Бугры. 50-й отдельный... Глава 5

                Глава 5. Техническая часть.

   С весны 1973 года в части происходили значительные изменения в кадровом составе. Командир батальона подполковник Федукович возглавил мобгруппу. Его помощником стал майор Чайчевский. Теперь батальоном радиоперехвата командовал майор Мезин, а "хозяином" строевого отделения и кадров стал старший лейтенант Максимов.

   Мой друг старший лейтенант Махмудов перешёл в политотдел на должность помощника начальника политотдела по комсомолу. Вспоминается случай, связанный с начальником штаба подполковником Малиновым, который к тому же был большим шутником. Забежал я как-то раз в политотдел посоветоваться с Махмудовым по поводу предстоящей комсомольской конференции. Сидим это мы - я, Махмудов и Гасумянц (агитатор полка) и листаем газеты.

   Гасумянц рассказывает про отца Лёни Махмудова:
   - Служил это я в Нижнем Тагиле, в дивизии РВСН. А заместителем командира дивизии по технической части у нас был полковник Шамиль Махмудов - Лёнькин отец. Так вот он говорил с лёгким кавказским акцентом, не то что Леонид Шамильевич. Приехал раз он с проверкой в наш ракетный дивизион и объявил тревогу. А потом проводит "разбор полётов". Так вот полковник Махмудов и говорит: "Командиры действовали "атлично", ракетчики - "харашо" и если бы мотористы не допустили аварийной ситуации, то можно было бы поставить "тры", а так - только "тфа".

   В это самое время заходит подполковник Малинов и, обращаясь ко мне, говорит:
   - Ну ладно! Эти-то работают, а ты что здесь делаешь?
   Пришлось ретироваться задом...

   Изменения коснулись и командного состава рот радиоперехвата. Так командир второй роты капитан Саврасов стал начальником службы ГСМ, а на его место был назначен капитан Ляхов, приехавший с должности командира учебной роты Череповецкого училища связи.

   Летом в часть начали поступать первые радиоузлы комплекса Р-368 "Терек". Стала ощущаться нехватка инженерно-технического состава для решения задач по техническому обслуживанию и эксплуатации комплекса. Я написал рапорт о желании перейти в техническую часть полка и, в связи с создавшейся ситуацией, мой рапорт был удовлетворён. А первой ротой командовать стал старший лейтенант Сназин.
Была и ещё одна причина, по которой мне пришлось покинуть должность командира роты.

   В первый год командования ротой удалось сохранить её высокое звание. Я тогда ещё не понимал, что это больше не моя заслуга, а тех сержантов, которых воспитал мой предшественник. Но постепенно они все ушли в запас. И мне пришлось растить уже своих младших командиров. Как это обычно бывает - среди них появились и любимчики, на которых, как мне казалось, надо было опереться в своей работе.

   Конечно, они это чувствовали, поэтому первое время, как говорится, "лезли из кожи вон", отодвигая на задний план других сержантов. Те молча переносили обиду, но злобу всё-таки в глубине души затаили.
   Постепенно мои любимчики начали требовать невозможного. То внеочередного увольнения на двое суток с выездом в другой гарнизон, а то и второго отпуска в связи с сомнительными семейными обстоятельствами.

   Мне приходилось соглашаться на их условия, потому что к этому времени дочка несколько окрепла и жена была неотлучно со мной. Правда, дочка часто болела, особенно респираторными заболеваниями. И я, естественно, по вечерам спешил домой, чтобы хоть как-то разгрузить жену. А ночью частенько приходилось проверять несение боевого дежурства личным составом оперативной смены и службу часовых, когда моя рота заступала в караул.

   В общем, приходилось регулярно полагаться на моих любимчиков-сержантов во время моего отсутствия в казарме. Пару раз до меня доходили сигналы о том, что в сержантской среде зреет конфликт, но я этому не придал значения. По-прежнему полагался на преданность мне со стороны любимчиков. Но, как показало время,
я ошибался!

   Приближалась дата - "сто дней до выхода приказа о демобилизации". А уже после опубликования приказа увольняемые гордо называли себя "дембелями". Никакой информации о готовящемся праздновании в моей роте не поступало. Хотя в других подразделениях и были попытки пронести на территорию части спиртное. Но они были пресечены на корню.

   К предполагаемой дате я установил в канцелярии роты койку и трое суток ночевал в расположении части. Никаких поползновений устроить хотя бы "по пятьдесят грамм в бытовке" я не заметил. И успокоился...
Но прошло два дня. И ночью в моей квартире зазвонил телефон. Говорил мой друг - Лёня Махмудов, который в эти сутки заступил дежурным по полку.

   - Володя, приходи срочно! У тебя в роте пьянка. Обрыгали всю стену казармы со второго этажа.
   Через пять минут я уже был в расположении части. Поднялся на второй этаж казармы батальона, где располагалась моя рота, и мне представилась довольно неприглядная картина: кто-то распластался на кровати в отключке; кто-то сидел, зажав рот обеими руками; а кого-то уже выворачивало наизнанку прямо в открытое окно. Смотреть на всё это было и больно, и страшно, и стыдно!

   Я прошёл в канцелярию и вызвал к себе одного из любимчиков-сержантов. Он был трезв и совершенно невозмутим. На мой вопрос: "Как такое могло случиться?!", он спокойно пояснил, что был нейтрализован другими сержантами, так как они обещали пожаловаться в политотдел на незаконное получение мною льгот от командира роты. А спиртное они накапливали постепенно и прятали его под полом в учебном классе. Поэтому никто ничего и не заметил.

   Собрав всех сержантов, которые вполне держались на ногах, я приказал с подъёма и до завтрака отмыть стену казармы и навести порядок в расположении роты. После этого я покинул казарму и направился на КПП.
   - Что докладывать командиру полка? - спросил Махмудов.
   - Докладывай - как есть, ничего не умаляй, но и не приукрашивай, - ответил я.
   - А ты хоть представляешь - что будет с тобой?
   - Что будет, то и будет. Во всяком случае напишу рапорт о моём переводе в техчасть. Благо там появилась вакантная должность.

   Предупреждения о неполном служебном соответствии мне удалось избежать. Согласитесь, это же нонсенс: командир отличного подразделения не соответствует занимаемой должности! Но "строгача" я всё-таки схватил.
Успокаивало только то, что я в конце концов оказался на должности инженера техчасти полка. А после ряда успешно проведённых мероприятий технического плана обо мне уважительно заговорили не только в полку, но и в управлении штаба округа. Авторитет был восстановлен.

   Однако, мне не давало покоя происшествие, связанное со ста днями до выхода приказа о демобилизации. Я искал ответ на вопрос: "Почему всё это случилось именно со мной?"
   Ответ был найден, когда я посмотрел кинофильм "Доживём до понедельника". Когда учитель истории, которого играл мой любимый актёр Вячеслав Тихонов, наставляя молоденькую учительницу, сказал: "Не становись с ними (с учениками - прим. авт.) на одну ногу. Иначе, потом горько пожалеешь!"


   К моменту моего прихода в техническую часть там сменилось руководство. Подполковник Помазов - заместитель командира вч 75752 по технической части убыл в Белорусский военный округ, а на его место был назначен майор Башмаков, прибывший в Лен.ВО из ДВО. Техническую часть полка представляли: майор Фёдоров - помощник по МТО и арт.вооружению, майор Труфанов - начальник автомобильной службы, капитан Баландюк - старший инженер, капитаны Калинин и Антипов - инженеры, старший лейтенант Виленский - начальник радиомастерской и, наконец, я - инженер.

   В этот период мы занимались проверкой работоспособности и ремонтов радиоузлов длительного хранения, оформлением документации на списание, техническим обслуживанием средств, стоящих на вооружении и оформлением соответствующих записей в формулярах.

   Мне, как новичку в технической части, было поручено оказывать всяческое содействие майору Фёдорову в вопросах материально-технического обеспечения. С КП части начали поступать жалобы на то, что нет канцелярских принадлежностей и бумаги. Это была первая задача, которую мне надо было решить в ближайшее время. Я поехал по ленинградским пригородам и в Берёзовой роще нашёл магазин, в котором по оптовым ценам закупил всё необходимое.

   Второй задачей, которую мне также успешно удалось решить, была сдача пустых барабанов (катушек) от силового кабеля. В это время на территории части завершалось строительство складов техники длительного хранения и пункта технического обслуживания, которые были "запитаны" подземными линиями электропередачи. Барабаны от силового кабеля свалили на топливном складе. Однако, сжечь их не представлялось возможным - они продолжали числиться за воинской частью.

   На территории строящейся промзоны "Парнас" мне случайно удалось обнаружить склад таких барабанов. Сперва их принимать не хотели - другое ведомство. Но после "товарищеского ужина" всё же приняли и оформили документы по полной форме. После такого успеха мне начал звонить старший инженер управления с просьбой помочь сдать барабаны из других частей нашего же подчинения. Пришлось объяснить, почему это невозможно.

   В это время в Мистолово началось строительство нового приёмного центра. Для него потребовался сверхзащищённый трёхфазный силовой кабель, который по данным старшего инженера нашего управления имелся в остатке после строительства новой РЛС в посёлке Первомайском Выборгского района. Вот за ним я отправился в
командировку. Впечатлений от поездки было много: Приморское шоссе, Карельский перешеек, Выборг с его средневековой крепостью, суперсовременная РЛС ПВО. А на обратном пути мой водитель остановил машину на Приморском шоссе и мы в лесу наелись черники, которой было столько, что "хоть косой коси".

   В конце года я и капитан А.Калинин начали готовиться к поездке в Москву на центральные курсы вч 36360 по изучению автоматизированного комплекса радиоразведки Р-368 "Терек". Занятия на курсах планировались с декабря 1973 года по май 1974 года.

                (Далее:http://www.proza.ru/2016/07/22/583)