Сезон звездопада глава 81

- Да, успокойся ты. – Предупредила Антонина Васильевна, подсаживаясь на кровать, она обняла девушку, за плечи. – Главное, что живой остался, а ходить научим, не захочет, так мы его заставим. Как насядем, вдвоем, так он от нас сам, бегом побежит, как миленький на лыжах, да по траве.
 
- По траве на лыжах неудобно бегать. – Усмехнулась Женя, пытливо заглядывая, женщине прямо в глаза. – Скажите, как прошла операция?
 
- Врачи говорят, удачно. – Ответила Антонина Васильевна, отводя, взгляд в сторону. – Пулю из ребер вытащили. Если бы не застряла и прошила насквозь, было бы гораздо хуже, потому как могла задеть сердце. А, так живой остался и, на том уже спасибо.
 
- Да. – Согласилась Женя, щекой прижавшись к плечу, женщины. – Ноги это еще не самое главное.
 - Ну, да. – Пробормотала Антонина Васильевна, покачивая, головой. – Есть органы и поважнее.
 
- Вы что-то еще от меня скрываете? – Насторожилась Женя, не желая быть в неведении, она потребовала немедленного ответа. – Говорите, что еще не так?
 
- Если вдруг выясниться, что поврежден позвоночник. – Сделала Антонина Васильевна, признание, разделяя, его на части, глубоким вздохом. – То он не сможет больше не только ходить, но и иметь детей.
 
- Только, то? – Уточнила Женя и получая, молчаливое подтверждение, улыбнулась. – Для меня это не имеет никакого значения. Я люблю его и не перестану любить, потому, что он мой воздух, мое солнце, он вся моя жизнь, он для меня дороже всех на свете.

- Дай. Бог, чтоб так было всегда. – Пожелала Антонина Васильевна, потрепав, девушку по плечу, она отвернулась, смахивая, с ресниц слезинки. – А, еще лучше чтоб ничего серьезного не случилось, потому, как я всегда мечтала о девочке, а рождались только мальчишки.
 
- Можете не сомневаться, она у вас будет. – Заверила Женя, утвердительно покачивая, головой. – Я вам это гарантирую. Так как останавливаться на одном ребенке в мои планы не входит.

Самоотверженное заявление вызвало улыбку на усталом лице женщины.
 
- Можете не сомневаться. – Произнесла Женя клятвенно и, покосившись, на место где стояла детская кушетка, печально вздохнула. – Как там мой сынок.
 
- Спит, наверное. – Предположила Антонина Васильевна и поспешно, сворачивая, грусть, заглянула девушке в лицо. – Ты мне вот, что скажи. Какое имя выбрали?
 - Федор. – Ответила Женя, делая, краткие пояснения. – В честь дедушки, а вы как хотели?
 
- Как я хотела так я уже своих ребятишек назвала. – Отшутилась Антонина Васильевна и несколько возвышенно произнесла. – Фатеев Федор Сергеевич, хорошо звучит, по-мужски твердо без всяких ново модных имен не понять кем и когда придуманных. Пока выговоришь, язык сломаешь. Не говоря уже, чтоб запомнить. Я такие имена даже на слух не воспринимаю. Как клички собачьи Том, Гарри Вилли, Полли. Кстати, а у тебя тоже вроде как имя какое-то не русское не то Джина, не то еще как
 
- Просто Джи, но это не имя, а прозвище. – Поправила Женя, смущенно улыбаясь. – Как-то давно мы с подругой решили изобрести новый язык, чтоб только мы могли на нем разговаривать и кроме нас, его никто не знал и не понимал, поэтому и придумали себе такие имена. Я выбрала Джи, производное от Женя, полное Евгения. А моя подруга  Марго, на самом деле просто Марина.
 
- Та, что жена Егора? – Уточнила Антонина Васильевна и после как получила ответ, поинтересовалась. – Мама с папой есть?
 - Да. – Подтвердила Женя и, немного поколебавшись, дополнила. – Сейчас они пока еще в разводе, и живут в другом городе, но возможно скоро вернуться сюда.
 
- Весело у вас будет. – Заметила Антонина Васильевна, не пытаясь скрыть печали. – Не то, что у нас, в доме иной раз бывает так пусто, как в лесу, разве, что без эха. Раньше было грешным делом, даже думала ребятишки вырастут, я хоть от шума отдохну. А, как выросли, так мне шума стало и не хватать. Теперь наоборот каждый божий день бы слушала, вместо радио. Последнее время хоть Зойка забегала, поговорить, а теперь вряд ли совести хватит сунуться. Да и побоится на глаза показываться, после такого то.
 
- Вполне возможно, что это не она сделала. – Выступила Женя в защиту девушки, настаивая, на ее невиновности. – А, какой-нибудь приезжий лесоруб или браконьер, который решил поохотиться.
 
- Браконьеры возле усадьбы лесничества, охотиться не станут. - Не преминула Антонина Васильевна заметить. – Да и в это время, вообще мало кто выходит на охоту. После зимы зверье еще не успело, как следует окрепнуть и жир нагулять, поэтому шкура плохая, мясо тоже не ахти.
 
- А, лесорубы? – Спросила Женя, пытаясь найти мотив преступления. – Что если кто-то из них?
 
- Лесорубы, тоже не дураки, чтоб у дома егеря разгуливать. - Возразила Антонина Васильевна, давая, пояснения. - Наоборот они стараются забраться в самую глушь, чтоб никто их не видел и не слышал, потому как занимаются противозаконной вырубкой. К тому, же какой резон  лесорубам или браконьерам, стрелять в помощника лесника, да еще с такого близкого расстояния? А, даже если бы кто из них и стрелял так мало вероятно, что с трех метров бы промахнулся. Вот и получается, что какими бы они не были извергами, не они Сережку покалечили, а кто-то другой. Тот, кого он хорошо знал, кому доверял и кого не боялся, потому, как близко к себе подпустил. Да еще и спину свою под пулю подставил.
 
- Да, пожалуй, вы правы. – Приняла Женя доводы, не находя, что еще возразить, она утешила себя надеждой. – Остается уповать на следствие, что оно найдет преступника и докажет его вину.
 
- Следствие накажет того, на кого начальник покажет. – Перефразировала Антонина Васильевна, горестно усмехнувшись. – Честно сказать, сомневаюсь, я, что найдут виновных. Начальник все следы так замел, что не одна собака даже следа взять не смогла. Да, что там ружье и то не нашли. Пульку что из Сережки вынули, на экспертизу отправили. Только, это мало что даст. Откуда кто узнает, чье было ружье и кому принадлежало.
 
- Все виды оружия регистрируются, тем более, огнестрельное. – Возразила Женя, делая, примечание. - Поэтому установить хозяина будет не сложно.
 
- Да, какой там. – Отмахнулась Антонина Васильевна, не скрывая, досады. - Самодельное оно было. Таких самоделок, почти у каждого в доме не одно припрятано. К любому заходи и арестовывай. Так что не было справедливости и никогда не будет.
 
- Ничего следствие разберется. - Не теряла Женя веру в закон и силу правосудие. – Виновного обязательно найдут и накажут.
 
- Если вообще кто искать теперь будет. – Выказала Антонина Васильевна, сомнение. – Особенно после того, как Сережка все бумажки какие начальнику, было нужно, подписал и еще честное слово дал, что молчать будет по гроб жизни. Я сама своими ушами слышала, как он его уговаривал, чтоб он показания не менял и все наизусть выучил, чтоб на следственном эксперименте, расхождения не было. Потому как если, что пойдет не так как написано, его самого первого, подтянут, а потом и дочку. Хотя сомневаюсь, что у следствия, к ней вопросы какие-то возникнут, так как алиби ей уже давно приготовили. Лежала, болела, ничего не видела, нигде не была, дальше дома никуда не ходила и вагон свидетелей. Как и у самого начальника никто не станет спрашивать. Зачем и почему он поехал на заимку, через час как в Сережку стреляли. Захотел и поехал, вот и весь ответ. По долгу службы, поехал с проверкой, а наткнулся на раненого егеря. Погрузил в машину и повез в больницу. Что тут еще сказать? Разве что к награде представить да орден на грудь повесить. Все в дураках, а он один умный, как говорится грудь в орденах и жопа в кустах.
 
- Да, действительно как-то странно все это выглядит. – Согласилась Женя, мысленно прокручивая, описанные события. – Материала для следствия, недостаточно, можно сказать, что нет.
 
- Вот о чем я тебе и говорю. – Оживилась Антонина Васильевна, вновь начиная, анализировать. – С какой такой радости начальник, вдруг на заимку, решил поехать? Почему именно вечером, уже, после того как рабочий день закончился, и он домой вернулся? А, через пол часа вдруг спохватился, что его на заимке лесники ждут? Бросил еду и сломя голову туда помчался. При чем так торопился, что у Прокоповны, чуть было всех цыплят в клети не передавил, когда разворачивался. Что ему назад посмотреть мешало? Не потому ли, что голова была, не тем забита? Про Зойку так я вообще молчу. После того, как она узнала, что Сережка, на тебе жениться собрался, с горя так напилась, что до дому дойти не смогла у забора в крапиву упала, и все лицо себе и руки обожгла. Это мне Клавдия рассказывала. А, Босоножиха, соседка с другой стороны, говорит, пошла вечером корову доить, гляжу, а Зойка лежит в канаве и воет, на чем свет стоит. Вся как есть одежда, на ней изодранная, а на руках кровь коркой запеклась. Не долго думая, Шура, ведро бросила и в канаву спустилась, помочь ей хотела. За плечо ее только взяла, а она как голову подняла глаза шальные, изо рта пена клубом валит как у бешеной собаки. От страха Шура обомлела и дала деру домой. Пока суть, да дело народ собрала, вернулись, а Зойки уже след простыл, как будто ее там и вовсе не было. С тех пор ее больше никто не видел. Второй день цирюльня, на клюшке запертая, стоит, а на двери объявление висит, что, мол, извините, заболела. Как, по-твоему, это расценивать как совпадение или люди так от безделья врут, чтоб лишний раз языки почесать?
 
- Скорее всего, совпадение. – Выбрала Женя, одну из версий. – Любому человеку трудно смириться с осознанием, что последняя надежда потеряна навсегда и мечтам не суждено больше сбыться.
 
- Вот тот-то и оно. – Акцентировала Антонина Васильевна, внимание.
– Все кто Зойку знает, у кого не спроси, все скажут, что она как отец, своего никогда не отдаст. Не съест, так надкусает, чтоб только никому другому не досталось.

- Если все было именно так, то у следствия обязательно возникнут вопросы. – Не унималась Женя, подвергая, каждый факт аналитической обработке. – К тому же есть свидетели, которые могут подтвердить.

- Никто ничего не сможет подтвердить, потому, как начальника бояться. – Возразила Антонина Васильевна, в сердцах взмахнув, рукой. - Да и вообще кто кого будет спрашивать? Кому это надо.
 
- Следствие обязано провести опрос свидетелей. - Не стала Женя сбрасывать со счетов, одну как ей казалось не мало важную деталь. – Это необходимая процессуальная процедура.
 
- Даже если и спросят, ты сама знаешь, какой из Прокоповны свидетель. – Усмехнулась Антонина Васильевна скептически. - Сегодня одно сказала, а на ночь переспала утром встала и уже другое говорит.

 - Есть другие свидетели. – Не сдавалась Женя, опираясь на факты, она напомнила. – Клавдия, например. Разве она не сможет дать показания?
 
- Не будет она давать никаких показаний. – Заявила Антонина Васильевна, подтверждая, свою правоту. – Потому, что приходится Катьке, двоюродной сестрой, а Зойке теткой. Неужто ты думаешь, она с родней станет ссориться? Конечно, нет. А, если даже вдруг и спросят, так она смолчит и плечами пожмет. Все как в сказке, о репке, бабка за дедку, внучка за бабку. Сплошная круговая порука, одним словом.
 
- А, соседка Шура? - Поинтересовалась Женя, пытаясь выстроить цепочку потенциальных свидетелей. – Надеюсь, она не родственница Зои и не станет отказываться от показаний в ее пользу?
 
- Не родственница, да только с этой тоже спрос не велик. – Вздохнула Антонина Васильевна, делая, неутешительный прогноз. - Скажет, что, мол, видеть, видела, а как да почему ничего не знаю. И, то если начальник уже не успел с ней беседу провести и как говориться, куда надо направить. Так, что, получается, свели они свои счеты с Сережкой, и концы в воду бросили. Ищите, кому больше всех надо, а нет, так нет.
 
- Значит круг свидетелей, на этом сомкнулся. – Нахмурилась Женя, не в силах смириться, что преступление может остаться безнаказанным, она возмутилась. – Не понимаю, как люди могут быть такими неблагодарными. Ведь Сергей всегда и всем помогал. Почему никто не хочет ему помочь? Неужели в поселке нет, никого, кто смог бы противостоять беспределу, и отказался бы покрывать преступника?
 
- Выходит, что нет, начальник всех запугал. – Отозвалась Антонина Васильевна, поднимая, глаза сверкающие от слез и гнева. - Из всех свидетелей один Петр только остался. Правда, когда он подъехал начальник Сережку в машину уже грузил, тот еще вроде как в сознании был и все что-то сказать, пытался, но он ему не давал и, велел молчать, дескать, чтоб силы на разговоры не тратил. Только я думаю, что он специально ему запрещал говорить, чтоб он чего лишнего в горячке не сболтнул. Как Петр нам рассказывал, он даже в машину его не пустил, сказал, что сам все, что нужно сделает и за всем самолично проследит. А, ему Петру, велел оставаться на месте и готовить подробный отчет, где был и чем занимался, во время преступления. Так как он тоже относится к числу подозреваемых, кто мог совершить вооруженное нападение.
 
- Что за бред. – Возмутилась Женя, беспринципному поведению. – Никто до суда, не имеет право без каких-либо оснований выдвигать обвинение, человеку будь он даже самим преступником.

 - Нашему начальнику все дозволено. – Возразила Антонина Васильевна, тягостно вздыхая. – Ради того, чтоб вину от своей дочки отвести, он кого угодно может обвинить и за решетку отправить, поэтому люди и боятся против, него слова сказать. Без вины виноватым быть и в тюрьме за это гнить никому не охота. В одном только наш начальник просчитался, что Петр, не лыком шит, а тот еще старый лис и сразу смекнул, что к чему. Пока следователи не приехали, он по свежим следам прошелся. Да, такой подробный отчет составил, что начальник как его прочитал так, сразу же от всех своих подозрений в его сторону, отказался и предложил сотрудничать. Не знаю, правда, что из всего этого получится, но Петр сказал, что будет идти до конца, потому как Сережка, пока в сознании был, с него слово взял, что в случае чего он нас не бросал и о тебе позаботился. Адрес твой я потом через Андрейку узнала, когда звонила. Ну а, про внучка так уже когда тебя увидала, так сразу поняла, почему он так спешил к тебе вернуться. Да цыганское проклятье ему помешало.
 
- Нам теперь никто и никогда больше не сможет помешать. – Заявила Женя, уверенная, что никому не позволит разрушить счастье, которое по праву можно назвать выстраданным, она повторила. – Никто и никогда, не сможет нас разлучить, теперь мы будем вместе и навсегда.


Продолжение...