Дым

В квартире стояла плотная терпкая дымка из смеси горения сигарет, марихуаны и кальянного пара.

Массивная железная дверь надёжно прятала это  изысканное сочетание из алкоголя, дыма и шума, изредка роняя белые клубы на лестничную площадку, в тот самый момент, когда “ворота в рай” распахивались для очередных гостей.

Люди копошились в квартире, словно в огромном муравейнике.

Кто-то танцевал, кто-то с упоением целовал чью-то подружку, кто-то лениво курил на балконе, а кто-то бегал с бонгом, задорно предлагая вновь пришедшим сладкую негу наркотического опьянения.

Никого не интересовала, чья эта вечеринка, но все прекрасно понимали, что плата за присутствие - секреты. Именно он, беспристрастный хозяин дома, мог в любой момент подойти к тебе и задать один-единственный вопрос. Загадать то самое желание. И от выполнения условий дьявольской сделки зависит, останешься ли ты или очнёшься на окраине города в плаще на голое тело с раскалывающейся от адской боли головой парой часов позднее.

Сегодня он был явно не в настроении: растрёпанные каштановые волосы, нахмуренные брови, меньшее внимание к окружающим его хмельным феям, напряжённые мускулы рук.
Дым, словно чувствуя настроение своего хозяина, тяжёлыми, удушающими клубами расстилался по квартире, не давая видеть присутствующим ничего дальше собственного носа.

Приглушённо играл трэп: вечеринка только начиналась.

Он лениво отмахнулся от фей, и они разочарованно поплелись в сторону импровизированного бара, чтобы подправить своё настроение парочкой “Маргарит”.
Хозяин незаинтересованно проводил взглядом их медленно растворяющиеся в дымке разврата плотно обтянутые коротенькими шортами накачанные задницы, и вышел на балкон, пожалуй, единственное место во всём доме, до куда не добирался дым.

Из широко распахнутого окна был чётко виден белоснежный диск печальной луны, диковинно обрамлённый россыпью ярких от холода осенних звёзд.

Он не спеша закурил, проталкивая сигаретную душу как можно глубже в лёгкие. Эти монотонные действия приводили его мысли в порядок и готовили к новой ночи, полной откровений и истины, голых и замёрзших в объятиях постоянного обмана.

Совсем скоро раздался первый звонок в дверь и она тихо отворилась.

На пороге стояли две школьницы, вероятно, впервые попавшие во взрослый мир. Всё в них кричало о юности и незапятнанности: от блестящих волос до коротких платьев, оставляющих достаточно места для воображения.

Было видно, что они чувствуют себя здесь не совсем уютно, словно парочка Ев, впервые ступившая в райские сады. Но он знал, что совсем скоро, уже этой ночью, они вкусят плоды наслаждения, дерзко перевернув страницу в дневниках своих жизней.

Хмельные феи незаметно окружили юных дев, осматривая, ощупывая, что-то напевая и повели к бару, где их уже ждал не только приветственный коктейль, но и наскоро скрученный косячок.

Он ухмыльнулся в предвкушении новых тайн и прислонился к краю барной стойки, возле юных нимфеток.

Они уже вытирали сладкие, сахарные от крепкого коктейля губы бархатными ладошками и начинали глупо хихикать.

Одна из фей уже заботливо подносила ко рту рыжеволосой нимфетки тлеющий косяк, когда входная дверь вновь распахнулась.

В квартиру вошли пятеро: лоснящиеся от похоти, ухоженные парни немного за двадцать. На шаг впереди шёл, видимо, их подсознательный предводитель, юркий парень среднего роста с огромными блестящими глазами, в которых словно плескалось ночное море.

Все они, чувствуя себя как дома, уверенно отправились к бару за стопками обжигающего сердце абсента, на ходу пуская сальные шуточки и сверкая белоснежными улыбками.

Хозяин пира равнодушно скользнул глазами по новым гостям: эти ребята уже давно заложили свои души в его импровизированный ломбард и приходили каждую пятницу чтобы хоть как-то восполнить ту пустоту, что осталась в районе груди.

Нет, ему нужно что-то позначительнее, чем подростковые сопли и переживания.

Постепенно квартира наполнилась людьми, и ему стало немного легче дышать в этом скоплении похоти и безрассудства.

Вечер начинал набирать свою пьянящую силу вдохновения.