Дом для Лидочки

Современный офис. Обеденный перерыв. Кабинеты опустели, только директор всё смотрел на монитор компьютера и не мог от него оторваться. Наконец вздохнул, смахнул со лба упавшую светлую прядь волос и хотел уже подняться с кресла, как вдруг его взгляд снова задержался на экране.

Андрей Ильич, так звали директора, изменился в лице, побледнел, глаза беспокойно забегали по кабинету, и он непроизвольно схватился за сердце.
Оказывается, собираясь закрыть программу, он, как обычно, заглянул в «новости». Глаза выхватили ЧП на автобусной остановке, где лихой водитель сбил четверых пассажиров. Открыв видеокадры с места происшествия, увидел до боли знакомую фигуру в синем пальто и белом берете. Женщину уже подняли и положили на носилки…Сомнений не было – это его мать Лидия Васильевна.

Андрей Ильич в горячке выскочил в пустую приёмную, затем вернулся в кабинет, схватил ключи от машины, стремительно выбежал из офиса, не чувствуя своего тела. На ходу стал звонить на «горячую линию», номер которой сообщили в «новостях». Узнав, куда доставили пострадавших, с нетерпением нажал на газ. Машина рванулась с места…

У Андрея Ильича был такой решительный и сурово-встревоженный вид, что врач не стал ему перечить и, в нарушение всех больничных правил, открыл дверь реанимации.

Сын сразу узнал свою мать Лидочку, так он называл ее с детства. Она лежала с закрытыми глазами, бледная и до боли родная. Лицо - в кровоподтеках и зелёнке, левая бровь рассечена, на лбу рваная рана уже стянута скобами. Кислородные трубки опутали голову. И только маленькие бирюзовые серьги в форме капелек, подаренные им лет десять назад, всё так же весело и ярко блестели, переливаясь и играя на свету. 

- Мама, Лидочка моя! – прошептал сын. Ты хоть меня слышишь? Да как же это так…мама… По разгоряченному лицу потекли слезы. Он даже не заметил, что стоял у кровати на коленях.
- Мужчина, ваша мама спит после укола, не мешайте ей, - сказала подошедшая медсестра. Вот, возьмите таблетку, успокойтесь, не нужно так убиваться, ничего страшного нет. Просто лицо пострадало, а кости все целые, травм органов нет. Через недельку выпишут вашу маму.

Андрей Ильич поцеловал руки матери и вышел из бокса. В коридоре почувствовал, что слабеет и присел на скамейку. Тут же к нему обратился проходивший мимо врач:
- Как вы себя чувствуете?
- Посижу немного, - произнес мужчина, теряя сознание…

Очнулся в палате, весь опутанный проводами, под капельницей.
Сразу всё вспомнив, Андрей Ильич забеспокоился.
- Сестра, сестра, - звал он слабым голосом, но его никто не слышал. Заметив на стене кнопку вызова, свободной рукой нажал несколько раз.
Тут же из коридора послышался быстрый стук каблучков, и в палату торопливо вошла медсестра.
- Ну, наконец, очнулся, - сказала она, отключая капельницу.  На вид такой здоровяк, а надо же – обморок…
- Что со мною и как там моя мама? Не говорите ей ничего, -  умоляюще посмотрел на девушку Андрей Ильич.
- Конечно, конечно, ничего никому не скажем, а мама ваша ещё долго будет спать, так что и вам теперь нужно отдохнуть.

Белая тишина палаты окутала Андрея Ильича, но спать не хотелось, он закрыл глаза, и вся его жизнь предстала, как на ладони…

А помнил он себя, как ни странно, уже с трёх лет. Большая квадратная комната, старый ковер на полу, кое-какие игрушки – машинки, кубики, на которых, видимо, когда-то были картинки. Вокруг много детей. Кто-то ползал, кто-то неуверенно топал ножками. Малыши падали, бывало и друг на друга, плакали, вновь поднимались, забывая о боли. Никто их не поднимал, не жалел…

Некоторые дети постарше сидели в углу на горшках, но у многих штанишки всегда были мокрыми, постепенно высыхали, чтобы опять потом намокнуть…
Маленький Андрюша был худым, белобрысым и не издавал ни одного звука. Он не плакал, только ползал по ковру почти до трех лет, но постепенно стал подниматься. Мальчик неуверенно передвигался по комнате, наблюдая, как другие дети что-то строят из кубиков. На две группы - только одна воспитательница да две нянечки, поэтому уследить за всеми невозможно, и дети рано становились самостоятельными, согласно инстинкту самосохранения.

Только повзрослев, Андрей всё сопоставил и пришел к выводу, что его обрывочные детские воспоминания - это фрагменты жизни в детском доме, куда он попал после гибели родителей в страшном пожаре, из которого они смогли выбросить в окно только своего малыша, а сами сгорели за считанные минуты в собственном деревянном доме. Об этом он узнал уже взрослым из рассказов Лидочки, которая читала его карточку в детском доме.

В определенное время детей звали в столовую, расположенную рядом с игровой комнатой. Малышей женщины брали на руки, сажали на маленькие стульчики за низкие столы, а остальные дети шли, бежали, ползли на зов голода. Они знали свои места, карабкались на стулья, усаживались поудобнее. Съестные запахи делали их глаза беспокойными.

Из еды Андрюша помнил манную кашу и картофельное пюре, которые не нужно было жевать, так как молочные зубы выкрошились гораздо раньше, чем выросли постоянные. Мясных блюд он не помнил, кроме сухих котлет, которые и мясом-то не пахли. Иногда на обед приносили квашеную капусту, но детей она не привлекала ни видом, ни вкусом. Фрукты на столах были большой редкостью. Только по большим праздникам детям давали по половинке яблока. А вот молоко и компот Андрюша любил, он бы с удовольствием выпил больше, но пустые стаканы сразу собирали и уносили, а попросить добавку мальчик не смел. Он молча выходил из столовой вместе с другими детьми и шел в спальню на «тихий час».

Жизнь его была скучной и однообразной. Большую часть времени суток дети должны были спать - их рано укладывали вечером в постель и поздно поднимали, днём долго не разрешали покидать свои кровати. Поэтому запуганные дети лежали в постелях с открытыми глазами, смотрели в потолок или, сидя, раскачивались взад-вперед, убаюкивая себя…
Малыши часто плакали в своих кроватках, но к ним никто не подходил, и они постепенно затихали.

Разговаривать Андрюша начал к четырем годам и то только отвечал на вопросы воспитателя, а с детьми не говорил, больше играл в уголке. Постепенно стал повторять жизненно важные слова и команды – иди, дай, ложись, садись, кушай, спи… Иногда воспитательница читала детям сказки, но он не понимал о чём там шла речь, да и не мог расслышать многие слова, а спросить боялся.

Так и шло время – спать, кушать, играть, кушать, спать… На прогулки выходили в теплое время года, а в дождь, слякоть и мороз дети неделями не покидали своих комнат.

Лишь в шестилетнем возрасте у Андрюши стала меняться жизнь, появился интерес, он  кого-то ждал, надеялся, радовался.

В детскую память врезался судьбоносный случай, перевернувший сознание – к ним в детский дом приехали шефы, причем, дети не совсем понимали это слово, но с интересом наблюдали за новыми людьми, которые выходили из большого автобуса с игрушками, одеждой, конфетами и книжками, одаривая   молчаливых и несмелых детей. Когда же те немного привыкли к обстановке, гости объявили, что покажут спектакль, хотя никто не представлял, что же их ждёт…

И вот появился занавес, а над ним «ожили» собачки, лошадки и даже медведь. Дети, усевшись на ковре, затаили дыхание.  Спектакль развлекал и веселил; смеялись даже те, кто вообще редко улыбался. Андрюша на всю жизнь запомнил это представление.

Потом играла музыка, гости приглашали детей в круг танцевать, они их тормошили, кружили по комнате, держали на руках. Только Андрюша после спектакля забился в уголок, наблюдая за происходящим, но долго оставаться незамеченным не пришлось.

К нему подошла одна из гостей.
- Ой, а ты почему здесь один сидишь? Как тебя зовут? – спросила девушка с улыбкой. Мальчик молчал, только ещё больше вжимался в свой уголок.
- Не бойся, меня зовут Лида. Пойдем со мной! Хочешь? – её глаза были так добры и ласковы, что Андрюша растерялся и вдруг кивнул головой.
Девушка взяла его на руки, внимательно заглядывая в грустные синие глаза. Мальчик был таким худеньким и лёгким, что Лида удивилась:
- Да ты, как пушинка! 
Прижимая малыша, девушка подошла к воспитательнице и спросила его имя.
- Это Андрюха!  И совсем не малыш, он из средней группы, - на ходу отозвалась та.

Лида закружилась с ним по комнате, напевая песенку под музыку. Потом опять ласково спросила:
- А почему ты ничего не берёшь из игрушек? Пойдем, выберем.
Из коробки она вытаскивала плюшевых мишек и зайцев, разные машинки и формочки для песка, но мальчик молчал. А вот когда Лида со дна извлекла металлический конструктор, тут душа Андрюши не выдержала, и он неосознанно выдохнул с восхищением:
- Вот!
- Ну, бери же, играй! – настаивала Лида. И тогда он несмело коснулся коробки, погладил её, рассматривая картинку и, наконец, обняв руками, с блаженством на лице, сказал впервые в жизни:
- Спасибо…
- Пойдем, Андрюша, ещё и сладостей отведаем, - увлекала Лида в другой угол комнаты, где набрала разных конфет и заполнила карманы его одежды.

Она не отпускала мальчика ни на минуту. Даже, когда пела с подружками, держала его за руку.

Прощались с гостями неохотно, некоторые дети плакали, цеплялись ручонками за девушек и просили не уезжать. Но те весело обещали вновь приехать и показать ещё не один спектакль.
Лиду уже звали подружки из автобуса, но она всё целовала бледные щечки Андрюши, не отпуская его с рук. Мальчик, не знавший ласки и внимания, испуганно молчал, не желая расставаться с этой милой девушкой.

Оставшись один, от обиды сначала захныкал, а потом заревел в голос и побежал к автобусу.
Лида выскочила навстречу, обняла и снова расцеловала его:
- Маленький ты мой, не плачь, я скоро приеду. Как только научишься складывать конструктор, так и вернусь, а ты мне всё покажешь, хорошо? Только кушай лучше. Андрюша, немного успокоившись, закивал головой.
- Приезжай быстрее, не забудь, - сказал он, всхлипывая.
- Как же я могу тебя забыть, Андрюша? Конечно, приеду! – заверила Лида и скрылась в отъезжающем автобусе.

Следующие дни были заняты конструктором. Мальчик придумывал какие-то формы, приспосабливал друг к другу детали, собирал их в разном порядке, получая невероятные фигуры. К нему подходили другие дети, и Андрюша показывал результаты своего труда, советовался, как закрутить ту или иную гайку. Так, постепенно, у него появился круг друзей по интересам. 

Лида приехала неожиданно, причем, одна. Она привезла сладости, цветные карандаши и альбом для рисования. Мальчик снова увлёкся, рисовал цветы и животных, машины и людей, хотя отличить их друг от друга было сложно. Лида смотрела на ребёнка, и её глаза всё больше увлажнялись…

Прощаясь, он уже не страдал и не плакал, знал, что Лида обязательно к нему приедет, верил ей и поэтому был спокоен.

В очередной приезд девушка посмотрела альбом, который мальчик заполнил рисунками, и которые к концу становились всё лучше и лучше. А на самой последней странице она увидела человечка с косами и в юбке, под которым печатными буквами было написано: «МАМА ЛИДА».

У неё сердце забилось так, что было слышно, наверное, на всю комнату. Она вдруг увидела то, что ещё с первой их встречи глубоко затаила в душе, боясь произнести вслух. А сегодня этот маленький мальчик своим рисунком помог ей обрести решительность и превратить желанные мечты в реальность.

Последующие дни и недели Лида посещала разные конторы, суды и массу других государственных учреждений, писала много разных заявлений, запросов, собирала документы и, наконец, радостная примчалась в детский дом. Там, в первую очередь, зашла к заведующей и положила перед ней документ об усыновлении Андрюши. Как она прошла все инстанции и добилась разрешения, ему до сих пор в подробностях не известно. Помнит только момент, когда его позвали в кабинет заведующей, где к радости и удивлению сидела счастливая Лида.
- Андрюша, ты уже большой мальчик, всё понимаешь, и я хочу сообщить, что эта девушка желает навсегда забрать тебя из детского дома. Ты согласен поехать с нею? – спросила руководитель.
Мальчик от неожиданности не мог вымолвить ни одного слова, несколько секунд смотрел во все глаза на заведующую.
- Так значит, ты не хочешь? – спросила она.
Тут Андрюша сообразил, что сейчас счастье сорвётся и бросился к своей доброй фее:
- Мама, мама Лидочка, забери меня отсюда, только быстрее, - он уже ревел во весь голос, а вместе с ним плакали и женщины.
- Успокойся, маленький мой, я ведь за тобой приехала и без тебя ни за что отсюда не уеду, - успокаивала его Лида.

Так закончилась для Андрея Ильича жизнь в детском доме, из которого он вышел в одной рубашонке, оставив даже свой любимый конструктор друзьям.  Все дети средней группы с грустью провожали Андрюшу, облепив окно, пока машина с ним и его Лидочкой не скрылась из виду.

Новая жизнь была совершенно неожиданной и невероятно интересной. Он поселился в отдельной комнате двухкомнатной квартиры Лидочки, которую та недавно получила на работе за добросовестный труд. А работала она уже десять лет в школе учительницей, после окончания пединститута.

У него появилась своя удобная деревянная кровать с белоснежным бельем и мягкими подушками, стол, шкаф с разными игрушками, детскими книжками, а одежды было так много, как будто на целую группу.

В кухне мальчик увидел красивую кружку с именем «Андрей» и в очередной раз удивился:
- Мама Лидочка, это всё моё?
- Конечно, маленький, всё-всё здесь твоё, и я тоже твоя, - отозвалась Лидочка, подготавливая для него душистую, пенную ванну.
Он не мог привыкнуть к этой роскоши и такому вниманию, всё время ждал какого-то подвоха…

Однако каждый день приносил всё новые радости. В школе начались каникулы, и Лидочке выделили две путевки на море. Андрюша даже и не слышал, что такое море и не представлял, какой это огромный водоём. Они загорали, барахтались в теплой морской воде, играли в догонялки на песке, объедались апельсинами и мандаринами, а ещё виноградом, бананами и всякими невиданными ранее фруктами.
Андрюша каждый день узнавал так много нового, интересного, в том числе вкусного и приятного, что за день быстро уставал и, едва коснувшись подушки, тут же засыпал, а утром его опять ждали сюрпризы.
Он хвостиком ходил за Лидой, не переставая щебетать: «Мама Лидочка, мама Лидочка!» А она смеялась и покрывала его поцелуями, искренне радуясь улыбке и восторженному взгляду ребёнка.

Грустного детдомовского заморыша трудно было узнать – загорелый, упитанный крепыш с блеском в глазах бегал и скакал на берегу моря, собирая ракушки и цветные камешки.

Прошёл месяц беззаботного отдыха, и надо было возвращаться домой. До начала работы оставалось еще много времени, и Лидочка возила и водила мальчика куда только можно: в цирк, кино, дельфинарий, в парк на качели-карусели, по магазинам, библиотекам и ещё многим местам, постоянно посвящая его во все прелести жизни.

Андрюша оказался любознательным и смышлёным, всё схватывал на лету. Учиться его взяли раньше семи лет. И они каждый день отправлялись с Лидочкой в школу вместе. Возвращались тоже вдвоём, взявшись за руки.

После получения аттестата, Андрей без труда поступил в строительный институт, о чём давно мечтал. Учёба, новые друзья, наставники – всё это придавало силы и желание идти вперед. Дома он сполна получал внимание, заботу, материнскую любовь.
Из худощавого, белобрысого «гадкого утёнка» вырос светловолосый, мускулистый красавец, на которого уже давно заглядывались девушки. Но серьёзного и сосредоточенного парня они боялись, не зная, как завоевать его сердце. Однако всему своё время.

Однажды, обучаясь на последнем курсе института, Андрей вернулся домой сам не свой. Не понимая ещё, что происходит, на следующий день спешно отправился туда, где накануне получил «удар током». Это была аптека, из окошка которой каждого входящего встречал изумрудный взгляд юной красавицы.
- Я вас слушаю, - повис в воздухе неизменный вопрос. А парень, растерявшись, смотрел на девушку, не зная, что сказать.
- Вы забыли название лекарства? – спросила она.
- Да… - Андрей вообще потерял дар речи и очень смутился.
Чувствуя, что пауза затянулась, он произнёс первое, что пришло на ум:
- А, вот, зелёнку дайте, пожалуйста!
Когда заказ был выполнен, он попросил бинт, потом вату, потом всё, что помнил с детства, когда Лидочка лечила его сбитые коленки, простуженное горло и другие детские неприятности.

Девушка-аптекарь сначала серьёзно подавала ему требуемый ассортимент, а потом поняла, что здесь что-то не так - парень не уходил от прилавка уже полчаса, благо, других посетителей не было. Оценив нелепость ситуации, несмотря на серьёзный вид покупателя, она приняла игру и стала давать каждому лекарству отрицательную характеристику, забирая всё назад.
- Эти таблетки, говорят, подделка, - кокетничала она, - а зелёнка разбавленная, зачем она вам такая, и вата - искусственная….
Когда весь заказ перекочевал опять в лабиринты аптеки, девушка сказала:
- Меня Наташей зовут. А вас?
- Я – Андрей! – спешно ответил парень, боясь, что скоро ниточка разговора закончится. Не став дожидаться этого, перешёл к делу:
- Можно мне встретить вас после работы?
Наташа направила на него свой неповторимый взгляд и весело ответила:
- Да, да, можно! Мы работаем до восемнадцати часов.

Последние её слова Андрей ловил на ходу, стремительно выбегая из аптеки и направляясь в институт.
И только в аудитории, отдышавшись, стал вспоминать и анализировать каждое слово Наташи. 

Дома в тот же вечер поделился с Лидочкой своей радостью, которая так и выплёскивалась из него. Мать улыбалась, слушая восторженные рассказы сына, переживая вместе с ним его первую, хотя и запоздалую, любовь.

Молодые люди стали встречаться. Андрюша утопал в изумрудных глазах Наташи, не представляя другую девушку рядом с собой.

Наконец он, по совету матери, решился сделать ей предложение. На очередной встрече подарил любимой букет белых роз с капельками росы и оригинальное колечко. Наташа обрадовалась, но, когда он заговорил о свадьбе, погрустнела и мягко ответила отказом:
- Андрей, ведь нам и жить негде, и ты еще студент, хотя и выпускного курса. Давай немного подождем, проверим наши чувства, добьемся более стабильных доходов, - рассуждала она.
- Но я так люблю тебя, Наташа, - искренне признавался ей Андрей.
- Я тоже хотела бы быть с тобою, - ответила девушка, – однако есть много важных вопросов, которые необходимо решать в первую очередь.
 
Прошло пять лет. За это время Андрей понял, что Наташа, которую он боготворил, не любит его. Его чувства оказались односторонними, хотя он верил во взаимность. Вскоре Наташа вышла замуж и уехала в другой город, оставив в душе Андрея глубокий, болезненный след. И тогда он заполнил душевную пустоту работой.

Все эти годы Андрей трудился главным инженером строительной организации, строил мосты разных конструкций и сложности. Его, надёжного и ответственного работника, уважали в коллективе, доверяли самые трудные проекты. Он часто замещал начальника во время командировок и отпусков, а когда того перевели в вышестоящую организацию, то сомнений в выборе нового руководителя ни у кого не было - только Андрей Ильич, хотя ему не было и тридцати лет.
Так Андрей полностью загрузил себя работой, и на поиски личного счастья времени физически не оставалось.

Они по-прежнему жили с Лидочкой в их двухкомнатной квартире. Она провожала его по утрам на работу после вкусного и сытного завтрака, а вечером встречала на пороге неизменно светлой улыбкой. 
Сын целовал маму, каждый раз думая в эту минуту, что обязательно построит дом для Лидочки, и они поселятся там навсегда, будут пить чай на террасе среди цветущих клумб и благоухающего сада. Ведь она заслужила это, посвятив свою жизнь ему, Андрюше из детского дома. У нее не осталось в душе места для собственной личной жизни, правда, когда Андрей был помладше, иногда куда-то по вечерам ненадолго уходила, надевая свои лучшие наряды, но об этом не рассказывала и домой никого не приводила. А, между прочим, Лидочка была симпатичной - голубоглазой, светловолосой, улыбчивой женщиной, и на неё засматривались мужчины.

Многие находили внешнее сходство Андрюши и Лидочки, как будто сам Бог их породнил, чтобы потом соединить эти две судьбы.

У Лидочки не было ни близких, ни дальних родственников, только подруги - учителя. Поэтому мальчик вырос среди женщин, даже не замечая отсутствия в своей жизни мужчин. Наоборот, он очень боялся, что вдруг в их квартире появится какой-нибудь Иван Иванович или Виктор Петрович и отвлечет на себя всё внимание его Лидочки, чего он не сможет пережить. Но опасения сына оказались напрасными. Мама всегда была внимательной и доброй, всё так же возила его на выставки, концерты, в путешествия и на море. Покупала всё, что ему нравилось. И нельзя сказать, у кого большую радость вызывали эти подарки - у Андрюши или у Лидочки, потому, что и она недополучила в детстве внимания, а сейчас старалась восполнить эти пробелы. Вместе с сыном искренне радовалась новым кубикам с яркими картинками и зефиру, который вызывал у мальчика неповторимое умиление; вместе с ним собирала новый конструктор и склеивала детали самолета, рисовала в альбоме и вырезала снежинки, по-детски радуясь каждому успеху.
И так было всегда – многочасовое занятие над чертежами, конспектирование первоисточников или подготовка к экзамену в институте – Лидочка - первая помощница сыну. Без неё он скучал и волновался.

"Как она там, проснулась уже?" – думал, засыпая, Андрей Ильич, надеясь, что утром они встретятся и отправятся домой.
Но Лидочка так и не пришла в сознание, у неё оказалась глубокая черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью.

Андрея Ильича выписали по его просьбе, в связи с кончиной матери. Он горько плакал у гроба, вспоминая все годы, прожитые с мамой, страдал, чувствуя, что так и не успел в полной мере отблагодарить её за искреннюю, глубокую материнскую любовь, заботу и самопожертвование. 

По возвращении на работу его взгляд упал на рабочий стол, где сиротливо лежал лишь один нереализованный строительный проект - «Дом для Лидочки».