Диалоги с Мэлом. Угловая

-Я совершал немало серьезных ошибок в своей жизни, дак вот одна из них произошла буквально недавно, около нескольких месяцев назад, старичок. Так она и не дает мне покоя. Я бросил в керамического друга, принимающего отходы жизнедеятельности, использованную туалетную бумагу, и после, не дождавшись начала ее путешествия в канализационные чертоги, воспользовался моим любимым светло-голубым ершиком. Куски намокшей целлюлозы проникли меж нежных щеточек страдальца и до сих пор не покидают столь облюбованное место, суки. Представь себе - чертовы ублюдки из красного, как сама кровь, рулона оккупировали моего братца, цвета яснейшего июльского неба. Как же я себя за это ненавижу!!! - мудрец плюнул под себя, размазав неумное творение по песку кончиком ступни.

Темное марево уставшего неба пылало напротив тел двух персон, гордо взгромоздившихся на полугнилом, но еще державшим удар бесхозно срубленном и лишившимся корней останке многолетнего древа. По линии горизонта бордово-алое светило погружало нетронутое тельце в воды финского залива, осуждающего эти потуги обильными выбросами волн на песчаный златистый брег, одна из них утащила давленый остаток английской прямиком в чертоги Дагона.

Философ всполоснул руки в морской воде и смочил лицо прохладной влагой, он редко был родоначальником наших встреч, поэтому я молчал и слушал.

-Меня преследует, чертов сон, представляешь, чертов сон донимает меня уже не один месяц. По вечерней тропе передо мной идет парень, лет двадцатипяти, стопа его правой ноги вывернута на девяносто градусов влево относительно линии движения, соответствующая храмота заставляет его прикладывать немалые усилия для осуществления очередного шага, походка его тяжела, но подвержена определенному ритму. Тело его моим разумом проецируется на подвеску автомобиля, я начинаю высчитывать какой регулировочный угол нарушен при его движении, угол схождения он выводит с каждым шагом основанием правой больной ноги, развальный угол не нарушен, угол- кастер по-видимому тоже. Я начинаю нагонять бедолагу и обхожу его быстрым шагом, но опережая, замечаю, что юноша ускоряется, как может прикладывается больной ногой и пытается нагнать меня, доказывая неизвестному идолу свои возможности…И тогда я нагибаюсь и хватаю свою левую стопу …и ломая кости с неимоверной силой разворачиваю ее в сторону противную и иду с ним в унисон, в унисон, понимаешь…на лице парня появляется улыбка, он нагоняет меня, подходит очень близко, смотрит мне в глаза и говорит - « Проснись». Чертов сон прибивает меня к полу периодически…Печатные мысли и набранные диалоги не ударяют более в мое темя- я высох, иссох, мой друг,»- чертовщина брала Мэла.

-Я тут заморочился с телкой, Мэл, не так все это было долго, сколько было чувственно, как я считал. Мы в течении двух недель сьехались, думая, ака мудрость наша и секс поднимает наши стремления. Мысли о долгом поиске вкупе с трахнутыми реалиями возносили меня на верх лестницы не только карьерной, но и эмоциональной. Я стал обижать людей, поглощенный силой единства, знаешь…Да вот только единение это разрушилось в несколько мгновений, умственных мгновении. И я оказался в луже, я сижу в луже…но сижу до тех пор, кои не разовьет новое продажное чувство, тогда я выверну ступню, а потом в очередной раз заверну ее обратно и засну…

Волны окрашивали песок брега чуть потемневшей влагой, на ступни двух мужчин наплавляя кратковременные воздушные пузыри, умиравшие , соприкасаясь с грубой кожей. И ведь у того, что постарше упала сигарета и зашипела и закрутилась в пенной уничижительной влаге, плюнула и отдалась морскому приливу…Мэл спал…