Выходные на природе

      Выходных на работе мы ждали с предвкушением радости жизни на природе, на свободе, в компании веселых молодых балбесов! Однажды мы решили сделать большой плот и обогнуть на нем полуостров с украинским селом Цекиновка по излучине Днестра. Для плота ребята раздобыли нескольких больших камер от колес трактора «Беларусь» и несколько камер поменьше. Все это было надуто и увязано, а сверху покрыто сколоченным деревянным щитом, на котором мы все и разместились с грузом палаток и пропитания. В общем-то, конечный пункт нашего сплава находился недалеко, в нескольких километрах от города, но вдохновляла нас сама идея маленького путешествия по воде.

     На закате мы отправились в плавание, которое прошло без особых происшествий, и довольно быстро прибыли к излюбленному месту стоянки – в Змеиный Яр. Змей здесь было действительно много. Мы не раз наблюдали, как они плыли в воде, подняв маленькую черную головку на изящном длинном теле. Скорее всего, это были безобидные ужи, но возможно, попадались здесь и гадюки. Как бы то ни было, мы друг друга не трогали и продолжали приходить сюда в походы выходного дня, чаще пешком по береговой линии в обход села. Думаю, змеи расползались на выходные куда-нибудь в стороны от нашей шумной беспокойной компании.

     Как щедро дарит нам природа радость от общения с нею! Проходя через поле каких-то злаков, я увидела большую гусеницу, красивую и яркую, как новенький чешский трамвай. Я бездумно сунула ее в спичечный коробок, чтобы потом рассмотреть подробнее и полюбоваться расцветкой. На туловище у нее выступали какие-то узоры из белых, красных, черных и даже зеленых пятнышек. Чуть дальше я нашла еще одну, похожую на первую, но уже с другими узорами. Не знаю, гусеницы ли это были каких-то бабочек или самостоятельные насекомые, вредители или приносили пользу, но гусениц этих мне жаль стало губить в коробочке ни за что ни про что – и я их выпустила на волю. Для чего-то же создала природа такую красоту!
   
     Когда прибыли на место, начали уже сгущаться сумерки. Занялись обычными делами – сбором дров для костра, пошли за водой, кто-то из ребят закинул в отдалении удочки. Я с кем-то пошла за водой к безымянной мелкой и чистой речке в глубине леса подальше от берега. Место это было замечательное. Речка делала здесь изгиб под тупым углом под высокой отвесной меловой стеной скалы, также образующей здесь угол. Дно речки было покрыто мелкими и острыми белыми камнями той же породы, что и стена над нею. Журчала абсолютно прозрачная вода. На отмели под скалой стояло высокое дерево с отходившими от ствола толстыми выбеленными без коры сухими сучьями. Несмотря на темноту в лесу вокруг, здесь, на этом изгибе речки, было призрачно светло от меловых стен скалы. Было таинственно и тихо. Потом оказалось, что это место облюбовали не только мы. В следующий раз мы увидели на суку двух маленьких белых сов. При нашем появлении они бесшумно снялись с места и спланировали куда-то в лес, не дав нам как следует их рассмотреть.
      
    Пока мы устраивались на поляне под большим деревом с раскидистой кроной, вернулись ни с чем наши рыбаки. Погода испортилась. Похолодало к ночи, и собирался дождь: дело было к осени.  Рыбаки пришли не одни, а с ними еще  знакомый мастер с нашего завода.  Ему тоже не улыбнулось рыбацкое счастье, да к тому же сетка, брошенная с лодки недалеко от берега, видимо, зацепилась за корягу. Теперь надо было лезть за ней в темноте в холодную воду. Он собирался с духом. Товарищи предложили нам с Галкой ему помочь. Во-первых, надо было удерживать лодку на течении, пока он ныряет за сеткой. Во-вторых, Галка пожалела мужика и решила налить ему для согрева стопку водки еще в лодке, как только он вылезет из воды и оденется. Она взяла с собой бутылку водки, и мы приступили к помощи. Мастер был очень неразговорчивый и неторопливый. Он без лишней суеты полез в воду, несколько раз нырнул-вынырнул и наконец, залез в лодку, передергивая плечами от холода. Галка, приговаривая что-то бодрое, достала водку и налила в стопку. В это время луна еще не спряталась за тучами, и мне блеснувшая струя из бутылки показалась не вполне естественной, какой-то тягучей, что ли. Тем временем мастер опрокинул в себя стопку и вдруг замер с выпученными глазами. Он не говорил ни слова и не шевелился, а я взяла из Галкиных рук бутылку и увидела, что это подсолнечное масло! Вот облом мужику! Я была бы не я, если бы не начала истерически хохотать. Галка сконфуженно что-то бормотала, а Юра, так звали мастера, начал с силой грести к берегу. На поляне уже все грелись вокруг большого костра и ждали нас. Это происшествие вызвало бурный отклик у присутствующих. Не помню, решился ли бедный Юра выпить водки, но он стоял в кругу у костра, и было видно, что его мутило от масла. Девчонки сочувственно подсовывали ему со всех сторон огурцы и помидоры:
- Ешь, Юра, у тебя внутри салат будет!
Пошел долгий дождик. Ребята подтянули к костру большое сухое бревно. На поляне было светло и уютно: от костра вокруг был жар, развесистая густая крона дерева над нами защищала от дождя, а прорывавшиеся капли мгновенно испарялись.