Просто покемонистая сказочка

               
     Недоделанный Рейх жиблился. Вот так вот : жиб - жиб, при этом у отдельных индивидуумов, чьи покинутые жены и нажитые тяжким трудом дети прозябали на яхтах средиземноморского оперативного бассейна, коротали скушные дни и ночи, полные фонариков, на виллах и в замках Адриатического побережья с включенными в ареал обитания Лазурным брегом по два двадцать пять, тех еще, полновесных рубликов, пляжами Флориды, пристанищем мужественных людей и депутатов, колледжами Парижа, где в узких иезуитских коридорах шуршат юбками твари, урожденные свиноматками от членов правительства, министерств, ведомств, бесконечными Лондонскими переулками с заблудившимися там Акуниным, Чичваркиным и иными высокоразумными людьми, что наведут здесь порядок, выйдя из запоя, время от времени включался в голове своеобразный сигнал, зуммер, юз, жужжащий внутри уплотненного синтепоном черепа страшными пчелами, производящими ни хера не мед, даже не мет, а забавные игрушки - тойзы в виде комиссий по финансовым расследованиям, шустрых агентов ФБР в пиджаках и бейджиках, пронырливых журналистов, сующих нос не в свое дело, утаенное под грудами ничего не стоящих бумажек с грифом " Национальная безопасность" и витиеватой подписью очередного директора Службы, переплывшего из кресла делегата, имея конечным пунктом назначения уютный зал в славном городе Гааге. Зуммер своим беспрерывным писком приводил к необъясненным Юнгом и Штоульцом сокращениям сфинктера, вибрациям ануса, дрожанию рук по методу гимнастики Янаева, поискам путей отхода, но вероятные маршруты, пролегающие в горах Киргизии, аилах Узбекистана и, как экзотика, ранчо Венесуэлы не могли привлечь взыскательный и полный ужасающих предчувствий взгляд отдельных индивидуумов и тогда они пели песни. Патриотические. " Соловей - пташечка ", " По цветущим полям Джорджии", " Меня мать родила на этапе ",  " Арлекино ", " Дуся, ты агрегат " и некоторые другие, написанные давно и недавно, разыгранные по нотам Орфея, шарахающегося по царству Персефоны с полосатой лентой и печатью Антихриста на лбу, выпуклом лбу, уже намазанном зеленкой, бриллиантином зеленым, откуда обязательно высунется любопытным никелевым носиком девятимиллепетроццометровая пуля у не успевших передислоцироваться в уютный зал славного города Гааги, традиционно готового оказать вспомоществование и чемпионату по футболу, и выяснению причин и следствий нежданных падений пассажирских лайнеров, стертых в пыль кварталов Алеппо, превращенного в руины Грозного, наспех отрытых землянок Дамбаса, несчастных случаев Луханска, возвращению домой, под камни с неба, испоконвековых провинций и регионов, объятых жаркой любовью к новой старой родине, готовой кинуть всех на пути из Барбадоса в Тобаго.
     Разгул милосердной щедрости, не включенной в часть базовую, не говоря о каких - то там надстройках, в чем крылся маленький дьявол актуального нюанса по грядущему веселому кидалову строителей Недоделанного Рейха на суть малую, не интересную, когда - то - еще - и - что - там - будет - нам - бы - день - простоять - чужой - ни - пяди и мы не знаем никакого Прохорова, Шувалова и присных и памятных, сотряс стены, ввергая в магически обусловленный трепет, спущенный многокурящим мужиком по инстанциям, взявшим под козырек парадного, под поребрик обочины, под сосулю лазера и сосис полукопченый с тефлоновым покрытием, заставивший мистически задрожать Соловьева, распушить волосенки Мамонтова и Венедиктова, нахмуриться Несмияна, хихикнуть ртом Волочкову, шмыгнуть носом Собчак, дернуть веком Навального и всякие иные смешные предметы скудной меблировки унылого в своей маразматичности и ничтожных потугах к говенному величию иллюзорных проспектов и авеню Недоделанного Рейха, с билбордами, фасадами, плакатами, с коих радостно и оптимистично щерились крысиные рожи знающих, как надо, шестнадцать лет ведущих кораблик бумажный в ад, предсказанный мертвым Рейганом и живым Бжезински, виденный в пьяном сне Буковски, избегнутый в тряховом мескалевом трипе Томпсоном, но накрывший непонятного Жижека с головой и потрохами.
     Печальная сказочка, отчего - то преподнесенная любимой сестренке, виноватой не более других, но отмеченной - ибо не бывает иначе у не отрицающих - поцелуем демона в правое плечо, могла бы еще длиться и длиться, наполняя белый экран ноутбука буковками, словно маленькие жуки бегущими слева направо и сверху вниз, утомила меня, урода, двадцать лет жившего жизнью зомби, но, к сожалению, в конце пути обретшего человеческий вид, что так напрягает и заставляет писать снова и снова в бесплодной попытке разбудить вечно спящую родину.