***

На сей раз их было двое. К ней добавился он. Видимо, сама не справилась и, как водится за узкими специалистами, попросила помощи у зарубежного коллеги. Мне он, впрочем, понравился больше - было в нем что-то пратчеттовское, разум в глазах, что ли. Может, милосерднее окажется, Европа, вроде, за толерантность, все дела…
-Вот, - она почти ткнула в меня пальцем и жалобно посмотрела на спутника, - ну что мне с ним делать?
-Понять, простить и отпустить, - весело ответил за него я. - Сама ж устала небось уже. Товарища, вон, приволокла, знаешь, что не одолеть тебе меня.
Она тяжело вздохнула и принялась перечислять новоприбывшему, и про машины, и недостроенную высотку, и про давно неполную аптечку и сломанный фен…
-Ты звучишь так, - перебил он ее перечисление кухонных ножей, - как будто больше всего хочешь с ним развестись. А вы даже не женаты.
Голос у него был глубокий, приятно перекатывающийся по окружающей нас пустоте. Уверенный.
Нет, определенно, с ним можно будет иметь дело.
-Ну тебя к чертям, - она обиженно надула губы. - Я просила помочь, а не подкалывать. Злой иронии мне и так хватает.
Ее палец опять вытянулся в мою сторону. Невежливая она, все-таки.
-Мы с ней, - я вмешался опять, - уже столько встречаемся, что не был бы женат - должен был бы обязательно. Как джентльмен.
Она закатила глаза.
-Но вообще-то, - теперь он повернулся ко мне и выглядел уже серьезным и собранным, - моя коллега права. Никак нельзя, дорогой мой. Каждому отпущено время, закон нельзя менять в угоду желающим.
-Я не каждый, - я закурил, жадно: любая затяжка могла стать последней, -  любой кто столько работает над каким-либо делом имеет право на вознаграждение за усилия. Может, у меня и вышло бы, будь кое-кто посговорчивее. Так что - давайте поторгуемся, вам не впервой, а я хочу попытаться.
-Начинаю тебя понимать, - пробормотал он, глядя на спутницу с сочувствием, - упрямый тип.
-Мы уже все обсуждали, - категорично отозвалась она, - не о чем больше торговаться. Про семью говорили. Про работу. Про “вести себя хорошо буду”. Даже про добрые дела и горе друзей и близких. Больше я этого слушать не собираюсь.
Я перевел взгляд на него и постарался выглядеть как можно жалобней.
-Ну с вами-то мы еще не говорили. В конце-концов, я понимаю, система, но одно-единственное исключение можно сделать? На секундочку отвернуться. Всю ответственность я возьму на себя, а если не получится, - я собрался с духом и выпалил, быстро, пока не передумал сам, - обещаю больше никогда не спорить ни с ней, ни с вами.
-Экий вы, сударь, - он хмыкнул, - быстрый. Никогда не спорить… знаете, спорить со мной пытается почти каждый, работа такая, и никому я пока поблажек не давал.
-Может, - предположил я, - вы просто и сам не знаете, что будет если один раз дать кому-то шанс? Не думаю, что это перевернет всю систему; и неужели вам самому не любопытно? Или вы боитесь, что у вас на это не хватит могущества?
-Ну уж не надо меня совсем по-детски разводить, - он укоризненно покачал головой, - хотя бы из уважения к возрасту, что ли.
Придется, видимо, использовать тяжелую артиллерию.
-Вы не оставляете мне выбора, господа. - Я прикурил новую сигарету от старой и запулил окурок подальше. - Если вы не пойдете мне навстречу, оба, или один из вас, все равно, мне придется объявить войну. Так или иначе - я сломаю вашу систему, и как знать - стану примером для еще не одной тысячи нарушителей. Сейчас и здесь - я прошу только для себя, но я найду единомышленников, и вместе мы раскачаем лодку так, что вам придется пойти на компромисс. Это будет не единичный случай, неизбежная щепка хаоса в океане порядка, это станет системой против системы, и как знать, сможете ли вы и те, кто стоит за вами починить свое мироустройство после.
-Он не только упрямый, он еще и нахал, - с некоторым одобрением произнес он. - Ответь уже, смертный, почему мы на самом деле должны сказать тебе “Да” и дать тот самый шанс. Что-нибудь весомое, и побыстрее: мы, вообще-то, чрезвычайно занятые личности.
-Кроме моего “хочу” и “пожалуйста”-то? - Я старался соображать быстро. - Для восстановления справедливости, например. Справедливость, даже тот же закон неизбежного возмездия, не говоря про другие аспекты, один из краеугольных камней, на которых стоит равновесие и ваш драгоценный порядок. Со мной поступили несправедливо. Я не выбирал такой судьбы, я не хотел ее, а нарушение данной мне свободы воли - это тоже нарушение порядка.
-Вот ты посмотри, - она была уже в отчаянии и бешенстве, - смотри куда он гнет. Мы должны позволить ему нарушить порядок, чтобы соблюсти порядок. Ну ни в какие ворота…
Он посмотрел на нее, долго, оценивающе, потом - коротко, - на меня и вдруг разразился громким, завораживающим смехом.
-Самый забавный повод, - прохрипел он, отхохотавшись. - Самый из всех, а уж я слышал их немало, поверь. Люди регулярно выдумывают все новые и новые причины - для отсрочки, для попытки избежать расплаты, мало ли для чего. Но софистику навроде восстанови порядок, нарушив его, я пока не слыхал… или было, - он задумчиво поднял взгляд вверх, - нет, было наверняка, но если даже я не помню… Черт с тобой, смертный. Забирай свой крохотный шанс, но помни: ты обещал не ныть, если не получится. У тебя - 10 минут, в которые не будут действовать, только для тебя и с тобой, правила общего порядка вещей. Не справишься сам, не найдешь кого-то кто тебе поможет, не успеешь - твои проблемы. Я обещаю, ты обещаешь. Никаких претензий.
Я чуть не запрыгал от радости. Так и знал, что с ним можно договориться!
Я гордо и нетерпеливо пожал костлявую ладонь в знак заключения договора, и ничто рассыпалось вокруг меня, унося с собой двух воплощенных в лимбе в стереотипы Смертей.
Я огляделся: да, вокруг меня был живой мир. Теплый летний ветер трепал мои волосы, неся с собой восхитительный запах цветущей липы. Боже мой, я был так счастлив в этот момент, что хотел обнять всех и каждого, поделиться своей радостью, похвастаться победой...
Но времени было очень немного, нужно двигаться, пока эти заветные десять минут не вышли. Хвастаться будем потом.
Я бегом бросился прочь от места, где вошел в лимб, выше, дальше, туда где точно ничто не сможет повлиять на выделенный мне кусочек счастья; никогда еще в жизни я не бежал так быстро и притом - легко, не чувствуя даже боли или усталости. Небольшой с одной стороны, но высоко поднимающийся над  стремниной ледяной речки холм казался мне идеальный местом, я выбрал его уже давным-давно. Закурил сигарету, теперь уже самую настоящую, с наслаждением выдохнул синеватый дым в светлое небо, крепко обнял с таким трудом добытую небольшую связку динамита и поджег фитиль.
Они обещали.
Теперь точно должно получиться!