108 Дней Ее Жизни. День 15. Ocean

Океан.
_______________________________________
Мне не страшно, если я утону в бездонном океане его глаз и прикосновений. Я слишком долго ждала, чтобы вот так просто отойти от того, кто дает мне все, о чем я только могу мечтать.
_______________________________________
День 15

   Странно, но за всю ночь я ни разу не просыпалась. Сон был спокойным и без кошмаров. Меня охранял мой ангел... Кстати, рядом его не было. Я встала с кровати и надела бежевый шелковый халат. Мельком посмотрев в окно, заметила, что его машина стоит на месте, а значит он дома. Нашла я его в ванной. Мэтт как раз в это время смывал остатки пены для бритья с лица. Он коснулся губами моего лба.
— С добрым утром, любимая.
   Я зевнула.
— С добрым.
— Как спалось?
— Прекрасно, а тебе? — я обняла его.
— Что-то снилось, точно не помню что, но мне нужно позвонить Кишу. Он еще в Сиэтле?
— Не знаю. В воскресенье, когда мы виделись, он говорил, что в скором времени уедут. Думаю, уже нет.
— Ладно, но позвонить стоит.
   Он улыбнулся.
— Все в порядке. Будешь завтракать?
— Только кофе.
— Хорошо, любимая, — Мэтт провел большим пальцем по моей нижней губе и ушел.
   Я тоже долго задерживаться не стала, умывшись и почистив зубы, зашла на кухню. Чайник только закипел, Мэтт разливал кипяток по кружкам.
— Я часа через два должен съездить к одному знакомому, вернусь лишь под вечер. Ты будешь дома или прогуляешься?
— Наверное, прогуляюсь. Вторые ключи в шкафчике под лестницей, возьми их.
   Он кивнул и сделал глоток чая, затем откусил кусок сырного тоста. Некоторое время мы молча завтракали. Потом он поднял на меня глаза.
— Эйприл, ты на завтра ничего не планировала?
— Нет, — я заинтересованно посмотрела на своего возлюбленного.
— Звонила миссис Тенсон, — моя тетка? Что она хотела от Мэтта? — Просила, чтоб я отвез тебя в больницу.
— О, нет, — я отмахнулась.
— Тебе всего-то пройти обследование. Даже не лечение. Она волнуется.
— Понимаю, но вряд ли я увижу там что-то новое. Разве только то, что в моем организме появилось еще больше измененных мутирующих клеток.
— А ради меня пойдешь?
— Даже не пытайся, Мэтт.
— Так, мисс Стрик, вы без разговоров и упрямства едете со мной завтра на обследование. Возражения не принимаются. Вопросы есть?
   Мисс Стрик? Он приписал мне свою фамилию? Эйприл Стрик. Мне нравится, но, к сожалению, это так и останется игрой слов.
— Да, есть, — он поднял одну бровь, — С каких пор ты решил меня так называть? — я улыбнулась.
— Могу перестать, если ты против.
— Нет, мне нравится, — Мэтт просиял.
   Он встал, поцеловал меня в лоб.
— Мне пора.
— Но ты же сказал, что уедешь только через два часа?
— Забыл, что нужно еще съездить заправить машину. Не скучай, ладно?
— Ладно, — я вздохнула.
   Мэтт ушел. Допив свой кофе, я пошла к раковине помыть кружки. Подумала о том, что в отличие от меня Мэтту нужно что-то есть. К моему рациону он не приспособлен. А в холодильнике кроме йогурта больше ничего нет. Наверное, ближе к вечеру закажу пиццу и роллы.
***
   Снежинки падали медленно и не густо. Они танцевали под тихий шепот ветра, а падая на землю, таяли. Постепенно они покрывали асфальт, их становилось всё больше. Всё — деревья, дома, дороги, лавочки, магазины, машины и фонари — было снегу. Мех моей куртки тоже был в нем, и я его оттрусила. Танец ледяных небесных кристалликов продолжался, а я видела как они падали на рукав куртки и ломались. Одна за одной ломала свое хрупкое тело разбиваясь на части. Мое лицо стало серьезным, я все следила за их гибелью. Тогда я уже почти не думала о болезни, но осознание того, что со мной когда-то произойдет нечто похожее глубоко засело где-то внутри. Однажды я столкнусь с чем-то, что сломает меня навсегда и мне останется только одно — растаять. Всегда знала — Дьявол заберет меня быстрее, чем надо бы. Но просто так я ему не отдам свою душу. Ему еще придется побороться за нее. В этот холодный февраль я была одна. Портленд, город, находящийся в 173,9 милях от Сиэтла, усыпан снегом и поблескивал миллиардами серебристых песчинок под лунным светом. Подул ветер, волосы полезли в лицо, шапка суть не слетела. Я довольно сильно уже замёрзла и пошла домой. Мы с Мэттом тогда жили вместе. То есть, я жила у него дома с миссис Стрик, но она всегда просила называть ее просто Сандрой, Мэтт уже тогда переезжал из города в город. Сандре, несмотря на то, что ей сорок два, сложно дать больше тридцати. Она всегда молодо выглядела и была в хорошем настроении. Я ей нравилась. Тот месяц, что я жила у них она заменяла мне мать. Мама моего любимого человека считала и меня частью семьи. Когда я зашла в дом она пила чай в гостиной и смотрела передачу о кулинарии. Заметив меня, она улыбнулась. Спросила, буду ли я ужинать, я отказалась и поднялась в комнату Мэтта, в которой я спала на то время. В этом доме довольно много небольших икон и даже имеется настенный крест в спальне Сандры. Она верила в существование высших сил, различных богов и прочее. Единственный Бог, в которого я верила — Бог преисподней, он же Дьявол. Верящие в Бога люди утверждают, что наша жизнь уже распланирована. Мы ничего не делаем сами по своей воле, даже наши мысли нам внушены. Бред, по-моему. Кому нужны сказки о вечном существовании на небесах после нашей кончины? Тем, кто надеется на лучшее, кто мечтает там встретить своих родных. Их можно встретить и в аду. Он реальнее. Неужели никто не видит?! Он, ад, уже здесь. Не нужно умирать, чтобы узнать как там. Люди убивают друг друга, мучают, режут на куски, сжигают, давят, избивают, а потом заливают свои мысли алкоголем, бросаются с крыш, вешаются или хуже того — живут дальше, с полным наслаждением продолжают свои вполне обычные и привычные дела. Ад уже наступает. В него можно поверить без всяких особых усилий. А рай? Где вы видели идеальное общество приятных и добрых людей без масок и иллюзий? Продолжать мысль можно бесконечно, однако, вывод один — все зависит от нас самих, как и куда идти, а потом тебя кинут в котел в адском мире теней и ужаса, но температура воды в котле может меняться в зависимости от твоих поступков, мыслей, суждений при жизни. Нет, конечно, я не собираюсь смягчать свои будущие муки, я делаю все так, как считаю нужным, а остальное совершенно меня не волнует.
   Я тогда мечтала лишь об одном, и это никак не касалось моего выздоровления, просто хотела посмотреть на мир другими глазами, узнать каков он на самом деле. А сейчас я сижу на полу у себя в комнате обхватив колени, слезы одна за другой стекают по щекам, губам, шее.
— Я не хочу умирать. Я не хочу...
   Всегда сильная, невозмутимая и спокойная Эйприл сломается совсем скоро. Уже ведь ломаюсь. Мне предстоит оставить Мэтта, тетку, Кристен, ребят... Это крайне тяжело осознавать. Не хочу, чтобы они видели меня в тот момент. Моей смерти не увидит никто... Я позабочусь об этом.
   Мельком я увидела свое отражение в окне. Такая мрачная и заплаканная, не похоже на меня. Моей главной отличительной чертой являлась сдержанность острых эмоций. Все срывались, а я ходила как ни в чем не бывало. Лишь Мэтт со временем научился видеть в моих глазах боль, тоску, печаль, тревогу, скрытую радость, восхищение. Мы пять лет были лучшими друзьями, но этот год многое изменил, что ни говори, я рада такому развороту событий.
   Поднявшись с пола, я пошла в ванную и брызнула в лицо холодной водой.
— Со мной явно что-то не так. Кажется, съезжаю с катушек. Мэтт здесь, чего мне еще нужно? Это ведь именно то, чего я хотела.
   Вдох, выдох. Вроде бы пришла в норму, но решила, что свежий воздух мне не помешает. Ровно через десять минут уже закрывала за собой дверь. Солнце слепило глаза, дул теплый ветер, в воздухе пахло свежескошенной травой и какими-то цветами. Легким медленным шагом я дошла до пляжа. Всегда нравилась именно эта его сторона. Никто тут не ставил зонты и шезлонги, участок довольно мал для больших скоплений людей. Я сняла кеды и подкатила до колен джинсы. Волны бережно омывали мои ноги, теплый ветер раздувал волосы, мысли где-то далеко, дальше, чем я сама.
   Не хотелось нагонять на себя плохие воспоминания, мне сейчас нужно другое, не за этим сюда пришла. Я остановилась и где-то в отражениях морских волн увидела свою жизнь без тени грусти и тревоги, увидела то, как могло бы все повернуться, будь я здорова...
   Вот я стою в расшитом серебряными нитями белом платье, в руках мои любимые белые розы, с моего лица не сходит улыбка. Под руку меня держит Киш, такой смешной в черном смокинге. Он выводит меня к алтарю. Людей не так уж много, я их не замечала, для меня ни один не был столь важен, как один, тот, чьей женой я скоро стану. Счастье, восхищение, предвкушение, мечта. Все это в его глазах. Все происходящее вокруг шло, будто сквозь меня, я не слышу голосов, не поняла, когда отошел от меня Киш. Мэтт с полуулыбкой поцеловал мою руку, и мы отвернулись от гостей. Слова путались, терялись, но мы, захлебываясь этим моментом повторяли: «Клянусь». Поцелуй. Медленный и нежный.
   Другая картинка в отражении была дальше. Здесь у нас есть дочь. Ей наверно около пяти, мы ждем еще одно маленькое чудо. Малышка безумно красивая и милая, она осторожно гладила мой живот и говорила: «Я буду учить тебя, как делать красивые паски из песка. Только мои не ломай, ладно?» Она поднимает свои зеленые глазки на меня: «Мама, а братик скоро уже появится? Я хочу его увидеть». Стук в дверь.  Малышка встает и бежит к двери с криками: «Папа пришел! Папа пришел!»
   Невольно побежали слезы. Я так хочу все это. Увидеть себя в белом платье, наших детей, внуков...
   Мои мысли прервались на осознании того, что я слишком много думаю о своем существовании и даже не ощущаю мира, в котором нахожусь. Зачем мне вообще этот мир? Почему я здесь? Мне тут не место. Я всегда теряла родных людей, это страшно и жутко больно. Совсем скоро и я уйду, сделаю больно моему самому дорогому человеку.  Сложно жить с мыслью о том, что он уже морально готовится в этому, что позже будет стоять на моих похоронах, что по его прекрасному лицу будут бежать слезы, а руки крепко сжаты в кулаки.
   Медленно шагая по берегу и греясь под теплыми лучами солнца, которые становились все горячее и горячее, я старалась прогнать дурные мысли. Снова остановившись, появилось какое-то не приятное ощущение, будто долго я быстро бежала, а потом резко остановилась. Губы стали влажными, проведя по ним тыльной стороной ладони, увидела, что-то красное. Из носа обильно текла кровь.
— Солнечный удар...
   В этом нет ничего страшного, на первый взгляд. Остановить поток крови будет довольно сложно. Запрокидывать голову сильно нельзя, потечет в мозг, а салфеток или еще чего, чтобы вытереть и удержать кровь, нет.  Беспокоиться, конечно, нет смысла, такое случалось сотни раз, но и так ходить особым желанием не горю. Зачерпнув ладонями воду и кое-как успокоив поток, я направилась в сторону деревьев, подальше от солнца. Песок в тени был прохладным, горячий воздух разбавлял свежий морской ветер. Синяя гладь перекатывалась бирюзовыми и нежно-голубыми волнами, которых касаются лучи ясного небесного диска. Я села в тени деревьев, одно из них послужило мне опорой, теперь я, облокотившись на ствол дерева и сидя на песке, могла вернуться к размышлениям.
   А ведь правда, где же мое место на самом деле? Если я не хочу делать больно другим своим... Кх, уходом, нужно каким-то образом исчезнуть из их жизни, стереть себя. Вопрос лишь в том, смогу ли я отказаться от Мэтта, что маловероятно. Еще и поступать с ним так... Он столько всего сделал для меня, но он поймет, надеюсь. Все слишком сложно, хотя все так же предельно просто. Не сложно будет оставить ему записку с извинениями и прощанием, не сложно и не давать ему что-то о себе знать после исчезновения. Однако, чересчур сложно настроиться на такое и заставить себя полностью забить на его чувства. Я ведь не бесчувственная тварь, которая просто убегает от всего и всех. Но черт подери, Мэтт не увидит моей смерти. Этому не бывать. Я вспомнила, как эти шоколадно-карие глаза смотрели на меня, как дрожал его голос, когда сказали, что я не поправлюсь. Создавалось впечатление, будто это не я, а он приговорен к летальному исходу. Он волнуется больше меня самой. В тот момент у меня пролетела всего одна единственная мысль: «Зачем я родилась»? За эти восемнадцать лет мне пришлось пережить многое. Но в итоге, все исчезало. Я все теряю. Даже себя. Может мне стоит все-таки поверить в судьбу? В то, что я была рождена для того, чтобы увидеть и почувствовать то, чего другие понять не в состоянии, а потом умереть. Так рано. Что ж, скорее всего, так это объяснили бы верующие люди. И это могло бы оказаться правдой. Но... Нет. Судьбу строит сам человек, никто и ничто не пророчит нам будущее.
   Солнце добралось до меня, забирая оставшиеся кусочки тени деревьев, под которыми я сижу. Натянув на ноги кеды, я пару минут еще стояла и смотрела вдаль. Думала, куда пойти. Я давно уже не заходила в кофейни Сиэтла. Надо это исправить. Все-таки тут делают вкуснейший в мире кофе. Культура потребления этого напитка зародилась именно здесь. До ближайшей кофейни около получаса ходьбы, не так уж много. С каждым кварталом людей становилось все больше. Много мамочек с их неугомонными детьми, играющими на площадках, студентов у которых недавно закончились занятия и зубрящих лекции на лавочках. Скоро город начнет школьные экзамены. Мало кто с первого раза не мог сдать их.  В Сиэтле высокий уровень образования среди жителей.  Учиться здесь не составляет особого труда. Однако, далеко не каждый может в дальнейшем красиво устроить свою жизнь. Даже если ты закончил учебу с золотой медалью. Мало просто хотеть. Мы не сможем пробиться сквозь тень только потому, что хотим этого.  Нужно идти, действовать, искренне желать и мечтать о новой и более прекрасной участи. Одного нашего «хочу» недостаточно.
   Кофейня встретила меня пряными и различными сладкими запахами. Молодая девушка за стойкой приветливо улыбалась. Похоже, ей и самой нравится это место, улыбка не казалась натянутой и принужденной.
— Один латте макиато, пожалуйста.
— Что-то еще?
Я оглядела прилавок. Разноцветные пончики, кексы, кейки, эклеры, печенье, вафли... Рай сладкоежки.
- Да, вафли с джемом. Спасибо.
   Девушка дала мне номерок, я должна буду поставить на стол, за который сяду и попросила подождать пару минут. Все места у окон заняты, возле стойки тоже. Чуть в середине зала оказалось несколько свободных столиков, за один из них я села. Кофе и вафли мне принес симпатичный официант. Он, так же улыбаясь, поставил все передо мной и пожелал мне приятного аппетита. Латте пах превосходно, на вкус не может сравниться ни с одним кофе, который я пробовала в своей жизни. Он создан, чтобы им наслаждаться, а не просто пить. Вафли тоже очень вкусные. Помню, когда приезжала сюда в прошлый раз, каждый день приходила сюда за ними.
   Мэтт как-то озадаченно выходил из машины. Его что-то тревожило. Я это точно видела. Но когда он зашел в дом, все напряжение словно испарилось.
— Все в порядке?
— Конечно, — он поцеловал меня в висок и ушел в гостиную. Достав чистую майку и шорты, он стянул с себя футболку. — Она совсем пропахла бензином.
   Я медленно кончиками пальцев провела по его торсу и плечам.
— Как хорошо просто знать, что мы есть. Смотреть на тебя, касаться, Я хочу всегда быть рядом и совершенно не важно, где ты.
   Для меня сейчас казалось нереальным отпустить его снова куда-то. Пускай даже ненадолго. Не хочу.
— Не уезжай.
— Не могу, Эйприл.
— Тогда возьми меня с собой.
   Глупо было ожидать от него положительного ответа. Мэтт лишь покачал головой.

   Из дневника Эйприл:
   «Мои сны стали менее пугающими, теперь в них больше смысла, чем непонятного бреда. Но все же я не могу понять их до конца. Мэтт спит и даже не догадывается, что я снова проснулась среди ночи увидев во сне мать и... Не думаю, что стоит его тревожить по мелочам. Это ведь глупо. А еще, меня не отпускает мысль о том, что и его что-то волнует. Он какой-то напряженный и странный в последнее время. Надеюсь, ничего серьезного. Надеюсь, не из-за меня...»
Эйприл.