Сто лимериков

Сто лимериков

Любезным моим соотечественникам.


Антон Безобедофф в Сиднее
Тусился с петлею на шее.
Отнюдь не грустил он,
А петлю носил он
В дань памяти русской идее.

Эсфирь Брониславну в Нью-Йорке
Травили мордорские орки.
Спецы из Бедлама
Сказали ей прямо:
Мадам, у вас орки – в подкорке!

Волчанкин отведать мадеры
Приехал на остров Мадейру.
Приехал, напился
И сдуру женился:
Ужасную выбрал мегеру.

Наташа в альковах Флоренции
Сгущает любовь до эссенции –
Ни сам римский папа,
Ни чертик из шкапа
Не выдал бы ей индульгенции.

У Васеньки в секторе Газа
Из тары построена хаза,
В нее он вселился –
Плясал-веселился,
Хоть не пятизвездная «Плаза».

Прадедушка Боря в Луксоре
Споет нам про «Славное море»,
И выйдут из Нила
Сто три крокодила –
Поплакать о стареньком Боре.

Наклюкавшись, Надя из Праги
Водила пером по бумаге,
Каракули Нади
Сбылись – будьте-нате,
Свидетели: пражские маги.

Под вечер москвич в Тимбукту
По ящику смотрит туфту,
И то он хохочет,
То вешаться хочет –
Ведь некуда больше ту-ту.

Жил-был один чукча в Макао,
И в ванне купался с какао.
За выигрыш в шараде,
За жизнь в шоколаде,
Нирваной увенчанный дао –
Спасибо Чукотскому ЗАО.

Страна моя ныне – Колумбия,
И сам себе вместо Колумба я,
И даже дам фору
Тому Христофору,
Коль встану с ним рядом на тумбе я.

Два брата с Арбата, навроде
Гешефт-акробатов Мавроди
На пляже нудистском в Майами
Отнюдь не боятся цунами:
Подхватит стихия –
Взыграет Россия,
И будет победа за нами.

В Париж, словно узник из плена
Бежала к Парису Елена,
И в тающем марте
Она на Монмартре,
Крестясь, преклонила колена.

Альфонс Сильвуплеев в Монако,
Скулит, как больная собака:
Батрачишь, как карла,
Сыграть в «Монте-Карло» –
Ни смокинга нету, ни фрака!

Анчуткина, леди из Любека
Шизеет от кубика Рубика,
Раздергает кубик –
Там прячется  Рубик!
И кушает «Колгейт» из тюбика.

Жил Ваня в притонах Китая,
Китайцев на деньги кидая:
И Будда с улыбкой,
И маза с отсыпкой –
Но карма, однако, худая.

В Мадриде безумная Вера
Охотилась на кабальеро.
Срывались амиго,
Как с ветки фламинго –
Рыдает строфа романсеро
               
Владимир Матвеич на Яве
Лежал в придорожной канаве.
Он верил – Мессия
Придет из России,
Но рад был яванской халяве.

Цвела под Калязином Сара
И в небо ромашки бросала,
И сердцем упрямо
Ждала лишь Абрама,
От всех женихов ускользала.

Притоков реки Ориноко
Не выучив, сбег он с урока.
А ныне он в Чили
Ест соусы чили,
Да только ему одиноко.

Родившись на Нижней Тунгуске,
Она подалась в андалузки.
Не бросим мы камень
В сибирскую Кармен –
Пусть любит, как может, по-русски

Японии друг и знаток ее,
Он прибыл из Мурманска в Токио,
А гейша в «Киото»
Из Кинешмы родом –
О, рока приколы жестокие!

У бабушки с острова Пасхи
Поспели творожные пасхи,
Кваском из стаканов
Поит истуканов,
Их в гости созвав без опаски.

Куда я плыву по Дунаю –
Не знаю, не знаю, не знаю.
Но в злате Дуная
Стою, как Даная –
И в мире уже не одна я!

Зовет он желанную в Анды
(Саднят от желания гланды!)
Она же решила:
Мой дом – там, где Шива,
Брахманы, медведики-панды.

Жил-был один русский на Кубе,
Под «Рейнское» в английском клубе
Читал он Есенина
Смуглой Есении –
Русский в квадрате и в кубе.

Тепло ли российскому Гамлету –
Спроси Воркуту или Тиберду.
Но гордая лира
Осталась у Лира,
Хоть канули доченьки в темноту.
               
И локонов русской Офелии
Ветра перемен не развеяли –
Подружка у вербы,
Сестренка у Веги
Одна – от Курил до Карелии.

Лишь только зажгут фонари
Вдоль грустных скамей в Тюильри
Придет на свиданье
К лирической Тане
Покойный поэт Валери.

Сережу тревожит в Ливорно
Лишь трель пионерского горна.
О, что нам границы!
Играют горнисты,
И сводит рыданием горло.

Перфильев в советское время
Желал быть султаном в гареме.
Семь жен прикупил он,
И с ними клубил он,
О пушкинской грезя Зареме.

В лайм-лайтами залитой Варне
Любуются звездами парни.
Порою рускини,
В пайетках-бикини
Рекламных огней светозарней.
               
Арсений, упавши с комода,
Приперся на остров Комодо,
И оды про местных драконов
Слагает, зубастых, зеленых.
И, дескать, Мармарис-Хургада
Противней ему, чем хер гада.
               
Димону плевать на экзотику –
В Стамбуле так сладко животику.
Не габсбургский штрудель,
Не «жареный пудель»,
Хохляцкого сала – проглотику!

Жил Малкин в пустыне Туниса,
Ему изменяла Дениза,
Дарил ей сережки –
Она ж ему – рожки
(Как и в Петербурге Лариса).
               
Ему улыбалась Дениза –
Цирцея, Весна, Мона Лиза.
Любви обостренье
И обморок зренья
В горячих миражах Туниса.

В игрушечный рай, Баден-Баден –
Заехал студент беден-беден.
Звенят в казино мани-мани.
Девчонки идут в мини-мини.
Собаку ведут чау-чау.
Ребенок жует тутти-фрутти.
В наушниках шум: уоки-токи.
Из дансинга вой буги-вуги.
Лакает ликер Луки-Лаки.
Проходят века, тики-таки.
Вот русские пьют виски-фриске.
– Налейте, друзья! Будем-будем!
Друзья, наливая,
И мило кивая,
Ответят ему: Путин-Путин!

Жил русский на клене в Торонто,
В скворешне без евроремонта,
Плевал  на законы,
К друзьям на балконы
Планировал с помощью зонта.

Красавица Зина из Саппоро
Уже лет двенадцать не плакала,
Увы, ни слезиночки,
В сердце у Зиночки,
Хоть и жантильна, как сакура.

Пошью из шиншиллы боа
И жить перееду в Гоа.
Сменю там фамилию,
Стану Цецилия
Гомельская-Валуа.

В Берлине четвертого августа
Он стал инкарнацией Фауста.
Помедли, мгновенье,
Продлись, вдохновенье! –
А после навеки сомкнул уста.

С лет юных мечталось Эльвире –
Сыграть бы на лире в Пальмире!
Судьба разрешила,
Да только фальшиво
Играет Эльвира на лире.

Норильский браток в Ливерпуле
Все бегал от бешеной пули,
Куда б не скрывался –
Летит, в темпе вальса,
Жужжит, словно пчелка в июле!

Есть девушки в Ерусалиме,
Летящие в розовом дыме.
В очах-то – сирени,
А в ушках – свирели,
Знакомишься – русское имя.

Российский скрипач из Каира
Открыл нам все  чары клавира –
И Тутанхамоны,
Вдохнув феромоны
Музыки, вскричали: Ка Ира!

Марина в палаццо Венеции
С виконтом трендит о Гельвиции.
Гость в шоке: в максимы,
Как перец в мартини,
Добавлены русские специи.

Артем Полубесов в Варшаве
Летал на голубеньком шаре,
В Тулузе – на мухе,
В Виши – на старухе,
И век бы не кончиться шаре.

Прочту из Артюра Рембо
И брошусь с моста Мирабо.
Потомкам на славу:
Ведь пал не в канаву,
А в Сену, с моста Мирабо!

Не плавай на родину скифов,
Не то разобьешься на рифах.
Но знают Улиссы –
Калитины Лизы
В России живут, а не в мифах.

Ты думал, бегут в Галилеи
Коперники да Галилеи?
Бегут Соломоны,
Давиды, Самсоны –
Российские сбросив ливреи.

Один гэрэушник в Монголии
Разводит в пустыне магнолии,
И счастлив в барханах,
Но кровь чингисханов
Вскипает в стране Алкоголии.

Не помнит, когда услыхала –
Ах! – сладкое имя: Сахара.
И ярость в глазах ее:
Лучше б из сахара
Ты состояла, Сахара!

Сижу в горностае, пурпуре
На троне златом, в Сингапуре –
Такую бы  фотку
Послал я в охотку
Прелестной ивановской дуре.
               
Заполнив длиннющие бланки,
Из русских мы сделались янки,
И кушаем суши
В Гарлеме, но в души
Нам втерлись одни китаянки.

На солнечном пляже Мальорки
Майоры лежат и майорки.
Майорки скучают,
Но все примечают
Майоры, как соколы зорки.
(С печальною думой о Зорге…)

Сосною назвавшись, в Афинах
Она все мечтает о финнах.
А он зажигает в Игарке,
И пальма в его аватарке.
Все мачо в Сиаме
В малюток саами,
Влюбились, а мишки – в дельфинов.