Чуточку красивее, пожалуйста

Луиза любила представлять идеальные моменты своей и чужой жизни. Когда шел дождь, даже если у нее не было поводов к плохому настроению, девушка находила их — выуживала из самых дальних, самых пыльных уголков души застарелые обиды и разочарования, и все лишь для того, чтобы струи дождя, падающие на ее прекрасное лицо, перемешивались с солеными слезами…. Все как в кино. И, стойким оловянным солдатиком вышагивая по лужам, она воображала, что вот сейчас….она завернет за угол магазина, под навесом которого толпятся сахарные люди, боящиеся растаять под ливнем, и столкнется с НИМ.Принцем-оборотнем, который лишь познав настоящую любовь (естественно, с ее помощью) прекратит свои ночные страшные блуждания по лесам и весям, и, став нормальным человеком, предложит ей жить в современном эквиваленте замка — элитном доме с колоннами на Дворцовой набережной. Или ИМ окажется известный престарелый дирижер — ему она не станет преподавать азы любви, да и вообще что-либо преподавать, совсем наоборот. Он сразу же воскликнет, лишь только увидит ее мокрые от слез и дождя нежные щеки: «Боже мой, вот она! Та, кто займет мое место! Я научу тебя всему, и ты покоришь весь мир!».Словом, за углом ее ждало спасение от всех тех несчастий, которые она напридумывала до того.

Луизе хотелось, чтобы все события жизни складывались в идеальную картинку. Так, она очень любила идею такого праздника, как Новый год — ведь он мог стать просто идеальным фоном для неких красивых и значительных событий. Например, они могли бы наряжать вместе с молодым человеком елку высотой ровнехонько до потолка, оба в ярких и мягких вязаных свитерах, и вот она бы протянула руку, чтобы он передал ей очередную игрушку — всенепременно раритеную, с длинной и запутанной историей ее появления в семье Луизы, — так вот, она бы протянула руку и еще, не глядя, удивилась бы тому, какой маленький предмет оказался на ее раскрытой ладони…Что за игрушка такая, в форме кольца?... А через секунду поняла бы, что это и есть кольцо – обручальное кольцо, с прекрасным фиолетовым камнем – аметистом… Бриллианты, конечно, встречаются в романтических историях чаще, но так уж получилось, что ею любим именно аметист.

Идея Нового года очень нравилась Луизе… Волшебные события, припорошенные снегом и увитые гирляндами. Но по фактупраздник превращался в многоголосый ор подвыпивших соседей, плач детей под звуки взрывающихся петард и не самое приятное смешение запахов со стороны кухни, где готовились многочисленные яства… На самом деле Луиза любила и петарды, и эти самые яства, но ей всегда хотелось сказать «Чуточку красивее, пожалуйста». «Мама, встань чуточку красивее, когда говоришь тост. Папа, а тебе бы всплакнуть мужской скупой слезой во время речи президента. И было бы замечательно посидеть какое-то время молча, слушая классическую музыку и наблюдая, как бесится за окном метель. Это было бы так поэтично. Словно бы мы все вдруг оцепенели перед осознанием важности происходящего – вступления в силу нового года…»

Очевидно, что Луизе было сложно найти окружение, в котором она имела бы возможность хотя бы изредка переживать такие идеальные моменты, о которых она мечтала.

Но вот девушке довелось влюбиться…. Объект ее воздыханий напоминал классического литературного персонажа — интеллигентный, высокий, всегда задумчивый и загадочный. Воображение девушки заработало с утроенной силой.
Вот они читают друг другу вслух книги – лежа в ярко-зеленой траве, на залитом солнцем лугу. Его голос немного дрожит, преисполненный вдохновения,а ее голубые глаза отражают в себе небо… Вот она, прославленный режиссер, выходит на сцену поклониться по окончании фееричного дебюта спектакля, а он поднимается со своего места в середине партера, чтобы вручить ей цветы, и несколько мгновений они смотрят в глаза друг другу так, словно всего остального мира просто не существует, при том, что находятся в этот момент под прицелом всеобщего внимания.Вот он… Вот она… Вот страстные, глубокие, возвышенные эмоции.

Но пока Луиза воображала и мечтала, объект ее обожания оказался в плену ничем не примечательной, совершенно земной девушки. Настал еще один идеальный момент.
Луиза, в слезах, на этот раз не перемешанных с дождем, что делало их еще более выразительными (такими постыдно явными для всех) забежала в первый попавшийся автобус, лишь быне столкнуться с парочкой, что именно в эту минуту приближалась к остановке… Полупустой, залитый закатным солнцем автобус с резким на поворотах водителем, который заставлял хрупкое тело девушки перемещаться в пространстве не так, как оно хотело бы, был отличным фоном для разыгрывающейся трагедии. А пассажиры автобуса…. Ведь как на подбор! Седовласая парочка. Он и она, мило глядящие в одно окно усталыми, но довольными взглядами. Девочка-подросток, которая то и дело посмеивалась над выходками своего друга, что пытался показать ей невиданные кульбиты на поручнях автобуса.Женщина, которая торопливо набирала что-то на телефоне, периодически взглядывая за окно — видимо, боясь проехать свою остановку за решением каких-то глобальных и важных задач. Все казались ей такими гармоничными, удачными пазлами одной большой мозаики.
Лишь только она не имела того, чего хотела… Таким, как она нет места в этом мире… И нет любви.
Вдруг в автобус зашел мужчина: у Луизы перехватило дыхание — вот так, именно так будет выглядеть объект ее обожания через десять лет! Какой прекрасный костюм, как прекрасно сидит он насильном и тренированном теле. Какие мудрые морщинки возле глаз.Какой парфюм…. Перед глазами Луизы пронеслось множество иллюстраций к книге под названием «Такой могла бы быть твоя жизнь». Вот они идут по обе стороны от маленького мальчика с такими же иссиня-черными волосами, и держат его за ручку – каждый со своей стороны. Вот они заходят в магазини покупают карусельку с дивными лошадками для своего сына…Луиза не была уверена, что можно так запросто зайти в детский магазин и купить карусельку, но, поскольку именно этот атрибут детского мира казался ей наиболее красивым, она предпочитала игнорировать прозаичные детали. Вот они все вместе смотрят салют – сынишка на плечах у папы…. Вот она отправляет сына в садик и заходит к мужу на работу: он проводит совещание, но, увидев ее через стеклянную дверь, всех отпускает, чтобы провести с ней лишние пару минут до новой деловой и суперкрайне важной встречи. Вот они целуются на высоте пятидесятого этажа – так высоко находится его офис, стоя у окна, из которого виден весь город, как на ладони… Вот они…
Вдруг мужчина, которого Луиза начала усиленно идеализировать, спроецировав на него образ утерянной любви, сел прямо перед девушкой. И она увидела, какая огромная проплешина в зарослях его иссиня-черных волос.
Девушка вылетела на следующей же остановке, хохоча во все горло. Контраст между выдумкой и реальностью оказался настолько силен, что девушка не смогла удержаться. Конечно, плешь сама по себе – это вовсе не повод для шуток, и в целом – обычное явление, которое случается у очень многих симпатичных, харизматичных мужчин, ни теряющих при этом ни мужественности, ни лоска… Но неожиданность, с какой явилась эта плешь, кажется, навсегда вылечила девушку от стремления к идеализации. Как минимум, ее хандра «по утерянной навеки любви» прошла моментально. Этот короткий эпизод стал самым идеально неидеальным в жизни девушки.