От 6. 10 01

Серия "Письма к пустоте"
От 6.10., 1.1.

Ну, здравствуй, пустота.
Ты прости, что так фамильярно – "пустота", просто не хочу изменять нашим разговорным традициям. На письме титулы значат не более, чем по жизни. Демиурги знают это прекрасно.
Да и писать-то, пожалуй, особо некому. Перевелись на нашей земле дотошные взрослые. И, наверное, все-таки к сожалению.
Пишу все о том же – о наболевшем. За повторы, заранее прошу, не обессудь. Без них в этом деле никак. Боги, да кому я вообще рассказываю?
Говорим – воспитание, подразумеваем – Макаренко. Нет, серьезно, ты помнишь, как это у него? Ворье мелкое, жалкое в своей пустоте и жестокости – кнутом и пряником, и не по накатанной, а каждого, по классике – мордой в грязь, да так, чтобы больше захотелось. А я вот думаю – надо ли? Ведь давно это было. Люди другие, и трава зеленее, и солнце ярче.
Как нам-то детей воспитывать? Кого мы из них делать должны, или просто все – к черту, до лампочки, и руки на себя – пускай сами разбираются?
Просто мы оба знаем, к чему это приведет. Может привести. Пока еще не привело, нет – но может случиться так, что жизнь во грехе действительно станет модой. Вечной модой на вечную бесчеловечность.
Не горячись, пожалуйста. Не о религиозном. А если о религиозном, то бог здесь явно ни при чем.
Давай предположим такое – вариант с лампочкой и руками. Расхожее мнение среди современников. Не учить ничему, не соваться, не воспитывать, в грязь не тыкать – пусть оно будет так. Но ты подумай – урок. Учительница, молоденькая, похожая на гимназисток времен еще дониколаевских – веснушки, платьице строгое почти в школьный пол, ботики – скрипя мелом, выводит на доске "Честь или бесчестье", ну, или "Гринев или Швабрин", что-нибудь в этом роде, что там обычно на досках пишут. Оборачивается, поправив на вздернутом носике необычайно тяжелую неловкую роговую оправу, и спрашивает мнения. Мнения одинаковые – Гринев, Гринев, потому что честный, и Машу любит, и вообще симпатяга, отчаянный офицерчик, еще и истинный дворянин ко всему прочему. И вдруг этот поток одинаковых мнений прерывается. На мальчике прерывается. Ребенок как ребенок, учительница изумленно поправляет свои неловкие очки. Только в глазах нет блеска. Какая-то болотная пустая чернота.
— Швабрин, разумеется, – фыркает он, и в матовых зрачках не отражается ровным счетом ничего.
— Почему же ты так думаешь?
— А Вы не догадываетесь? — насмешливо осведомляется странный ребенок, складывая руки на груди и смотря прямо в веснушчатую переносицу странно немигающим взглядом. — Швабрин себе жизнь сохранил, спасся – и разумно, и рационально, а этот дурак так бы и болтался в петле, если бы не сказочное везение. Честь честью, а стыд глаза не выест.
Мел выскальзывает из пальцев учительницы. Она кидается его поднимать, потом идет дальше, дальше по рядам, и все – Гринев, Гринев – и все это, стараясь не смотреть в эти темные бездонно насмешливые глаза. Бездна. Пропасть. Обрыв.
Чудовище.
И ты знаешь, я не то, чтобы трус, но вот это действительно страшно.
И ведь в голосах следующих детей уже не будет уверенности в произносимом имени. Потому что всегда у нас бесчестье – разумно. Якобы. На самом деле звериная рациональность. Животная. Нечеловеческая. Эгоистичная. В конце концов, любое же мнение имеет право на жизнь.
А человек – существо, обладающее разумом, как мы помним. Разум. Разуметь, знать, понимать, как хочешь – что человек – человек, а не просто энное животное энной степени развития. А кто им это знание и понимание даст?
Сами ведь не возьмут, не докопаются, не разберутся – машина, квартира, семья, на старость, по ипотеке, и каждый год на курорт. Все развитие их будет вертеться только и исключительно вокруг денег и ради денег.
Вопрос глупый, но тебе разве не отвратительно?
И даже не о причинах и не о целях, к черту, потом. Давай просто примеры из жизни – статистика поколений, если угодно. Дети хотят повторять и хотят быть взрослыми. Они повторяют и ими становятся, верно? Ведь в их детском представлении взрослые – те, кто может курить, пить, ругаться по-черному и звонить по сомнительного поведения девушкам. Если им не объяснять.
Объяснять, что взрослые – люди, отвечающие за поступки, способные принимать решения, опытные, понимающие. Давать примеры, отваживать от ошибок.
Потому что иногда ошибки затягивают. В нашем случае – почти всегда.
А воспитание "как надо" тоже, знаешь, не заходит. Я и не говорю "как надо". Я говорю "как людей". Потому что для этого ребенка просто достаточно научить думать и чувствовать. Хоть ориентирчики дайте им – к свету или к тьме. Куда человеку дорога. Выбор пусть делает сам. Осознанный свет – человек. Осознанная тьма… Что ж, таких или жалеть, или резать. Вариантов у нас, в сущности, немного. Все. Только не равнодушие.

Так. Кратко о сути: базовые направляющие и ценности давать нужно, потому что без подобного инструментария несформировавшийся, как человек и личность, ребенок, правильного человеческого выбора и решения принять не сможет – в силу отсутствия инструментария. А воспитать себя человеком самостоятельно при современном обилии и излишестве информации почти невозможно. Я так человечеством рисковать не хочу, уж прости меня за мою треклятую многолетнюю любовь к разумному.

Вечно я опаздываю куда-то, и за это меня прости. В следующий раз, надеюсь, письмо поприличнее получится, и размером и качеством. И к теме этой я еще вернусь. А сейчас счастливо. На боковую пора, ибо совершенно не высыпаюсь. А впрочем, не страшно. Главное не заболеть. Зима близко. Благо не ядерная.
Совершенно не умею шутить.

Послесловие: цикл, если он будет продолжен, посвящается М.Г. и Д.М. Спасибо за вдохновение. Серьезно.