It never entered my mind. 1

Он любил слушать “Tiger rag” Original Dixieland Jazz Band и умудрялся получать от этого удовольствие. Лично мне эта вещь напоминала битловскую "When I'm 64".
Он читал Джеймса Джойса, попутно делая пометки на полях и, кажется, даже понимал его.
Он страдальчески морщился, когда кто-то заговаривал о Коэльо, и при первой же возможности исчезал. Он вообще не любил бессмысленных разговоров и мог молчать сутками, не испытывая дискомфорта.
В его внешности не было ровным счетом ничего привлекательного или интригующего. Наиобыкновеннейшая внешность – встретишь, пройдешь мимо и не вспомнишь. Самым примечательным, пожалуй, в нем были его уши, неправдоподобно оттопыренные, но как-то совершенно его не портящие. Напротив, казалось, уши делали его облик абсолютно гармоничным.
Он не любил фальши. Ни в музыке, ни в жизни.
Он говорил, что думал, или не говорил вообще.
На мой взгляд, он иногда перегибал палку, но он был не из тех, кого судят. Он был из тех, кого принимают таким, как есть, радуясь, что он пока рядом. Хотя думать, что он рядом – это было все равно, что пытаться завернуть воздух в рыбацкую сеть.
Формально он находился где-то рядом, он даже мог как-то реагировать, что-то говорить, но уже через секунду становилось ясно, что здесь его нет.
Он был классической вещью в себе.
Мужчиной, не пригодным для хоть сколько-то серьёзных отношений.
Человеком, совершенно не пригодным для любви.
И я его любила.