Столица провинции - Мехтерлам

               
   Ваханов уже познакомился с одноэтажным провинциальным центром – Мехтерламом. Городом назвать – язык не поворачивается, но больше большого кишлака. Протянулся по долине Алишанг вдоль речушки, похожей на арык. Дуканов немного в центре, и рядом восточный базар. Он соответствовал такому названию только по пятницам - выходным дням. С раннего утра заполнялся ослами и двугорбыми верблюдами из дальних кишлаков и привезенными на них убогими товарами, в основном, продуктами сельского хозяйства: картошкой, огурцами, помидорами, луком и мясом. В другие дни самые «крутые» и постоянные торговцы занимали места под двумя небольшими дырявыми навесами на десяток персон. Остальные, рангом ниже, «плебеи» – прямо под открытым небом на земле. Положит перед собою два десятка картофелин и целый день смотрит на них. Два-три человека непременно торгуют чаем, в пирамидальных кучах, по два – три мешка в каждой, высыпанными тоже прямо на землю. Чай разделяется на зеленый (сабз чой), который пьют мужчины и черный (гарм чой) – пьют только женщины. Зеленый чай в виде гранул, раза в три больше ячменного зерна. В горячей воде гранула расправляется цельным чайным листом. Как свернуть большой чайный лист в гранулу может сказать только специалист. Нет ни искусства без упражнения, ни упражнения без искусства.

   В воюющей стране опасно не только принимать участие в боевых действия, но даже сидеть на базаре со своим товаром. Обстрелы провинциального города проводились бандами часто либо из стрелкового оружия, либо из минометов. Советский батальон, как правило, не оставлял без ответа такую инициативу. Мехтерламский базар находился в середине между советским батальоном и городком «мушаверов» (советников), за которым душманская зона. Пули и мины почти ежедневно летали над ним. То у душманов они перелетали через объект нападения и падали на базаре, то из батальона не долетали и падали там же. Расплачиваться приходилось мирным жителям. В начале апреля среди убитых оказался солдат хада, не вовремя посетивший базар.

   Через два дня в центре города обстреляли полковой бронетранспортер, у которого закончился на дороге бензин. В этот же день в районе Джелалабада в засаду попали шесть спецназовцев во главе с офицером. Всех хладнокровно расстреляли.

   В конце недели прилетели две афганские «вертушки», которые обычно летают на более низкой высоте, чем советские. Их не трогают моджахеды, видимо, потому, что они часто перевозят своих земляков. Советские не берут. Но в этот раз кто-то полоснул по вертолету очередью из «зеленки». Один из пилотов сел у открытой настежь двери летательного аппарата с автоматом и минут двадцать на бреющем полете выискивали злоумышленника, но не нашли.

   Москвич Вечимов, в комнате с которым поселился Ваханов, в Афганистане тоже второй раз, но в первое посещение ему было три годика. Родители работали здесь. Он с гордостью считал себя коренным москвичом и сыном генерала. Что повлияло на него: или воспитание в генеральской семье, или атмосфера большого города, но парень 32 лет был, мягко говоря, непорядочный, лентяй, скупой и с гнильцой. Такие люди, как известно, добросовестностью в работе не отличаются. Любимое его занятие - часами лежать на спине, на койке, руки за голову, всех критиковать и рассуждать, что он мог бы сделать лучше, но не хочет. Яму рыть легко, но трудно построить дом. В отпуск уехал, не «попрощавшись», как заведено, но никто и не жалел об этом. После отпуска перевелся в Джелалабад. Ваханов с ним ужился и даже передал посылку в Пензу, но в корне изменил положительное мнение о коренных москвичах, как детях негативного прогресса.

   Несмотря ни на какие внешние обстоятельства, Еремей упорно продолжал придерживаться поставленной перед собою задачи по выживанию. Установил жесткий режим: в 6 часов подъем, дважды в неделю стирка, утром пробежка по дворику, душ несколько раз в день – на крыше бочка с водой. Кроме того, в городке была баня, где раз в неделю парились. Все пили только кипяченую воду. В то время никто не знал, что у кипяченой воды есть оборотная сторона медали. Если при кипячении уничтожаются вредные бактерии (часто вместе с полезными), то при охлаждении именно кипяченая вода принимает наибольшее количество мертвых частиц атмосферы. Если хотим понизить мозговую восприимчивость, надо пить долго стоявшую холодную кипяченую воду. Она сообщает организму вялую затхлость, поэтому употреблять ее можно лишь в свежем, очень горячем состоянии.

   В конце каждого месяца летали в Кабул с отчетами, откуда забирали письма, которые писались на Посольство СССР и покупали продукты в Представительстве – много дешевле, чем в дуканах. Питались на свою зарплату.

   Ваханов никак не предполагал встретить в ДРА знакомого афганца из провинции Газни. Им оказался командующий царандоем Хамиди. Так у них называется должность начальника управления полиции. В Газни он возглавлял управление хада (КГБ). Среднего роста, по внешности похож на цыгана. Это был единственный афганец, которому доверяли. Он всегда участвовал во всех мероприятиях советнического городка. За какие прегрешения был переведен на исправление в Лагман в царандой (МВД), не рассказывал, но мушаверы знали – межпартийные распри. Ваханов не встречал в стране афганца более эрудированного, знающего пять языков, в том числе – русский.

   С середины апреля появилось несметное количество изголодавшихся комаров, так как стало тепло. Кое-кто вынес койку во двор – не так душно. Без накомарника ни на воздухе, ни в помещении спать невозможно, а под накомарником был слышен только гул недовольных насекомых, пытающихся безрезультатно протиснуться сквозь мелкую сетку. И, видимо, в отместку они пригласили своих меньших братьев – москитов, с которыми Еремей раньше не встречался. Для них накомарник, как для астральных сущностей (призраков) кирпичные стены дома, препятствий не представлял. Даже хлорофос, побрызганный на накомарник сверху, не мог погасить алчность гнуса. По ощущениям, как укус комара, смотришь – никого нет. Только через лупу можно рассмотреть злодея, который оказывается копией комара, но раз в 10 меньше. Место укуса три дня чешется. Они же являлись переносчиками малярии; переводчик, заболев, первым доказал это.

   Но не комар был основным началом цепи питания земноводных и пресмыкающихся, а муха. Начали поспевать ягоды шелковицы, два больших дерева которой росли в соседнем дворике советников ГРУ. Спелые тутовые ягоды падали и под каблуками офицеров образовывали сладкие оазисы. На ароматный запах слетались тысячи мух, за которыми целыми днями охотились маленькие симпатичные лягушки. Жители поселка называли их «Наташками». Мухи в изобилии сидели не только на земле, но и на стенах построек, где кроме знакомых уже варанчиков, устраивали на них облаву богомолы и небольшие стремительные паучки. Паутину не плетут, в отличии от обычных малоподвижных пауков, а мгновенно хватают муху, даже в два раза больше себя, если она сядет рядом. Биология их называет – «пауки-волки». Жители городка травили мух, разносчиков заразы, жидкостью, но их не убывало. С наступлением темноты дневная фаза охоты переходила в ночную. Выползали змеи и прелестные Наташки безжалостно исчезали в пасти этих чешуйчатых. Проблема дежуривших офицеров ночью - не наступить на хвост змеи или крысы, во множестве шныряющих с наступлением темноты. Прецедент уже имел место – у сержанта, водителя БТР, прогуливающимся в сланцах, выдрала кусок кожи на ноге. Видимо, наступил на хвост. Каждый зверь мстит за свою боль, а человеку опасности полезны - заставляют развивать зоркость и внимательность.

   Завтра выходной; в мусульманской стране он по пятницам, у «мушаверов» в этот день баня – одно из немногих скудных развлечений. Еремей был большой любитель парилки, к которой приучился в период занятий спортом, когда приходилось «го-нять» вес перед соревнованиями. В Пензе в свое время, в поисках хорошей парной, обошел почти все городские бани. И это увлечение, рекомендуемое для здоровья, осталось на всю жизнь. Лучшим веником в русских банях всегда считался – березовый,а эвкалиптовый веник, это деликатес, как «икра заморская», потому что эвкалипт в средней полосе не растет. В советническом городке все парились вениками эвкалиптовыми. Рядом с баней росло огромное эвкалиптовое дерево. Позже, работая в провинции Саманган, Ваханов помнит ностальгию советников – всем хотелось попариться, пахнущей Родиной березовым веником, которые здесь не заготовишь и некоторым родственники стали присылать их в посылках. Людям обычно хочется того, чего нет, а когда получает, то быстро надоедает и уже хочется того, что было.

   Опять больше недели нет писем, не на чем привезти – все вертушки на операции в Панджшерском ущелье. Снова Панджшер, как два года назад. На этот раз в\операция закончилась за неделю, хотя и не без потерь, но воевали лучше, чем в 1982 году – научились. Ваханов в Джелалабаде, торопится улететь в Лагман, где у старшего группы день рождения, но полеты запрещены в связи с праздничными днями Саурской (апрельской) революции ДРА, да и вертолеты еще не прибыли с Панджшера. Но, кто ищет – тот всегда найдет. Подвернулась афганская «вертушка», пилоты никогда не отказывали «мушаверам», а скорее считали за честь. Прилетел вовремя.