Прыжок лягушки

Был вечер, солнце едва скрылось за горизонтом. Хироёси Нисидзава держался за штурвал и с безразличием смотрел, как клубы черного дыма рассекаются об окно его кабины. Самолет впереди полыхал огнём, но все же продолжал парить в нескольких метрах над водой. Не отклоняясь ни на сотую долю от курса, он следовал за ним. Белые крылья и  фюзеляж, насквозь исписанные пулями, постепенно покрывались копотью. Треснутые линзы очков превращали голубые волны океана в серо-зелёные складки, с виду напоминавшие сморщенную старую кожу. 
-Миёги–Кун от  Хироёси, прошу выйти на связь?  – время от времени говорил он по рации. Перебитая пополам трубка не издавала даже привычного шипения. Да и говорить было не с кем. Кроме них в той неудачной контратаке не уцелел никто. Оба пулемёта на крыльях были пустыми. И если бы сейчас на горизонте показался противник, нет сомнений, они повторили бы то, что совсем недавно cделал их командир Сэки Юкио, направив “Zero” под прямым углом в корму корабля. Но встретили их не корабли, и не самолеты, а кусок суши, окаймлённый песчаным пляжем и пальмовыми  деревьями.
Хироёси оторвался от ведущего в звене и перевел двигатель на форсажный режим.  Он захотел подняться повыше и оценить площадь острова, но едва у него получилось набрать высоту, как сипло ревущий мотор заглох, будто рычащий тигр, подавившийся костью. Задрав винт верх, самолёт завис в воздухе, а потом по параболе плюхнулся в воду. Выпущенные шасси другого самолета едва коснулись песка, поврежденный тормоз не сработал и последнее что успел увидеть Хироёси, как железная махина несётся на всех порах в сторону густого тропического леса.  В следующую секунду до слуха донёсся скрежет отрывающихся крыльев, который уже прервала плотная тишина солёной воды.
Щелчок по тумблеру, на дно пошли две 60 килограммовые бомбы. Облегчённый самолет приостановил скорость вторичного падения. Заклинившие ремни удалось перерезать ножом. Сбросив с себя тяжелые черные сапоги, пилот открыл кабину. Расставляя руки и ноги в стороны, как это делает лягушка перед прыжком, Хироёси устремился наверх вместе с пузырьками воздуха. Добравшись до берега, он первым делом снял герметичные очки. Вода снова стала голубой, а миру вновь вернулись его живые краски. Перед ним возвышалась мраморная колонна. Четыре столба держали треугольную крышу с выбитым европейским профилем посередине. Такие сооружения могли служить когда-то входом в соборы южных варваров. Чему-то подобному его учили в школе. И он стоял перед ним по колено в воде.
 Миёги лежала на песке, раскинув руки в стороны. В последний момент ей удалось выпрыгнуть из кабины.  К черным лоскутам одежды на запекшейся коже  прилипал песок. Единственным целым местом были глаза, их защитили очки. Она глубоко дышала, смотря на уже темнеющее синее небо. Каждое песчинка вызывала боль, и каждый вдох прогонял её. Хироёси упал на колени и прикоснулся губами к её лбу. Он не знал в тот момент рыдать ему или радоваться. 
-«Земля». «Земля» от Миёги-Кун. Прошу выйти на связь. Прошу. «Земля»  – говорила она позывной её эскадрильи,  чуть улыбаясь. Зрачки прятались за веками. Ему хотелось обнять её, и говорить, говорить….бить по щекам, привести в чувство, но приближалась ночь, и пока ещё различались тени предметов, надо было готовиться к ночлегу.
-Миёги-Кун от Хироёси. Принято. Объявляю «Заход солнца» - что означало конец полёта.
  Вскоре волны вынесли на берег упавший «Zero». Запасы сухой провизии и воду уничтожил огонь, а вот в аптечке уцелели ампулы морфия и чистые бинты. Но даже такой помощи было недостаточно. Ночь Миёги не пережила. Она ещё продолжала что-то говорить в бредовой агонии, но из-за усталости Хироёси ничего не мог понять, и единственное на что хватило сил, это закрыть её уже помутневшие глаза под утро. Если бы им все же удалось дотянуть до взлётной палубы, на её плечи упала бы ещё одна белая звезда. 


***
День обещал быть жарким и  длинным. Набрав сухих листьев, Хироёси плотно обложил ими тело Миёги. Встав под тенью колонны, полил их остатками бензина, из того, что оставался в резервных баках. Он не знал молитв. Помолчав, немного поднёс спичку к краю тонкой воспламеняемой дорожки.  Ему не хотелось ни смотреть, ни вдыхать запахи прощального костра. От трупного  запаха  он  невольно  заткнул  нос. Хотелось думать о чём-нибудь другом: вчерашнем полете, или о том, как всё же не зря во время подготовки в лётной школе, их вывозили на острова и заставляли  выживать в диких условиях. Но  в  следующие
мгновения он забыл о том, что  нужно  затыкать  нос, так как сильное  впечатление почти совершенно лишило его обоняния.
Уже принявшиеся гореть верхние слоя листьев затрещали, так как трещат угли, когда водят по ним железной кочергой. В начале, он принял это за дующий ветер. Но с каждым шагом треск становился всё сильнее, и когда он обернулся, то увидел Миёги, вставшую из листьев, живую и неопалимую. На ней была обычная лётная форма. Она с удивлением рассматривала белые руки,  с которых сошла копоть, лицо было чисто и красиво как прежде.    
-Что со мной произошло? Я думала, что умерла? 
-Я тоже так думал. Миёги! – Он ущипнул себя. Потом дотронулся до неё. Это был не сон.
-Все мы так думали. Но на этом острове все возвращаются.  - Возле одной из варварских колон, стянув руки к бёдрам, как это делают на построении, стоял Наоси Накада. Воротники его шапки болтались на ветру.
-Наоси – сан! Ты тоже жив. Вот это новость! А нам сообщили, что ты погиб. Два года прошло. – Миёги хотела обнять своего друга по лётной школе, но Наоси решительно отстранился, избегая касаний.
-Не быть мёртвым….. ещё не значит быть живым. То, что убивает тебя на этом острове, становится твоей кровью. Будь осторожна…. об тебя теперь можно обжечься….…бензин…..взрывной и тягучий… он всегда будет течь по твоим венам…..      
-Звучит пугающе, мне кажется, от долгого одиночества ты начал сходить с ума.
-Не веришь мне, Хироёси-кун….подожди скоро всё узнаешь…тебя ждёт сложный выбор….
-Как ты сюда попал? Нам говорили, что перед, тем как тебя сбили, ты в одиночку успел уничтожить три звена «Хеллкетов».
-Это не правда….в тот последний полёт, я не выпустил ни одной пули… не сбросил ни одной бомбы….и даже не отвлёк на себя ни одну артиллерию…. Я ни сделал ничего…Я облажался.
-Как ты мог это сделать, тебя же к этому так долго готовили?
-Меня готовили летать….. Меня готовили сражаться…. Но я не помню того, чтобы  когда-то… кто-либо… хоть раз…. объяснял, как  сбрасывать бомбы….на спасательные лодки…как сбивать белые флаги…как стрелять по плавающим трупам… хотя… вы этому научились….
-За отказ выполнения приказа  тебя обязаны были уничтожить свои же?
-Они хотели это сделать… наверное пожалели…мне же так было стыдно…. и так страшно….что я решил,…буду лететь пока не упаду в океан…лучше бы так и случилось..
-А что же было потом? Как ты оказался здесь?
-Остров показался на горизонте. Управление отказало и я попал сюда… и всё ждал….ждал….ждал… Смотрел как мимо острова пролетают самолёты наши, чужие. Проходят суда…гражданские военные….я пытался привлечь их внимание, подавал им знаки…но никто из них не причалил к берегу….а потом я устал ждать. - Наоси повернулся к ним в профиль и снял свою дурацкую шапку. Только тогда они увидели широкое сквозное отверстие в его голове и застывший свинец, будто кровь текущий из раны. Пистолет - избавление на случай пожара в кабине, он использовал его позже, чем было нужно.
-Вас переполняют вопросы…. не надо их задавать…просто идите по тропинке в лес….пока не придёте к Старейшине…он самый первый попал на этот остров….он знает что делать….
-А как же ты? Ты не хочешь пойти вместе с нами?
-Я постою и…. подожду ещё....мне так нравится смотреть на самолёты…
***
Узкая тропа привела их к пруду,  в центре которого возвышались камни. Вода стекала с них, образуя небольшие водопады. Её журчанию подражали трели птиц и невидимые сверчки.  На одном из камней в позе лотоса сидел человек, с черной бородой, голый по пояс, босиком, в старых ободранных штанах. Во рту он держал большой палец. 
Едва Хироёси пошевелил губами, чтобы обратиться к нему, человек вынул изо рта палец и не глядя на них сказал: «Но разве это место нельзя назвать раем? Разве это не всё, что сейчас вам так нужно. Вода пресная! Утолите жажду и плывите сюда». Вода действительно оказалась холодной и бодрящей. Маленькие цветные рыбки кинулись от них врассыпную.  Выбравшись на соседние камни, они присели рядом.
-Это тебя называют старейшина?
-Так меня называет ваш друг, своим настоящее имя я уже давно забыл.
-Пресный пруд, посередине острова. Здесь очень красиво.
-Подожди, ты ещё не видела, как ночью тут раскрываются кувшинки.
-Мы прилетели сюда вчера. Мы наткнулись на этот остров совершенно случайно. Его нет….
-Это ты, Хироёси-сан попал сюда совершенно случайно…а вот Миёги как и всех остальных, привело желание жить. – он повернул голову и внимательно рассмотрел её.
-Наоси сказал, что вы были первым, кто попал на этот остров.
-Сложно сказать был ли я первым, кто ступил на этот остров, что точно, так это то, что я первый из людей, кто решил навсегда на нём остаться. И потому я старейшина.
 -Как же это произошло?
-Я мирно жил в Осаке и продавал бамбуковые стрелы. Но когда войны закончились, мне надо было искать новый заработок. Так я отправился продавать мой товар в Китай.   Был ли тому виной злой рок, или я просто неудачник, но в первый  же моё плавание корабль затонул. Я  не умел плавать, упав в воду, утонул бы, если бы не бамбук. Десять дней я болтался в море, пока волны не принесли меня к острову. Меня мучила жажда. И придя к этому пруду, я потерял рассудок, бросился в воду и начал пить её, без остановки. А когда одумался, вода уже забила до краёв лёгкие. А потом я вернулся и стал таких же упорных к себе забирать на остров. – вместо ногтя на большом пальце, виднелась рана, откуда вопреки здравому смыслу обильно сочилась вода. Закончив говорить, старейшина  вновь засунул палец обратно в рот.
-Кроме тебя здесь ещё есть люди?
-Да, Сюда постоянно кто-нибудь приходит. А вы молодцы, обычно, когда видят, что с моим пальцем, бросаются прочь. Должно быть, война научила вас ничему не удивляться.
-Почему же ты решил здесь остаться?
-Если я  уйду отсюда, то высохну. К тому же, чтобы избежать ада одиночества, мне не надо куда-то идти. Вода видит и приносит мне всё, что здесь происходит. Все кто попадает на этот остров рано или поздно приходят ко мне. Добро пожаловать в мой рай, Миёги. Ещё никогда я не видел женщины, в чьих жилах тёк бы огонь. Тебе здесь обязательно понравится.
-А что если я не захочу здесь оставаться? Что, если я захочу вернуться?
-Э нет, если умер, то умер навсегда. Если отдалишься от острова, умрёшь необратимо.
-А как же я? Я ведь до сих пор живой.
-И потому тебе надо быть особенно острожным, Хироёси-сан. 
-Откуда ты знаешь, что с острова нельзя выбраться, если даже не пытался сделать этого?
-Потому что я видел тех, кто пытался этого сделать. И их участь мне не по душе.   
-И что ты приглашаешь сидеть, и ничего не делать?
-Ну, я не единственный здесь человек. Обойдите остров вокруг  и тогда примите решение.
  В следующий миг они различили фигуру, сидевшую на карточках среди листов папоротника. Это была низенькая кудрявая девочка, похожая на обезьяну, с глазами непривычного светло-зеленого цвета. С недоверием глядя на незнакомцев он поднялась, распрямив свои совсем неженские плечи.
-Окинава, дочь моего недруга, она родилась на этом острове. Следуйте за ней. 
***
По-утиному покачиваясь, девочка, вела их сквозь заросли джунглей. На ней не было ничего кроме жёлтой, блестящей, сплетённой из соломы юбки. Она держалась на расстоянии метра, даже не поворачиваясь, чтобы узнать следуют ли они за ней. Её шаги не издавали ни единого звука. В какой-то момент деревья закончились, и она очутилась в белом солнечном свете. Увидев впереди человека, она бросилась ему в объятья. То был худощавый старик, в треугольной шляпе, с бамбуковой трубкой в зубах. На плече у него висела смотанная бечёвка. Показывая на них пальцами, она что-то шептала ему на ухо. Мужчина вынул трубку, и добродушно улыбнулся, показав редкие жёлтые зубы.
-Думаю, старейшина уже успел утомить вас разговорами. Меня зовут Хагоси, а это моя дочь Акинава. Прошу разделите мою радость. Сегодня вышел знатный улов. – он кивнул в сторону сетей где барахталась рыба. – А ещё на берегу я нашёл вот это – он  достал литровую закупоренную бутылку –  надо скорее покончить с ней, вдруг море приведёт её обладателя.
-Старейшина сказал, что тем, кто умер, нельзя отдаляться от острова.
-Это не касается тех, кого когда-то отпустила со дна глубина. Скоро стемнеет, у нас есть все необходимое, чтобы хорошо провести этот вечер. Помогите же мне это сделать.
Вместо кружек и тарелок они использовали раковины. Крепкая жидкость приятно обжигала горло. Сидя на противоположной стороне костра Хагоси рассказал свою историю.
-Я и моя жена, её тоже звали, Окинава, родились на острове Гото, что в южно-китайском море. Мои отец был рыбаком, её же воспитали амы, «ныряльщики за жемчугом». Большую часть жизни, мы прожили вместе в этой самой лодке. Я раскидывал сети, а она всё перебирала морское дно в поисках драгоценностей. Но однажды мы попали в шторм. Ни в первый раз, лодка держалась на волнах, но когда появилась воронка, уйти не было шансов. Водоворот увлек нас на самое дно, под толщи воды. Не пошевелиться, не умереть, не вдохнуть. Там на дне мы держались, обнявшись друг за друга, я уже готов был утратить всякую надежду, когда сила соли начала поднимать нас вверх, к острову.
-Значит, в тебе течёт солёная вода?
-Да, но в отличии, от Старейшины я не тот, кто будет лежать как камень, и наблюдать, как течет вода. Мы пытаемся уйти с острова. Я до сих пор чиню лодку. Вот только ничего не получается.  С одной стороны дырку латаю, с другой трещина идёт. Но ничего, управлюсь.
-А где сейчас твоя жена?
-Где-то в море. Мы не видели её с тех пор как… С тех пор как дочь упала с дерева. Без помощи врача, что мы могли сделать? Она умерла, а потом деревья вернули её. – он посмотрел в сторону разбитой лодки. Под ней, свернувшись калачиком, уже спала девочка.
-Надеюсь, я не пересолил рыбу, если так, то извините, такой уж меня характер.
-Что вы, всё было очень вкусно, жаль, что нам нечего предложить тебе взамен?
-Ну почему, вы прилетели на самолётах. Я знаю, после падений они пришли в негодность. Вы позволите забрать некоторые детали? Кое-то что может пригодиться для нашей лодки.
-Если они тебе так нужны, то забирай. Приятно, что хоть кто-то тут живет, не теряя надежды.
-Огромное спасибо. Что ж, а теперь, я думаю нам нужно разделиться на пары. Я пойду, прогуляюсь с тем, что осталось в бутылке, а вы оставайтесь возле костра, – он поднялся, и с трудом сохраняя равновесие, побрёл в сторону моря, напевая что-то поднос. Миёги тоже захмелела . Она положила голову на колени к Хироёси и дотронулась рукой до его щетины.
-А ведь там, ещё какой-то день назад на палубе даже за долгий взгляд в твою сторону можно было получить плетей. А того, кто позволил бы тебя коснуться, скинули бы за борт. – Миёги взяла его руку и положила себе на грудь. Она чуть вздымалась от каждого вздоха.
-Тогда готовься получить наказание – её губы и язык были горячими, маслянистыми, и отдавали бензином.  Но ему было всё равно. В ту ночь он реализовал то, о чём мечтал долгих последних три года. Она была его первой и единственной фантазией. Ибо ещё с лётной школы другие женщины перестали для него существовать. Впрочем, как и для тех, кто жил, ел, потел, спал с ним в одной каюте. Все они мечтали только о ней.   
***
Ранним утром над их головами пролетело несколько самолётов. Хироёси попытался рассмотреть их, но те слишком быстро скрылись из виду. Рыбак стоял возле берега и очищал от копоти крыло самолёта. И когда он успел притащить его сюда?
-Как думаешь наши или чужие?  Я не успела разглядеть раскраску.
-С виду бомбардировщики. Может они ещё вернуться?
-Вернуться, не вернуться. Какая разница. Для остального мира мы будто не существуем. Они не обращают на нас никакого внимания. Я пробовал подавать знаки, всё без толку. Вам надо двигаться дальше. Сегодня вас ждёт ещё одно знакомство. Оно обещает быть малоприятным. 
-Так может и не надо никуда идти? Останемся, поможем тебе починить лодку.
-Нет надо. – сказал Хагоси на отрез. – Именно тебя, Хироёсе, ждёт непростое испытание.
-Хорошо,  тогда скажи хотя бы, куда нам надо будет идти?
-Неважно налево или направо, идите вдоль берега. Пока не вернётесь туда, откуда пришли.
Позавтракав свежими фруктами, они отправились в путь, Окинава уже не стеснялась их. Она помахала им в след. Цвет её глаз был лилово-красный,  похожий на те цветы, которые росли возле пруда Старейшины. Слова рыбака озадачили лётчика. Впрочем, где-то внутри он уже понимал о каком испытании, скорее всего, пойдёт речь.
Самурай сидел на песке в позе лотоса. Взгляд его был устремлён в сторону волн. Стоило им подойти ближе, как он метнул в глаза Хироёси горсть песка. Его взгляду предстали безлюдные части острова: варварские ворота, пруд, разбитая  лодка.  Внутренний голос шепнул: «всё когда-то  станет песком». А потом Хироёси вернулся на прежнее место, но Миёги уже не было рядом. Самурай же поднялся с колен и ходя кругом  заговорил:
-Меня зовут Хейтаро. Однажды, на состязаниях в воинских искусствах клана Коно, мне предложили сразиться на бамбуковых мечах, против своего же учителя. Щадя его репутацию, я решил уступить ему победу,  но так, чтоб это  было ясно тем, кто понимает дело. Учитель понял моё намерение и решил проучить меня. Едва я встал в оборонительную позицию, он изо всей силы нанес мне прямой удар. Меч вонзился в горло, вот сюда, и я тут же свалился навзничь. Я был так жалок в тот момент. На следующий день я убил учителя в настоящем бою. Меня изгнали из клана. Посадили в лодку и отправили прочь. Потом, я достиг острова, обошёл его кругом, встретился со старейшиной. У меня был выбор: Умереть, чтобы жить, или жить чтобы умереть? Я сделал харакири прямо здесь, на этом месте, а потом песок вернул меня обратно. Теперь же пришла твоя очередь. - он достал из-за пазухи кусунгобу и протянул его к рукам Хироёси. Лезвие было холодным и острым. Хироёси покрутил им из стороны в сторону, а затем вернул прежнему владельцу.
-Спасибо за честь, но я не считаю харакири смелым поступком.
-Смелость, это единственное, что есть в пути война. И как ты можешь говорить про неё, если даже сейчас боишься признаться в любви  той, кого так любишь. Или я не прав?
-Какое отношение любовь имеет к самоубийству?
-А такое, ты не смог погибнуть ради своей страны, а сейчас отказываешься умереть ради той, из-за которой сюда попал. Не бойся, я научу тебя, как сделать это быстро. Бери!
-Будь у меня выбор,  Я бы предпочел последовать за своим командиром. Умереть в бою, куда большая честь, – он протянул  самураю кинжал, но тот не спешил принимать его обратно. Обхватив ладонями руку, он прижал его пальцы к лезвию. С ладони потекла кровь.
 -Какая разница, чем наполнится твоя кровь? Всё равно, всё что ты любишь и знаешь когда-нибудь станет песком. Не лучше ли самому  им? - Хироёси отдернул руку, кинжал упал вниз.
-Ты не можешь меня заставить пройти свой путь! Только небо может назвать меня воином или трусом. И не важно, во что мы превратимся в конце.
-Что ж, я трижды пытался уговорить тебя, Хироёси-сан. Знай, Тебе тут не место. На рассвете ты, покинешь её навсегда, - и он вновь бросил ему в глаза щепотку песка. Когда Хироёси открыл их, была уже глубокая ночь. Миёги сидела, поджав колени, возле варварских колон. Увидев его, она бросилась к нему на шею. Он не дал её губам задать ни одного вопроса.
***
Ему снился холод мировых пространств. В небе в высоте под тысячу метров они шли в бой над покрытыми снегом скалами и ущельями. Стекла кабины покрылись слоем льда. Изо рта шёл пар. Вдалеке показались несколько черных точек. Фигуры с длинными крыльями – тяжёлые истребители. Как только ведущий самолёт подал знак, вся эскадрилья дала крен влево, чтобы избежать лобовой атаки. Их оппоненты поняли замысел, замедлили скорость и тоже изменили свой курс, пикируя с высоты. Хироёси спустил рычаг, добавляя обороты двигателю и увеличивая угол падения. Увернувшись от выстрелов, он потянул штурвал на себя, и по мертвой петле устремился за истребителями. Те только начали набирать высоту, теряя скорость. Настигнув врагов, Хироёси пристроился чуть ниже хвостов, так чтобы оказаться в мертвой зоне от борт-стрелков, и короткими очередями открыл огонь по винту и крыльям. Одна за другой железные птицы с горящими турбинами,  вращаясь, разбились об скалы. «Банзай!» закричал по рации довольный Хироёси, как свет солнца,  падающего на кабину, затмила тень. Он оглянулся и увидел ещё один бомбардировщик, идущий на таран.            
Нарастающий вой, а затем оглушительный грохот. Его вырвали из сна. Хироёси подскочил на месте. Миёги лежала прижавшись рядом, закрывая уши. В метре от них только что штопором вонзился в землю «Zero», один из самых элитных авиагрупп императорского флота. На хвосте было нарисовано: «А6М5». Борт украшали ряды звезд. Без сомнения это был самолёт контр-адмирала Ямагути. Почти сразу же над их головами просвистело звено «корсаров». Выписывая петлю, они победно взмыли верх, касаясь крыльями.  Оправившись от налёта, они бросились к разбитой машине. Передняя часть вплоть до кресла была размазана от падения. Но внутри не было видно даже намёка на останки тела пилота.
-Смотрите….смотрите….ему удалось….выжить…. –Наоси стоял на том же месте где они закончил разговор, и указывал пальцем в небо. Там вдали была видна человеческая фигура, а над ней облако раскрытого парашюта.  Пилот медленно опускался в их направлении. С каждым секундой становясь все ближе и отчётливей.
-Адмирал мы здесь, летите сюда! Адмирал! – закричала Миёги и замахала ему в след руками. – человечек вдали чуть потянул вправо нити парашюта, выравнивая свой курс прямо на них. – Он нас видит, он летит к нам! Не могу поверить!  - вновь послышался рёв моторов. Троица корсаров вернулась и начала выписывать пируэты вокруг беспомощного лётчика. Затем они разлетелись в стороны, и раздался выстрел. Стреляли с палубы. Точно в цель. Вместо человеческой фигуры в небе появилось густое облако черного дыма. Немое разочарование.
-Я бы никогда….никогда….не смог бы так. -Миёги повернулась  и схватила его за ворот.
-Слушай меня. Ты говорил, что не вступал в бой. Значит, твой самолёт всё ещё пригоден?
-Да…. но в нём почти не осталось топлива…  Я…. замаскировал его вон там
-Наоси, у тебя есть шанс загладить свой вину, неси резервные канистры. Я и есть топливо.
 -Слушаюсь! -  Воодушевленный, он побежал в сторону леса. Хироёси коснулся её плеча.
-Миёги, ты же знаешь, что не сможешь улететь с острова.
-Я знаю, зато ты сможешь! Ты должен лететь вслед за ними, чтобы сражаться.
-Я не хочу больше никого убивать. Я хочу остаться здесь, с тобой.
-Я тоже этого хочу, но наши люди, наши друзья, наши капитаны гибнут. Мы не простим себе этого если останемся. Ты победишь, а потом вернёшься за мной, как только все закончится.
-Миёги, мы же не знаем, сколько это продлиться. А если на это уйдут годы?
-Я понимаю,  я буду ждать тебя столько, сколько будет нужно.
Дальше всё произошло настолько быстро, что у них не было времени даже попрощаться. Миёги вскрыла себе вены,  и ручьём в ёмкости для бензина хлынула кровь. Обессиленная и бледная она опустилась на песок, опираясь спиной о хвост самолета. Наоси крутанул винт, и мотор зарычал. Напоследок он козырнул ему в след. Проехавшись по песку, самолёт все же сумел оторваться от земли. Шасси погладили морскую гладь и начали набирать высоту. Хироёси сделал несколько кругов вокруг пляжа, думая, что же ему делать, а затем скрылся в облаках. И больше его никто никогда не видел.
***
Довольная сытая лягушка с выпирающим пузиком подвинулась назад, чтобы не быть раздавленной. Едва человеческая нога сошла с листа кувшинки, как она тут же вернулась на место. Аромат цветов перебил запах вкуснейшего свежего кофе. Старейшина принял подарок и немного отпил из кружки. Дегустируя на вкус, положительно кивнул. Хироёси присел рядом и тоже попробовал принесённый им напиток.
-Если интересно, это называется кофе. Люди с Запада пьют его по утрам, чтобы проснуться.
-Интересно. Только не думай, что такой маленький подарок сможет меня задобрить. Все остается на тех же условиях. Я свою часть сделки выполнил. Теперь твоя очередь.
-Ты говоришь, прям как дьявол? Будто мы заключили сделку? Можно подумать… я попросил тебя  помочь. Ты согласился, друзья иногда поступают так. Помогают друг другу.
-Знаешь что, Хироёси-сан. Принести лучшему другу кофе и сделать возлюбленную бессмертной это ни одно и тоже. Если она узнает, что ты обманул её, она сожжёт мне весь остров. Попомни моё слово – старейшина сделал глубокий глоток, и они оба замолчали, глядя как на небе зажигаются первые звезды.
-То что, я теперь не смогу её  видеть, ещё не значит, что мне нельзя слать ей письма.
-Не ищи тут лазейки, ты знаешь мои принцип, навсегда в обмен, на навсегда. Именно мне дано решать, кто будет бессмертным, а кто нет. Миёги не должна быть одной из нас. Раз в тысячу лет не пойти на принцип, с этим можно смириться. Но остров не простит мне, если  мы ничего не отдадим взамен. Поэтому, она больше никогда не должна тебя видеть.
-Она ведь не будет сводить глаз с неба
-Ну и что. По-твоему это хуже чем умереть навсегда?
-Не знаю.
-Скажи, а почему ты не признался ей во всем? Думаешь, она бы не простила тебя?
-Я хотел, но твой песочный человек помешал это сделать. Натуральный психопат. Зачем держать его здесь? Он никакой не самурай! Обычный сумасшедший, наглотавшийся песка.
-По мне так он очень забавный. А чтобы было, если бы ты, с самого начал рассказал ей всё?
-Я здесь не так много времени, но уже видел достаточно людей, попавших сюда. Никто из них, умирая здесь, не был готов к вечности. Все рано или поздно предпочитали холодную неизвестность. Чтобы жить здесь, нужна надежда и цель, как у Хагоси с его лодкой.
-А Миёги будет жить в ожидании тебя. Что ж, есть в этом доля здравого смысла. Кстати. Кто-то к нам приближается…. –  звездочка упала с неба и пропала  за деревьями.
-Полети-ка проверь? Что там такое. Только сегодня никого не присылай. Завтра утром.
-Как скажешь, а всё-таки ты мне завидуешь, как бы ты этого не скрывал.
-Зависть? По твоему я должен завидовать тому, кто задохнулся в воздухе только потому, что перед вылетом забыл проверить герметичность кабины. Не смеши меня. Ты умер одной из самых глупейших смертей, какие существуют.
-Пусть так, зато, я единственный кто могу покидать пределы острова. Привозить кофе между прочим.
-Невелика польза, пройдет немного времени и люди построят новые самолеты. Куда быстрее и лучше. И тогда ты станешь призраком и уже никуда не сможешь выбраться.
-Знаешь что, если ты такой умный сам лети и встречай новых гостей. А я буду сидеть так же как ты и ни черта не делать.
-Что значит ни черта не делать, я Старейшина….
-Плохой Старейшина…
Устав слушать споры  вечных о «вечном»,  лягушка деловито переступилась с лапы на лапу, пару раз квакнула, а потом прыгнула и скрылась в тёмной воде.
29 мая 1944 год.

В тексте заимствованы имена реальных лётчиков и капитанов императорской армии.
На любые ошибки и технические несоответствия сделать скидку на некомпетентность автора