Валенки

 Гена Телятников заканчивал службу в армии. Он собирался на вечер в сельхозинститут, куда пригласили его знакомые девчата. Пора ему подыскать себе жену. До сих пор ни одна девушка, с которыми он был знаком, не показалась ему подходящей для женитьбы. Ему нравились красивые девушки, однако женитьба – дело серьёзное, и этот вопрос нельзя решать скоропалительно. Его жена должна родить ему здоровых детей и хорошо воспитать их. Сам он был представительный молодой человек, великолепно сложенный, здоровый, достаточно высокий. Его волосы цвета спелой пшеницы спускаются прядями на лоб. Серые глаза и здоровый цвет лица.
Он хорошо знал, какая жена ему нужна. Среди студенток было много хорошеньких. В пустом углу сидела девушка. Маленькая, чернявая, с пышной косой. Ему показалось странным, что с ней никто не танцует. Его заинтересовала её неподвижность. Он поглядел на неё ещё раз. Однако, не красота привлекла его внимание. Девушка была тоненькая, маленького роста, курносая. Ему понравились её темные волосы, которые были заплетены в косу и уложены короной на голове.
Трудно было найти что-нибудь похожее на ту, которая ему нужна была. Он поглядел ещё раз. Охваченный любопытством, подошёл к ней. В ответ на его приглашение девушка встала. Она хорошо танцевала. Одно удовольствие с ней танцевать. Он предложил ей посидеть, поболтать. Она согласилась. Он шутил, рассказывал ей анекдоты. Она оказалась тоже разговорчивой  и  весёлой.  Он  рассказывал  ей  о  своей родной деревне. Потом пригласил её на следующий танец, а потом и на следующий.
– Маша, нам пора домой, – сказали ей подруги.
Гена пошёл её провожать. А утром, проснувшись, вспомнил корону её волос, улыбку и ему снова захотелось её увидеть.
Он вспомнил, что Маша вечером с подругами ходит гулять в скверик рядом с общежитием. Пожалуй, он может увидеть её там. Он просто встретится с ней ещё раз. А потом он о ней забудет.
Вот и они. Идут весёлой стайкой, щебечут.
– Вы уже выбрали себе невесту? – спросила одна из девушек.
– Нет, ещё успею.
– Подадите заявление в ЗАГС, ждать придется месяц до регистрации.
– Ничего подобного. Тут же и распишут.
Заспорили. Больше всех кипятилась Маша.
– Спорим? Сейчас вот зайдём, заполним заявление и тут же получим свидетельство о браке, – сказал Гена.
– Спорим! – воскликнула Маша и подала ему руку. Девчата разбила их руки, и тут же гурьбой повалили в ЗАГС.
Из ЗАГСа Гена с Машей вышли мужем и женой с новеньким свидетельством о браке. Он шёл с ней, как щенок, которого окатили холодной водой.
– Конец, – подумал Гена. – Возврата теперь нет.
Дальнейшие события слились в один путаный кошмар. Он ясно сознавал только одно: его обманули.
Теперь он уже женат. За всё время до отъезда он ни разу не встретился с Машей. И вот он встретился с ней, чтоб сообщить, что его демобилизовали. Он попытался её поцеловать, но она его оттолкнула. Потом овладела собой.
– Прости, Гена. Конечно, поцелуй меня, - сказала она, но ему уже расхотелось целовать её.
-  Вышло всё так неожиданно. Но я скоро привыкну к тому, что мы с тобой муж и жена.
Последовал первый поцелуй. Он заговорил о свадьбе. Денег мало, и свадьба должна быть скромной. Её чрезмерная скромность его перестала тревожить. Что тут удивительного? Когда они уедут отсюда, всё будет хорошо.
Последующие дни были так заполнены делами, что он совсем не виделся с Машей. Они спешно готовились к свадьбе. Приглашены были только ближайшие подруги и Генины друзья. После свадьбы Гена уезжал домой, а Маше ещё предстояло сдавать выпускные экзамены. На прощание он крепко обнял её, впервые поцеловав в губы. Она не противилась его объятиям.
– Маша! Жена моя любимая.
– До свидания.
Он уехал. А после окончания экзаменов Маша получила диплом и отправилась к мужу. Гена смирился с тем, что произошло. В конце концов, он не единственный, кто сотворил глупость. Но он женат, и он счастлив. Если бы только она не была такой ледышкой. Возможно, она тоже выбита из колеи. Надо ждать. Не всегда медовый месяц приносит то, что ждёт мужчина. Часто бывает некоторое разочарование.
Потом пошли дожди. Наступила осень, и начались занятия в школе, где Маша устроилась преподавать биологию. Гена купил дом.
– Если тебе захочется что-нибудь изменить, скажи. Здесь всё твоё, – сказал он.
– Вряд ли мне захочется что-нибудь менять. Здесь и так всё хорошо, – ответила она.
Зачем она это сказала? Снова начались поцелуи и объятия. Маша надела старые башмаки и пошла с Геной, смотреть усадьбу.
На следующий день она встала рано, провела уроки, и остаток дня изучала дом. После ужина в записной книжке делала подсчёты, что нужно купить, чтобы обставить дом. Гена был в восторге от жены. Теперь настало время посмотреть огород. Было воскресенье. Октябрьское утро было великолепно. За рекой после долгих дождей зеленел луг, а в огороде росла яблоня. Маша улыбнулась мужу. Огород спускался прямо к реке. На той стороне берег зарос ивами и шиповником. На тополях гнездились вороны.
– Я устала, пойдём домой, – сказала она.
Три дня спустя к ним приехала Машина мать. Когда Гена вернулся с работы, его встретила тёща. Это была добрая женщина.
- Здравствуй, Гена! - сказала она, дружелюбно улыбаясь, и он почувствовал к ней расположение. - Постарайся быть ей хорошим мужем, Гена, иначе будешь иметь дело со мной.
Придя в себя, он схватил свою молодую жену в объятия и осыпал её поцелуями. Маша прикусила нижнюю губу.
– Не надо, Гена.
Он рассмеялся и отпустил её. Сияя, он отправился покопаться в огороде.
На следующий день Маша купила себе новое платье. Когда Гена пришёл с работы, она как раз примеряла его. Он осторожно помогал снять обнову. Вдруг кровь бросилась ему в голову, и он прижался лицом к её груди.
– Ах, милая!
Она рванулась назад и с приглушенным криком выбежала из комнаты. Она заперла дверь спальни и сорвала с себя платье.
- Животное! Ему бы только это. Ночью ты знаешь, чего ожидать. Можно стиснуть зубы и терпеть, но не иметь ни минуты покоя и днём …
Она услышала стук в дверь и застыла.
– Маша, открой! Пожалуйста, открой!
– Подожди минутку.
Она надела домашнее платье и отперла дверь. Гена переступил порог с видом побитой собаки. Она глядела на него. Потом опустилась на стул, стиснула зубы. Он обнял её.
– Гена, уйди, пожалуйста. Мне надо побыть одной. Мне хочется полежать спокойно. Меня тошнит.
Он пристально посмотрел на неё. Надежда и сомнения сменялись на его лице. Потом он вышел из комнаты. Когда приступ тошноты миновал, она кое-как добрела до кровати и легла. Неужели она беременна? Она села на постели. Только не это. А если это ложная тревога? Тошнота могла быть случайной. Она старалась взять себя в руки. Довольно!

Как-то Гена встретил приятеля. Выслушивая поздравления с законным браком, он сиял.
– Моя тёща живёт с нами. Приехала погостить.
– Молодые жёны обычно предпочитают, чтобы матери были с ними.
Гена отправился домой, задумавшись. Не хотелось, чтоб тёща завладела домом, но раз она нужна Маше, ничего не поделаешь. Жена лежала на диване. Он сел рядом и нежно обнял её.
– Маша! Твоя мама долго будет у нас жить? – спросил он.
– А нужно ли ей вообще уезжать? Я у неё одна, и она живёт одна. Неужели она нам помешает?
– Что ты, Маша! Конечно, я совсем непротив. Она же твоя мать.
– Да. Именно это я имею в виду.
– Ты совершенно права. Для неё лучше будет, если мы будем жить вместе.
В положенный срок Маша родила дочь. Она лежала, глядя на свою новорождённую дочь. Такая крошка, такая беззащитная. И ей когда-нибудь придётся испытать то же, что и её матери. Страх, стыд, боль. И всё-таки она хочет жить. Она готова по-прежнему исполнять желания Гены, снова перенести ужасы деторождения. Для чего? Чтобы они в свою очередь продолжали род человеческий.
Ребёнок ткнул ручонкой её в грудь. Она готова была разреветься оттого, что её собственной дочери предстоит разделить судьбу всех женщин. Она одёрнула себя. Когда ещё это будет! А пока она должна заботиться о ней. Странно всё устроено – жить и давать жизнь другим. Странно!

Галя уже училась ходить, а Маша уже снова забеременела. Но иметь второго ребёнка она не собиралась и избавилась от нежелательной беременности.
Жизнь продолжала катиться на хорошо смазанных колёсах. В доме появилась Эля. У Машиной матери умерла сестра, и после похорон сестры она привезла с собой осиротевшую девочку.
Брак и материнство Маше пошли на пользу. Исчезла худоба, и она стала пышненькой малюткой. Она обрела душевное равновесие. Её взгляды со времён медового месяца изменились. Она теперь понимала, что Гена добрый и нежный человек, делающий всё, чтобы ей было хорошо, любит дочь, но ей по-прежнему ненавистна его страсть.
Она была постоянно занята. После трудового дня, заполненного уроками и общественной работой, она чуть не валилась с ног от усталости и сразу засыпала крепким сном. Жизнь была приятной и интересной.
Эля с удовольствием поселилась у них в доме. Она легко приспособилась к обстоятельствам: училась в школе, помогала сестре по дому и нянчилась с Галей. Была весела и добродушна.
– Я так рада, что живу здесь! – говорила она Гене.
– Правда? И я рад, что ты живёшь здесь.
Он с грустью посмотрел на её личико. Как-никак, а едоков прибавилось. Тёща ничего не зарабатывает, дочь требует расходов, теперь ещё эту стрекозу привезли, а зарабатывать приходится ему. Маша получает мало. Её заработка хватает только уплатить коммунальные услуги. Пришлось работу начальника смены сменить на крановщика. Там платят больше.
– Вылитая мать, – говорила об Эле Генина тёща.
– Игривая, как котёнок, – сказала Маша.
– Да. Но из котёнка вырастает кошка, а кошки царапаются.
Галя заболела корью. Эля прежде корью не болела, и она слегла с тяжёлой формой. Бабушка, уже болевшая корью, преданно ухаживала за ними. В конце концов, больные поправились. Когда доктор объявил, что опасность миновала, Маша вздохнула с облегчением.
– Бедный Гена! Все ухаживали за детьми, а о тебе и не заботился никто. Как ты был одинок! Но у тебя много дел было. Как работа?
– Неплохо. Давай погуляем, день погожий. Посмотри! На вербе серёжки. Весна вступает в свои права.
Они спустились к реке. Как хорошо!

Эля выросла, и у неё появился жених Филя. Он сделал ей предложение. Когда после возвращения из больницы Маша кормила дочку, ворвалась в комнату Эля. Щёки её горели, глаза сверкали. Ей не терпелось поговорить с сестрой о предстоящей свадьбе.
– Эля, – сказала Маша, – не шуми, пожалуйста. Малышке пора спать.
Маша уложила дочь, а сама перед открытым комодом перебирала детское бельё. Прежнее озлобление против Гены исчезло, но физическая сторона брака, как и раньше, ей внушала отвращение.
Вошёл Гена. Она смотрела на него дружелюбно ясным взглядом. Бедный Гена! Он не виноват в том, что родился грубым в желаниях. Он старался быть добрым к ней, обеспечивал семью материально. Вот, если бы ещё освободил её от отвращения, от насильственной беременности! Она погладила его по руке. Это была её первая ласка за все годы их супружеской жизни.
Ей стало легко на душе. Зачем мучить себя из-за того, что нельзя изменить? Весна так коротка. Вот запел скворец, зеленеет трава. Маша во  время  декретного  от-
пуска лежала на диване, читала, спала. Потом стала выходить в залитый солнцем двор, садилась на скамеечке под яблоней, следя за тем, как комары кашу толкут и хлопочут воробьи. Как странно, что воспроизведение рода у этих созданий не сочетается с непристойностью. В их похоти нет ничего гнусного. Только  мужчины и женщины безобразны. 
Галя бегала во дворе, пища от радости, здоровая, чистенькая, как жеребёнок. Галя похожа на бабушку, значит, и на мать. Она была зачата во время медового месяца. Кошмарные воспоминания о тех днях смягчились с годами, но не изгладились. Ей было приятно ласкать дочку. Не красавица, но, тем не менее, хороша. Вероятно, Маша в детстве тоже была такой. А Лида похожа на Гену. Когда он был женихом, девушки восхищались его красотой. И теперь он ещё не дурён собой.
Силы постепенно возвращались к Маше. Она вышла на работу. По дому помогает мама. Придя с работы, Маша имеет возможность отдохнуть. Сколько-то времени она уделяет детям, сколько-то Гене. И всё-таки у неё остаётся время почитать.
Эля вышла замуж и уехала с мужем на Алтай.
Вспоминая годы своего замужества, Маша не могла не видеть, что Гена был её рабом, с которым обращались, как с рабочей лошадью. О ней заботились так же хорошо, и она была так же довольна своей рабочей упряжкой.
А что, если он не годится ни на что лучшее? Но правда ли это? А если бы он женился на другой женщине, которая любила бы его просто за то, что он её муж? Или на покорной и обожающей его прихоти? Может быть, он стал бы другим? Вряд ли. В любом случае он старался бы быть хорошим хозяином. Но раз у них с Геной есть дети, нет смысла гадать, что могло бы быть. Остаётся только делать всё, что в её силах. В конце концов, во всём есть что-то хорошее.

Лида подросла. Это Генина любимица. Галя принимала это, как должное, не чувствуя ревности или зависти. Лида – младшая в доме. Она и  сама баловала сестрёнку.
Хотя Лида росла в атмосфере всеобщего обожания, это её не портило. Она была милой, послушной, всегда весёлой и рассудительной. В шесть лет она начала играть на пианино. Машу дети любили. Она олицетворяла власть, но и защиту. Они несли к ней все свои обиды и горести. Они знали, что она внимательно их выслушает, во всём разберётся и поймёт.
Бабушка внимательно следила за девочками. Однако, она не посягала на авторитет матери. С матерью Маша могла говорить обо всём. Она её безумно любила. Мать была любительницей поесть, поэтому она стала необъятной толщины и жаловалась, что ноги не держат её и болят.
Галя уже училась в школе и занималась музыкой. Ей уже исполнилось двенадцать лет. С каждым годом она всё более становилась похожей на мать. Было видно, что из неё выйдет хороший музыкант.
Гена по-прежнему был нежным мужем и отцом, редко ворчал на жену, хотя частенько кричал на дочерей. Он был по-прежнему хорошим хозяином. В последние годы он любил выпить. Правда, до полного опьянения не доходил. Движения его утратили прежнюю лёгкость, черты лица начали грубеть.
Маша чувствовала себя пожилой женщиной. Юность ушла безвозвратно. Она принимала жизнь такой, какова она есть. Она не часто наказывала детей, и наказания были лёгкими.
И вот уже девочки выросли, когда умерла бабушка. После её похорон Маша долго не могла прийти в себя. Уговоры не помогали.
– Для вас она была просто старухой, а для меня она была не только матерью, но и  подругой, – отвечала Маша, продолжая оплакивать мать.
Однажды Гена вернулся с работы поздней ночью весь в грязи, не в состоянии связать двух слов. Дети крепко спали. Маша услышала, как он пытается открыть дверь, встала, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить девочек, открыла ему. Видя, что он не способен позаботиться о себе, она сняла с него перепачканную одежду, вытерла мокрым полотенцем лицо и руки. Он уже храпел в постели, когда в комнату заглянула Галя.
– Помочь тебе, мама?
– Нет. Всё уже сделано. Иди спать.
– Хорошо, мама.
В эту ночь Маша больше не сомкнула глаз. Она и прежде нередко видела Гену выпившим, но никогда он ещё не возвращался в таком состоянии.
Утром он встал злой. Поняв, что Галя знает о случившемся больше, чем он сам, он пытался оправдаться, но это было не так-то просто.
– Знаешь, папа, – начала Галя, – маме вредно такое беспокойство среди ночи и вообще …
Вошла мать. Она стояла в дверях с охапкой грязного белья.
– Милая моя, мне так неприятно, что так случилось, – оправдывался Гена.
Слова, как удары хлыста, обрушились на него. Он умолк. Маша при дочери отчитывала его.
– Таким свинством можно в одну неделю доконать и здоровую жену, а не только больную.
У Маши была гипертония, и она по три раза за ночь вызывала ;Скорую помощь;.
– Может быть, ты сам выстираешь эту грязь? Ещё и Галя умудрилась выпачкать скатерть вареньем.
Она гневно бросила бельё на пол и вышла. Муж и дочь покорно принялись подбирать грязное бельё.
До вечера она себя сдерживала. Но вздохнула с облегчением, когда настал час отдыха. Бессонная ночь, напряжение сказались теперь. Гена  в покаянном настроении её не тревожил. Галя занялась своими делами. Маша может полежать немного. Тогда, может быть, голова болеть перестанет. Она добрела до спальни и с вздохом облегчения легла.
На следующий день в понедельник был обычный рабочий день. Лида, увидев в окошко возвращающуюся мать, сбежала по лестнице и с восторженным воплем повисла на её шее.
– Я сегодня получила пятёрку!
Она училась в музыкальном училище. Как-то познакомилась со студентом индустриального инсти- тута.
– Аркадий, – назвал он себя.
Лида внимательно посмотрела на него.
– Какие у тебя красивые глаза, – сказал он.
Лида кивнула в знак согласия.
– Я знаю. Все так говорят. Но это мне не поможет, потому что я некрасивая.
– Почему ты некрасивая? Ты мне нравишься.
Не прошло и месяца, как Аркадий и Лида стали неразлучны. Гена начал тревожиться, видя, как их дружба становится всё теснее. Однажды, выпив больше обычного, он имел неосторожность намекнуть Маше на это. Она молча вышла из кухни. Он допил бутылку до конца.
У него вошло в привычку перед сном долго засиживаться за стаканом вина. Чем ещё заниматься зимними вечерами? Маша болеет. Раньше они с ней ходили к знакомым поиграть в дурачка. А теперь они никуда не ходят. Нередко они целый вечер проводят с детьми. Молодая жена его молодости, которая подчинялась его власти, давно потерялась где-то на жизненном пути. И теперь, когда их взгляды расходятся, она поступает по-своему, даже не посоветовавшись с ним. Она больше с матерью советовалась. Теперь, когда матери не стало, она решает всё сама, без его участия. С его мнением она не считается. Ну и пусть.
Запив портвейн коньяком, Гена приободрился. Пока он здесь хозяин, настоит на своём мнении! Лиде он сам найдёт жениха. Утром надо поговорить с Машей.
Наутро у него ужасно болела голова, ломило поясницу, и он решил, что заявить о своих правах главы семейства можно будет в другой раз. Потом – пришла весна, а в июне Аркадий уехал на каникулы в  Майский район к родителям. Вернулся он в сентябре.
Восемнадцати лет Галя окончила школу. Ей плохо давались науки, её интересовала только музыка. И она поступила в музыкальное училище. Лида была намного способнее, зато менее усидчивой. Лида тоже прямо-таки обожала музыку и тоже поступила в музыкальное училище. Летом они гостили последние недели каникул у своей тётушки Эли.
Рано утром в день семнадцатилетия Лида вышла в сад собирать яблоки. В этом году на яблоки был такой урожай, что ветви гнулись до земли. Выбрав самые спелые яблоки, она поставила их в центре праздничного стола.
   - Лида унаследовала отцов нрав. Слишком поддаётся порывам, – думала Маша. – Она рассуждает здраво и хорошо разбирается в людях. Надеюсь, что глупостей она не наделает.
На третью неделю после этого события болезнь уложила Машу в постель. Однажды Лида вошла к ней в комнату.
– Дать тебе таблетку, мама? – спросила она.
– Нет, мне уже лучше.
– Папа вернулся пьяный. Я его уложила. его тошнило. Завтра целый день у него будет болеть голова.
Маша встала.
– Нет, мама, не вставай, ложись.
Маша снова бессильно откинулась на постель. Лида поправила подушку.
– Надо сходить в магазин. Возьми мой кошелёк. Он на столе. Посмотри у отца в карманах. Возьми всё, что найдёшь.
Прошло несколько минут, Лида вернулась.
– В карманах ничего нет, его я не могла добудиться.
Маша закрыла глаза. Бразды правления, которые она держала до сих пор, ускользали из её рук. Что ж, девочки уже выросли.
На другой день Гена, мучимый печенью и раскаянием, бродил по дому, точно провинившийся пёс, и горестно заглядывал в глаза дочки. Лида была на него зла, как никогда. Она ничего не сказала отцу, но была мрачнее тучи.
– Мама, он всегда был такой?
– Нет. Раньше он не пил.
Ласковые руки обвили мать, Лида прижалась щекой к её щеке.
– Мама, ты счастлива была в молодости?
– Нет.
Лида заботливо ухаживала за матерью во время болезни.
– Ни у одной матери нет такой заботливой дочки, – говорит Маша.
Лида вполне заслужила эту похвалу, её преданность не знала границ. Она не отходила от матери и поверяла ей свои сердечные секреты.

Зима прошла без всяких событий. Здоровье Маши вынуждало её к размеренной жизни. Приехала Эля повидаться с родными. Прошло пятнадцать лет с её замужества, и только теперь она впервые приехала к ним. Её приглашали приезжать в любое время, но она всякий раз находила какую-нибудь отговорку, и вот она явилась. Это единственное событие ознаменовавшее этот год.
Аркадий на каникулы уехал к родителям. Его отец был военным, служил на Семипалатинском полигоне. Семья ни в чём не нуждалась. Редкая семья могла похвастаться таким достатком.
Гена и Маша вышли на пенсию. Аркадий и Лида решили пожениться. Маша была согласна. Аркадий уже закончил институт. Гена был против этого брака, но Лида настояла на своём решении. После свадьбы Аркадий увёз Лиду к своим родителям. Он стал военным. Через год его отца перевели служить в Москву, и он устроил перевод сына в Подмосковье. Лида родила сына.
Галя тоже вышла замуж и родила дочь. Зять Гене и Маше не нравился, и они оба ворчали на него по любому поводу.
Чем такого мужа иметь, лучше никакого не иметь. Расходись с ним, – советовала Маша Гале, но Галя не слушалась матери. Аркадием родители Лиды были довольны. Лидой его родители тоже. Лида счастлива.
   Маша и Гена остались одни. И сразу же Маша перешла спать в комнату девочек. Гену она к себе близко не подпускала. Всегда находилась причина: то ей жарко с ним рядом, то ей нездоровится. Он стал развлекаться на стороне, но она к этому относилась спокойно. Лишь бы её не тревожил.
– Ему и не нужно никого, – думала она. – Если бы он не пил, а раз пьёт …
Но Гена по-прежнему заботился о Маше. Пытался и приласкать.
– Отстань от меня, – отвечала она ему.
– Что же мне делать? Я так жить не могу.
– Уходи.
– Развод?
– Если хочешь, дам развод.
– Ага! Ты ж дочерей против меня настроишь, они меня и видеть не захотят.
– Конечно.
– А я без них не могу.
Пришлось терпеть. Маша без конца ругала его за выпивки.
– Ты уже алкоголиком стал.
– А как же ты хотела? Любить себя не позволяешь, так хоть выпить для успокоения души.
– Пора уже угомониться, не молоденький.
– Ты и в молодости была холодна, как лёд.
– А я и вовсе замерзаю. Ноги мёрзнут в квартире, а на улице в сапогах и вовсе нет мочи терпеть.
Гена купил жене валенки. Подшил их.
– Носи, милая. Теперь не замёрзнешь. А дома я мог бы тебя ещё согреть.
– Обрежь старые валенки. Я их дома вместо башмаков буду носить.
Гена сделал ей башмаки из старых валенок.
Ах, валенки, валенки! Разве они могут так согреть женщину, как согрел бы её любимый!