Житейская история Продолжение Горан Вукшич Предисл

Житейская история (Продолжение)
( Горан Вукшич)
Предисловие, глава 1, глава 2.
Как это по-европейски «мило» организовать военный международный суд и выстроить тюрьму для будущих военных преступников в одном из курортных городов Голландии. Уважаемый читатель, вы можете мне не верить, но такое «безобразие» имеет место быть. Этот комплекс зданий находятся прямо в жилой части Схевенингена, в курортной зоне голландского города Гаага. Старая правительственная тюрьма была обновлена с фасада и переделана изнутри, но исторический внешний облик остался прежним. Высоченный забор, две 20-ти метровые башни, создающие ощущения неприступности, выстроены из серого кирпича, и между этими башнями узкий проход во внутренний двор. Не дать, не взять – памятник старины, но с мрачным оттенком. Эта тюрьма, приспособленная для содержания военных преступников, была оснащена так же повышенной системой безопасности и слежения.
После известных событий в бывшей республике Югославии 90-ых годов, «просвещенная Европа» решила публично осудить виновных в первой балканской войне. И вот во имя будущего «суда истории» военных преступлений камеры самой современной тюрьмы стали медленно и неотвратимо наполнятся арестантами. Две крупнейшие разведки англосаксов МИ-6 и ЦРУ усиленно искали потенциальных «злодеев», а также свидетелей тех страшных событий.
Наша история начинается с того момента, когда в тюрьму был доставлен под конвоем полиции ООН Горан Вукашич. Серб по национальности. И, наверное, это была его самая страшная вина перед «просвещенным Западом». Вершители правосудия по европейски видимо заранее назначили всех военнослужащих Югославской Народной Армии (ЮНА) виновными в развязывании этой бойни. И оставалось, по их мнению, простые формальности – документально зафиксировать виновность и вынести «справедливый приговор».
Вряд ли можно в этом человеке в больничном халате и тапочках опознать душегуба и кровопийцу и тем более организатора массового истребления мирного населения бывшей Югославии. И всё же именно так это и происходило. Неровным шагом, будущий арестант под конвоем двух солдат и лейтенанта военной полиции в сопровождении охранников тюрьмы пересек широкий двор. Далее его провели на второй этаж здание в комнату начальника тюрьмы.
Глава 1.
Начальник этого «богу угодного» заведения, недавно назначенный на эту должность майор Эрхард Крафт был иллюстрацией образцового служаки. Немец, выходец из семьи баварских фермеров. Рост около двух метров, в плечах косая сажень. Не смотря на 44 года не было и намека на склонность к полноте. Шатен с большими серыми глазами, с прической «армейский ёжик», массивная голова с высоким лбом, квадратная нижняя челюсть, нос со следами множественных переломов - последствие занятия боксом в студенческие годы.
К нему подходило определение: « мужская особь чуть симпатичнее обезьяны уже красавец-мужчина». После трех разводов превратился в убежденного холостяка. Предпочитает больше молчать и слушать, чем говорить. Строг, но и одновременно справедлив к подчиненным. Он не просто служил, а просто жил службой. Потому как, иного просто не умел и не представлял себя в этой жизни в другой роли. На эту должность был переведен из службы охраны базы НАТО Раммштайн с «перспективой выхода на заслуженную пенсию». И данное обстоятельство не просто его раздражало, а еще и угнетало. Об его характере нужно сообщить так же что, он имел привычку говорить все, что думает в глаза и начальству и подчиненным. Вот именно за это его и не «любили». Но Крафт прекрасно обходился и без их «любви и почитания». И редкий подчиненный мог сказать ему слово «нет». Или просто поспорить с ним о делах службы. Его девизом было: «Порядок превыше всего»!
Его служебный кабинет располагался на втором этаже и совсем мало отличался от размера камер арестантов. Массивный письменный стол с тубой, средства связи коммутатор: телефоны внутренний и внешний с канцелярией трибунала, освещение: настольная лампа и два светильника дневного света на потолке. Справа от входной двери вешалка для одежды, а слева умывальник и трюмо. Скромно, практично, экономно.
У Крафта с самого утра было предчувствие, что сегодня его ожидают неприятности. К сожалению, он оказался прав. Ровно в 10 часов утра они прибыли в следующем составе: будущий арестант Горан Вукашич в халате больничном и тапочках на босу ногу, два рядовых полицейских сил ООН под командованием лейтенанта Андерсона.
«Нападения шайки гуннов на водокачку»- подумал майор и посмотрел вопросительно на лейтенанта.
«Доброе утро господин майор»- поприветствовал его Андерсон. «Мы к вам и не с пустыми руками». Он знал майора недавно и решил немного пошутить.
«Доброе утро»- не понял шутки майор. «Напоминаю вам о субординации и требую доклада по форме»- в голосе Крафта уже звучали металлические нотки.
«Подозреваемый в совершении преступлений в нарушений «Правил ведения боевых действий» Женевской Конвенции от 1949 года сержант ЮНА Горан Вукашич в распоряжение гаагского трибунала доставлен. Во время доставки происшествий не было, арестованный каких-либо жалоб не высказывал. Время в пути 6 часов 52 минуты.»- доложил лейтенант Андерсон.
«Сопроводительные и иные документы»- напомнил ему майор Крафт.
«Прошу вас господин майор получить и в получении расписаться. Личное дело Вукашича Горана, медицинская книжка, решение консилиума врачей о возможной отправки до места назначения, рекомендации о дальнейшем лечении, медицинские препараты и лекарства прилагаются»- добавил Андерсон и протянул майору большой, весомый бумажный пакет.
«И это все что мы можете мне сообщить?»- поинтересовался майор совсем не дружелюбным голосом и добавил следующее: « Как бы для вас все в порядке?»
«А что не так господин майор? Нам в управление поступила письменное распоряжение о конвоирования в тюрьму гаагского трибунала из военного госпиталя Дюссельдорфа вот этого человека.»- Андерсон указал на будущего арестанта в халате и тапочках.
« Срочность исполнения немедленная, скрытая перевозка и так далее. Приказ выполнен точно в срок! Горан Вукашич доставлен точно в срок!»- твердо отчеканил Андерсон.
Глава 2
В кабинете повисла гнетущая тишина, напряжение нарастало. Назревал грандиозный скандал. Исполняя абсурдный приказ, эти «доблестные вояки» из военного госпиталя привезли не по форме одетого «полудохлого серба» по всей видимости, с серьезными диагнозами и последствиями после ранений. Все проблемы по этому поводу свалили на него, майора Крафта, и с нескрываемой радостью рапортуют об этом!
Перед майором стоял не простой выбор: устроить «судный день» этому молодому выскочке Андерсону прямо сейчас, попросив выйти из кабинета его подчиненных. Или все же сначала опросить этого серба, что в прочем тоже будет не соблюдением субординации. Полное игнорирование элементарного порядка в исполнении своих обязанностей Андерсоном вызывало в его сознании праведный гнев и ярость. Крафт уже был готов начать словесную порку, но не успел, раздался не громкий голос арестанта на родном ему немецком языке.
«Господин майор, будет ли мне позволено изложить несколько просьб? Раз уж я передан военной полицией в ваше распоряжение.»- раздался голос Вукашеча.
«Вы, владеете немецким?»- уточнил майор
«Да, разговорным хорошо, но вот читаю с трудом. Так позволено ли мне будет изложить две свои просьбы?»- снова повторил свой вопрос арестант.
«Позволено. Говорите, но если они только не безотлагательные»- перешел на свой обычный тон разговора Крафт.
«Во-первых, прошу вашего разрешения вернуть имущество военной полиции, которое до сих пор находится на моих запястьях»- сказал Вукашич, обращая внимания на закованные в наручники его руки.
«Будьте любезны, конечно, верните. Но как вы собираетесь это сделать?»- поинтересовался Крафт.
«А вот так!»- произнес арестант. Он сделал странные движения кистями рук, как бы скручивая их вовнутрь. Раздались два сухих щелчка и наручники медленно сползли с его рук и с лязгом упали на каменный пол.
В воздухе опять повисла пауза. Майор смотрел на лейтенанта, а лейтенант на своих подчиненных. Все четверо давно не видели таких фокусов, они не сговариваясь, решили, что наручники были с дефектом. Они были убеждены, что за такой короткий срок эти «браслеты» не возможно так просто снять. Ну, если, конечно, Горан Вукшич не великий и знаменитый Гудини. Вся суть была в том, что Гудини давно умер, а арестант в халате и тапочках только что показал им такой фокус.
«А вторая просьба?»- произнес Крафт нейтральным тоном.
«А вторая просьба – более насущная. За 6 часов пути я ни разу не пил воды и отправлял естественных надобностей. Прошу вас отвести меня в туалет, пока мой мочевой пузырь не лопнул»- нескрываемой горечью заявил арестант.
Крафт нажал кнопку связи с центральным постом охраны и произнес: « Центральный пост на связь»
«Фельдфебель Рейхнау, слушаю.»- отозвался динамик
«Оберст-ефрейторы Ульрих в свободной смене?»- спросил он
«Да, господин майор.»- информировал его капрал
«Форма №3, прибыть в мой кабинет, бегом!»- скомандовал Крафт
Не прошло и полминуты, раздался топот бегущих и в кабинет вихрем внеслись два одинаковых субъекта. Оберст-ефрейторы Ульрих Рихард и Римус, братья-близнецы. Жгучие брюнеты, рост 185, 58 размер плеч. Их лица очень напоминали морды собак бойцовых пород: густые брови сросшиеся на переносице, небольшие близко расположенные карие глаза, массивные носы, упрямые тонкие, всегда сжатые губы, абсолютно круглые овалы лица, прическа «биллиардный шар». Два хорошо тренированных и обученных «питбуля». Не смотря на свой не миролюбивый вид очень коммуникабельные, но необщительные и неразговорчивые. Ветераны это охранного подразделения. Неоднократные чемпионы Военно-Воздушных Сил Германии: Рихар в тяжелом веса по борьбе дзю-до, Римус - в тяжелом весе по вольной борьбе.«Злые языки» утверждают, что они личная охрана майора и что он лично «отрезал» им языки что бы меньше «болтали». Братья не были немыми с рождение, но предпочитают в большинстве случаев общаться жестами. Оберст-ефрейторы замерли в ожидании приказов майора.
«Так, кто из вас Римус? Ага, ты значит. Вот этого господина,»- Крафт указал на Горана Вукшича и продолжил: « Аккуратно, напоминаю аккуратно сопроводить в камеру № 34. При необходимости помочь ему во всем»!
«Господин Вукшич, убедительно прошу следовать за обер-ефрейтором. Вопросов можете ему не задавать, все равно не ответит. Оборудование в камере вам покажет дежурная смена по этажу.»- обратился к сербу Крафт.
«Оберст-ефрейтор, почему вы еще мозолите мне глаза?»- в голосе майора зазвенел металл. Он добавил: « Ульрих не нужно на меня так смотреть! Не я нарядил господина Вукшича в халат и тапочки, а госпиталь Дюссельдорфа!»- майор не просто говорил эти слова, а выплевывал их, глядя прямо в лицо лейтенанта Андерсона. И наконец, раздалась команда для Римуса Ульриха: «Исполнять!!» - прорычал майор. Оберст-ефрейтор и Вукашич спешно покинули кабинет.
«А теперь вы, господа военные полицейские. Оберст-ефрейтор Ульрих, прошу вас проводить наших «дорогих гостей» - обратился Крафт к Рихарду и добавил, глядя прямо в глаза лейтенанта Андерсона: «Очистите мой кабинет, вы крадете мое служебное время»!
Глава 3
Майор был не доволен началом своего рабочего дня, очень недоволен. Один визит господ военных полицейских и проблем уже выше крыши. На столе у него лежал большой бумажный пакет, а в нем целая кипа документов. Все их нужно как минимум прочитать, отсортировать и принять правильные решения. А «дорогие гости» отняли у него почти час. Так что придется наверстывать. Но сначала нужно решить вопросы об одежде и обеспечении всеми необходимыми предметами быта нового арестанта. И честно говоря, Крафт не считал лиц, содержавшихся под надзором арестантами в полном смысле этого понятия. Он был убежден, что они, скорее всего его подопечные. А о подопечных нужно заботится. Что бы был порядок. Порядок во всем.
Майор вызвал снова центральный пост. И голос в динамике ему ответил:
«Фельдфебель Рейхнау, на связи.»- отозвался его подчиненный и добавил «Что то случилось?»
«Рейхнау, жду вас у себя, нужно решать неотложные бытовые вопросы»- пояснил Крафт.
Фельдфебель Седрик Рейхнау, уроженец немецкоязычного кантона севера Швейцарии  Золотурн, 27 лет, выходец из аристократической  семьи, рост 180, размер плеч 52, с фигурой гимнаста, коротко остриженные пшеничные волосы с непослушными мелкими завитушками, вытянутый овал лица, прямой «римский» нос, зеленый глаза, светлые брови – вот краткий портрет современного аристократа. Всегда спокоен, рассудителен, улыбчив, порой даже простодушен. Сослуживцы про него следующее: «Если нам придется сдаваться на милость победителя, то на переговоры вы отправим фельдфебеля Рейхнау и он обязательно договориться не просто о «почетной капитуляции», но и по итогам переговоров будет не совсем ясно кто же кого победил и кто будет сдаваться?»
Не прошло и двух минут, как фельдфебель Седрик Рейхнау предстал перед взором майора.
«Добрый день, господин майор»- поприветствовал его Рейхнау.
«Да не особо добрый а, хлопотный день»- ответил ему Крафт и добавил: «Рейхнау, вы видели нового подопечного. Он в халате больничном к нам прибыл и с проблемами со здоровьем и к тому же, у него даже туалетных принадлежностей нет вообще! У меня просто зла не хватает! Ну да ладно. Нужно его одеть и обуть хотя бы временно, хотя бы во что то». И какие мысли есть у вас на это счет»?
После минуты размышления фельдфебель ответил:
«Мысли есть. Даже предложение есть».
«Я весь во внимании, излагайте Рейхнау кратко и по существу»- изрек Крафт.
«Господин майор, вы, конечно, помните, что вы были сменщиками французов»- начал свое пояснения Седрик и продолжил: «Точнее мы принимали дела у роты Французского Национального Легиона (ФНЛ), так вот охранники они так себе, но вот чем ни будь поменяться или продать – всегда, пожалуйста…»
«Ну, я же просил вас, фельдфебель по существу»- начал терять терпение майор
«Хорошо, кратко будет вот так. Я выменял у их капрала два комплекта формы и обувь. Размеры – 48, рост 4 и 50, рост 4. Обувь – ботинки с высокими берцами размеры 42 и 43. Куртки комбинированные соответствующих размеров. И еще два комплекта нательного белья и..»- начал было перечислять Рейхнау.
«Позвольте вас спросить у вас, господин «коммерсант» на что вы это выменяли? На что? Я так понимаю, что под трибунал за растрату захотели? Или как?»- повысил голос Крафт
«Господин майор, по документам у меня всегда точно и даже с избытком»- обиделся фельдфебель и пояснил: « Я вместо двух полевых аптечек с собой взял четыре. Две, из которых осталось еще с прошлогодних полевых выходов. Вы, что хотите, что бы я это нашему, скряге интенданту базы сдал? Да, ни за что! Пусть меня судят…»
«Так, Седрик, вас ни кто пока не судит. Знаю, что обеспечение мягко скажем недостаточное» - прервал майор и продолжил уже спокойным тоном: «Я хочу знать, на что выменяли это богатство и для чего?»
«Отвечаю, для себя! И получилось, что купил за своих 100 марок! Этот зараза капрал по отдельности не хотел отдавать, уперся, как альпийский баран!»- пояснил Рейхнау и добавил: «Мне нужна была только обувь, она кожаная легкая и качественная. Поеду в отпуск подарю своим кузенам. По горам ходить в них самый раз.»
«Ну, так предложение в чем господин Рейхнау?» - не понял майор.
«Как это в чем? А я мельком арестанта видел, так вот размер у него или 48 или 50 и рост соответствующий, значит, ему она подойдет. Форма без знаков различия, так что нарушений ни каких не будет.»- сказал Седрик.
«Хорошо, значит, готовы отдать? А вот обувь как тогда? У него 43 размер обуви. В метрике так указано! Пусть в форме и тапочках разгуливает?»- ехидно поинтересовался Крафт, он явно решил Рейхнау загнать в тупик.
«Да, действительно, ботинок нужного размера у меня нет. Пока нет. Но я их достану»- сообщил майору Рейхнау.
«Ну, фельдфебель, ну хитрец, такого голыми рукам не возьмешь»- подумал майор, усмехнулся и добавил вслух: « Хорошо, я и не сомневаюсь, что достанете, я не сомневаюсь, что придумаете. Главное, Рейхнау, помните, что нужно еще носки и туалетные принадлежности. А пока, берите два комплекта формы, ступайте в камеру № 34 и пусть господин Вукшич не огорчается, потому как, что есть, то есть. И сообщите ему, что вероятнее всего после обеда наш медицинский специалист его осмотрит. Вы, все поняли, фельдфебель? Ну, тогда исполняйте!»
Глава 4
Фельдфебель удалился, а майор Крафт тяжело вздохнул и придвинул к себе кипу документов. Сколько не откладывай, а этим муторным делом заниматься придется. Год от года растет количество бумаг всяких: входящих, исходящих под разными номерами, справки различные, рапорта, заявления, объяснения и прочее. Бюрократия растет как на дрожжах вместе с должностями и окладами как у строевых офицеров.
Вот и сейчас по факту обнаружения сержанта ЮНА Горана Вукшича ему прислали аж 20 различных документов.
Но майор служил не один десяток лет и через его руки прошли тысячи различных бумаг. Он знал, что читать внимательно нужно первый и последний документы. А если возникнут вопросы, то все ответы найдутся в остальных бумагах. Вот именно так он и поступил.
И по всему выходило, что 12 июля прошлого года специальная миссия ОБСЕ для встречи гуманитарного конвоя выехала под охраной военнослужащих Швейцарии в район аэропорта Сараево. До пункта назначения не добралась. Причиной тому стал жестокий бой, который произошел как раз на пути выхода конвоя. Миссия остановилась возле моста через речку Златица и ждала около трех часов, пока артиллерийская канонада не стихла. И даже после этого члены миссии и охрана ожидали еще пару часов и просто наблюдали за обстановкой. Вот именно тогда, совершенно случайно они обнаружили Горана Вукшича. Частично парализованный сержант ЮНА двигался на боку ползком, оставляя за собой кровавый след по траве. В правой руке у него был армейский нож, который он втыкал в землю впереди себя и подтягивал тело одной рукой. Как показалось наблюдателям у него вместо левой части головы было кровавое месиво, но не смотря на это он двигался, медленно двигался. Примерно за час все-таки преодолел расстояние около двухсот метров и скатился к реке. Вот там они его и подобрали, на автомобиле доставили до вертолетной площадки, а затем санитарным вертолетом в военный госпиталь Дюссельдорфа. Там Вукшич перенес не одну операцию. Из его тела извлекли 4 осколка, но самой большой проблемой было удалить осколок весом около 3 грамм, который застрял в его левой надбровной дуге. Вот именно после этой сложнейшей операции, он впал в кому.
/ Тик-так, тик-так, секунды невидимыми узелками соединяются, укладываются в минуты, минуты в сутки, сутки в недели, недели в месяцы.. А для него все остановилось. Во времени и пространстве. Провалился в «черную дыру», в длинный темный коридор. Сон без сновидений, пустота, мрак, безмолвие. А там за окном палаты кипит жизнь, люди рождаются, учатся, влюбляются, женятся, рожают детей, умирают.. И все повторяется вновь. Уже осень, но ему все равно какой день недели и время года. Он – «живой труп», «овощ», пациент палаты реанимации. Мозг выключен, а тело еще живет. «Вне зоны доступа..»
Тик-так, уже третий месяц ни чего не меняется. Пациент палаты Си-212 на том же месте и в том же состоянии. Между жизнью и смертью. Лежит в палате реанимации опутанный датчиками и проводами. На спинке его кровати табличка: неизвестный пациент № ЮНА – 191988. Буквы и цифры это из его личного знака. То единственное, что у него смогли обнаружить при себе. Вот так пришлось записать по всем бумагам.
Тик-так. Головной мозг человека все еще большая загадка. Психика загадка еще больше. Что чувствует человек, находящийся в пограничном состоянии ни кто не знает. Какие рефлексы отключаются, а какие нет. Какие центры мозга живы, а какие уже омертвели. Из-за чего происходит клиническая смерть таких больных тоже покрыто мраком тайны.
Тик-так, очень медленно, по миллиметру, по капельке началось восстановление функций мозга. Смерть очень не хотела отдавать его обратно, изо всех сил тормозила это процесс. Но все равно через слезы и кровь, боль и отчаяние процесс был запущен. Неумолимо. Бесповоротно. Не верьте тем кто говорит, что Наш Создатель жесток, бессердечен, глух, слеп и несправедлив. Все как раз наоборот. Он всё видит, слышит и знает все о каждом из нас. Наказывает, а не карает злых и помогает добрым. Он справедлив. И поэтому посчитал, что если Горан Вукашич выживет, то это и будет проявлением высшей степени справедливости.
Тик-так. Черногорец Горан Вукашич был сделан из более крепкого материала, совсем не из такого как другие. Он просто не имел права вот так умереть на больничной койке. Его страна обливалась кровью в этой неравной битве за независимость. Последний из рода Вукашичей умел хорошо воевать, и был очень нужен своему немногочисленному народу, как живой герой, а не как неизвестное  тело на больничной койке палаты Си-212 военного госпиталя Дюссельдорфа.
Тик, так. Наступило очередное дежурство фрау Марты Гершкович, сорока двух летней полячки, медсестры отделения реанимации. Все как всегда, пациенты не шумят. Процедур мало. Вот только обходы нужно делать каждые два часа.
И вот во время очередного обхода фрау Марте показалось, что неизвестный пациент лежит как то не так как раньше. Не горизонтально, а с малым поворотом туловища влево и голова его тоже повернута в ее сторону, в сторону входной двери.
« Святая Мария!»- подумала она и подошла поближе и увидела большую одинокую слезу, которая катилась крупной каплей из-под повязки на левом глазу. Проверила показания датчиков и мониторов. Все было в норме, без изменений.
«Не может быть!»- пробормотала она и направилась на выход из палаты.
«Отче наш, Иже еси на небесах..»- зазвучал тихий незнакомый голос за спиной медсестры
«Да светится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.»- голос креп с каждым слогом. Теперь он был четким и ясным, уверенным.
Фрау Марта не просто остолбенела, она отрыло было рот, что бы крикнуть, но в горле внезапно стало сухо, язык стал шершавым. Заколотилось бешено сердце, по спине побежали мурашки, ноги стали ватными, стала кружиться голова, все тело покрылось липким потом. Всю ее с головы до ног окатила волна ужаса. Приближался обморок. А голос все продолжать говорить, как будто бы читал с книги страницу: «прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь»
И словно по команде после слова «Аминь» Марта Гершкович, собрав последние оставшиеся у нее силы, пулей выскочила из палаты и бросилось к телефону./
Глава 5
Говорят, что человек привыкает ко всему. То есть может привыкнуть к тяготам и лишениям, потерпеть, преступить через свои желания и потребности. Может если захочет или когда это необходимо что бы выжить. Тренированный человек может сутки не спать, трое суток не принимать пищу, не пить воды 8-10 часов и сохранять работоспособность.
Но силы Горана явно были на исходе, слабость давила на плечи, глаза закрывались от усталости. Его измотала дорога. Как только его отвели в камеру, но немедленно опорожнил мочевой пузырь. Потом выпил прямо из-под крана умывальника около пол литра воды и, не снимая больничного халата, рухнул на кровать.
Спал около часа, и под конец сна его настигла вспышка прояснения памяти. На границе сна и яви в его сознании стали формироваться картинки прошлой жизни. Сначала неясные и размытые, а потом все больше и больше они приобретали форму черно-белого кино.
/ Несмотря на все странности войны, природа всегда остается природой. Ни чего не меняется в ней, просто она несет такие же потери как населяющие ее люди. Так же залечивает раны и живет дальше. И, наверное, удивляется, зачем людям это нужно воевать друг с другом. И не понимает она наивная, что в ходе политической и геополитеческой борьбы стравливаются между собой целые народы, развязываются войны, рушатся старые границы./
 Июльский вечер в горах скоротечен. Как только последний луч солнца скрывается за скалой, сразу наступает ночь, без полумрака и игр полутеней с причудливыми формами окружающих предметов. В считанные минуты небо темнеет, зажигаются первые звезды. Сначала они еле заметны, светят тусклым светом, но потом разгораются все ярче и ярче, становятся большими сочными и наконец, все ночное  небо становиться фантастической картиной безмерности бытия. На это бескрайнее, огромное пространство, именуемое горным, звездным небом, можно смотреть вечно, смотреть и любоваться.
/«Эй, вы, уставшие от войны! Сложите оружие свое и идите по домам! И думайте, что все было зря, что все бессмысленно и все жертвы напрасны. Идите домой, вас заждались! А пока идете, попробуйте примириться со своей совестью, если она у вас осталась!
 Пусть останутся те, которым не чего терять, кому не к кому возвращаться! Кто потерял все, и у кого нет пути назад в благополучное прошлое. Пусть останутся те, кто не услал от войны, для кого выбора не осталось!»/
Но сержанту было совсем не до любований небом, деревьями и прочей красотой. Он прибыл после суточной разведки места, которое планируется для проведения специальной операции. Не снимая маскировочного халата, Вукашич направился с докладом прямо в палатку начальника разведки первой бригады полковника Петро Йововича.
Он остановился перед армейской палаткой и собирался уже откинуть полог и войти вовнутрь, как услышал разговор двух собеседников.
«Господин полковник, я все равно против участия в рейде сержанта..»- настаивал не знакомый Горану мужской голос.
«Лейтенант Кострич, вашего мнения ни кто не спрашивает. Это решение принято! И ни кто его отменять не собирается!»- выговаривал Костричу полковник Йовович. «Самуэль, я вас знаю не первый день, в чем дело? А конкретные возражения у вас есть?»
«Да, есть! Вы прекрасно знаете, что только проверенных бойцов берут на такие операции.»- не унимался лейтенант. «И потом он – черногорец, это означает, что просто возникают трудности общения..»
«Да, видимо я от вас правды не дождусь.»- с недовольством произнес полковник и добавил « Самуэль, во-первых, он кадровый военный в отличие от вас, во-вторых, с реальным боевым опытом. И если мне не изменяет память, то он служит почти 10 лет и это опять-таки против ваших двух лет»- не на шутку возмутился полковник и продолжил уже спокойнее. «Военные сапоги он одел еще в свои 17 лет, а вы Кострич, до войны были учителем географии. Видна разница? И потом у вас нет снайпера, который поражает цели на большом расстоянии, а вот, он как раз из таких, 600-700 метров и это еще не его предел. А разведчик-наблюдатель он еще лучше, чем снайпер.  И мне стоили больших трудов перевести его к нам из-под Вуковара. Так что лучшей кандидатуры не найти.
«И думается мне, что причина все таки, что он черногорец.»- продолжал свою речь Петро Йовович. «Лейтенант, у вас к ним особое отношение? Хотелось бы узнать почему»
«Все верно, я черногорцев опасаюсь.»- пытался объяснить Кострич «Я просто не в состоянии понять их поведение, обычаи и привычки. Они всегда сами по себе, обособленно от всех остальных, как звери…»
Тут он осекся и заметил, что рядом с ним стоит еще один участник диалога в маскировочном халате и очень внимательно его слушает, специально заглядывая ему в глаза. Лицо было покрыто маскировочной краской, а на плече у этого «чудища» была винтовка СВД с необычно большим по размеру оптическим прицелом.
«А вы лейтенант, продолжайте, мне очень забавно вас слушать.»- заговорило «чудище». «И потом, вам, стоит подумать о том, глухарь очень легкая добыча. Когда поет, то ни чего не слышит, кроме себя любимого..»
«Сержант! Прекратить! Потом выяснять отношения, времени на это сейчас нет!»- прикрикнул на Горана полковник. «Я жду вашего прибытия уже часа два. И желаю услышать от вас доклад немедленно!»…./
Его сон с картинками стал медленно отходить на второй план. Тускнели и исчезали лица, образы, пейзажи. И вот когда сон растворился в пространстве полностью, Горан услышал следующее: «Господин Вукашич, господин Вукашич, вы меня слышите?» - встревожено повторял незнакомый ему голос: «Откройте глаза, пожалуйста!»
Потом раздались звуки шагов, открылась дверь и тот же человек произнес: «Смена, дежурную аптечку, сюда! Быстро»!
Глава 6
Еще две минуты назад Седрик Рейхнау уверенным шагом двигался с пакетом в руках в камеру № 34 к арестованному Вукашичу, шел с заданием одеть арестанта, а обнаружил его в полуобморочном состоянии, да и еще со следами крови с левой стороны лица.
Ну, а далее действовал по инструкции: проверил пульс и сразу дал команду дежурной смене принести медицинскую аптечку. Но пока он принимал, ее из рук оберст-ефрейтора Риммуса Ульриха аптечку, арестованный сержант уже отрыл глаза, успел сесть на кровати и смотрел прямо перед собой в одну точку. Было очевидно, что тяжел и труден был переход от мира сноведений в реальный мир.
«Господин Вукашич, с вами все в порядке»? – еще раз повторил свой вопрос Рейхнау, заглядывая в глаза Горана, и продолжил: «Вы так меня напугали! Прихожу, а вы лежите без движения и еще это кровь с левой стороны лица..»
Горан Вукашич, провел рукой по лицу, освобождаясь от воспоминаний и сновидений, тяжело вздохнул и произнес- «Ну, будем считать, что все в порядке, ни чего не произошло. Я жив, но, правда, не совсем здоров ещё».
«В таком случаи, я должен официально заявить следующее»- начал свою официальную речь Седрик Рейхнау.
«О, погодите, погодите, уважаемый. А что уже пора мне зачитывать приговор военного суда?»- в шутливой форме перебил его Вукашич.
«Значит так господин Вукашич, я фельдфебель Седрик Рейхнау, по праву заместителя майора Крафта имею полное право на официальные заявления по делам службы как в письменной так и в устной форма».- невозмутимо продолжил Седрик. «Так вот, это официальное заявление и попрошу вас отнестись к нему с ответственностью!»
«Ну что же, заявление так заявление, официальное так официальное».- подумал Горан.
Он встал с кровати, принял строевую стойку и замер для принятия пафосного официального заявления.
«Итак, господин Горан Вукашич если вы считаете, что к вам были применены какие действия физического или морально-психологического воздействия со стороны нашего охранного подразделения, которые явились следствием ухудшения вашего состояния здоровья, то вы в праве это заявить как в устной, так и в письменной форме.»- наконец произнес все полностью Рехнау.
«Ну, тогда в ясном уме и твердой памяти заявляю, что ни каких воздействий на меня не оказывалось. Прошу предать вас это майору Крафту. А кровь из носа с левой стороны идет у меня периодически.»- так же торжественно в ответ заявил Горан Вукашич.
Наступила минута молчания. «Высокие стороны» смотрели друг на друга. Казалось бы, все сказано, и добавить было более не чего. А пауза в общении все тянулась и тянулась. Два человека: арестант и его охраняющий смотрели друг на друга сначала все менее торжественно, потом с улыбкой, а затем вообще еле сдерживая смех. В течение нескольких минут раздавался хохот, двух голосов, заразительный, искренний, до слез.
И когда, наконец, два человека перестали смеяться и вытерли слезы и один из них произнес: «Уважаемый господин Седрик Рейхнау, а что это было? Признаюсь, что я давно не слышал таких «официальных заявлений».
«Не менее, уважаемый Горан Вукашич», - в тон ему ответил Седрик. «Это был страх. Простой человеческий страх. У меня перед глазами промелькнула вся жизнь, от детства моего счастливого и до настоящего момента».
«И что вас так напугало?»- поинтересовался Горан
«Ну господин Вукашич, вы наверное, явно меня разыгрываете».- не на шутку возмутился Рейхнау и добавил более нейтральным тоном – «Увечье или не дай Бог смерть находящегося в этом заведении человека – это во-первых, пристрастное разбирательство по данному факту с далеко идущими последствиями, во-вторых итог будет однозначным – военный суд (трибунал) для руководящего состава и дежурной смены и как минимум увольнение с позором, а как максимум реальный тюремный срок. Есть еще одно обстоятельство, которое не в нашу пользу. Это очень натянутые отношения нашего майора Крафта и генерального военного прокурора. Наш майор сразу заявил этим чиновникам, что ни каких негласных распоряжений выполнять, не намерен и что все будет только согласно букве закона. Только так и не иначе. Так что в случаи чрезвычайных обстоятельств они не чем нам не помогут, а просто назначат нас виновными во всем».
«Да, видимо, ситуация у вас не позавидуешь. Но, со своей стороны, я могу заверить, что не каких обвинений и заявлений, которые могут вам реально навредить, я выдвигать не собираюсь. И тем более подставлять ваше подразделении каким-либо образом тоже». – заверил его Вукашич.
«Ну, если дело обстоит, именно так как вы изволили заявить, значит, мы договорились.»- опять перешел на официальный тон Рейхнау. Да так сухо у него это получилось, что Горан даже поморщился.
«Ну, ведь умеет говорить нормальными, понятными словами. Ан, нет же, как по службе начинает говорить, так обязательно получается очень официально и «сухо».  Не слова, а искры из наждачного круг.»- подумал он.
«Так вот, через 40 минут вам принесут обед. А перед приемом пищи я вам рекомендую принять душ, переодеться, привести себя в порядок. Потому как, после обеда к вам пожалует врач и будет согласно установленному порядку вас обследовать.»- продолжил словесный официоз Рейхнау.
Глава 7
Камера, в которой в данный момент находился сержант, не была каким-то мрачным тюремным помещением. Будто вы специально построенным таким образом, что бы давило и мучило, морально истязало и подавляло волю. Напротив, все было устроено очень современно, компактно, можно даже сказать органично. Всего лишь на девяти квадратных метрах устроителям современной европейской тюрьмы удалось практически невозможное дело расположить компактно следующее: кровать, прикроватную тумбочку, письменный стол на одну персону, небольшой телевизор на стене, вешалку, одежный шкаф, умывальник, унитаз и душ.
/И снова и снова судьба показывает нам, что человек не царь природы и тем более не высшее существо на планете Земля. А скорее всего биологическое недоразумение, которое ни как не сознает свою полную зависимость от другой не ведомой воли.
Если ты считаешь себя не игрушкой судьбы, то ты глубоко ошибаешься! Ты можешь думать и строить любые планы, но все может произойти совсем по другому сценарию. Да именно совсем не так на что ты рассчитывал и к чему был морально готов. Не один здравомыслящий индивидуум не строит свои планы из расчета посидеть в тюрьме или, например, очутится в каком-то лечебном заведении за пределами Родины. А потом стремительно перемещение в учреждение для пребывания военных преступников, тоже в планы кадрового военного совсем не входит./
После душа, гладко выбритый, переодетый в новое обмундирование Горан Вукашич сидел за письменным столом, положив руки на столешницу. Он пытался ответить саму себе на очень «простые вопросы»: «Кто он? Откуда он? И в чем его обвиняют?»
 Как все кадровые военные он уважал форменную одежду. И на это были у него достаточно веские причины. Брюки были великолепны: по размеру, из плотной хлопчатобумажной камуфлированной ткани с внутренними и накладными карманами. Майка тоже была ему по размеру темно-зеленого цвета с логотипом французского национального легиона. Куртка-мундир тоже была выше всяких похвал, непромокаемое покрытие, короткая по пояс с двумя внутренними и четырьмя внешними накладными карманами.
Обед ему показался вполне приличным, можно сказать даже роскошным. Потому как он был приучен довольствоваться не только консервами с различной начинкой, сушеным хлебом или галетами, но и при необходимости употреблять, в том числе и сырых змей, лягушек, ящериц и прочую живность, которая была даже условно съедобной. А свежие ягоды и коренья растений стали для него давно деликатесом.
Все эти приятные новшества, не смотря на очень туманные перспективы его дальнейшей судьбы, вселяло в него стойкую уверенность, что все не так плохо. Просто открылась новая страница в его жизни, в которые уже раз внезапно и бесповоротно. Предстоял визит врача и, честно говоря, он не знал как ему себя вести в этой ситуации.
Его размышления прервал звук открывающейся двери. На пороге его «временного жилища» появились двое: уже знакомый ему Седрик Рейхнау и миловидная брюнетка с васильковыми глазами в белом медицинском халате. Эту привлекательную и обаятельную молодую женщину звали Анна-Лаура фон Венцель.
/Врач военного международного трибунала Анна-Лаура фон Венцель. Родилась в том же швейцарском кантоне Золотурн, что и ее спутник Седрик Рейхнау. Семьи фон Венцель и фон Рейхнау имеют до сих про хотя и дальние, но родственные связи. Сейчас ей 27 лет, рост 165, стройная фигура, каштановые волосы до плеч, круглое милое лицо со слегка крупным и вздернутым носом, выразительные большие васильковые глаза, бездонные как  летнее небо Италии. Выпускница Берлинского медицинского университета. Практику проходила в движении «Врачи без границ». В течение почти двух лет объездила почти всю Африку, Индию и Ближний Восток. Обязательность, исполнительность, честолюбие в работе – вот такое у нее отношение к своей профессии./
Приветствуя вошедших посетителей, Горан встал из-за стола, принял привычную для кадрового военного строевую стойку, приготовился к очередному «официальному» заявлению Рейхнау. И он не ошибся в своих предположениях, потому как прямо с порога Седрик заявил:
«Господин Горан Вукашич, в соответствии  установленным правилам международного военного трибунала, каждое вновь прибывшее лицо в ранге подозреваемого в обязательном порядке подлежит первичному медицинскому осмотру».- в одной тональности выдал официальный текст Рейхнау.
«Да, уж. – подумал сержант. Очередная логическая головоломка».
Пока Горан обдумывал, как и что ему надлежит отвечать в этом случаи, в разговор вмешалась особа женского пола в медицинском  халате.
«Седрик, а ты уверен, что господин Вукашич понимает тебя?»-  зазвучал бархатный голос Лауры Венцель. «Ведь он по национальности серб. Может, для разговора нужен все-таки переводчик?»- продолжила она.
«Уважаемая Фрау.»- начал ответную речь Горан с акцентом на слово «фрау». «Простите меня за такое обращение, но нас друг другу не представили, но я не только хорошо знаю, но умею общаться на родном языке господина Рейхнау. А по национальности я не серб, а черногорец. Не думаю, что вам известно, что такая народность существует.»
«Господин Горан Вукашич, тогда в наших документах обнаруживается несоответствие.»- озадаченно произнес Рейхнау. «В сопровождающих документах четко указано, что вы – сержант Югославской Народной Армии личный номер № № ЮНА – 191988.»
«Вот именно, что записано».- язвительно заметил Горан и добавил: « Вот только меня ни кто об этом не спрашивал. Записали, как пожелали, подозреваемым в воинских преступлениях, назначили и из госпиталя сюда привезли. Аллилуйя Господи. Какое благородное дело…»
Во время разговора каждый из её участников вел себя совершенно по-разному: Горан Вукашич – выражал в словах явное не удовольствие, Лауры Венцель – старалась внимательно слушать своего будущего пациента, по ходу подмечая особенности его поведения, Седрик Рейхнау - был совершенно не возмутим и хладнокровен.
«Уважаемый господин Вукашич, я вам даю свое слово»- перебил его Рейхнау. «В обязательном порядке все необходимые сведения о себе вы можете изложить в письменном и обязательно приведем все ваши данные в соответствие с действительными.  Но наш визит к вам совершенно не связан с данной проблемой. Представляю вам штатного врача Лауру Венцель. Полагаю также, что все разговоры нужно закончить. Фрау Венцель здесь, что бы провести необходимый медицинский осмотр.»
«Да, действительно, господин Вукашич.» - вступила вновь в разговор Лаура Венцель. «Если вы не против этих обязательных процедур, то прошу вас раздеться до пояса…»
«Ну да, конечно, сначала мы посмотрим на вас, измерим давление и пульс, а затем присоединим присоски к черепу и начнем ковыряться у вас в мозгах». - подумал с грустью Горан и стал снимать майку.
Глава 8
Вторая половина дня у майора Крафта выдалась нервной и напряженной, как и первая. Ровно после обеда должностные лица международного суда от клерков канцелярии до многочисленных помощников военных прокуроров устроили «телефонную атаку» по вопросу подтверждения прибытия Горана Вукашича и своевременной передачи в их распоряжения всех сопроводительных документов. Отдельные звонки касались состояния здоровья арестанта и итогов медицинского осмотра и перспектив его допроса. Видимо кто-то очень торопился закончить или наоборот начать какое-то расследование, и нажал на все имеющиеся рычаги воздействия. Однако майор не первый раз имел дело с подобной ситуацией. Он очень грамотно отвечал все желающим подтолкнуть его на интенсивную трудовую деятельность словами из должностной инструкции, которая давала ему полное право задержать эту кипу бумаг на трое суток. По сути, майор, конечно, был прав целиком и полностью, вот только спокойно работать ему все равно не давали. И как всегда, в очередной раз в его рабочий день, раздался стук в дверь, и на пороге возникла в белом халате Лаура Венцель, с неизменным деловым видом и с папкой для бумаг в руках. Как всегда спокойная, сосредоточенная и в тоже время милая и доброжелательная.
«Доброго времени суток, господин майор». - произнесла она
Майор поднял голову, внимательно посмотрел на Лауру и произнес: « И вам всего доброго фрау Венцель. Я так понимаю, что у вас тоже дело, которое не терпит отлагательства»?
Крафт указал взглядом на кипу бумаг, которая громоздилась у него на столе и добавил: «Присаживайтесь за стол. И излагайте вашу проблему, я весь во внимании..» Однако взгляд его говорим совсем другое: «Дорогая Фрау вас мне еще только вас не хватало до полного счастья. Сижу я такой скучаю и жду чем бы мне срочно заняться….»
А Лаура Венцель все-таки заметила, что в словах Крафта была скрыта некоторая «раздраженность». Только вот она ни сколько не смутилась, а наоборот уверенно села на единственный стул, стоявший возле стола.
«По существу медицинского осмотра Горана Вукашича могу сообщить следующее». – начала свой монолог Лаура, продолжая внимательно следить за реакцией майора. Крафт опустил голову, что бы скрыть неудовольствие произнесенной фамилии арестанта. Однако, слушал он внимательно, отмечая мелкие детали и неточности, что бы потом обязательно задать Луаре наводящие вопросы. Ну, если это, конечно, потребуется.
«При осмотре обнаружены следующие последствия минно-взрывных травм. Все три шейных осколочных ранения зажили полностью, однако один из осколков вероятнее всего задел шейный позвоночный нерв, поэтому наблюдается остаточные явление связанные с работоспособностью левой половины тела..» - сухо и монотонно стала перечислять Лаура.
«Прошу прощения фрау Венцель..» - прервал ее Крафт и продолжил: «Это все нормально звучит для отчета, но давайте с вами сэкономим наше рабочее время и вы расскажите все это своими словами и желательно без специальных медицинских терминов.»
«Хорошо, пусть будет так». – согласилась Лаура. «И так, состояние у него удовлетворительное, хотя лечили его не совсем, так как нужно. Последствия ранений – это частичная парализация левой руки, частичное повреждение головного мозга. Полагаю, что все такие имела место контузия, довольно сильная. Предполагаю также частичную потерю зрения левого глаза…»
«Подождите, фрау». – возразил майор. «О какой контузии вы, о чем говорите? Было ранение в голову. Так во всяком случаи написано в бумагах из госпиталя».
«Все верно, так написано». – возразила Венцель. «Но я излагаю то, что увидела при осмотре. Ранение в голову – это не причина его прошлого коматозного состояния. Конечно, это мои предположения, но они уверяю вас, они подтвердятся, как только будут сделаны обследования его головного мозга. Я все же настаиваю, что контузия у него была..»
«Сударыня, послушайте..» - более в строгом тоне обратился к ней Крафт. « Я не намерен с вами спорить. Если вы мне говорите, что контузия у него была, значит, так оно и есть.  Если нужно лечить, значит лечите. Я полагаю, что вы приложите все свои силы и старания.»
«Все верно, господин майор Крафт.» - произнесла Лаура с аналогичным акцентом на звание Крафта. «Но все дело в том, что допрашивать его сейчас бесполезно. Он ни чего не сможет рассказать. Просто потому что ни чего не помнит, у него глубокие провалы в памяти. Он не смог ответить на элементарный вопрос о дне и месте его рождения…»
Лаура очень внимательно наблюдала за майором Крафтом. Она смотрела в его уставшее лицо и понимала, как сейчас ему очень нелегко. Взгляд его был направлен поверх ее головы, пристальный, но смотрящий в глубину себя. Майор сделал глубокий вдох и выдох, встал из-за стола, подошел к умывальнику, включил холодную воду и этой водой ополоснул себе лицо. Потом он взял полотенце с вешалки и медленно, не спеша стал вытирать себе лицо. Также, не говоря не слова, он вернулся на свое рабочее место. Отодвинул в сторону  стопку листов бумаги, достал чистый лист, положил на него простой карандаш и только после этого, впервые за эту паузу, внимательно посмотрел на Лауру и произнес: «Я все понимаю, но от меня вы что хотите? Что я могу сделать….»
Глава 9
«Наверное, моя просьба звучит несколько странно» - совсем понизив и без того свой не громкий голос произнесла Лаура. «Но мне нужно несколько дней для того что бы провести все необходимые исследования головного мозга Горана Вукашича»..
«Дело как водится сегодня безотлагательное и срочное» - подумал майор, наклонился вперед, понизил голос и произнес: «Излагайте, я весь во внимании. И постарайтесь убедить меня, что требуется ваше участие..»
«Требуется.» - подтвердила Лаура и продолжила: «Как самый печальный итог ваш подопечный может просто сойти с ума и остаток жизни провести в соответствующем заведении. Но критический момент еще не наступил потому как Горан Вукашич, человек тренированный, я так полагаю. Ситуацию, в которой он оказался, оценивает адекватно. Однако болевые ощущения на свет и звуки уже есть. И, конечно же, есть угнетенное психологическое состояние и средняя степень раздражительности. Требуется срочное вмешательство как минимум пяти специалистов, лечение медикаментами и обязательные физические нагрузки. Это прогулки и занятия физкультурой и так далее. О возвращении памяти прогнозов дать не могу и не буду. Время покажет».
«Значит все верно». – промолвил после минутного молчания майор. «Значит, нужно тянуть время, что бы Вукашич не раньше чем через неделю мог попасть на допрос..»
«Вы о чем, господин Крафт говорите? Я вас не совсем понимаю». – удивилась Лаура.
«Ой, простите, я просто задумался и это были мысли в слух». – пояснил Крафт и подвел итог: «Так вот, я постараюсь, что бы в течение 2 суток Вукшича на допросы не вызывали, а вы тем временем назначайте процедуры и проводите исследования те которые сочтете необходимыми. Со своими выводами о состоянии его здоровья можете, тоже не торопится. А вот медицинские препараты ему пропишите сегодня, и пусть он принимает успокоительные и не доставляет нам хлопот».
«И это все что вы хотели мне сказать?» – удивилась Лаура.
Майор опустил глаза и сделал вид, что его больше заботит лист бумаги и карандаш и произнес: « Да, фрау Лаура, это был сущий пустяк. А теперь я вас прошу позволить мне закончить мои бумажные дела..»
«И еще одна просьба, господин майор» – опять официальным тоном и строгим голосом произнесла Лаура.
Майор к который раз за рабочее время оторвался от бумаг. Захотел выругаться, но сделал доброе лицо и внимательные глаза и «нежным голосом» произнес: « Я вижу уважаемая фрау вы, отменяя так просто не отстанете .Излагайте..»
Фрау Лаура Венцель вышла, аккуратно закрыв за собой дверь, а майор снова погрузился в бумаги.
Все когда то заканчивается. И вся бумажная работа в том числе. Но осталась еще просьба арестанта, переданная майору Лаурой Венцель. Он просил 20 стандартных листов бумаги пусть даже самого неважного качества, карандаши и линейку.
«Странный выбор» - подумал Крафт. «Однако это не запрещено иметь в камере бумагу и другие письменные принадлежности. Так что эту просьбу нужно исполнить сегодня».
/ У каждого снайпера есть свой ритуал. Чистка оружия это не совсем то, это  необходимость, это обслуживание своего орудия труда. Но натереть до блеска войлочной тряпкой обойму с патронами, что бы блестело, что б ни пылинки, не соринки не было, вот это настоящий «шаманский обряд». «Люби оружие свое и не подведет оно тебя». Это не просто аксиома – это правило ведения войны для любого военного занятого снайперским делом.
А стрельба из снайперской винтовки это работа. Кропотливая, планомерная, тяжелая работа. Поэтому необходимо ровное дыхание, ни каких сомнения в успешном выстреле, линия прицела через оптический прицел выкладывается бережно, не торопливо, ровно, осторожно. Работа снайпера – это особая философия войны. Особая скрытность, невидимость для противника и как кульминация это точный выстрел с любого доступного расстояния до цели. А потом быстрый и расчетливый отход с линии возможного ответного огня. И если не успел уйти с этой линии огня, то ты уже сам становишься мишенью…/