Рассказ Юрия Петракова Телевидение и русский язык

рассказ Юрия Петракова ТЕЛЕВИДЕНИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК

Как-то раз к нам в гости из Вологодской области приехал брат моего отца. По-родственному мы звали его дедом Никитой.
Было ему далеко за восемьдесят. Всю свою жизнь он трудился, воевал и снова трудился, получив за это несколько орденов и множество медалей. Да еще право раз в году пользоваться бесплатным железнодорожным билетом в оба конца для поездок по России. Вот по этому праву он и решил погостить у нас в Москве.
За неделю пребывания в столице дед Никита побывал на Красной Площади и на Поклонной горе. Остальное же время провел по-стариковски в мягком диване у телевизора.
Смотрел все подряд, явно стосковавшись по телеэкрану.
Как выяснилось позже, дома его старенький телевизор вышел из строя, а болтаться по соседям было недосуг — то огород надо вскопать, то за живностью походить, то просто не здоровилось.
Через пару дней я стал замечать, что дед Никита явно не понимает того, о чем говорят по телевизору.
Для того, чтобы убедиться в своей правоте, я переключил его на новостной канал, вещающий на английском, зная, что никакого английского дед Никита отродясь не знал. Но он продолжал смотреть новостную программу все с тем же интересом.
— Слушай, — спросил я его, — а как же ты смотришь телевизор? Ты же не понимаешь, о чем там говорят.
— А я вовсе и не слушаю. Я еще лет десять тому стал тугоухим, да и вижу я плоховато. А теперь вот и очки где-то дома подевал. Так и не найду до сих пор.
- Так ты, дед Никита, счастливый человек! Я вот и вижу, и слышу хорошо, но одного понять не могу — на каком языке они там разговаривают.
— Как это, на каком? — в свою очередь удивился дед.
— Должно быть, на русском.
— Должно то оно должно, да как бы ни так, — засмеялся я.
И стал называть ему наиболее употребляемые на сегодня слова: “консенсус”, “понты”, “креатив”, “паблик рилейшен”, “медиа-холдинг”, “рейтинг”, “мониторинг”, “дайджест”, “секс-шоп”, “индекс Доу-Джонса”, “спичрайтер”, “прайм-тайм” и прочие, и прочие, и прочие.
Дед Никита обалдело уставился на меня:
— Что, так и чешут?
— Да, именно так! — ответила я.
— А куда же смотрят правительство и президент? — спросил меня вконец удивленный дед Никита.
— А кто его знает, куда они смотрят! Может быть, туда куда надо, но поделать ничего с этим не могут.
— То-то я смотрю, по телевизору все больше не про нашу жизнь показывают, — продолжил дед Никита, — то взорвали кого-то, то забастовки да голодовки там всякие, то аварии, то с флагами какими-то чудными бегают, все кричат друг на дружку. Выходит, это американцы стараются. А я-то думаю, почему это фильмы старые стали редко показывать. Нет, чтоб побольше. Глядишь, и перестали бы собачиться по пустякам друг на дружку. А новых фильмов, значит, не снимают вовсе. Все деньги проклятые. Ни на что не хватает! — подытожил дед Никита и тяжело вздохнул.
А я не стал разубеждать его в том, что жизнь, которую показывают по телевизору, самая, что ни на есть нынешняя российская.
Только вот рассказывать о ней по-русски — язык не поворачивается.