Саня! Глава первая! Часть первая!

   - Сашка! – заорала мать, войдя на кухню. – Ты что здесь натворил, паразит? Ну, вот как тебя можно одного оставить дома? Господи! Что за ребёнок?
   
   Мать, Клавдия Михайловна, или как её называли все в округе, Клава, устало плюхнулась на стул, стоящий у стола, созерцая за тем, что натворил её маленький сынок, пока она отлучилась в магазин.
   
   - Сынок, тебе же уже пятый годок пошёл, а шкодишь, как маленький ребёнок, который выполз из своих ползунков! Ну, вот зачем тебе крупы-то понадобились? Майонез весь выдавил на пол! Кошмар! В общем, всё, как хочешь, но я завтра отвожу тебя к бабушке в деревню! – сказала мать и, сбросив свои туфли на приличных каблуках, ушла переодеваться в комнату.
   
   Сашка в это время залез за спинку раздвижного дивана, и испуганно посматривал на мать из-за него. Он понимал, что сделал опять что-то не так, но он же хотел помочь маме приготовить суп.
   
   - Я же хотел ей помочь! – обиженно думал он, шмыгая носом, боясь вылезти из своего укрытия. – Сама же сказала, что ещё надо готовить суп, пока муж не вернулся с работы, что не управляется и всё из-за него, из-за Сашки!
   
   Муж, это значит отец Сашки, которого тоже все зовут Сашкой, иногда Александром Ивановичем, но мама всегда называла его Сашкой, иногда Шура.
   
   Переодевшись в цветной, байковый халат, мама принялась убирать на кухне, бормоча что-то себе под нос, недовольно посматривая в сторону дивана.
   
   Наконец, она не выдержала и, улыбнувшись, произнесла. – Ладно уж, вылезай шкодник! Иди сюда, я тебе мороженое купила, сядь в зале и не бегай только с ним по квартире, а то потом ещё и за мороженым придётся походить с тряпкой!
   
   Сашка вылез из своего укрытия и, с виноватым видом подошёл к маме. Он обнял её за шею и, прижавшись к ней, затих.
   
   - Всё! Не мешай мне! Подлиза! – засмеявшись, воскликнула мать и, хлопнув сына по попе, вытолкала его обратно в зал, а сама продолжила убирать всё то, что разбросал сын по кухне.
   
   Мама у Сашки была самая красивая в округе, ей недавно исполнилось только двадцать пять лет. После того, как она родила Сашку, отец запретил ей ходить на работу, обеспечивая семью всем необходимым сам. Отец тоже был молодым, всего на два года старше мамы, высоким и статным парнем. У него был свой бизнес, отец, значит, дедушка Саши, купил ему небольшое кафе, расположенное на федеральной трассе, которое приносило хороший доход, отчего семья не испытывала никаких трудностей. Ездил он на работу в чёрной машине, которую называли почему-то «Хонда», почему, Сашка пока не знал. Он всегда покупал маме всякие подарки, то туфли, то сапоги, то разные наряды, и всегда радовался, как и Сашка, когда очередной наряд маме подходил.
   
   - Вы у меня оба, как маленькие дети! – смеясь, и целуя отца, говорила мать, а Сашка пытался дотронуться до мамы.
   
   Мама любила носить обтягивающие её изумительную фигуру вещи, всё равно какие, будь то просто юбка, или платье, но и брюки. Особенно Сашке нравилось, когда мама надевала белые джинсы и белые туфли. В этом наряде, как правило, она и ходила гулять с Сашкой в парк, или просто по магазинам. В таких посещениях она обязательно добавляла что-нибудь в свой гардероб, покупала всегда что-то и Сашке, смеясь над ним, когда он начинал примерять вещи в кабинке.
   
   Вот и сейчас, наведя порядок в кухне, мать вышла оттуда и, посмотрев на чумазую мордочку сына, засмеялась, после чего, взяв полотенце, вытерла ему лицо.
   
   - Знаешь, Саня, пойдём-ка мы лучше с тобой в парк! – сказала она, заглядывая сыну в глаза. – Ну его этот суп, отец и в кафе покушает, а мы с тобой в парке в кафе покушаем! Как ты на это смотришь?
   
   - А на карусели покатаемся? – тут же спросил сын, выскальзывая с рук мамы.
   
   - Конечно! И не только на карусели! Мы даже с тобой по Волге на пароходе покатаемся, на нём и покушаем, там же тоже есть кафе! Ну, так что, идём? – продолжая улыбаться сыну, произнесла мама.
   
   - Ура! – закричал Сашка и побежал в свою комнату переодевать шорты.
   
   Когда он выходил с мамой гулять летом, то надевал всегда белые шорты и такую же футболку, на груди которой красовался улыбающийся тигрёнок.
   
   Пока он одевался, мать тоже надела коротенькую, белую юбочку и небольшим разрезом позади и почти такую же белую футболку, только на груди у неё расположился золотой букет цветов. Это футболка нравилась отцу, да и ей тоже. Обув свои туфли на высоких каблуках и, прихватив белую сумочку, они покинули квартиру.
   
   Выйдя на улицу, мама позвонила папе и предупредила его, что они с сыном ушли в парк, а затем покататься на пароходе.
   
   - Ну, вот, сынок! Папу мы предупредили, теперь можем хоть и до вечера гулять! – сказала она весело и, взяв сына за руку, побежала с ним по дорожке, ведущей в небольшой сквер, цокая каблучками по асфальту.
   
   Через полчаса они уже входили в парк, который располагался прямо на берегу Волги, упираясь в неё прекрасной набережной. Парк от Волги отделял гранитный парапет, за ним пробегала дорога, а дальше располагались бесконечные пристани, у которых крутились прогулочные катера и большие, речные пароходы в несколько ярусов высотой.
   
   - Ну, что, мой мальчик? Командуй, куда идти! – весело произнесла мать, посматривая по сторонам своими зелёными глазами, размахивая прекрасным, светлым хвостом, как бы играя им.
   
   Она была в великолепном настроении, в ней буквально всё играло жизнью, и она этого не скрывала, да и не желала скрывать. Мужчины невольно оборачивались и засматривались на эту красавицу, не обращая внимания на мальца. Она чувствовала всем своим существом, что ею любуются, ею восхищаются, и от этого ей становилось ещё радостнее на сердце и душе. Она просто летала, как та белоснежная бабочка, не чувствую угрозы от окружающих её всевозможных существ.
   
   - Пойдём сначала на горки, мамочка! – радостно захлопав в ладоши, воскликнул Сашка и, взяв маму за руку, потащил её к американским горкам.
   
   Клава боялась этих горок, но, чтобы не испортить сыну настроение, она махнула рукой и, взяв билеты, пристроилась с ним в конце очереди. Людей в парке было не очень много, в основном такие же мамы, или папы с детьми. Просто отдыхающих практически не было, не считая одиноких стариков и старушек, которые сидели по лавкам и разговаривали о своём. То там, то здесь, на этих же самых лавках сидели мужики и играли в шахматы, попивая пиво. Вечером Клава часто ходила с мужем сюда, просто походить, да полюбоваться вечерним городом. Иногда брали и Сашку с собой, но часто оставляли погулять у соседей, у которых тоже был такой же пацан, с ним Сашка иногда и засыпал у соседей. Бывало и наоборот, когда их сын, которого звали почему-то Филипом, ночевал у них. Мать Филипа говорила, что своего мальчика решила назвать именно так потому, что обожала певца Филипа Киркорова. Конечно же, Сашка понятия тогда не имел кто это такой.
   
   Оказавшись на своих местах в длинном поезде, собранном из небольших вагончиков без крыши, мама укрепила ремни у сына, а затем и у себя. Она хоть и боялась этого агрегата, но продолжала улыбаться, даже смеяться с сыном, понимая, что с ними ничего плохого не может произойти.
   
   Едва этот поезд тронулся, как детишки завизжали от удовольствия, а может быть и от страха. Их всех стало носить по горкам то вверх, то бросая в пропасть, отчего завизжала и Клава, держа сына за руку.
   
   Откатав своё, они направились к карусели, которую любила и Клава, и Сашка, не любил их папа, всегда обходил стороной вообще все аттракционы, наблюдая, как визжат от радости сын с мамой.
   
   Только после каруселей, когда время стало неумолимо приближаться к двум часам дня, они решили устроить на открытой террасе кафе и перекусить перед тем, как пойти на пристань. Прогулочные катера постоянно летали по поверхности реки, они были видны и отсюда, с парка.
   
   Мать ласкала сына, играя с ним, привела его в кафе и заказала лёгкий обед, а также сока и мороженое. Около часа они пробыли в кафе, а потом припусти бегом в сторону набережной. Мать смеялась, глядя, как сын бежит за ней, стараясь не отставать, а она бежала, цокая своими каблучками по плитке, уложенной по всем дорожкам парка.
   
   Люди невольно ими улыбались, провожая их взглядом.
   
   Через несколько минут они прибежали на пирс, где Клава купила билеты на пароход, который должен был уже отправляться в путь, но из-за такой красавицы, капитан дал отбой матросу. Подождав, когда пассажирка с сыном забежали на борт парохода, отдали концы, и он стал плавно отчаливать от пирса. Через минуту пароход уже отошёл метров на двадцать от берега, продолжая уходить всё дальше и дальше вниз по течению Волги.
   
   Людей было немного, человек сорок не больше и все они в основном находились внизу, на нижней палубе. В углу дурачились молодые парни, играя в карты, а старики, коих было большинство, просто чинно смотрели по сторонам, фотографируя красоты Волги.
   
   - Пойдём на верхнюю палубу? – спросила мать у Сашки, который повис на перилах парохода, глядя на воду, которую разрезал пароход, набирая обороты. – Там красивее вид, да и солнышко радует!
   
   - Пойдём! – тут же ответил Сашка и сорвался со своего места, направляясь к лестнице, ведущую на верхнюю палубу.
   
   Клава побежала за сыном, и тут на неё обратили внимание те парни, которые играли в карты.
   
   - Смотри, какая деваха! – послышался голос одного из них.
   
   Дальше Клава уже не слышала, что говорили они, но сердце стало тревожно тарабанить в её грудь. Она решила позвать сына и вновь спуститься вниз, туда, где отдыхали люди, занятые своими делами, но было уже поздно. Парни не предоставили ей такую возможность, перегородив ей и сыну дорогу.
   
   - Пропустите! – сказала спокойно Клава, чуть заметно побледнев от напряжения.
   
   - А чо так? – сказал один из них лилейным голосом. – Чо, рылом не вышли, али страх потеряла? Перед тобой люди стоят, желают с тобой время провести, а ты, видите ли, брезгуешь!
   
   - Парни! Отстаньте! Видите у меня сын маленький, не надо его пугать! – едва не взмолилась Клава, прижимая Сашку к себе.
   
   - Ха-ха! – оскалился всё тот же парень, отталкивая её всё дальше и дальше от лестницы, чтобы люди, находящиеся внизу не могли их видеть, или слышать.
   
   Оказавшись у самого борта, Клава прикрыла собой сына и, достав из сумочки газовый баллончик, прыснула этому парню прямо в лицо, отчего тот схватился руками за него, и стал тереть глаза.
   
   - Ах ты, сука! – крикнул он, и наотмашь ударил Клаву по лицу, отчего она перевалилась через борт и полетела вниз, прямо в Волгу.
   
   - Мама! Мамочка! – закричал Сашка и, не раздумывая, бросился за ней.
   
   Через мгновение вода укрыла тело мальчика, но он, оказавшись в воде, стал барахтаться и оказался на поверхности реки. Пароход, не замедляя хода, удалялся от них. 
   
   Вынырнув из воды, Сашка, плача, вновь закричал. – Мамочка! Милая! Ты где? Мама отзовись!
   
   И тут появилась мама, которая плыла к сыну, понимая, что тому грозит неминуемая смерть.
   
   - Держись, мой мальчик! – крикнула она, заметив, что сын снова стал уходить под воду.
   
   Она успела его подхватить, держась сама, прижимая к себе сына. И она, и сын плакали, но продолжали бороться с течением, которое постепенно затягивала их к противоположному берегу, в сторону от прохода кораблей. Оставаясь на плаву, Клава отлично понимала, что долго ей с сыном не удастся продержаться, отчего её силы ещё больше слабели, приводя к состоянию близкому к шоку. Именно этого ей и не доставало в этот момент. Она встряхнула головой и, посмотрев по сторонам, увидела плывущую метрах в десяти от себя корягу.
   
   - Сынок! – еле шевеля губами, превозмогая холод, который стал сковывать всё её тело, произнесла она. – Держись, миленький за меня, а я попробую добраться до коряги, это наше спасение! Держись, мальчик мой!
   
   Сашка вцепился в мать, мешая ей плыть, захлёбываясь струями воды, которые образовывались от волн на реке, но Клава, стиснув губы, продолжала приближаться до коряги, пока, наконец-то её рука не коснулась её. Только после этого она с трудом улыбнулась и помогла сыну лечь на неё.
   
   - Сыночек, миленький! Ты только держись крепко за ветки и ничего не бойся, нас скоро спасут, ведь здесь же много кораблей проходит! – сказала она, но сама отлично понимала, что их всё дальше и дальше относит от караванных путей. Катера пролетали метрах в пятидесяти от них, Клава пробовала кричать, но голос у неё становился всё тише и тише. Коряга удерживала на плаву мальчика, но она не могла удержать их обоих. Клава толкала её ближе к противоположному берегу, но до него было ещё метров сто, а силы полностью покинули молодую мать, которая спасала своего сына.
   
   - Сынок! – чуть слышно произнесла, стараясь улыбнуться сыну, мама. – Запомни, ты Семёнов Александр, папа твой тоже Семёнов Александр, а живёшь ты в городе Кострома на улице Ленина дом двенадцать квартира тоже двенадцать! Когда тебя подберут люди, ты им скажи это, и они доставят тебя к папе, а мне тяжело! Я очень устала! Ты прости меня, сыночек, за то, что я потащила тебя на этот проклятый пароход, но уже ничего нельзя вернуть назад! Ты у меня самый лучший на свете, ты сильный, и ты обязательно справишься! Живи, мой мальчик и прощай! Я не могу больше держаться на воде!
   
   Сказав это, Клава со всей оставшейся силы толкнула корягу в сторону берега, который был уже близко, и скрылась под водой.
   
   - Мамочка! – заорал мальчик, пытаясь схватить её за руку, но было тщетно, мать медленно стала погружаться в чёрные воды огромной реки.
   
   - Мама! Миленькая! – продолжал кричать мальчик, но вокруг была только вода, да въедливый крик речных чаек.
   
   Сашка потерял сознание, и он бы тоже утонул, если бы его не услышал рыбак, который сидел в лодке у противоположного берега. Мужчина, лет пятидесяти возрастом, быстро подплыл к мальчику, и едва дышащего перетащил его к себе в лодку.
   
   Уже в лодке Саша пришёл в себя и, посмотрев на чужого, заросшего дядьку, заплакал, вспомнив о матери.
   
   - Дядя! – сквозь слёзы пролепетал мальчик. – Моя мама здесь утонула меня спасая!
   
   - Это беда, малыш, но как вы здесь оказались? И как тебя зовут? – спросил он, стараясь причалить к берегу.
   
   - Я Семёнов, звать меня Сашей! Мы с мамой захотели прокатиться на пароходе, но какие-то дядьки ударили маму, она упала за борт, а я прыгнул сам за ней! Если бы не она, то я бы тоже утонул! – произнёс Саша, и потерял сознание.
   
   Нервный срыв сделал своё дело, отключив детский организм от реалий жизни.

                11.10.2016 год.


http://www.proza.ru/2016/10/13/1663