Письмом

Зима, Москва, поезд. Конечная станция. Рядом в вагоне разгульная молодежь, беспомощная старушка. Девушка, спешащая к выходу, заливает мою открытую сумку, пол и лавочку сладким и липким апельсиновым соком, выбегает из вагона. Её бойфренд вынужден вытирать за ней салфетками пол, потому что я стою и кричу визжащим голосом на них. Слушаю себя и думаю, а если не визжать, а просто сказать... Старушка с босыми ногами просит меня надеть ей пластиковые тапочки, тоже залитые соком, потому что сама не может. Я продолжая ворчать, помогаю ей и выбегаю из вагона. Зима, платформа, холодно. Закуриваю.

Выхожу на широкую дорогу-магистраль, по ней не ходят машины, а ежедневно совершают свой путь люди, ассоциативно вспоминается прямо сейчас блокадный Ленинград.

Ты идешь со мной по дороге беседуя и еще какая то женщина с нами, то ли одна, а может вовсе другая. Вы так давно не виделись, что разговор весь про прошлое, она зовет тебя по имени, а иногда Борисом.

Ты отстаешь от нас намеренно, а в это время навстречу нам проплывает нечто в белых театральных одеждах, носатое, баба-ежье, будто вбросил его сюда сам Миядзаки.
Оборачиваюсь назад, чтобы посмотреть где ты, а существо уже находит себе жертву в виде девушки и впивается в нее, из какой то прозрачности тебе удается закрыть красавицу собой.
Я говорю своей собеседнице «Ладно, пойдем, его можно не ждать, он там девушку спасает».
Шаг вперед, а для меня уже тоже что то уготовили. Чувствую какое то плотное зло в виде мальчика, стоит у меня за спиной, думаю, всосется сейчас и я умру. Надо что-то предпринять. Вокруг фонят крики ужаса горожан.
Моделирую зеркало перед собой, закрываю глаза, начинаю читать молитву, однако в зеркале отражаюсь с открытыми глазами нереальной силы. Если не терять концентрацию на собственном взгляде и молитве, то существо меня только обжигает слегка в левой части спины, если терять, я расплываюсь, смазываюсь и слабею.

Все! Перенесло, удалило меня отсюда. Открываю глаза и оказываюсь на автобусной остановке той же дороги.

Лето, дома, люди, благость, все живое и настоящее вокруг. Это я где? Пытаюсь читать названия улиц, не читаются, смесь болгарского и русского.
Обращаюсь к людям, что рядом. А они по английски со мной заговаривают. Женщина объясняет мне, чтобы попасть обратно на Преображенскую площадь, нужно во-о-о-н туда. И опять на ту дорогу показывает, откуда меня выбросило только что.

Я похожа сейчас на рецидивистку в бегах, в пальтишке длинном и с острым взглядом. Перехожу на другую сторону оживленной проезжей части, там домик стоит небольшой скромненький, на трейлер похож, но без колес. Зима снова наступила, холодно мне и в дом чужой хочется.

Вхожу осторожно. Тут остановлюсь на описании места. Если ты представишь себе небольшую прямоугольную комнату и вдоль нее посредине создашь стену, не до конца, а до центра прямоугольника. Это оно. На этой внутренней стене с одной стороны висит зеркало, с другой ее стороны ниша с выступом-полкой, напротив ниши снова зеркало и стена без полки. Как повторы. В доме пусто. Останавливаюсь у зеркала. Одежды на мне нет, короткая стрижка, а дальше что-то удивительно красивое началось в отражении. Я видела себя и не себя, высокая худая девушка, все косточки и позвонки рельефны, волнующи, остро выступают, как я люблю. Я складываюсь и перекрещиваюсь, выгибаюсь и мягко переворачиваюсь, могу обретать и достраивать еще косточек и конечностей, взбираюсь на белую полку, что в нише и превращаюсь будто в паучиху из себя же, уже непонятно где какие части тела. Тебе бы это понравилось.
Безвременье, танец, вспоминаю слова М. Цветаевой, выхваченные вчера из интернета, -  Есть тела, удивительно похожие на душу. Завелась на этом действе так, что спровоцировала появление хозяев дома. Девочка-дошкольница зашла в прямоугольник, в ту его часть, где как бы кухня, я спряталась за занавеску. Снова в пальто на голое тело. Появилась мама девочки, милая с лица девушка, но полновата малость. Думаю, надо внести изменения в сюжет, чтобы они меня не испугались и не выгнали, предположим, что я давно знаю эту девушку, я здесь жила когда то. Осторожно показываюсь ей, она меня узнает. Стою напротив у стены перед Зеркалом, она между «нами». Расстегиваю молнию на пальто, мы обе понимаем о чем я.
«Попроси дочь уйти на полчаса", - говорю ей. Девочка уходит во двор. А незнакомка углубляется в только что появившуюся новую комнату и готовит постель и себя, возится-возится, мне все кажется невыносимо долгим, я наблюдаю за ней. Вхожу в комнату. Входит в дом ее дочка. Я холодею взглядом и на словах «Все, время вышло!» еще могу достраивать и продолжать сюжет, но просыпаюсь.


12 февраля, 2015