосмотрительной посадки оставались заметными. Так и демобилизовался в этих брюках.

Кидало тральщик основательно. Все согласились с утверждением Кузовлева, что шторм на пять баллов. В этой болтанке разговаривали ни о чем. Так, вспоминали, что на ум приходило. Но примерно часа через два они обнаружили, что шторм заметно попритих. И их вскорости позвали из кубрика на палубу с аппаратурой. За ними пришел боцман. Он сказал, что  Кузовлеву приказано подняться на ходовой мостик. Андрей и Васька остались в кормовой части тральщика.

Минуты через три Кузовлев подошел к ребятам и сказал, что задача им поставлена.  Идет испытание новой локационной станции. Им надо определить размеры заднего лепестка ее излучения. Ребятам такая задача была вполне понятна. Все они еще из школы радиометристов хорошо знали, что все локационные станции своей антенной излучают в пространство  узкую полосу радиоволн, которая, ударяясь о корпус корабля или самолета, возвращается обратно и отражается определенным знаком или чаще всего точкой на экране локатора. Опытный радиометрист по такому отражению, по скорости движения, если цель движется, определяет тип корабля или самолета.

Знали ребята также, что размер лепестка имеет большое значения для увеличения дальности определения цели радиолокатором. Тут должно быть тютелька в тютельку. Иначе мощность сигнала слабеет, а, значит, дальняя цель для своевременного обнаружения становится недостижима.
Все трое, взяв с собой аппаратуру, поднялись на ходовой мостик. Командир тральщика, капитан–лейтенант спросил у Кузовлева, где им удобнее установить свою  бандуру. Кузовлев вопросительно посмотрел на Кожемякина. Оба немного помолчали и Андрей сказал:

–Если можно,  на поручнях в правом заднем  углу ходового мостика.

Капитан–лейтенант коротко разрешил:

–Валяйте.

Рядом с командиром тральщика стоял интеллигентного вида мужчина в штатском. Пока он все время не участвовал в разговоре. Но когда прибывшая на ходовой мостик тройка закрепила свою РПС на образующих угол поручнях, он подошел к радиометристам и сказал:

–Вам, ребята предстоит работать со мной. Надо будет точно определить все размеры заднего лепестка.

Кузовлев полюбопытствовал:

–На какие цели рассчитана ваша станция?

Штатский, подняв над бровями очки, скупо ответил:

–Вам, ребята, надо определить только задний лепесток. Остальное знать не обязательно. И еще. Уберите, пожалуйста, ваш вахтенный журнал. На этот раз он вам не понадобится.

Командированные поняли, что станция под  особой секретностью, и больше любопытствовать не стали. И другое поняли моряки: штатский, вероятнее всего, либо главный, либо один из конструкторов.

С неба сыпал нудный дождь. Ветер хоть и заметно притих, но на мостике было холодно. Командир тральщика отдал команду принести вновь прибывшим плащи. Моряки тут же в них облачились. Бушлаты их уже напитались влагой.
Кузовлев обратился к Андрею:

–Ты у нас самый опытный. Тебе и начинать.

Примерно в полумиле от тральщика на якоре стояло судно явно не военного обличья. В мелком дожде и тумане трудно было определить его очертания. Там, судя по всему, и находилась, испытуемая локационная станция. Штатский подошел к Андрею и представился:

–Меня зовут Сергеем Александровичем. Надеюсь, у нас получится  слаженно поработать. Итак, начинаем.

И он по миниатюрной рации дал команду к началу. Андрей врубил свою РПС, надел наушники и услышал звонкие сигналы, хотя его антенна была направлена в противоположную сторону от стоящего  невдалеке судна. Тральщик удалялся по прямой. Сигнал постепенно слабел. Потом он совсем исчез, о чем Андрей немедленно сказал Сергею Александровичу. Тот тут же что–то записал в свою записную книжку и попросил командира тральщика возвратиться обратно, не отклоняясь от курса. И такие плавания «вперед–назад» повторялись до бесконечности. Так измерялась длина заднего лепестка. Она, по всей видимости, не удовлетворяла Сергея Александровича. Он что–то записывал, что–то высчитывал.

Наконец перешли к измерению ширины излучаемого лепестка. Тральщик стал ходить галсами со стороны правого и левого бортов от судна, на котором стояла испытуемая локационная станция. Частое снование взад–вперед выводило из себя. С неба продолжало нудно сыпать мелким дождем. Воздух перенасытился влагой. Все основательно продрогли. Хотелось в теплый кубрик. Андрея дважды пытались подменить товарищи. Но штатский конструктор почему–то остался недоволен работой и Кузовлева и Сбитнева. Он вежливо, но решительно сказал:

–Ребята! Мне удобнее работать с Кожемякиным. Вы уж извините.

Пришлось Андрею забыть, что вахта длится четыре часа. Вышло так: ему ее нести бессменно.

Из–за пасмурной погоды быстро сгустились сумерки. И так же стремительно наступила кромешная тьма. Бесконечные хождения вокруг судна, на котором была  новая локационная станция, привели командира тральщике в бешенство. Он не выдержал и излил свой гнев на матроса Кожемякина:

–Слушай, моряк! Ты думаешь, у меня воловья упряжка? Цоб– цобэ. Тпру – и все в порядке? У тральщика сложные машины, к твоему сведению. Они могут полететь к чертям собачьим.

Андрей тоже был порядком взвинчен. И сдавленным голосом спросил:

–Разрешите обратиться, товарищ капитан–лейтенант. Мне что, вырубить аппаратуру?

Немедленно вмешался Сергей Александрович. Он выразительно посмотрел на командира тральщика и тот как–то потускнел. Конструктор повернулся к Кожемякину и дружелюбно сказал:

Не надо ничего вырубать. Продолжим работать.

И курсирование от судна с новым локатором и обратно продолжились. И лишь когда стрелка часов перешла за двенадцать, Сергей Александрович вдруг задумался, потер лоб ладонью и отрешенно сказал:

–Не ожидал я такого. Товарищ капитан–лейтенант! Давайте на базу.
Тральщик тут же  взял курс на Ригу. На пирсе в грузовой машине ребат дожидался старший лейтенант Копейкин. Когда приехали к казарме матросов, служивших на флотских складах, старший лейтенант сказал:
Сейчас – в койку. Завтра будем решать, продолжать ли испытания, или вам отправляться в Балтийск.

Витька Кузовлев не удержался:

–Товарищ старший лейтенант! В станции не все ладно?

Старший лейтенант пожал плечами:

–Об этом я знаю столько же, сколько и вы.

Спали, как убитые. Но по подъему вскочили вовремя. Быстро привели себя в порядок. В положенное время сходили позавтракали по солдатскому рациону. С комментариями по этому поводу. Стали, мол, служить, как солдаты, а в море работаем, как матросы. Потом пришли снова  в казарму  ждать лейтенанта Копейкина. Он приехал в половине одиннадцатого. Ребята встали с банок, приняли строевой вид. Старший лейтенант сразу обрадовал. Испытание станции решили пока прекратить. Ее надо доработать на заводе. Группе старшины второй статьи Кузовлева вечером надлежит поездом отбыть в Балтийск. Билет в купейный вагон старший лейтенант уже оформил. Он собрался уезжать и пожелал морякам:

–Вы как следует отоспитесь. Я договорюсь, чтобы вас не трогали. А вечером со свежими силами отправлю вас домой.

Витька Кузовлев стал сплошное обаяние:

–Товарищ старший лейтенант! Можно к вам с просьбой обратиться?

–Обращайтесь.

–Товарищ старший лейтенант! Вы представляете, что такое Балтийск?

–Ну, представляю. Ходил туда не раз.

–Товарищ старший лейтенант! Есть  к вам величайшая просьба. У нас имеются адреса, куда бы нам очень хотелось заглянуть. Чем весь день мять матрацы, мы бы очень хотели со знакомыми девочками встретиться. Если вы посещали Балтийск, вам должно быть  хорошо известно, что порядочными девушками там и за версту не пахнет. А нам хотелось бы с порядочными хоть с часок побыть.
Нам ведь многого не надо, поговорить с девчонками, душу отвести.

Глаза старшего лейтенанта стали задумчивыми. Потом они утратили служебную сухость и суровость. Потом и вовсе подобрели:

–Вы меня хотите под монастырь подвести?

Просящая физиономия Кузовлева была сама простота:

–Ну что вы, товарищ старший лейтенантш? Мы не враги сами себе. Нам встреча с патрулем никак не светит, а уж гауптвахта и вовсе. Мы будем предельно аккуратны. Да и командировочное удостоверение как–никак документ.

Старший лейтенант Копейкин опустил голову. Судя по всему, он напряженно думал. Потом махнул рукой:

– Ладно. Была – не была. Благо сегодня воскресенье. Девки ваши не на работе. Только по  городу не шляйтесь. Ни под каким видом. Отпускаю лишь на квартиры к вашим девчатам. Там и будете находиться до самого вечера. А за час до отхода поезда в трамвай и на вокзал. Буду вас там ожидать. И не дай вам Бог не выполнить того, что я вам сейчас сказал. Жалеть потом будете всю свою службу.

Сказав это, старший лейтенант Копейкин отбыл со складов.  Тройка начала собираться на улицу Цюрупы, совершенно не ориентируясь, где она находится, и сколько времени уйдет, чтобы трамваями туда доскрестись. У ребят со складов попросили утюг, самым прилежным образом отгладили форменку и брюки. Кузовлев, как самый аккуратный из их компании погладил даже бушлат.

В два часа дня они сели в трамвай и доехали до центра города. Там долго выясняли, на каком транспорте можно попасть на нужную им улицу. Одни не знали, где в городе улица Цюрупы. Другие делали вид, что не понимают, чего от них хотят. Третьи пытались помочь ребятам. Но потом выяснялось, что их познания весьма сомнительны. После долгих расспросом, наконец, им внятно сказали, на каком трамвае им ехать по нужному адресу. Сели в трамвай и сразу обратились к кондуктору с просьбой, чтобы она их предупредила, когда  доедут до номера дома Кати Зиминой.  Та ответила: не сомневайтесь, мол, сделаю, как надо.

Трамвай был старый. Пути – тоже. Вагон качало из стороны в сторону. Иногда он даже подпрыгивал, словно на ухабах. Скорость была – тише некуда. У Кузовлева терялось терпение, и он несколько раз ходил к кондуктору выяснять, не забыла ли она об их просьбе. Та ответила: «Когда доедем – скажу». И она действительно сдержала свое слово. Пальцем поманила их к себе и на остановке указала на одноэтажный  ветхий домишко:

–Вот 129–й. 130–й найдете сами.

Моряки вышли из трамвая с ощущением, что их основательно поболтало в море. Андрея била трясучка. Года за три до призыва он начал бриться и обрел вид настоящего парня. Но вот был он не в меру застенчив. Ему нравились некоторые девушки. Но постараться сблизиться с ними, завязать настоящие отношения у него не получалось. Как ему казалось, девушки, с которыми он мог бы поближе общаться, на него никакого внимания не обращали. У него сложилось мнение, что он им нравиться никак не может. Сколько он ни вглядывался в зеркало на свою физиономию, она ему казалась очень не симпатичной. В дивизионе он был, наверное, единственным, кто не вел с девушкой переписку. К нему приходили письма только из дома. Их писала его сестра, которая была старше от него на    целых шесть лет. Ее образование завершилось четырьмя классами. Потом завербовалась на торф. Письма ее были короткими и неконкретными.

Поиском дома Кати руководил, конечно же, Витька Кузовлев. Он, ошарашенный, узнал, что тут нумерация домой никакого порядка не имеет. И 130–й, похоже, на полкилометра дальше. Пришлось шагать пешком по натоптанной вдоль домов дорожке и внимательно приглядываться к прибитым на углах у крыши номерам. А они не везде имелись. В результате нужный дом все–таки прошли. Навстречу шла пожилая женщина, которая взялась сопроводить их туда, куда им нужно. Она указала на дверь, которая выходила прямо на улицу и сказала: стучитесь. Витька Кузовлев так и сделал. Он громко постучал в дверь. Но никто на его стук не вышел. Витька постучал вторично. Дверь с противным скрипом отворилась. На пороге появилась древняя бабка:

–А?  Что? Каво вам надо?

Витька громко проорал:

–Нам Катю Зимину!

–Катьку? Нету Катьки. С утра укатилась.

Кузовлев развел руками. Потом обратился к Андрею:

– Кого там твой Митька просил не трогать?

–Соню Кудянову.

–Тогда надо искать следующую. Как ее звать?

–Надя Клишина.

–Вот ее и будем спрашивать.

Впрочем, спрашивать никого не пришлось. Когда они наугад пошли по улице, из одного дома им наперерез выпорхнула девушка. Чтобы не столкнуться, она резко затормозила и удивленно воскликнула:

–А моряки, как в наших краях оказались?

Витька Кузовлев отреагировал мгновенно:

–А может, мы как раз вас и ищем?

Девушка опешила:

–Почему меня?

–Вас, простите, как звать–величать?

–Надя.

–Уж не Клишина ли?

–Она самая.

–Вы простите нас, но именно вы нам очень нужны.

Девушка стала серьезнее.

– Вы, ребята ищете, с кем вам на вечер познакомитьсяш? Так вы не по адресу. Мне с вами языком чесать некогда. Я к подруге спешу.

Кузовлев отреагировал мгновенно:

–Ваша подруга не Соня ли Кудянова?

Девушка остановилась как вкопанная:

–Ну, я совсем ничего не понимаю. Откуда вы нас всех знаете?

Кузовлев был в удареЛ:

– Действительно всех знаем. У вас еще подруга Катя Зимина.

Надя хлопнула себя ладонью по лбу:

–Теперь все понятно. Кто из вас Димка Славинский?

Андрей понял, что Витьку Кузовлева понесло и он может в своем усердии перестараться. Потому поспешил ответить:

–Димки среди нас нет. Но я его двоюродный брат Андрей Кожемякин. Димка дал нам ваши адреса, когда узнал, что мы будем в Риге. Вот и весь секрет наших сведений о вас.

Но Надя не поверила ни одному слову:

–Нет, Дима, меня не обманешь. Этот номер у тебя не пройдет.

Андрей пожал плечами:

–Дело твое. Можешь считать меня Димой. Но я тебе серьезно говорю, что я его двоюродный брат.

За разговором дошли до квартиры Сони Кудяновой. И тут возникла заминка. Надя сказала, что Соня живет со старшей сестрой. Сестра женщина строгая. Поэтому лучше будет, если она зайдет пока в квартиру одна, чтобы выяснить обстановку. Ребята остались на улице одни.  Вася Сбитнев был отстраненно нейтрален. Витька Кузовлев пребывал в игривом настроении. Андрея всего трясло. Он уже жалел, что записал эти проклятые адреса. Добром их похождения, похоже, не кончатся.

Дом, в котором  жила Соня, был таким, как и все тут вокруг. Если сказать по–деревенски, это большие крестьянские хаты, поделенные на две квартиры с выходящими прямо на улицу дверьми. Рига поразила Андрея своеобразной красотой. В центре изящные здания. Вокруг такая чистота, будто все языком вылизано. Ребята сразу поняли, что тут окурки себе под ноги не кинешь. Нигде не валяются окурки или клочки бумаги. Пришлось подчиняться рижским правилам отношения к окружающей среде.

Надя  в квартире Кудяновых долго не задержалась. Веселым голосом она пригласила моряков следовать за ней. Когда зашли в комнату, Надя начала представлять гостей. И начала с Андрея:

–Ну, вот, Нина, это Дима.

Андрей тут же поправил:

–Я же тебе говорил, что я Андрей. Давай не будем шутковать.

Но старшая сестра Сони уже знакомилась с Васей и Витей. Соня стояла в стороне в полном ступоре. Андрей и сам был не в своей тарелке. Но его очень удивил вид Митькиной подруги. Она здесь – и будто бы не здесь, а где–то витает в облаках.

Зато ее сестра Нина была деловита. Нина извинилась за то, что они к такой встрече совсем не готовы. Но она сейчас что–нибудь придумает. Ребята, когда были в центре Риги, купили две бутылки марочного вина и бутылку водки –  себе на дорогу. Все было аккуратно уложено в Витькину  балетку. Теперь он ее открыл и вино выставил на стол, присовокупив коробку шоколадных конфет.
Нина тоже быстро управилась. Она порезала мелкими ломтиками аппетитное сало. В кружках поставила домашний компот. Соня принесла нарезанный хлеб. Все уселись за стол. Нина оказалась рядом с Андреем. Кузовлев открыл вино и разлил его по мелким рюмочкам. Он произнес первый тост за знакомство. Все выпили. И как–то сразу  нашлись темы для разговоров. Сбитнев явно намеревался ухаживать за Надей, судя по всему, девушкой веселой и легкой в разговоре. Но она потянулась к Кузовлеву. Все были возбуждены, многословны и веселы. Одна Нина сохраняла деловитость. Она попросила Андрея рассказать, откуда он родом и какая у него семья. Андрей подробно и обстоятельно удовлетворил ее любопытство. Оказалось, все прислушались  к тому, что говорил Андрей. Надя звонким игривым голосом спросила:

–Дима! Дон далеко от вашей хаты?

Андрей резко повернулся в сторону девушки, чтобы попросить ее прекратить свои шутки. Но Нина положила свою ладонь на его руку и стала рассказывать о своей семье:

–Мы с Соней, как видишь, ютимся в незавидной квартире. Ни удобств у нас, ни отопления. Но это ненадолго. Я стою в очереди на квартиру. Нам обещают дать на двоих. Там будет все, как у людей. Дом строится, и я сходила, поглядела.

Она была словоохотливой женщиной и всецело отвлекла Андрея от сидевшей за столом компании. Андрей  внимательно слушал историю их семейной жизни. Они жили в Белоруссии. Там в селе  сплошная бедность и кругом болота. Нина первой приехала в Ригу. Знакомые устроили ее на швейную фабрику. Туда же она определила и сестру Соню.

Потом Нина спросила напрямик:

–Дима! Скажи, тебе нравится моя сестра? Ты не смотри на меня так строго. Я  Соне за мать. Потому и беспокоюсь за ее будущее.

Андрей лишился дара речи. Он совершенно не понимал, что тут происходит. Он ведь не раз говорил, что он не Дима. Никакой реакции. Что за наваждение? Ему вдруг внезапно захотелось выскочить вон из этой квартиры без всяких удобств и бежать, бежать, куда глаза глядят. Только как тут убежишь? Как в капкан попал. Он делал вид, что внимательно слушает Нину, кивал головой, но не усваивал смысл того, что ему говорилось. Он весь сжался от того, что попал в глупейшее положение. Оказывается, он уже минут сорок живет под чужим именем. Вот так пообщался с девушками. В реальности получилось совсем не так, как мечталось в свободные минуты на службе. Все получилось наоборот, глупо и нелепо, анекдотично. Хотя какой тут анекдот? Плакать хочется.

Нина, наконец,  встала из–за стола. Андрей еле сообразил, что она ему сказала. Оказывается, она устала. Завтра ей рано вставать и она уходит в свою комнату отдыхать. И попросила веселиться потише. Андрей облегченно вздохнул. В этой глупейшей ситуации от больше всего боялся именно Нины. Кузовлев совсем обнаглел. Он наполнил рюмки темным марочным вином и, подмигнув Андрею, произнес тост:

–Давайте выпьем теперь за Диму. Благодаря нему вы с нами познакомились.

Андрей показал старшине крепко сжатый кулак. Тот лишь развел руками. Терпи, мол. Мы все оказались в какашках. Андрей посмотрел на часы. Время словно остановилось. А как хотелось  выйти на свежий воздух и там, без строгой рассудительной Нины, наконец, внести ясность, развязать   эту страшную удавку, которая так тяжко давила.

Но, как говорится, беда одна не приходит. Раздался стук во входную дверь. Соня пошла открывать. И возвратилась с незнакомой девушкой. Соня тут же ее представила:

–Катя Зимина. Наша с Надькой хорошая подруга.

И представила сидевших за столом моряков. При слове Дима у Кати глаза вылезли из орбит:

–Я ничего не понимаю. Кто мне расскажет, что здесь происходит?

Андрей понял: надо немедленно прекратить эту комедию. Он встал из–за стола, решительно подошел к Кате и сказал:

–Сейчас мы все пойдем на улицу и там тебе Витя Кузовлев все разъяснит. Там все станет ясно. Витя поручаю тебя это сделать. Поухаживай, пожалуйста, за Катей.

Андрей первым  взял свой бушлат, надел бескозырку и предложил Соне тоже одеться потеплее. Они вышли первыми. Андрей попросил девушку отойти куда–нибудь в сторону, чтобы поговорить без помех. Оказалось, что недалеко от дома есть уютный скверик. И там есть скамейки. На одну из них они и сели.

–Соня. Я, конечно, очень виноват в этой глупейшей ситуации. Но я ведь не раз предупреждал.

–О чем ты, Дима?

–Боже мой! Ты до сих пор не поняла? Не Дима я! Не Дима!

–Как не Дима?

–А так. Не Дима. Андреем меня зовут. Не знаю, как это произошло. Но вас всех словно околдовали. У меня в голове не укладывается, как ты поддерживаешь связь с  моим двоюродным братом Митькой,  и перепутала его со мной?

Соня уткнулась лицом в колени. Андрей услышал, что девушка всхлипывает. Он  поднял ее  от колен, прижал к себе и утешающе бормотал:

–Ну, будет. Будет. Все уладится.

Девушка стала постепенно успокаиваться. Вытерев глаза платочком,  она сказала:

–Это Надька виновата. Она вбежала к нам в квартиру вся на взводе и во все горло: «Димка приехал»!!! Ну, мы с Нинкой и обомлели.
А потом я ведь Димку никогда в глаза не видела.

Андрей привстал со скамейки:

–Как это понимать?

–А так и понимать. У нас с Димой заочная дружба. Год назад Катя в городе оказалась в компании, где был и Димка. Он попытался ухаживать за Катей. Но Кате он не глянулся. Они переписывались, но без всяких обязательств. Димка попросил у Кати адреса других девушек. Она отослала ему Надин и мой. Он почему–то стал писать мне. Договорились встретиться после его демобилизации. Может, тогда и понравимся друг другу. Только я никакой надежды не питаю. Так, переписываюсь от скуки.

Андрей чувствовал себя виноватым перед Ниной. Поэтому он спросил у Сони:

–Твоя сестра, разумеется, узнает, что я сидел у вас за столом под чужим именем. У тебя будут неприятности дома?

–Ну, без неприятности не обойтись. Но я постараюсь все уладить. Виноват–то не ты, а Надька.

Они бы еще долго беседовали. Но время –  вещь коварная. Когда сидели за столом и Андрей представлял там своего двоюродного брата, оно словно застопорилось. А тут устремилась в галоп. Андрей грустным голосом произнес, что им  пора на вокзал. Соня вся поникла:

–И никак нельзя задержаться еще не денек?

–Нельзя. У нас уже документы на проезд оформлены именно на сегодняшний вечер.

Соня вся напряглась. С минуту помолчала, а потом сказала неожиданное для Андрея:

–Ты можешь меня судить как угодно. Но я буду предельно откровенна. Димку я не знаю. Что можно узнать о человеке по письмам? Тем более у него они такие расплывчатые и скучные.  Всегда одна вода. А ты мне, Андрей, очень понравился. Может, мы попробуем сблизиться и получше узнать друг друга? Сердце мое очень к тебе тянется.

Андрея окатило жаром. Да сколько же потрясений за один день! Он онемел от неожиданности. Соня, вся напрягшись, ждала. А что ей можно сказать? Андрей сам ни одной девушке не объяснялся в своих чувствах. Не было такого случая. А такого признания от девушки он совсем не предвидел.

Соня ему тоже глянулась. Невысокая ростом, плотного телосложение, свежее нежное лицо. Вероятно, на нее оглядываются парни при встречах. На такую девушку не оглянуться нельзя. Рад бы Андрей  отдать свое сердце Сонечке. Но куда деть своего двоюродного брата? Он ведь говорил, что у них с Соней серьезно.

Андрей всегда считал себя неловким, неуклюжим человеком.  Как Соне объяснить ситуацию, чтобы она не обиделась, поняла суть дела?
–Милая моя Соня! начал он,– ты мне очень понравилась.  И я с большим желанием связал с тобой свою совместную жизнь. Поверь, я говорю это предельно искренне. Но если я так поступлю, окажусь сволочью перед Митькой. Как мне тогда жить?

Соня проявила расчетливость своей старшей сестры в своем ответе:

–А если тебе поговорить с Димкой? Может, он отступится. Скажи ему, что у меня никаких чувств к нему не возникло.

Андрея такой совет удовлетворил. Он облегченно вздохнул. Оказывается, нашелся выход из безвыходного положения. Он пообещал именно так поступить при первой  же встрече с братом. Если брат тоже к Соне тянется не очень, он сразу напишет ей письмо.

Времени совсем не осталось. В скверик зашли две другие пары. Витька Кузовлев сказал, ерничая:

–Димка! Нам пора.

Девушки проводили моряков до трамвая. На прощание ребята обняли девчат, и зашли в вагон. Моряки долго ехали молча. В Балтийске  им так не удавалось общаться с девушками. Потому эта встреча ими воспринималась диковинным чудом. Да еще в таком невероятном варианте.
Потом Андрей спросил Витьку Кузовлева:

–Как ты объяснил ситуацию Кате?

–Можно сказать, никак.

Андрею ответ не понравился:

–Ты говори без твоих закидонов.

–А что говорить? Она спросила, что происходит? Я ответил, что и сам ничего не понимаю.

Андрей только развел руками. Разъяснил, называется.

На железнодорожный вокзал они приехали за полчаса до отхода поезда. Старший лейтенант Копейкин нетерпеливо ходил по перрону. Кузовлев доложил, что прибыли из увольнения без происшествий. «Ну и слава Богу»– произнес старший лейтенант. Он вынул из кармана пачку сигарет и закурил:

–Ну, а с девчатами побыть получилось?

–Кузовлев весь расцвел в улыбке:

–Еще как! Редко в каком романе о таком прочитаешь.

–Ну, вот и хорошо,– сказал старший лейтенант и приказал морякам идти в вагон. Когда разместились в купе, он сбросил с себя официальность, дружески ребятам улыбнулся и пожелал им счастливого пути, крепко пожав каждому на прощание руку.

Поезд застучал на стыках рельс. Витька Кузовлев достал  с верхней полки свою балетку, открыл ее и поставил на столик бутылку водки:
–Ну, что. Обмоем наше удачное знакомство? На мой вкус девчонки – что надо.
Взятая из той же балетки, на столе появилась купленная заранее закуска. Васька Сбитнев сходил к проводнице и принес три стопятидесятиграммовые стаканы. В них Витька и разлил сразу всю бутылку. Он серьезно произнес:
–Давайте за девочек. Они такие замечательные!

Но Андрей внезапно свой стакан отставил:

–Девочки действительно замечательные. Зачем же портить такое впечатление водкой? Я и без водки пьян.

Молча отставил свой стакан и Васька Сбитнев. Подумав немного, с ними согласился и Витька Кузовлев.

–А действительно. Такая встреча и водка никак не совместимы, – сказал он и слил водке снова в бутылку. Сверху закрыл ее пустым стаканом.

Они легли на полки и больше не произнесли ни слова. Каждый жил своими воспоминаниями.

                *     *     *
Андрей Петрович Кожемякин и Николай Михайлович Гостюхин многие годы жили вдали от своего родного села. Давно не встречались. И вот случай свел их в родном доме Николая Михайловича, который приехал на поминки – была годовщина смерти его матери. Андрей Петрович тоже в это же время посетил родные места. Вот и встретились в родовом гнезде Гостюхиных. Сидели и отмечали  эту встречу. На столе стояла бутылка водки. В тарелках порезанные, взятые у соседки, свежие огурцы и куриные яйца. Их только что сварила жена Николая Михайловича Людмила Ивановна.

Сидели, вспоминали былое, вспоминали друзей детства, многие из которых уже покинули этот мир. И вдруг услышали, что кто–то зашел в дом, протопал по прихожей и появился в зале. Оказалось, это был двоюродный брат Андрея Петровича Дмитрий Алексеевич Славинский. Поистине этот день оказался днем неожиданных встреч. Николай Михайлович пригласил Дмитрия Алексеевича за стол. Но тот сказал, что он за рулем и ему нельзя ни капельки. Вечером  из села уезжать. А в  дороге всякое может случиться.

В комнату со сваренной новой картошкой вошла Людмила Ивановна и Николай Михайлович познакомил жену с новым гостем. Андрей Петрович добавил:  это мой двоюродный брат. И было время, когда я волею случая играл его роль в одной замечательной компании. Гостюхиных очень заинтересовало сказанное. Пришлось Андрею Петровичу рассказать, как все случилось.

Дмитрий Алексеевич не перебивал. А потом добавил:

–Он не только тогда у меня невесту увел, но и ее фото выцыганил. После его поездки в Ригу у меня ничего не осталось.

Воспоминание растревожило Андрея Петровича. Возвратившись из родного села, он достал фотоальбом своих молодых лет и начал искать снимок Сони. Но сколько  ни перелистывал альбом, так и не нашел искомого. Он горько вздохнул: безжалостное время забирает с собой все, расчищая место для следующих поколений и следующих событий.