1. Сестры Ржевуские. Каролина и Эвелина

1.  НЕВЕСТКА АВАНТЮРИСТКИ.

    Польская красавица Каролина Собаньская, муза двух великих поэтов А.С.Пушкина и Адама Мицкевича, посвятивших ей прекрасные стихотворения, сейчас вызывает неоднозначный интерес. Обойденная вниманием советских пушкинистов, отказывавших ей в роли музы, сейчас она интересна как профессионалам, так и любителям истории.

   Здесь я не буду упоминать ни о о ее деятельности агента и осведомителя, ни о перипетиях ее жизненного пути, хотя совсем без этого не обойтись. Я думаю, не только меня интересует то, как она  выглядела, поскольку часто можно прочитать о том, что ее портретов не сохранилось. Но так ли это?

   Иногда приводятся словесные описания внешности красавицы, весьма противоречивые, впрочем везде упоминается ее необыкновенная стать и стройность, ее " огненные" глаза. Но почему-то не пишут, какого цвета они были, эти волнующие и увлекающие глаза.

  Один из сонетов Адама Мицкевича : " Где синих глаз твоих озарены огнем " иногда приписывают Каролине. Но на самом деле он посвящен Эве Анкевич, в которую был влюблен поэт и даже сватался к ней. Эва напоминала ему его первую любовь, синеглазую Марылю.
 
  Известно, что везде, где бы ни появлялась Каролина, или Лолина, как звали ее в кругу семьи, отмечали ее редкую, чарующую красоту, необыкновенную стройность и волшебный низкий голос.

  Краткие сведения о красавице:
 
" Каролина Розалия Текла Ржевуская , по мужу Собаньская [ 25 декабря 1795, имение Погребище — 16 июля 1885, Сен-Жермен-ан-Лэ) — авантюристка и тайный агент царского правительства, в которую были влюблены и которой посвящали свои стихи Александр Пушкин и Адам Мицкевич. Хозяйка одесского салона прославилась в начале 1820-х своей жгучей, демонической красотой.

  С 1821 по 1836 годы — гражданская жена генерала Ивана Витта. Сестра Эвелины Ганской и Адама Ржевуского.
  Дочь крупного масонского деятеля Адама Ржевуского, который, хотя и был старшим в магнатском роде Ржевуских, постоянно нуждался в средствах...
  Детство Каролины прошло у богатых родственников. С юных лет она отличалась безупречными светскими манерами, усвоенными в венском доме дяди Вацлава и Александры. Также много времени она проводила у Любомирских, т.к. дети князя Франтишека Ксаверия приходились ей двоюродными братьями и сёстрами.

  Чтобы поправить финансовое положение семейства, Каролина в 1813 г. была выдана замуж за богатого одесского негоцианта Иеронима Собаньского, который был более чем в 2 раза её старше. "

   После свадьбы молодые жили в  имении Собаньского Балановка, где Иероним показал себя крепким хозяйственником. Он не был дряхлым и безразличным ко всему стариком, как его иногда описывают. После развода с Каролиной в 1825 году, на котором она настояла, когда не стало отца, Иероним женился второй раз и у него было четверо детей от второй жены. Так что старичком его назвать было трудно, да и вторая его жена была моложе Каролины на шесть лет... Но Каролина, воспитанная как аристократка, не захотела довольствоваться спокойной обеспеченной жизнью.

 " Каролина завела в Одессе салон наподобие венского салона своей тётки, который «некогда слыл первым в Европе по уму, любезности и просвещению его посетителей" (Вигель). Современники отмечали хорошо поставленный голос светской львицы и приезжали послушать, как она поёт. По словам Вигеля, «из мужского общества собирала она у себя всё отборное, прибавляя к тому много забавного, потешного».

  Родив мужу дочь, Собаньская с 1816 г. прекратила с ним жить в одном доме. Католическая консистория санкционировала раздельное проживание супругов по причине «нездоровья» одного из них. По Одессе поползли слухи об её связи с генерал-лейтенантом Виттом, сыном греческой куртизанки Софии Глявоне, свояком Марии Валевской и пресловутым двойным агентом эпохи русско-французских войн."

   А вот тут стоит упомянуть о другой великой авантюристке, " свекрови " Каролины, греческой красавице Софии Глявоне, в замужестве Витт, а затем Потоцкой, жене польского магната Станислава Щенсны Потоцкого. Возможно, Каролина напоминала генералу Витту его мать, красавицу и авантюристку. Интересно было бы сравнить внешность этих двух необыкновенных красавиц своего времени. На самом  известном, но спорном портрете, авторство которого приписывают то Сальватору Тончи, то Виже Лебрен, София изображена прелестной юной девушкой довольно ангельского вида.

  Этот портрет запечатлен на многих фотографиях, миниатюрах, даже вазах. Изображенная на нем юная девушка официально называется Софией Потоцкой, но из других источников мы узнаем, что это могла быть ее родственница Хелена Потоцкая, а также Мария Потоцкая, если судить по портрету Виже Лебрен или Елена Подольская. Существуют другие портреты знаменитой авантюристки, более достоверные. Но именно этот  портрет любят приводить, как самое известное изображение Софии.

   Таинственная история знаменитого портрета... Интересно, что изображения двух авантюристок как бы  растворяются во времени, их портреты или исчезают вовсе, или наполняются какой-то неведомой, таинственной силой.
   Но, по крайней мере София Глявоне Витт Потоцкая осталась в памяти потомков хотя бы на прекрасном достоверном портрете работы художника Иоганна  Баптиста Лампи Старшего. А лучшим памятником ей служит созданный ради нее влюбленным графом Потоцким сад "Софиевка".

   Каролина, ее " невестка ", такой чести не удостоилась, но остались описания ее внешности.
   Лучшим же памятником опасной красавице служат посвященные ей стихи великих поэтов.

К Д. Д.

Моя баловница, отдавшись веселью,
Зальется, как птичка, серебряной трелью,
Как птичка, начнет щебетать-лепетать,
Так мило начнет лепетать-щебетать,
Что даже дыханьем боюсь я нарушить
Гармонию сладкую девственных слов,
И целые дни, и всю жизнь я готов
Красавицу слушать, и слушать, и слушать!
Когда ж живость речи ей глазки зажжет
И щеки сильнее румянить начнет,
Когда при улыбке, сквозь алые губы,
Как перлы в кораллах, блеснут ее зубы,
О, в эти минуты я смело опять
Гляжуся ей в очи – и жду поцелуя,
И более слушать ее не хочу я,
А все – целовать, целовать, целовать!
Одесса, 1825.

  Это сонет Адама Мицкевича, посвященный Донне Джованне, " Д. Д. "
 Так называла себя сама Каролина. Но это слова влюбленного в нее поэта, а были и недоброжелатели, вынужденные все же признавать обаяние ее личности.
   Среди них - знаменитый мемуарист Филипп Филиппович Вигель, явно недолюбливающий красавицу. И неудивительно, зная его наклонности  и странности! Женщин Филипп Филиппович вообще избегал, ограничившись близким общением с мужским полом.
    Тем не менее, его мемуары, хоть и довольно желчные, интересный материал, дающий картину общества того времени и описание нашей героини в том числе.



2. " ОНА БЫЛА В РАСЦВЕТЕ ОШЕЛОМЛЯЮЩЕЙ КРАСОТЫ ".

   Да, красавица,  увлекавшая чуть ли не всех мужчин,встречавшихся на ее пути, явно раздражает знаменитого мемуариста... И тем не менее, даже он признает незаурядность ее внешности и манер поведения.
  Описание внешности Каролины Вигелем, интересное для нас, хотя он несколько прибавил возраст этой незаурядной женщины:

  " Ей было уже лет под сорок, и она имела черты лица грубые; но какая стройность, что за голос и что за манеры! Две или три порядочные женщины ездили к ней и принимали у себя, не включая в то число графиню Воронцову, которая приглашала ее на свои вечера и балы единственно для того, чтобы не допустить явной ссоры между мужем и Виттом; Ольга же Нарышкина-Потоцкая, хотя по матери и родная сестра Витту, не хотела иметь с ней знакомства; все прочие также чуждались ее. В этом унизительном положении какую твердость умела она показывать и как высоко подыматься даже над преследующими ее женщинами! "
— Ф. Ф.Вигель

   Но это пишет " злопыхатель " Вигель, а вот влюбленный Адам Мицкевич совсем по-другому отзывается о Каролине, как пишет в своей книге Роман Белоусов, ссылаясь на польского писателя Кляйнера:

" Посмотрим, что пишет по этому поводу в своей монографии такой знаток биографии польского поэта, как Юлиуш Клейнер. Он отмечает, что чувство печали и страха возникало подчас у поэта, но оно не всегда преобладало. « В воспоминаниях она будет для него симпатичной личностью ». Подтверждение этого исследователь видит и в поэме «Барские конфедераты», где в образе красавицы польки — любовницы русского генерала, по его мнению, выведена пассия генерала Витта. Но главное свидетельство — письмо Мицкевича, написанное им весной 1847 года, двадцать с лишним лет спустя после встречи с Собаньской в Одессе.

В этом письме, адресованном другу поэта американской писательнице Маргарет Фуллер после совместного с ней плавания из Марселя в Геную, есть такие строки: « Польская дама, которую вы видели на пароходе, моя знакомая давних лет. Мы вместе оказались на корабле во время бури на Черном море. Она была в расцвете ошеломляющей красоты. Я был тогда молод... Во мне пробудились чувства к этой даме, но я был слишком влюбчивый и слишком замкнутый. Она хотела причислить меня к числу многих других. Я долго испытывал обиду на нее... Я сохраняю о ней добрую память. Мне жаль, что я ее не видел в Париже. Думаю, что я мог бы дать ей пару добрых советов и сказать несколько слов утешения при условии, что она осталась такой же, как когда-то доброй и обольстительной».
 Как видим, письмо говорит само за себя. Известно также, что Мицкевич не раз впоследствии встречался с Каролиной Собаньской и в Риме, и в Париже, и по-прежнему относился к ней со сдержанным уважением.

  В 1825 году умерла жена  состоятельного одесского негоцианта, Амалия Ризнич. В 1827 году,через два года после смерти первой супруги, Иван Ризнич женился на Полине Ржевуской, младшей сестре Каролины. По свидетельству все того же Вигеля, супруги Ризнич «в угождение ей давали пышные обеды, что и составляло ей другой дом, где она принимала свое общество».

  На одном из таких вечеров Каролина и познакомилась с великим польским поэтом Адамом Мицкевичем, сохранившем на всю жизнь только благоприятные воспоминания о ней. Считается, что он не подозревал о ее агентурной деятельности.
    Другой великий поэт, Александр Сергеевич Пушкин, также не написал ничего плохого о Каролине, несмотря на всю сложность их взаимоотношений.

3. СОБАНЬСКАЯ И ПУШКИН.

   Интересно, что единственное изображение Каролины, признанное вполне достоверным пушкинистами, сделано рукой Александра Сергеевича. Это знаменитый ее профиль с чуть склоненной головой, опущенными глазами, в которых все же виден огонь, светлыми и кудрявыми волосами, легко вьющимися над склоненной стройной шеей.

   Вот краткая история их взаимоотношений:
" Пушкин был очарован Собаньской, когда впервые увидел её в Киеве 21 января 1821 года (по некоторым расчётам, это был день святого Валентина. Хотя поэт был приметно ниже ростом и моложе широкоплечей, дюжей красавицы, во время южной ссылки он был не прочь «приударить» за обеими «губернаторшами» — Воронцовой и Собаньской. Впоследствии поэт называл своё чувство к последней «опьянением любви, самой конвульсивной и самой мучительной». В советское время была принята точка зрения, что Собаньскую «приставили» следить за опальным поэтом то ли Витт, то ли сам Бенкендорф и что на творчество поэта их отношения не оказали заметного влияния. В новейших публикациях именно к Собаньской относят признание поэта в письме к А. Н. Раевскому (октябрь 1823 г.) о том, что после приезда Каролины в город «страсть его очень уменьшилась», так как он влюбился в Амалию Ризнич..."

  В конце 1829 г. Собаньская по делам приехала в российскую столицу. Тогда с ней свёл знакомство П. А. Вяземский, писавший жене: «Собаньская умна, но слишком величава. Спроси у Пушкина, всегда ли она такова или только со мною и для первого приёма?» Тогда же поспешили возобновить знакомство с польской аристократкой Пушкин и Мицкевич. «Непростительно, что вы и Пушкин, оба первые поэты своих народов, не сошлись до сих пор между собою. Я вас заставлю сблизиться», — такие слова Каролины польскому поэту приводит один из мемуаристов.

Переписка Пушкина с Собаньской не сохранилась. Однако в бумагах поэта найдены два весьма сумбурных черновика франкоязычных писем к Собаньской, датируемых январём 1830 года и  судя по всему, так и не отправленных. Причиной написания писем Пушкин называет иронию адресата, которая не позволяет высказать чувства при личной встрече. По наблюдению Ахматовой, это едва ли не единственные по-настоящему любовные письма во всём богатом эпистолярном наследии Пушкина:

" Сегодня 9-я годовщина дня, когда я вас увидел в первый раз. Этот день был решающим в моей жизни. Чем более я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что мое существование неразрывно связано с вашим; я рожден, чтобы любить вас и следовать за вами — всякая другая забота с моей стороны — заблуждение или безрассудство…"

  К тому времени, когда Пушкин написал эти строки, он уже давно был увлечён Натальей Гончаровой и даже просил (безуспешно) её руки. По мнению Т. Г. Цявловской, невозможность близости с Каролиной окончательно прояснилась для Пушкина в феврале, после чего он отправился в Москву, где сделал второе предложение Гончаровой: «Вероятно, Пушкин обрадовался возможности отвлечься от душевной боли, и контрастный образ скромной юной девушки, в которую он был уже год влюблен, вновь завладел им в какой-то мере». Вместе с тем даже перед самым бракосочетанием его состояние оставалось далёким от эйфории.

  В 1830 году 5 марта состоялась помолвка Александра Сергеевича с Натали Гончаровой, но незадолго до этого, в декабре 1830 года он пишет замечательное стихотворение в альбом Каролины:

Из альбома
Каролины Собаньской

Что в имени тебе моём?
Оно умрёт, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке
Оставит мёртвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.

Что в нём? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я…

5 января 1830 г.
 Собаньская на листке по-французски приписала: "Пушкин,которого я просила написать в альбом свое имя."

 Каролина просто любила собирать автографы знаменитых людей, но для Александра Сергеевича это было настоящее увлечение красавицей. Даже предстоящая женитьба на прелестной юной Натали не радует, и он рисует профили Каролины на черновиках своих рукописей. Кстати, на мой взгляд, именно на этих профилях уловлены семейные черты, видные на портретах Эвелины и ее дочери Анны, выполненных французским художником Жаном Жигу.
   
4. НЕУВЯДАЮЩАЯ КРАСОТА.

   В 1835 году Каролина расстается с Иваном Виттом. Причин для этого было немало, но вот что пишут об этом:
 
  " В 1835 г. они расстались. В советской историографии инициатором разрыва называли Витта. Попытку примирить супругов предпринял наполеоновский маршал Мармон, в 1834 г. посетивший Витта в крымском имении Ореанда. Уже уехав из России, герцог Рагузский советовал Каролине:

" Ради себя самой оставьте ему надежду на то, что не все кончено. Существуют взаимные интересы, которые должны обновить связи, казалось, предназначенные распасться. Воспоминания имеют столько прелести, когда они говорят о живой и преданной привязанности, и как отказаться от того нежного и трогательного, что они содержат в себе. И разве тот, кто интересует вас, не обладает столькими сердечными качествами? Это такое доброе, такое достойное существо."

  Как видим, маршал Мармон с большой симпатией относился к Каролине, что следовало из его писем, чего не скажешь о другом французе, великом писателе Оноре де Бальзаке, ставшем  впоследствии мужем ее сестры Эвелины.

  Как выглядела Каролина в то время,написал мемуарист и писатель Болеслав Маркевич:

  Мемуарист Маркевич свидетельствует, что и в 40 лет, невзирая на огрубевшие черты лица, она была всё ещё хороша:

" Я помню её еще в тридцатых годах в Киеве, в доме отца моего, — помню как теперь пунцовую бархатную току с страусовыми перьями, необыкновенно красиво шедшую к ее высокому росту, пышным плечам и огненным глазам."

   Для меня это описание интересно тем, что красавицу вполне можно представить по другим изображениям дам в " малиновом берете ", например,по портрету Елизаветы Воронцовой  работы художника Джорджа Хайтера 1832 года.
   Интересно, что именно на этот портрет ссылается Набоков в своем разборе пушкинского " Евгения Онегина ", хотя изображений дам в малиновых беретах   
той поры сохранилось множество. Эта была дань моде тех времен.
   Как тут не вспомнить : " Кто там в малиновом берете с послом испанским говорит? "  Теперь предполагают, что эти строки тоже посвящены Каролине Собаньской.

  Есть и еще свидетельства редкой красоты этой женщины, недолго еще остававшейся в России:

" Последние годы в России.

  Едва порвав отношения с Виттом, Каролина Собаньская вступила в брак с его адъютантом Чирковичем — сербским дворянином, который перешёл из австрийской службы на русскую и считался весьма многообещающим офицером. Однако надежды на блестящую карьеру не сбылись. Всего лишь за год до смерти в 1846 г. он получил должность бессарабского вице-губернатора, до этого же положение супругов было весьма бедственным...
  Несмотря на возраст, Каролина не теряла способности пленять окружающих. Видевший её в Кореизе брат хозяйки, Николай Всеволожский, писал: «Редко встречал я женщин, столь прелестных во всех отношениях».

   Её племянница графиня Анна Мнишек, встретив тётку в октябре 1847 г., писала матери: «Она ослепительно прекрасна. Я не думаю, чтобы она была когда-либо красивее, чем сейчас. Быть может, это лебединая песня ее красоты, но существует и такая красота, которая никогда не исчезает».

  Поистине, неувядающая красота! Самое удивительное, что в почтенном возрасте  ( в шестьдесят лет) Каролина выйдет в четвертый раз замуж за поэта Жюля Лакруа, намного младше ее по возрасту и останется с ним до конца своих дней, еще и ухаживая за ним. Поэт ослеп и Каролина не оставила его. Вот тебе и женщина без сердца!
  А для меня интересна аналогия с другой красавицей, Анной Керн-Виноградской, чью память Александр Сергеевич увековечил в шедевре " Я помню чудное мгновенье " и чей профиль он рисовал на полях своих рукописей.
  Анна, как и Каролина, ушла от мужа, бывшего намного старше ее. Жила отдельно от мужа, окруженная многочисленными поклонниками, тоже имела одну взрослую дочь - Екатерину Ермолаевну Керн ( дочери Анна и Ольга умерли в раннем возрасте ) и тоже вышла замуж за гораздо более молодого Александра Маркова-Виноградского...
  Дочь Каролины Констанция, вышла замуж за Ксаверия Сангушко,в 1833 году одила сына Павла, в 1837 году родила дочь Марию Ксаверьевну, а в 1838 году умерла. Мария вышла замуж за Потоцкого и у нее был сын Якуб Потоцкий и дочь Изабелла, не оставившие потомства.
  У Анны был внук от ее дочери Екатерины Ермолаевны  - Юлий Шокальский.
  Правнучка Зинаида Юльевна Шокальская не оставила потомства, как и внучка Аглая Александровна Кулжинская, дочь сына Александра Александровича Маркова -Виноградского, сына второго мужа Анны.

5. КАРОЛИНА И ЭВЕЛИНА В ПАРИЖЕ.

  А теперь самое интересное в моем повествовании,поскольку все оно направлено на поиск каких-либо свидетельств о портрете знаменитой красавицы.
Вот что я прочла у Юрия Дружникова в его произведении " Изнанка роковой интриги ":

" В 1850 году умрет муж ее сестры Оноре Бальзак, и две сестры-вдовы будут проводить время вместе. Шестидесяти лет Собаньская выйдет замуж еще раз -за поэта Жюля Лакруа, а когда тот ослепнет, десять лет будет вынуждена ухаживать за ним. Эта женщина переживет почти всех своих любовников и закончит земной путь в другую эпоху, в 1885 году, когда ей исполнится 91 год.

Поразительно, что портреты графини Каролины Собаньской -- а они, по-видимому, существовали -- считаются исчезнувшими. Это можно понять: поместья в России, замки польских магнатов разворовывались, горели в огне войн и революций. В специальной литературе имеется ссылка на фотографию с портрета Собаньской, сделанного А.В.Ваньковичем. " К сожалению, - пишет Р.Жуйкова, - местонахождения портрета и фотографии с портрета не известны ". Полтора десятка разных женских профилей, нарисованных Пушкиным на полях рукописей, называют в разных источниках профилями Собаньской. Впрочем, другие авторы соотносят эти же рисунки с иными разными подругами Пушкина. Между прочим, портрет ее сестры Евы (Эвелины), который мы видели в парижском музее, даже отдаленно ничем не сходен с рисунками поэта.( Портреты Эвелины тоже отличаются один от другого. На портрете работы Жигу, как мне кажется, явное сходство- Н.Е.)

Поиски изображения пани Каролины привели нас в Варшаву. Случайная удача и помощь польской коллеги Алиции Володзько: в Архиве фотодокументов Варшавского Музея литературы имени Адама Мицкевича нашлась фотография с изумительного портрета немолодой женщины в роскошной раме. В музее нет сведений ни об оригинале, с которого сделано фото, ни о художнике, но имеется запись, что это Каролина Собаньская. На портрете ей лет сорок. Посадка головы, прямые нос и лоб, волосы удивительно похожи на рисунки, сделанные Пушкиным. Не эта ли исчезнувшая фотография упоминалась в работах советских пушкинистов? Не этот ли утерянный портрет был сделан польским художником Валентием Ваньковичем (не А.В.Ваньковичем, как указано в книге Р.Жуйковой). Ванькович жил в Петербурге с 1824 по 1830 год, но, судя по возрасту Собаньской, портрет ее сделан был позже, в Варшаве. Впрочем, не позднее 1842 года, когда Ванькович умер.

  Ответ на вопрос Пушкина " Что в имени тебе моем? " Собаньская оставила потомкам. В дневниках, которые, как оказалось после ее смерти, она вела всю жизнь то на польском, то на французском и которые хранятся в архивном фонде Жюля Лакруа в парижской библиотеке "De l Arsenal", много имен, но нет даже упоминания о Пушкине. Устно Собаньская, говорят, вспоминала: " Он был в меня влюблен ", но не придавала никакого значения ни его чувствам, ни его стихам. То была ее служба. "

  Значит существует если не портрет на холсте, то хотя бы его фотография!
Надо сказать, что картинам  художника  Валентия Ваньковича совсем не повезло.
 Многие из них не сохранились. Но, по крайней мере, остался знаменитый портрет Адама Мицкевича в Крыму, выполненный этим мастером.

6. НЕУДАЧЛИВЫЙ ХУДОЖНИК.
 
 Расскажу немного о нем:

" Валентий-Вильгельм Ванькович (1800;1842). Белорусский живописец-портретист, представитель романтизма.
Родился в шляхетской семье уездного судьи. Детские годы прошли в деревне Слепянка (ныне — микрорайон Минска). Учился в Полоцком иезуитском коллегиуме, затем в Виленском университете у Яна Рустема и в Петербургской Академии художеств. Жил в доме своего брата Эдварда Ваньковича (ныне ул. Интернациональная, дом сохранился). Поддерживал дружеские отношения с Станиславом Монюшко, Винцентом Дуниным-Марцинкевичем и другими известными белорусскими культурными деятелями. Адам Мицкевич посвятил ему стихотворение «Художнику». В 1839 выехал за границу. В Париже он приобщился к белорусско-польской эмигрантской среде, сдружился с Адамом Мицкевичем. Здесь Ванькович подпал под сильное влияние мистицизма и товианизма. В последние дни своей жизни переехал жить к Адаму Мицкевичу, где и умер. В Беларуси находится лишь одна картина Ваньковича — портрет Томаша Зана. "

  Каким бы мог быть портрет Каролины Собаньской, дает представление портрет Марии Шимановской, великой пианистки того времени. Как известно, Каролина тоже была замечательной музыкантшей.
  Мария Шимановская в свое время была любовницей Адама Мицкевича, а затем он женился на ее дочери Целине.

7. СЕСТРА ЭВЕЛИНА ГАНСКАЯ ДЕ БАЛЬЗАК.

   Судьба Эвелины, вышедшей замуж за великого французского писателя Оноре Бальзака, хорошо известна. Существуют музеи в Париже и в Украине, где подробно представлена история их взаимоотношений. В отличие от Каролины сохранилось немало изображений этой незаурядной женщины. Но мне бы хотелось упомянуть здесь лишь одно ее изображение: портрет  работы французского художника Жана Жигу, с которым у Эвелины были длительные отношения после смерти Бальзака. Художник был вхож в их дом на ул.Фортеню, даже написал картину, изображающую гостиную в этом доме.

  Как я уже писала, портрет Эвелины, также, как и портрет ее дочери Ганны доказывает, на мой взгляд семейное сходство с профильными изображениями Каролины, сделанными рукой Пушкина.
  Те же, довольно резкие черты лица, правда, слегка смягченные у Эвелины.
  Портрет дочери Ганны также выявляет семейные черты.
  Вот какой интересный, переведенный с польского материал мне удалось найти о Эвелине и ее дочери:

   " Эвелина Ржевуская была очень умной, начитанной и очень обаятельной женщиной. Ее длинный список друзей и поклонников включал великого русского поэта Александра Пушкина и польского национального поэта Адама Мицкевича. Она родилась 6 января 1800 года в средневековом замке Ржевуских в Погребище, Украина. В возрасте 19 лет Эвелина вышла замуж за графа Винцеслава (Вацлав) Ганского, богатого помещика и выдающегося польского аристократа. Их брак был организован семьей, граф был на 22 года старше Эвелины. Супруги переехали в одно из его крупных поместий на Украине, в Верховню (Верхивня) вблизи Бердичева, Украина. Их резиденцией был дворец, построенный в 1800 году в императорском стиле с пасторальными элементами. Это поместье, одно из нескольких, принадлежащих Ганским, обслуживали около 40000 крепостных. Ганский расширил дворец и добавил дополнительные структуры, в том числе большую резиденцию для его младшего брата Кароля, известного расточителя. Выходки Кароля стали предметом для романа Оноре де Бальзака «Ошибка»."...

  Отношения Ганской с Бальзаком начались, когда она послала ему анонимное письмо из Верховни. Так началась страстная переписка между ними. В конце концов они встретились в Швейцарии и стали любовниками, несмотря на то, что она была замужем за Ганским (он умер несколько лет спустя). Бальзак был полностью увлечен ею, но пришлось ждать 18 лет, прежде чем он смог жениться на ней. Ганская даже после смерти мужа заставила Бальзака ждать в течение многих лет, прежде чем она, наконец, согласилась выйти за него замуж. Эта задержка вызвала интересную дискуссию среди ученых о природе их отношений. Хотя некоторые утверждают, что их любовь была чистой, другие верят, что она представляла собой объединение разнообразных амбиций Ганской, что жаждала знаменитости Бальзака, в то время как Бальзак, всегда в тяжелом финансовом положении, стремился получить ее деньги. В любом случае, Бальзак, наконец, смог поехать в Верховню и был поражен ее окружением. В письме к родственникам во Францию, он описал дворец Ганских как " маленький Лувр " и как " греческое святилище." Они поженились в польском соборе Святой Варвары в Бердичеве в 1847 году и поселились в Верховне. Но Бальзак был уже смертельно болен и они переехали в Париж, где Бальзак вскоре умер...

  Во время их романа, когда Ганская была вдовой, она забеременела, но потеряла ребенка (он родился преждевременно).Ее четверо детей от Ганского умерли, кроме одной дочери Анны, которую она взяла с собой, когда  переехала на постоянное жительство в Париж. Анна оказалась разочарованием. Свободная духом и испорченная, она забеременела (возможно, вне брака), будучи замужем за своим равнодушным  мужем и родила Розалию (дата ее рождения не точна, 1861?). Ребенок родился  гораздо позже устроенного брака Анны с польским графом, Джорджем Мнишеком, в 1846 году. Эвелина Ганская сама выбрала двадцатидвухлетнего графа для семнадцатилетней Анны. Ганская волновалась, что Анна, будучи испорченной и свободной, будет истощать финансовые ресурсы ее матери, и отчаянно пыталась найти для дочери хорошую пару. Консул имел титул и большое поместье в Бродах, Украина. Граф Мнишек сошел с ума, прежде чем он умер (интересно, что у некоторых из внуков Розалии доказали шизофрению, особенность, возможно, унаследованную от Мнишека). Розалия воспитывалась сначала в Париже, а затем в Бердичеве недалеко от поместья Ганских в Верховне.

   После смерти Бальзака Эвелина Ганская унаследовала его дом на улице Фортуни в Париже, где она жила до самой смерти с дочерью Анной и ее мужем графом Мнишеком. После смерти мужа Анны графа Г. Мнишека и ее матери Эвелины Ганской в Париже в 1882 году, Анна удалилась в монастырь на улице Вожирар, Париж. Ее дочь Розалия пришла с двоюродным братом и посетила свою мать, Анну Ганскую-Мнишек в монастыре в 1885 году, чтобы попросить у нее благословения на брак. Анна умерла в 1919 году в монастыре. Перед смертью Анна отчаянно нуждалась в деньгах, продала имущество в Верховне Адаму Ржевуски (последний законный хозяин Верховни).
  Внучка графини Эвелины Ганской - Розалия Ганская, вышла замуж за Игнасия Наральского и поселилась в Бердичеве. Ее младшей дочерью была Мария Магдалена Наральская-Ганская - мать Елены Пилькевич и бабушка Кристины Кущ-Катракис."
 
   



НА КОЛЛАЖЕ:ВЕРХНИЙ РЯД:СЛЕВА ПОРТРЕТ ЕЛИЗАВЕТЫ ВОРОНЦОВОЙ ДЖОРДЖА ХАЙТЕРА              1832 ГОД.
СПРАВА ПОРТРЕТЫ АННЫ И ЭВЕЛИНЫ ГАНСКИХ РАБОТЫ ЖАНА ЖИГУ.

НИЖНИЙ РЯД:СЛЕВА ПРОФИЛЬ КАРОЛИНЫ,РИСУНОК А.С.ПУШКИНА
РЯДОМ ПОРТРЕТ ЕЕ "СВЕКРОВИ" СОФИИ ГЛЯВОНЕ ПОТОЦКОЙ.
          
СПРАВА: ПОРТРЕТ МАРИИ ШИМАНОВСКОЙ РАБОТЫ ВАЛЕНТИЯ ВАНЬКОВСКОГО.