Поющая при Луне

Старая ведьма откинулась на спинку кресла, и удобно устроившись в нем, произнесла:
- Вот теперь говори кто ты, и зачем пришла.
Юная, тоненькая девушка, стоявшая перед ней, однако же, совсем не оробела. В ее внешности было кое-что странное, бросавшееся, впрочем, в глаза не сразу. Ее волосы были пепельно-серыми, а глаза имели необычный, светло-желтый цвет. Изящные, тонкие руки, длинные пальцы с черными, заостренными ногтями. В целом, в ее облике чудилось что-то волчье. И старая ведьма, каким-то шестым чувством почуявшая в ней чужака, не ошиблась.
- Я Айви, на нашем языке это означает «Поющая при Луне». Мне придется начать издалека. Тот облик, в котором вы видите меня, это не мой настоящий облик. Впрочем, я думаю, вы уже догадались. Мой народ – волки, я волчица, одна из последних в нашем роду, кто еще умеет принимать человеческий облик. Наш самый старый и мудрый колдун, Бревис, говорит, что на мне кончится род волков, способных обращаться в человека. Наши легенды говорят  о том, что когда-то волки и люди были единым народом. Каждый из нас мог свободно принимать ту или иную форму. Но со временем наш народ разделился на две группы. Одним больше нравилось оставаться в человеческом облике, другим – в волчьем. Так наш народ разделился. Те, кто пожелал быть людьми, выбрали сытость, надежность, безопасность. Те, кто остался волками, выбрали свободу, природу, ночь и стремительный бег под Луной. Но еще очень долго и у людей, и у волков сохранялась способность обращаться в иной облик. Люди очень быстро забыли нашу общую историю. Они возненавидели нас и стали преследовать. Тех из них, кто умел обращаться в волка, считали злыми колдунами, бесами, нечистой силой и называли оборотнями. Их преследовали особо жестоко и всегда убивали. Таким образом среди вас, людей, те, кто умел принимать иной облик, исчезли намного раньше, чем у нас. По вашему летоисчислению, это произошло около 200 лет назад. Среди нас, напротив, волки, умевшие обращаться в людей, ценились особо – они могли стать последней ниточкой взаимопонимания между нашими народами. Поэтому такие волки дожили до наших дней. Но законы природы неумолимы… Оборотни исчезают и среди нас. Я – одна из последних, может быть, самая последняя в нашем роду. Но пришла я не поэтому.
У нас, так же как и у вас, есть колдуны, маги, такие волки, которым доступно знание и умения, недоступные большинству. Считается, что самые сильные маги среди волков обладают голубыми глазами. А если такой волк имеет еще и черную шерсть, то это сильнейший маг рода, такие рождаются раз в сотню лет. Таким родился и наш Бревис. Он один из немногих магов, кто может видеть будущее. И вот однажды, пройдя в будущее на сотню лет, Бревис обнаружил, что там нет нашего рода. Мы, волки, полностью исчезнем с лица Земли через сотню лет. А может быть, даже еще раньше. Это и привело меня к вам.
- Так ты хочешь, чтобы я изменила будущее вашего рода? Но это даже мне не под силу. Никто не может менять будущее. Даже самые сильные маги. Но послушай: у будущего тоже есть свои законы. Будущее подобно реке со множеством ответвлений. Есть основное русло, и есть тонкие веточки-ручейки. Знаешь ли ты такую игру – бильярд?
- Да, прежде чем прийти к вам, я немного изучила вашу цивилизацию и вашу жизнь. Мне многое известно.
- Так вот, слушай. В любой игре есть свои правила. Нельзя взять шар и просто затолкнуть его в нужную лузу. Но если особым образом подталкивать другие шары, то можно добиться, чтобы нужный шар закатился в нужную лузу. Вот так и будущее. Никаким самым сильным заклинанием нельзя повернуть реку времени. Но если привести в движение множество сопутствующих факторов, можно сделать так, что река будущего потечет не по главному руслу, которое как правило, видят предсказатели, а по одному из боковых. Сделать это трудно. Даже мне не под силу. На что же ты надеешься, волчица?
- Бревис сказал мне, чтобы я нашла самого сильного мага-человека на Земле, и научилась у него всему, что он знает. Магия волков и магия людей разделились очень давно. Ваша, человеческая магия сильнее. Может быть, научившись, мне удастся передать своему народу что-то, что сможет изменить ход истории… Я долго искала такого мага, я обошла почти всю Землю. И эта дорога привела меня к вам.
- Я уже очень стара, волчица. Скоро, уже совсем скоро мне уходить. Почему ты думаешь, что мне нужны ученики? Уж поверь, если бы я хотела найти ученика, я бы давно это сделала. Впрочем, у меня есть одно условие. Если ты выполнишь его, то я соглашусь обучать тебя.
- Я согласна.
- Подожди соглашаться, ты ведь даже еще не знаешь, что это за условие. Оно очень, очень трудное, почти невыполнимое. Почти наверняка ты погибнешь. Слушай же: далеко-далеко отсюда, на противоположном конце Земного шара, есть маленький вулканический остров. Он не нанесен ни на какие карты, люди не знают о его существовании, он скрыт от их глаз сильнейшей магией мира. Корабли проходят мимо, магия, скрывающая остров, изменяет их путь так, что ни один прибор не фиксирует изменения курса. Но тебе дорога будет указана, и глаза твои будут видеть его. Там, на острове, внутри скалы, составляющей его, есть пещера. В ней лежит Камень Власти. Это сильнейший талисман мира. Любой маг мечтает иметь его. Именно из-за него остров закрыт от посторонних глаз. Многие маги пытались забрать его с острова. Но никто из них не вернулся назад. Говорят, его магия так сильна, что все они обратились в камень.
- Как же я вернусь?
- Об этом я и хотела сказать тебе. Слушай: я больше 30 лет жизни посвятила тому, чтобы найти Заклятие Возвращения. И наконец, я нашла его. Ты спросишь: почему в таком случае я не пошла туда сама? Вот почему. Во-первых, у меня нет полной уверенности, что Заклятие сработает. Хотя в этом я почти уверена. Но есть другое: вернуться может только тот, кого зовут извне. Если ты пойдешь, а я буду звать тебя, ты даже под чарами Камня услышишь меня и вернешься. Но если я пойду, некому будет звать меня. А открыть тайну Заклятия кому-либо из людей я не могу. Это значит, что я должна буду разделить с ним Силу, которую даст мне камень. Но ты не человек. Тебе чужды наши проблемы и наши желания. Вряд ли ты захочешь разделить со мной силу и власть, которую я получу. Так ли это, волчица?
Так, - опустила голову Айви. – Я пойду. Я согласна.
… Она с трудом цеплялась когтями за почти отвесную скалу, и наконец-то поняла, почему ни один человек не вернулся отсюда. Здесь невозможно было пройти человеку, здесь даже ей, волку, было пройти почти невозможно. Но может быть, даже наверняка были и другие, такие как она, способные изменять свой облик? Почему же они не вернулись?
С каждым мучительным шагом подъем становился все труднее и труднее. Последние метры она уже почти ползла, и только силой воли заставляла шевелиться измученное тело. Но вот наконец наверху она увидела темнеющий вход в пещеру. Здесь. То, что она ищет, находится здесь. Последним усилием воли она подползла ко входу, оставляя на острых камнях кровь и клочья шерсти. Весь мир потемнел и погас, и она провалилась в черноту.
Сколько она так пролежала, она не знала. Прошло несколько часов, или несколько дней? Ей было все равно. Все чувства куда-то пропали, не осталось ничего, только сила воли и слабое воспоминание, как тлеющий огонек, о чем-то, что некогда было дорого ей. Ради этого она должна идти туда, в разверстую чернеющую пасть пещеры. И она пошла, на изрезанных измученных лапах, но отдых придал немного сил. Совсем немного – ровно столько, сколько нужно, чтобы дойти до конца. Конца? Казалось, этому коридору, этому черному ходу не будет конца. Темнота была абсолютной, сюда не проникал ни свет, ни звуки, ни запахи. Здесь даже ее звериное чутье и острый слух были бесполезны. Пришла запоздалая мысль - может быть, принять человеческий облик? Но это бессмысленно. Если бы только она была умней, она бы взяла с собой фонарик, или сделала бы факел, в конце концов. Но теперь уже слишком поздно. А просто идти проще волком. Но как ни странно, она словно бы знала, куда нужно идти, словно какое-то шестое чувство или некая внешняя сила вели ее. Несмотря на бесчисленное количество ответвлений от основного хода, она ни разу не свернула, она безошибочно шла к цели, как лошадь, возвращающаяся домой, к чему-то, что влекло ее вперед, все сильней и сильней. Прошли, казалось, тысячи лет, но вот наконец, впереди она заметила свет. Тогда собрав последние силы, она побежала. Вот оно, перед ней – то, что она так долго искала, то, к чему шла всю жизнь. Перед ней лежала пещера, стены которой испускали слабый свет, а в самом центре было что-то вроде столба из прозрачного материала, а внутри него, в самом центре, что-то светилось ярким красновато-розовым светом. И она поняла, что здесь лежит весь смысл ее жизни – если что-то еще в этом мире вообще имело смысл. Больше не было времени, не было жизни и не было смерти. Жить – означало умереть, а умереть – значило жить. И не было ничего за пределами этой пещеры, весь внешний мир вдруг перестал существовать. Больше ничего не будет, и больше ничего не нужно ей. Здесь она останется до конца – до самого конца мира. Сюда она стремилась всю жизнь. Почему она раньше этого не поняла? Этот свет, которому она призвана служить – призвана с самого рождения. Нужно только подойти и лечь. Двигаться было сложно, так сложно, что все тело казалось ей вытесанным из камня. Только сейчас она заметила другие смутные неподвижные фигуры вокруг столба света. Так вот, почему они не вернулись! Они все остались здесь – потому что это был единственно возможный, и единственно правильный выбор. Она тоже останется здесь. Это ничего, что так трудно сделать каждый шаг – скоро, совсем скоро она ляжет рядом, посмотрит внутрь этого света, и больше не будет двигаться никогда, совсем никогда. Она станет камнем – станет единым целым с этим светом. Как хорошо…
Вдруг какая-то мысль, словно белая птица, забилась в ее мозгу. Мысль из внешнего мира, кто-то оттуда, из другого мира, звал ее. А она и забыла совсем, что есть какой-то другой мир. И поначалу ей показалось это досадным, ведь это что-то нарушало ее покой. Но зов становился настойчивее, от него уже нельзя было отмахнуться и тогда она позволила этому зову войти в свое сознание, и услышала тихий, спокойный голос  той, что ждала.  Этот голос разрушил чары наваждения, и она вскочила на лапы, и поднялась уже в человеческом облике. Она увидела ряды каменных фигур вокруг себя, и почувствовала холодящий ужас от мысли, что сама чуть было не стала одной из них. Рядом с одной из фигур лежал каменный посох – это, вероятно, был волшебник. Такой же, как она – но его никто не ждал, или ждали не так сильно, как ее. Его некому было позвать, и он остался здесь. Но его каменный посох еще послужит. Она схватила его и ударила прямо в центр, из которого исходил чарующий розовый свет. Раздался звон разбитого стекла, на пол посыпались светящиеся осколки – видимо, способность светиться была изначально присуща материалу, из которого они состояли. А в центре, среди осколков, светясь и переливаясь всеми оттенками красного и розового света, лежал он – Камень Власти. 
…Прошла неделя с тех пор, как Камень Власти находился в Большом Мире, а Айви стала верной ученицей Старой ведьмы. Но с самого момента, когда она вышла из Пещеры с камнем в зубах, ее не покидало чувство давящей тоски. Что-то в мире было не так, что-то непоправимо нарушилось с тех пор, как Камень покинул свое обиталище, и она, волк, чувствовала это острее, чем кто бы то ни было из людей. Старая ведьма пока еще пребывала в эйфории от удачно завершенного почти безнадежного дела, и почти безграничной власти, попавшей в ее руки. Но остальные маги на Земле тоже начали что-то ощущать. Не по себе было и волкам. Все остальные продолжали жить, как жилось прежде, и жизнь, казалось, шла своим чередом. Но долго так продолжаться не могло.
Айви старалась гнать от себя тяжелые мысли и старательно постигала науку магии и волшебства. Очень скоро выяснилось, что далеко не все человеческие магические навыки подходят для волков.  Многие заклинания сопровождались сложными жестами, такими, которые могли воспроизвести только человеческие руки, но никак не волчьи лапы. Многие слова оказались слишком сложными для перевода их на язык волков. Сила многих заклинаний терялась от перевода. Айви поделилась сомнениями с Бревисом. Но он велел ей учить все – может быть, среди тех заклинаний, что все-таки могут быть подвластными волкам, найдется нужное. Может быть, магия волков и магия людей, объединившись, станут основой для новой магии, вдвое сильнее и той, и другой. А может быть, среди волков родится еще кто-то вроде Айви, способный обращаться в человека, и именно он спасет их род от уничтожения. Может быть, таким волком станет и сама Айви – кто знает…
Но Айви не только приобретала новые знания, но и сама делилась знаниями о волчьей магии со Старой ведьмой. И среди волчьих заклинаний были такие, которые на первый взгляд, казались бесполезными человеку – например, как заставить оленя прийти на зов. Но Старая ведьма учила все, ибо она была мудра. Кто знает, когда и что может пригодиться. Даже самые бесполезные знания могут оказаться жизненно важными в критический момент… Старая ведьма была не только мудра, она еще и обладала даром, присущим далеко не всем магам – она умела составлять новые заклинания. Умело вплетая волчью магию в старые человеческие заклятья, она создавала такие заклинания, которых не знал никто, кроме нее, сильнее которых не было на Земле. Преисполненная благодарности к Айви, она делилась ими и с ней. Для Айви настал недолгий период почти абсолютного счастья…
Но всему однажды приходит конец. В своей добровольной изоляции Айви не знала, что происходит во внешнем мире, а Старая ведьма замечала недобрые знаки, но все еще надеялась, что это временное нарушение равновесия Мира, и скоро все вернется на круги своя. А между тем все больше и больше опустошительных землетрясений и ураганов обрушивалось на Землю, то тут, то там стихия уничтожала целые поселения, климат менялся по всей планете, и все больше локальных войн вспыхивало в разных уголках Земного шара. Пока еще локальных. Но  Старая ведьма уже понимала – быть большой войне, возможно, самой страшной, и самой последней из всех войн, такой войне, которая уничтожит весь мир, всю планету, и не только людей, но и все живое на Земле. И виной тому был красный камень, который давным-давно совместными силами всех сильнейших и мудрейших магов Мира, в такой же страшный для мира момент был спрятан, укрыт сильнейшим заклятием, и все дороги к нему искривлялись, и каждый нашедший его, обращался в камень. Старая ведьма в своей неуемной жажде безграничной власти разрушила тонкую ткань древнейших заклятий, и теперь оставался только один, самый последний шанс спасти мир. Вскоре это поняла и она сама, и Айви, и Бревис. Вдобавок ко всему Старая ведьма стала быстро терять жизненные силы. Она давно пережила срок, отпущенный человеку, и была жива до сих пор лишь благодаря своей магии. Но красный камень вытягивал из нее силы, разрушал ее чары, потому что его магия была сильнее. И из пожилой, но еще красивой женщины она быстро превратилась в страшную, иссушенную, сморщенную, тощую как палка старуху с провалившимися глазами. И тогда она велела Айви собираться в обратную дорогу. Если вернуть Красный камень в его обитель, то может быть, спустя какое-то время мир вернется к равновесию, как смыкается вода над упавшим камнем, и затихают расходящиеся круги.
А на следующее утро Старая ведьма впала в кому, и больше некому было звать Айви из черной, непроглядной тьмы, звать назад, под ласковое солнце этого мира. Тогда Айви поняла, что дороги назад для нее не осталось. Но напоследок она все-таки решила поговорить с Бревисом. Может быть, старый мудрый колдун найдет какой-то выход…
- Ты должна отнести этот талисман туда, откуда он пришел в наш мир – сказал колдун, глядя своими ледяными глазами в самую глубину ее души. И душа ее заледенела, стала как камень.
- И что же тогда? Войны на Земле прекратятся? Стихия успокоится?
- Локальные войны будут происходить на Земле еще десятки, может быть сотни лет. Нам, волкам, до этого нет особого дела. Но большой войны, такой, которая уничтожит все живое, уничтожит наш мир, уже не будет.
-А что будет с нами?
- Я ходил в будущее совсем недавно, я видел Реку Времени очень плохо, видимо, и мой Дар высасывает по каплям этот Красный камень. Но мне показалось… показалось, что что-то изменилось. Я видел волка, там, в далеком будущем. Все было не напрасно, пусть тебя это утешит. Мы будем жить.
Тогда она задала главный вопрос, который больше всего боялась задать с самого начала разговора:
- Как же я вернусь назад?
Старый волк ничего не сказал, но в его глазах она прочитала ответ. Вот и все. Все было сказано, и говорить больше было не о чем. Между ней и остальными волками, между ней и всем остальным миром разверзлась пропасть – та пропасть, которая всегда встает между живым и умирающим. И хотя она была еще жива, и было в ней столько жизненной силы, что казалось, хватит с лихвой на тысячу жизней – ее уже вычеркнули из книги живых. Ей оставались последние дни, чтобы завершить то, что ею же было начато, и не было на Земле силы, ни способной свернуть ее с этого горького пути, ни изменить тот страшный конец, что был уготован ей.
Теперь, когда не осталось ни надежды, ни сомнений, ей хотелось завершить поскорее свой скорбный путь.  К тому же… она помнила какое блаженство, какое счастье освобождения от всего земного она испытала там, в темной пещере, когда пришла как мотылек на огонь, на свет красного камня, как мечтала лечь напротив, и не вставать никогда, никогда – отдых, которому не будет конца. Она знала, что это иллюзия, обман, но что ей осталось, кроме иллюзий? Как игла анестезиолога убирает боль, так и эта сладостная иллюзия поможете ей достойно исполнить свой последний долг. Чем ближе она будет к той пещере, тем легче ей будет идти. К чему же оттягивать неизбежное?
И все же ей следовало подготовиться к пути. Тогда, в первый раз, ее вела магия Старой ведьмы. Теперь все будет в сотню раз труднее – ведь она не защищена ничем. Ей нельзя умереть в дороге, нельзя обессилеть и упасть – ведь тогда погибнет весь мир. Ей нужно есть и пить вволю, ей нельзя слишком сильно утомляться, и нельзя попасть под пулю охотника. Часть пути ей придется пройти волком, а часть – человеком. Также ей придется избегать близкого общения как с волками, так и с с людьми. Люди могут задержать ее, волки, родное племя, могут поколебать ее решимость. Она больше не волк и не человек, она лишь автомат, исполняющий волю высших сил. В конце концов, все это скоро кончится. А потом – покой, вечный покой…
Она начала свой путь ночью и завершила его ночью же. Уже перед самым входом в пещеру перед глазами ее снова предстала эта череда ночных поездов, случайных попутчиков, чужих городов, и глухих лесов. И здесь, на краю, уже почти больше не было боли. Все ее чувства словно постепенно засыпали. Боль физическая терзала ее окровавленные лапы, но боль душевная, все эти дни почти не дававшая ей дышать, теперь отпустила.Она поняла, что в сущности, это легко – пожертвовать собой ради спасения мира. Страшна не сама смерть, но ожидание смерти. А она уже видит свою смерть, и больше не будет ничего. Всего несколько шагов – и исчезнет даже такая незначительная уже физическая боль. И будет покой…
В последний раз она подняла свою красивую голову, и посмотрела вниз, со скалы. Внизу плескалось бесстрастное и бесконечное синее море, вверху было такое же бесконечное синее небо, глухое и безразличное к страданиям живых. Ей захотелось спеть в последний раз древнюю, извечную волчью песню – и над каменистыми утесами, над бескрайним синим морем раздался тоскливый, горький, безнадежный волчий вой, извечный зов древней волчьей стаи.
А потом, когда последние звуки песни замолкли вдали, она решительно встала, взяла в зубы острый красный камень, и вошла в пещеру. Ей не нужны были никакие внешние источники освещения – красный камень светился ярче любого фонаря. Впрочем, она нашла бы дорогу и в полной темноте – ведь Камень сам вел ее. И по мере приближения к центру пещеры он начал пульсировать – сначала слабо, затем все сильнее и сильнее. Он забирал у нее силы – она чувствовала это – но также он забирал и боль, и страх, и отчаяние, и память.  За несколько метров до центра пещеры она знала и помнила только одно – ей нужно положить здесь своего Великого Владыку, а замет лечь рядом, и смотреть на него – смотреть без конца. Она уже не помнила ни неба, ни солнца, ни звезд, ни ветра, ни луны, ни моря. Не помнила своего имени, не знала своего рода и племени – все ушло, как уходит воздух из затонувшего корабля. Она утонула в красном свечении своего Единственного Владыки.  Лапы ее уже превратились в камень,  стали холодными, и холод поднимался все выше.  Но ей осталось всего несколько шагов. И она сделала их, превозмогая неуклюжесть каменеющего тела.  Древний Владыка вернулся на свое законное место.  И некому было позвать ее оттуда, из пределов окружавшей ее пустоты. Оттуда, где еще было и небо, и солнце, и море, и лунные ночи, и звездное небо, и запах весенней травы, и стремительный бег под луной. И она легла возле Владыки, и больше уже не шевелилась. Ушла боль, ушла память, ушла жизнь. И лишь глаза ее остались навсегда такими же, как и прежде – из светлого янтаря, и в глубине их отражался красный огонь.