Крохотулечка

                Подарок для моей любимой ведьмы Нади Толокно
     - Знаешь, - говорил я ведьме, потупив несчастный взор, - я ведь Ницше читал. И Лимонова. И даже знаю такое слово, - я ковырнул кроссовкой дырку на ковре, - как " Аристарх ", например.
     - Да ты чё ? - Напугалась ведьма, надела меховую шапку и полезла под кровать.
     - Да вот так вот. - Я сел на краешек кровати и забормотал, раскачиваясь из стороны в сторону. - Я даже про тоталитаризм что - то такое слышал. Помнится, шел я куда - то и тут - х...як ! - тетка стоит, пирожками торгует. Я ее спрашиваю, мол, с чем пироги, теть Нин. Сам не знаю, почему Нина, идет ей это имя, прямо в масть. А она вынимает портсигар, достает из него прокламацию и шепчет : " Не время, товарищ, о пирогах и капусте. Самое, грит, время мозг выносить херней всякой, высранной мною еще на первом курсе ". - Я склонился к ведьме, сверкавшей глазами из тьмы, и пояснил. - Это я подумал, про первый курс, а не она сказала. Понимаешь ? - Закурил и продолжил грустную исповедь дружелюбного енота. - И понеслось, бля, тыр - пыр, голова болит, яйца кто - то моет, сволочи какие - то, короче, дурдом полный.
     - И чо ?
     Она вылезла наружу, уловив флюиды печали и любви, валящиеся с меня на пол, они, флюиды, с негромким шорохом собирались на коленках и падали, тихо шебурша. Ведьма накрыла их шапкой и легла на кровать.
     - Да ни хера, - я пожал плечами, - к тебе вот пришел. Опять. Прогонишь ?
     - Не знаю, - протянула ведьма, - ты ведь реально всех уже задолбал. Расскажи историю какую - нибудь, а я посмотрю, что с тобой делать.
     - Только обещай не бросать меня в тот терновый куст, - попросил я ее, стремительно отращивая уши. Попрыгал возле кровати и сел около резной ножки, задрав мордочку к желтой лампочке, мертвенным светом заливающей все вокруг, мне даже подумалось, что именно такие лампочки будут в морге, где меня разрежут, вымоют, выпотрошат, возможно, украдут селезенку и сделают из нее начинку для пирогов, а какая - нибудь тетя Нина втюхает пирожок какому - нибудь приезжему из Новосибирска. Идет он такой по перрону, названивает милому другу Гуссейну и тут тетя Нина с пирогами. Купит этот неведомый мудак, может, даже Артем его звать будут, пирог и вопьется, сука, клыками в мое селезенку, сожрет ее, рыгнет сытно, Гуссейна расцелует и поедут они в Митино на квартиру трахаться.
     - Да, - простонала ведьма, ерзая по постели, - вот, именно про это. Оргии.
     - Не, пока не оргии, прелюдия.
     - И чо там с Гуссейном - то ? - Заинтересовалась ведьма, поднимая меня к себе и укладывая на живот.
     - С Гуссейном все ништяк. Залез он на сибиряка и отудобел по полной, раскочегарил пацаненка, потом усы пригладил и стал телек смотреть, передачу с Кеосаяном. Тут стук в дверь. Тук - тук. Сибиряк прикрывается ковром, а Гуссейн, голый, открывает дверь, а там ...
     Я замолчал.
     - Чо там ?!
     - А там я, мертвый. Иду прямо на Гуссейна и хриплю жутко : " Отдавай мою селезенку ".
     - Врешь, - выдохнула она, задрожав.
     - Вру, - согласился я. - Я ж живой пока еще, но, думаю, что с такими френдами это продлиться недолго.
     Я встал и пошел к двери. На пороге оглянулся и кинул ей на колени листок в клеточку, исписанный с двух сторон.
     Меня давно уже не было около нее, а она все читала.
     ... а ён и грит такой : " Не так, грит, оно все было. " И никто ведь не знает, как и зачем все происходило, так, доносились смутные слухи, обрывки зловещих шепотов, скрип суставов, хруст костей, топот, подобный лошадиному, скрежет, будто трутся друг о друга мертвецы, шумят потихоньку, вид делают. А ён и грит : " Какой вид ? " Эвот жа отвечает : " А что живые. Притворились живыми и трутся". А ён и не верит ни хера : " Пошто тереться - то, хер - то - он хрящ по всем понятиям, у мертвого не встанет ". Эвот жа и ржет : " А он и не встал ни х...я. Потому они и терлись, вид делали, мудак. Понял ? " Осерчал и уничтожил всех. Потому, что надоело...
     Ведьма, разинув рот, посмотрела на оборот листка, ища продолжение, но там красовалась лишь нерусская надпись fuck off и больше ничего.