Про уродов и людей. Сиквел

                Подарок для моей возлюбленной Марии Алехиной
     Древний, как и в случае с чехами и Чапаем, анекдот, седой и плешивый, обрюзглый, источающий запах сырой нефти и метана, про пидараса и охотника сработал снова, повергая меня во всеобъемлющее удивление, изумление и просто ахуй над интеллектуальными способностями роботов интернета, поисковых систем, программ и отдельно взятых за хобот спортсменов, интерпретирующих интерпретацию в соответствие с навыками, привитыми ну ни хера не бородатым Константиновым, умудрившимся заглянуть за горизонт и рассмотреть в туманной дымке горшочек леприкона, закопанный у подножия радуги, тоже, как ни странно, не имеющей отношения, что естественно и предсказуемо, ни к пидарасам, ни к лесбиянкам, достойным меньшинствам, но вот только не интересным мне, как не интересны различия в верах, расцветках кожи, тюрбанах и нижнем белье или отсутствии оного, что, как мне кажется, было ясно и понятно, более того, провозглашалось уже настолько неоднократно, что сама Витухновская уже давным - давно не обращает никакого внимания на мелкие бзики, присущие мне, как мыслящей единице пространства, все эти зиги, заги, негры, евреи и террорист Гиркин. Да и было бы смешно ожидать от человека, стоящего уже по пояс в могиле, проявления интереса к мышиной возне, сводящей с ума некоторых представителей общественности разве в России, ну, еще в Йемене, наверное. Я тысячу раз говорил и повторю, пожалуй, в тысяча первый, жаль, нет рыжего парика Шахерезады да и тетя Юля Латынина осталась где - то позади, словно использованный и выброшенный презерватив : понимание написанных строк, не понимаемых самим автором, невозможно без, как минимум, пяти прочтений " Алисы в стране чудес ", а уж сцену безумного чаепития, не один год возвышающуюся в Гугл - плюс, мастерски сделанную бразильской красоткой Хелен Баррас в белых штанах, надо знать просто наизусть, иначе недоразумения, схожие с явным неприятием очередной Борисовой, тупо бегавшей какое - то время назад за автором этой сказочки, будут усугубляться и Ксюша Собчак просто устанет материть поклонников Шнура, шобла троллей в ЖЖ надорвет жирные живота от смеха, а Рамзан Ахматович сбацает еще одну лезгинку, ухохатываясь над глупостью образованных людей, видимо, своим прирожденным чутьем раскусив меня сразу, умно игнорируя при часто повторяющихся бзиках, но моментально реагируя в лучшей соцсети чем -то как - бы не относящимся ни к чему, но, между тем, попадая в цель, словно был он в молодости не водилой льва с бородой, а снайпером, ползавшим по колумбийским джунглям на пару с невнятным Билли Зейном, валил на хер наркобаронов и размышлял у ночного костра о несправедливости Вьетнамской войны.
     Да, анекдот. Впрочем, хер на древнего говномеса Элтона - мать - его - Джона, в поддувало и анус, бля, займемся, Маша, нашими с тобой секретиками и радостями, что выпрыгнут со страницы на Проза ру прямо сейчас, веселеньким Пикачу бросятся тебе на грудь, расцелуют и прижмутся к телу, душе Ка, душе Ба, мозгу и подсознанию, что ни хера не бытие. В общем, держи, любовь моя.
     Однажды к товарищу Берия прибежал Серго Орджоникидзе. Мертвый. Он за три года до того застрелился, а тут - ррраз - и прибежал. Начну с начала, чтоб не запутать тебя, Маша. Короче, заходит в кабинет Берии адъютант, козыряет, так, мол, и так, просится на прием без предварительной записи товарищ Серго. Мертвый. Берия подумал и говорит :
     - Запускай. В - крайняк мы его по второму кругу пустим, по делу хищений в наркомате тяжелейшей промышленности. Как космододром ? - Это Берия, как обычно, резко сменил тему. Адъютант щелкает каблуками. - Все вумат, Лаврентий Палыч. Кони едут, домкраты падают, Сердюков - зам Чубайса.
     - Это хорошо, - смеется по грузински Берия, - значит, есть еще надежда.
     - Целых три, - радуется хорошему настроению шефа адъютант. - Толоконникова, Бабкина и Савченко. Ждут приговора.
     - Это правильно, - еще больше веселится нарком, - это разумно, всесильно и верно. - Встает, закуривает и приказывет. - Ведьму - на х...й, Бабкину - в п...ду, а Савченку - в Киев.
     - Яволь ! - Кричит адъютант и вводит Орджоникидзе. Мертвого. Тот подходит к Берии, плачет.
     - Не плачь, дорогой товарищ, - успокаивает его Берия, - мы тебя расстреляем. Потому, - смеется нарком, - как не можем иначе. Ты зачем ?
     Орджоникидзе хватает карандаш и пишет : " Товарищ Берия. Как есть я предатель и утративший человеческий облик вкупе с членораздельной речью, то спешу донести в письменно - карандашном виде о некоем Варламове, ублюдке, пидарасе, лохмаче, пропадле и гниде, суке рваной и подонке. Он, сволочь мерзотная, обнаружил, что некто назвал товарища Сталина земляным червяком. Прошу принять меры. Ваш Орджоникидзе ". Написал, протянул Берии и лопнул кучкой вонючего дерьма, растекся по паркету. Берия вышел из кабинета, уборщица зашла. Берия сходил в туалет, личный сортир наркома, из карело - финской березы и Потупчик сделанный, во внутреннем дворе Лубянки стоящий, на плацу. Посрал, а донесением Орджоникидзе подтерся. Вернулся в кабинет, сел в кресло и запел. Никто не знает, что именно пел Берия, но с тех пор вся Москва очень любит Потупчик и не уважает Варламова.
    Мораль : " Свиньи - они и есть свиньи, хоть как их назови, хоть Варламовым, хоть Носиком. А Потупчик - родная сестренка мудака, написавшего тебе непонятную сказочку, потому, что - человек ".