Сезон звездопада глава 78

- С какой стати, для вас должны быть исключения? – Хмыкнула медсестра изначально не настроенная, на позитивный диалог она недовольно передернула плечами. – Правила для всех одинаковые.
 
- Прошу вас, пожалуйста. – Умоляла Женя, надеясь, добиться разрешения, попасть в реанимационное отделение. – Мне необходимо его увидеть, чем скорее, тем лучше.
 
- Я вам уже все сказала. – Напомнила медсестра, оставаясь, неприступной, как скала. – Нельзя.
 
- Даже на одну минуту? - Поинтересовалась Женя, с целью продлить разговор и по возможности разрушить возникшую стену непонимания. – Всего лишь на одну, не больше, я зайду и тут же выйду.
 
- Нет. – Продолжала медсестра упорствовать. – Вам даже на секунду нельзя заходить, потому, как ваше присутствие, может помешать. Это в лучшем случае, в худшем навредить и не
 
- Вы ошибаетесь. – Не согласилась Женя, прерывая, девушку. – Только я смогу ему помочь
 
- Сомневаюсь. – Фыркнула медсестра, как противовес, делая, дополнение. - Состояние крайне тяжелое, поэтому 
 - Что значит крайне тяжелое? – Задохнулась Женя, ясно чувствуя, как перед глазами все поплыло, она обеими руками схватилась за стойку.
 
- На грани комы. – Ответила медсестра и, замечая, как девушка, пошатнулась, привстала со стула. – Только не вздумайте падать в обморок.
- Постараюсь. – Заверила Женя и, чувствуя, как внутри, что-то взорвалась, вскрикнула. – Воды.
 
- Да, сейчас. – Откликнулась медсестра, вставая, на ноги, она направилась к кулеру, но едва вышла из-за стойки, как тут же остановилась. – Что вы наделали, зачем вы тут
 
- Это воды. – Подсказал Егор, во время, успевая, подхватить сестру на руки, он повернулся к остолбеневшей девушке. – Вызывай врачей, она рожает.

В сторону отбрасывая, пластиковый стаканчик, медсестра, бросилась к телефону и трясущимися руками начала набирать номер.

Матовый приглушенный свет, сменился яркой вспышкой и, чтобы случайно не ослепнуть, Женя, прищурила глаза, практически сразу же проваливаясь в пустоту, которая оказалась на удивление приятной мягкой и что самое главное теплой и безопасной. С обеих сторон окутанная материей напоминающей губку, она поплыла по течению.

В целом движение можно было назвать приятным если бы не тупая боль в пояснице, которая то и дело давала о себе знать, резкими спазмами. Отчего ей хотелось согнуться пополам и громко кричать. Несколько раз Женя порывалась это сделать, но крик был не слышен.

По всей видимости, он застревал в губчатом веществе, а потому и был не доступен ее слуху. Вскоре боль стала утихать, а вместе с ней исчезла и мягкая защитная оболочка.

Словно бабочка, покинувшая тесный кокон Женя распрямилась, испытывая, необычайную легкость от свободы, которую принялась вдыхать полной грудью. Наконец, вдоволь насытившись, она чтобы осознать окружающий мир и понять где находится, огляделась по сторонам.

Местность была незнакомой, как и быстрая река с водоворотами и воронками, которые то и дело бросались на берег и подобно голодным собакам, проглатывали огромные куски дерна с растущей на нем травой.

Зрелище было необычным и даже пугающим. Неотрывно наблюдая, как буквально на глазах метр за метром исчезает земля, Женя хотела, было убежать, но на противоположном берегу появился Сергей и, улыбаясь, направился к подвесному мостику.

С намерением ускорить встречу Женя, устремилась вперед, но едва успела дойти до середины моста, как вдруг берега начали расходиться. Деревянные перила и доски, с виду казавшиеся такими прочными, под напором воды стали ломаться, как щепа, которую бурливые потоки тут же подхватывали и уносили с собой.

Вынужденно останавливаясь, Женя, подняла глаза и на другом конце разрушенного моста, увидела Сергея, который стоял на расстоянии вытянутой руки и смотрел на воду. Отрешенно отсутствующий взгляд был таким печальным и вместе с тем пронзительным, что Женя задохнулась от боли и отчаяния.

Минутное промедление стоило очень дорого. Ненасытная вода продолжая, перемалывать деревянный остов, отхватила солидную часть, и расстояние сократилось почти вдвое.

С ужасом наблюдая, как стремительно, происходит отдаление, Женя, понимая, что теперь ей не дотянуться и не перепрыгнуть, окликнула Сергея, но он продолжал бездействовать. Между тем вода все прибывала, берега расходились все дальше, а вместе с ними раздвигались и остатки некогда бывшие мостом.
 
- Сергей. – Позвала Женя снова и, не получая, ответа, собрав, остатки сил, закричала. – Сергей.
Крик, пронизанный болью и отчаянием, вернулся тихим шепотом и легкими прикосновениями к голове.
 
- Успокойся деточка. – Нашептывал голос из темноты. – Дай, бог все обойдется.
 - Где я? – Спросила Женя, размытый силуэт,  маячивший перед глазами.
 
- Ты в больнице. – Поступил ответ из темноты и в тусклом свете ночника появился образ.
 - Вы? – Воскликнула Женя, интуитивно подавшись вперед, она не ощущая, прежней тяжести, опустила глаза и, вместо живота увидев, пальцы ног, сорвалась на крик. – Где мой ребенок? Что
 
- Тихо,тихо не шуми. – Предупредила Антонина Васильевна, придерживая, девушку за плечи, она кивнула на кушетку с низкими бортиками, что стояла у изголовья кровати. – Иначе разбудишь своего сыночка.
 
- Как же так. – Пробормотала Женя, переполняемая противоречивыми эмоциями. – Ведь еще рано.
 - Так уж ему захотелось. – Нашла Антонина Васильевна, оправдание, младенцу, который появился на свет раньше положенного срока. – Вот, он и не стал ждать.
 
- Главное, чтоб только для него это было не опасно. – Всхлипнула Женя, не в силах сдержать слез.
 - Не волнуйся, не опасно. – Успокоила Антонина Васильевна, лукаво улыбаясь. – В самый раз, я уже все посчитала, совпадает день в день.

 - Что совпадает? – Удивилась Женя, не пытаясь производить сложные подсчеты, она предпочла узнать, как удалось вывести результат. – Каким образом вы смогли вычислить?
 - Как ни как я уже троих родила. – Парировала Антонина Васильевна и, улавливая, в глазах девушки сомнение, намекнула. – Когда мы с тобой последний раз виделись?
 
- Сегодня. – Ответила Женя, немного поколебавшись, она поправилась. – Возможно уже вчера.
 - Это само собой. – Отмахнулась Антонина Васильевна, делая, повторную подсказку. – А, раньше?
 - В конце июля. – Прошептала Женя, невольно передернув, плечами. – Прошлого года.
 
- Правильно. - Одобрила Антонина Васильевна, присаживаясь, рядом с девушкой, она взяла ее за руку. – Прости, меня, если бы я тогда могла знать, что все так выйдет, ни за, чтоб тебя не прогнала. Прости.

В интервале молчания появилось ненавязчивое сопение и внимание обеих женщин мгновенно, переключилось в сторону кушетки на колесиках.
 
- Никак наш добрый молодец проснулся. – Произнесла Антонина Васильевна, ласковым голосом, заглядывая, через решетчатый бортик. – Ну, точно, так и есть, богатырь проголодался.
 - И что теперь делать? – Разволновалась Женя, по привычке перекатываясь на бок, она сбросила ноги с кровати. – Идти кормить?
 
- Нет, лежи. – Приостановила Антонина Васильевна, возвращая, девушку в горизонтальное положение. – Тебе пока нельзя вставать, внутренние швы могут разойтись и, тогда опять все будут заново пороть и штопать. Так, что лучше лежи, я сама все сделаю.
 
 -Но как? – Возмутилась Женя, глядя на женщину, она недовольно нахмурилась. – Чем вы собираетесь кормить моего сына?
 - Чем как не молоком. – Ответила Антонина Васильевна поднимая, малыша на руки. – Сейчас вот только схожу, принесу и
 - Не надо никуда ходить. – Заявила  Женя, не одобряя, самоуправство. – Я сама в состоянии
 
- Тебе пока еще рано. – Возразила Антонина Васильевна и чтобы избежать, назревающего конфликта, поспешила объяснить. – Твое молоко пока еще не пригодно для кормления, потому что тебе делали анестезию. Как твой организм от всякой дряни очиститься, так будешь кормить сама, а пока лучше.
 
- Поняла. – Поспешила Женя согласиться, с вожделением глядя на сверток в руках женщины, она поинтересовалась. – Надеюсь, держать мне его не запрещено?
 
- А, то, как же – Откликнулась Антонина Васильевна, бережно укладывая, младенца на подушку. – Знакомьтесь, любуйтесь, а я пока за харчами, до медсестры сбегаю.
Проворно разворачиваясь, она вышла из палаты.
 
- Привет. – Прошептала Женя, разглядывая, пухлое личико. – Вот мы с тобой и встретились.

Вместо приветствия малыш высунул язычок и надул щечки, словно собирался заплакать.
 
- На, что ты так рассердился? – Забеспокоилась Женя, недоуменно глядя на хмурое личико сынишки. – Неужели я тебе не понравилась?
Внимательно вслушиваясь в интонацию голоса, малыш причмокнул губами и громко зевнул.
 
- Сразу видно, настоящий мужик. – Усмехнулась Антонина Васильевна, неслышно входя, в палату, она протянула бутылочку с молоком. – Породистый.
 - В каком смысле? – Не удержалась Женя от вопроса, скосив, глаза, на улыбающуюся женщину.

- Фатеевская порода. – Пояснила Антонина Васильевна, подтягивая, стул к кровати. – У них все мужики так шумно зевают, прямо как львы. Иной раз мне даже мимо боязно проходить. Не ровен час кто-нибудь случайно, возьмет, да и заглотит.
 
- Понятно. – Успокоилась Женя, чтобы заглянуть малышу, в глаза она наклонилась вперед.
 
- Чего ты там выглядываешь? – Поинтересовалась Антонина Васильевна, внимательно наблюдая, за девушкой. – Если, что свое, можешь не искать, все равно не найдешь. Разве, что потом проявится, и то, вряд ли, порода у них дюже сильная.
 
- Чем? – Спросила Женя, наконец, поймав, открытый взгляд, она безотчетно вздохнула. – Синие.
 - Это пока он еще маленький. – Заметила Антонина Васильевна, чутко улавливая, печальный вздох, она усмехнулась. – С возрастом, поменяются, будут как у тебя или как у батьки, как бог даст.
 - Думаете, поменяются? – Не смогла Женя, не спросить сама того не желая, она подняла голову.
 
- Я не думаю, я знаю, через месяц другой сама увидишь. – Заявила Антонина Васильевна, чтобы развеять сомнения, она принялась объяснить. – Пока мои хлопцы были маленькие, у них тоже поначалу глазенки были синенькие. Потом только начали меняться, у Сережки пожелтели, у Витальки почернели. У Андрейки, правда, как от рождения были голубые пуговки, так по сей день и остались. Так, что ты не расстраивайся, раз у твоего хлопчика тоже синенькие, значит, как пить дать поменяются.
 - Да, я не расстраиваюсь. – Смутилась Женя, поспешно опуская, глаза. - Какие будут такие и будут.
 
- И, то верно. – Поддержала Антонина Васильевна, хитро прищуриваясь. – Какая разница, какого цвета глаза, главное чтоб хлопчик наш, здоровым был. Хотя кто его знает кровь то одна, вдруг, что от дядьки дрянное перепало. Не приведи Господи, конечно, но как вспомню, сколько я с ним ночей не спала, сколько слез пролила, врагу не пожелаю.

- Почему? – Не устояла Женя, перед любопытством и по возможности стараясь, скрыть заинтересованность, переспросила. – Ваши сыновья в детстве сильно болели?

- Двое родились здоровенькие, а вот один хворый. – Пояснила Антонина Васильевна, не называя, имен она покосилась на девушку и тяжело вздохнула. - Видать, поэтому он такой избалованный и вырос, так как сызмальства, все внимание только ему одному было. Ну, да что уж теперь об этом сожалеть. Ведь не его в том вина, что такой родился. Хорошо, вообще выжил, а то мы с тобой бы тут сейчас не беседовали. Верно?
 
- Да. – Откликнулась Женя, получая, лишь часть полезной информации, она решила сделать повтор, но уже более открыто. – Расскажите, чем Андрей болел в детстве?
 
- Всем чем только было можно, так как иммунитет у него был слабый. – Ответила Антонина Васильевна, приступая, к подробным объяснениям. - Когда Андрейка родился, мы жили в Белово, почти рядом с шахтами. Воздух там скверный угольная пыль, копоть, а он у меня слабенький родился, поэтому часто болел. Корь, желтуха, ветрянка, я даже с работы уволилась и дома с ним сидела, чтоб только его риску не подвергать, но все равно не уберегла. Заболел он у меня свинкой, а это сама знаешь, как опасно тем более, для мальчика. После этого, мне один врач сказал, что если я не хочу потерять сына, лучше переехать. Иначе помимо бесплодия к нему еще, какая серьезная болячка привяжется или того хуже, совсем жизни лишиться. Мы тогда долго с отцом думать не стали собрали вещички и переехали в деревню. Сначала вроде бы как на время, а получилось, навсегда. Так, что ты можешь не сомневаться, я знаю, что говорю. Хотя кто его знает, может, врач тот и ошибся.
Не считая, нужным дискутировать, Женя предпочла отмолчаться, с любовью глядя на малыша, который, утолив, голод, мерно посапывал на подушке.

Продолжение...